Глава 1

— А что насчет этой?.. — Виктор указал вымазанной в вишневый джем десертной ложечкой на девушку. Незнакомка быстро пересекала дорогу прямо напротив ресторана, где приятели решили позавтракать. — Кажется, я где-то ее видел...

— Лучше забудь, приятель. — Александр сочувственно хлопнул мужчину по плечу и сделал очередной глоток отвратительного кофе. Во рту разлилась горечь. Лучший способ прогнать туман из собственных мыслей после долгой и бессонной ночи, хотя и не самый приятный. Мужчина заметил удивленный взгляд приятеля, кажется, уязвленного насмешкой, и спокойно пояснил. — Это Тиана Грентон. И если бы ты поменьше налегал на спиртное, то наверняка запомнил бы ее на приеме у моего дражайшего дядюшки.

— Точно! Возле нее еще ошивался какой-то болезненный тип. В отцы ей годился. — Виктор растерял весь интерес к предмету разговора и отвел взгляд от стеклянной витрины, вернувшись к прерванному завтраку. Девушка как раз исчезла за дверью цветочной лавки.

— Это ее муж. — Александр рассеянно хмыкнул. Усталость понемногу отступала. Мужчину покосился на увлеченного собственным завтраком приятеля — тот всегда отличался прямотой, особенно когда очередная веселая ночь награждала головной болью и дурным настроением. — Между прочим, старше супруги всего лишь на пятнадцать лет. Если слухи не врут, два года назад он привез жену из одной из этих диких южных колоний. В последнее время аристократы устраивают едва ли не массовые паломничества в те места.

— Бессмысленно спрашивать, откуда тебе известно так много? — Вопрос так и повис в воздухе, однако Виктор и не ждал ответа. Его друг работал инспектором в отделе магических преступлений, и знать все — по крайней мере о тех, кто представлял для полиции интерес — был просто обязан. Особенно в связи с недавними стычками нескольких высокородных магов и полиции.

Неожиданно во все еще гудящую, и, в общем-то, неспособную выдумать что-то дельное голову пришла интересная мысль. Виктор порывисто отодвинул от себя тарелку с десертом. Чуть прищурившись, взглянул на друга и заговорщицким тоном прошептал:

— Спорю на пять сэд, что уже сегодня вечером мы поужинаем вместе. — оглядел полупустой зал залитого холодным светом зимнего солнца ресторана и добавил. — Прямо здесь, например.

Сдержанный и более рассудительный приятель открыл было рот, чтобы возразить, однако Виктор небрежным жестом бросил на стол несколько монет и решительно поднялся. На ходу поправив длинную прядь каштановых волос, которая назойливо упала на лоб, мужчина вышел прочь из теплого зала. Снаружи цепкие пальцы холодного злого ветра тут же забрались под распахнутое пальто.

До «Цветочной лавки мисс Констанс», как гласила украшенная множеством узоров вывеска на приземистом аккуратном здании через дорогу, мужчина добрался быстрым уверенным шагом, которого никак не ожидаешь от человека, еще минуту назад снедаемого жуткой головной болью. На губах Виктора заиграла самая любезная улыбка, на какую он только оказался способен в это морозное утро. Колокольчик мелодично зазвенел, когда мужчина вошел в лавку. Взгляд непроницаемых синих глаз тут же обратился в сторону нового гостя.

— Миссис Грентон? Помните, мы недавно встречались...

Вместе с невысокой, закутанной в теплое пальто фигурой в комнату ворвался ледяной ветер, пахнущий дымом и пряностями из соседней булочной. Гостья прошла к прилавку, лишь ненадолго остановившись перед изящным букетом, выставленном на низком столике у самого входа. Ее рука потянулась к лепесткам, но пальцы замерли в воздухе, так и не коснувшись тяжелых бутонов. Заспанная хозяйка, появившаяся на лестнице на звук открывающейся двери близоруко сощурилась и тут же на лице ее появилось выражением вежливого внимания.

— Давно вы не заглядывали, миссис Грентон.

— Здравствуй, Дора.

Откуда-то из глубин прилавка хозяйка лавки достала очки и, больше не щурясь, взглянула на гостью. От внимания женщины не ускользнули следы усталости и бессонной ночи в облике гостьи — скулы той заострились, под глазами залегли глубокие тени, неумело скрытые пудрой, а кожа, и без того бледная, приобрела нехороший, восковый оттенок. Впрочем, хозяйка спохватилась, что столь явное проявление любопытства сейчас неуместно и спешно отвела взгляд.

— Вчера я говорила о цветах, которые мне нужны. Они у вас?

Дора любезно пообещала проверить и скрылась в темноте подсобной комнаты, плотно закрытой тяжелой занавеской. Миссис Грентон рассеянно разглядывала картину на стене, которую видела десятки раз, и которая не вызывала ни малейшего интереса. Женщина отчаянно боролась с искушением опуститься на низкий диван у стены, однако понимала, что в таком случае может не дождаться появления хозяйки и попросту заснуть. Тишину в уютной комнатке нарушали выкрики мальчишек-газетчиков, да скрип повозок снаружи.

Лишь через пять минут Дора вернулась в комнату, бережно держа в руках изящный, перевязанный лентой букет и обнаружила, что гостей за время ее отсутствия прибавилось. Щегловато одетый мужчина негромко беседовал с миссис Грентон, но при появлении хозяйки таинственно умолк, отвесив той приветственный кивок. Со вновь вспыхнувшим интересом владелица лавки поглядела на собеседников и успела приметить мелькнувшее выражение недовольства на лице гостьи — кем бы ни оказался этот господин, его общество явно тяготило девушку.

Тиана отдала последние распоряжения насчет букета. Тот выглядел прекрасно, и этим вечером сумеет послужить отменным извинением за невозможность явиться на праздник. Впрочем, Марта, давняя знакомая и единственная, кого девушка смогла бы назвать своей подругой, вовсе не рассердится. По крайней мере, приятельница осведомлена о причинах, вынуждающих Тиану остаться дома. Отсчитывая нужную сумму, девушка буквально кожей ощущала пытливый взгляд Доры. Однако, вполне закономерное любопытство цветочницы совсем не раздражало. В отличие от внимания назойливого знакомого.

Миссис Грентон помнила мужчину. На упомянутом приеме Виктор много пил, громко спорил со своими приятелями насчет надобности магического переворота (что было крайне опасно и глупо, учитывая недавние стычки полиции и колдунов) и проиграл в карты почти сотню сэд. А под конец вечера благородного господина вывели из зала под руки его же друзья. Последний бокал крепкого вина для бедолаги оказался лишним и ноги его уже не держали.

И в компании более дружеской Тиана ощущала бы себя неловко. Она отдавала себе отчет, что выглядит не лучшим образом — в обществе, где оторвавшаяся оборка на платье может послужить темой для многочасовой беседы ее усталый и измотанный вид вызывал и без того множество вопросов. Но любой вежливый намек, что беседа тяготит ее, Виктор умело пропускал мимо ушей. Общество мужчины изрядно раздражало, к тому же после пяти минут бессодержательного, по сути, разговора, девушка задалась вопросом — что на самом деле хотел от нее этот богатый фат?

— Мистер Дарен, наша встреча, конечно же, радует, но мне нужно идти. — Тиана осторожно прервала поток несвязных комплиментов, которыми щедро сыпал мужчина. Тот на миг недоуменно вскинул брови, словно удивляясь наглости собеседницы, но тут же расплылся в улыбке. Девушка сочла нужным веско добавить. — Меня ждут.

— Чудесно! — Виктор предупредительно распахнул дверь, сделав вид, что не заметил едва слышного красноречивого вздоха. — Я провожу вас, Тиана. Ведь могу я называть вас так?

Свободных экипажей, как назло, ни оказалось. И хотя дорога от цветочной лавки до особняка Грентонов занимала не больше двадцати минут медленным шагом, Тиана предпочла бы проделать этот путь внутри теплой кареты, избавленная от необходимости мерзнуть под порывами ледяного ветра, а главное, выслушивать непрекращающуюся не на миг болтовню назойливого спутника.

На углу одной из улиц, особенно путанных и ломаных в этой старейшей части Ринваля, Виктора отвлек проезжавший мимо экипаж. Точнее, румяное от мороза личико очаровательной дамы, которая выглядывала из окна повозки. Мужчина изумленно хмыкнул, чувствуя, как земля уходит из-под ног и отнюдь не изящно взмахнул руками, пытаясь бессмысленным жестом ухватиться за воздух — под тонким снежным покрывалом пряталась промерзшая насквозь ледяная корка. Но от падения Виктора удержали тонкие, удивительно сильные пальцы, вцепившиеся в рукав его пальто. Мужчина перевел дух и изучающе покосился на спутницу, поправляя воротник. Тиана осторожно, будто имела дело с ядовитой тварью, разжала пальцы и отстранилась.

— Мы пришли. — ее голос показался хриплым, но звучащие в нем нотки недовольство рассеивали все очарование момента. — Была рада встретиться вновь, мистер Дарен.

Подол теплого платья смел с тротуарной плитки снег. Мужчина шагнул следом за своей спутницей в сторону мрачного, темного особняка, зашторенные окна которого обратили к гостям свой слепой, и как казалось, полный укора взгляд, поднял руку, намереваясь окликнуть, но передумал. Александр наверняка все еще дожидается в ресторане, продолжая глотать крепкий кофе, который искренне ненавидит…

И, кажется, приятель стал на пять сэд богаче.

— Ему хуже. — Тревожный голос служанки звучал подобно шелесту старой бумаги. Этот негромкий звук казался удивительно уместным среди сонной и пыльной тишины дома. Лишней казалась сама Тиана, с ее лихорадочным, нездоровым румянцем на щеках, запахом мороза, таившемся в меховом воротнике и раздражением, сквозившем в каждом резком жесте. Девушка сбросила пальто, которое Антония тут же бережно подхватила, и заспешила наверх, придерживая подол платья.

Дверь спальни оказалась плотно прикрыта. Окна в комнате оставались зашторены даже днем, воздух, прогретый пламенем камина, с холода казался обжигающим и неприятно пах болезнью, горечью травяных настоек и человеческим телом. Полумрак разгонял танцующий в очаге огонь, а на стенах играли зловещие багровые отблески. Тиана на короткий миг задержалась на пороге, словно раздумывая, не броситься ли со всех ног обратно, из этого царства недуга и темноты. Однако пересилила себя — на лице, застывшем, словно каменная маска, не отразилось и следа внутренней борьбы — и приблизилась к постели, на ходу избавляясь от перчаток. Длинные желтоватые когти, до поры скрытые от взгляда плотной кожей, не вязались с образом благородной дамы.

Генри лежал поверх одеяла, устремив бессмысленный, измученный взгляд в потолок. Темные глаза нездорово поблескивали в полумраке. Черные отросшие за последнее время волоса раскинулись по подушке, и серебра в них было куда больше, чем год назад. На лице, подобно следам свежих ударов, лежали багровые отсветы пламени, а тени казались глубже и ярче, делая лицо гротескной личиной. Больной не поворачивал головы, но уловил краем глаза движение и немного оживился. А может, тихий шелест платья привлек его внимание. Во взоре, еще мгновение назад пустом и отсутствующем появились проблески чувств, а губы тронула слабая улыбка.

— Дорогой, — Тиана коснулась щеки мужа. Жест мог показаться почти ласковым, хотя внутри у девушки все сжалось, будто кто-то вынуждал опустить пальцы в кипящую воду. Хотелось поскорее уйти прочь от этих молчаливых стен, насквозь пропитавшихся болью и приближающейся смертью. — Антония сказала, ты чувствуешь себя хуже. Может быть стоит вызвать доктора Каренна?

— Нет. — слова срывались губ вместе с тяжелым, хриплым дыханием. Казалось, больной прикладывает все усилия, чтобы говорить разборчиво. Генри повернул голову и поглядел прямо в бледное, бесстрастное лицо супруги. — Мне она тоже кое-что сказала. О том любезном господине, что проводил тебя до самого порога.

«Будь проклят твой болтливый язык, Антония!» — мрачно подумала девушка, внешне, однако, не проявляя своего недовольства ни единым жестом. Может быть, только чуть дрогнули ресницы. Ревность мужа в последние месяцы достигла всех мыслимых пределов. Молчаливая и ядовитая, она отравляла его и без того больное тело. Тиана же, хоть и сносила молчаливые вопрошающие взгляды или же редкие замечания, подобные этому с покорным терпением, внутренне все больше злилась. Беспочвенность подобных подозрений лишь усиливала раздражение — Тиана никогда не давала повода для сплетен, и даже высший свет, падкий на истории чужой жизни, особенно если те дурно пахли, знал об отношении супругов не так много.

Лишь рассказ о том, что «любезным господином» по чистой случайности оказался тот самый молодой повеса, которого они повстречали на приеме, устроенном в честь именин одного из друзей семьи, смог успокоить Генри. Мужчина приподнялся на постели, с видимым усилием спустил ноги на пол и поднялся. Пошатнулся, сделал несколько неуверенных шагов и замер, словно прислушивался к внутренним ощущениям. Тиана стояла неподалеку, готовая помочь в случае необходимости, однако даже не дернулась в сторону нетвердо стоящего на ногах мужчины.

— Отец хочет видеть нас. Завтра. — Генри с трудом раздвинул тяжелые шторы. В комнате стало светлее, и в тонкой полоске бледного солнечного луча заплясали потревоженные пылинки. Мужчина обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как мелькнуло и тут же исчезло на лице супруги выражение недовольства.

Просьба мужа не стала доброй новостью. С отцом они не ладили, возможно потому, что здравомыслие Гарольда позволяло ему видеть истинное положение вещей. Равнодушие невестки к своему мужу, порой переходящее в тщательно скрываемую неприязнь не укрывалось от внимательного взгляда. Еще большую грусть на старика наводило слепота сына — Генри любил девушку так же сильно, как и тогда, два года назад, в день их первой встречи. Встречи, которая повлекла за собой череду дурных событий и никому не принесла истинной радости.

В одной из тех маленьких, жалких лачуг, которыми полнились бедные деревни южных колоний, отряд путешественников столкнулся с дикой, словно горная кошка, и такой же хищной девчонкой. Ей было не больше шестнадцати, однако точного возраста ни она сама, ни ее родные назвать не смогли. Да не так уж это было и важно, откровенно говоря. Наравне со всеми девушка трудилась на полях и по дому, а вскоре собиралась выйти за недалекого соседа. Богатство того по меркам деревни казалось просто баснословным, и возможность породниться со столь уважаемым человеком заставляла родителей позабыть, что первых двух жен мужчина похоронил, не прожив с ними и двух лет. Генри заглядывал в хижину чаще остальных, подолгу сидел за столом, слушая вопли младших детей, еще не способных работать и забавлял девушку рассказами о жизни в столице, той жизни, что может вдруг сделаться ближе, чем кажется… Хватило всего десяти сэд, чтобы родители, обедневшие крестьяне, дали свое благословение. Мужчине даже почудилось, что старики вздохнули едва ли не облегченно, провожая дочь в долгую дорогу.

И лишь после, по возвращении в особняк, куда мужчина привез молодую жену, выяснилась истинная причина такой нелюбви.

— Тебе стоит отдохнуть. — Голос жены вывел Генри из задумчивости, и он поглядел на ее холодное, усталое лицо. Она изменилась, стала сдержанной, скрытной, и порой мужчина не мог разобрать, что скрывалось за этой маской отстраненности и равнодушия. Но и он сделался другим. — Я принесу чай, если хочешь. Свежая газета внизу и…

— Не нужно. — мужчина вдруг понял, что очередная волна слабости возвращается и проклиная болезнь, поспешил вернуться в постель. В голове стоял странный туман, будто после множества бокалов крепкого вина. Уже закрывая глаза, Генри одними губами прошептал. — Не беспокойся, все в порядке.

…В кабинете едва ощутимо пахло лесом и горьковатой полынью. Девушка опустилась в высокое кресло перед широким дубовым столом и на миг застыла недвижимым изваянием, устремив бездумный взгляд в пустоту. Раньше кабинет принадлежал мужу, но из-за черной лихорадки, стремительно вытягивающей силы и сокращающей дни его жизни, все денежные дела семьи пришлось вести Тиане. Мужчина подхватил эту редкую форму болезни, от которой не избавляла даже магия, в ее родной стране. Люди там вымирали целыми деревнями, но для легкомысленного городского богача, уверенного в защите новомодных целительных амулетов, все предостережения казались излишними.

Черная лихорадка убивала сильных, выносливых людей меньше чем за пять лет. Доктор Каренн, хороший знакомый семьи Грентонов, дал Генри всего три года. Два из них уже истекли.

Девушка очнулась от оцепенения и достала из ящика стола небольшой, размером с крупное яблоко стеклянный шар. «Око правды», одна из тех магических новинок, что быстрее лесного пожара разнеслась по столице. Несмотря на то, что все виды чародейства в стране были запрещены, а полиция, особенно отдел магических преступлений, тщательно следила, чтобы никто из богатеев не посмел покрывать опасных для общества преступников, такие вот безделушки частенько появлялись в домах аристократов. Опасную игрушку достал отец Генри. Старик полагал, что сможет умерить гнев полиции, если вдруг те обнаружат занятную вещицу в доме сына.

При прикосновении внутри шарика тут же расползся белесый туман. Тиана мысленно произнесла имя доктора, и дымка немедленно сменила цвет на ярко зеленый. Словно кто-то капнул краски в воду, хорошенько взболтав. Значит, мастер Каренн на месте. В голове доктора теперь раздавалась настойчивая переливчатая трель Ока. Звук напоминал далекую музыку, доносившуюся до самой границы слуха — магический шар настойчиво сообщал владельцу о собеседнике.

— Здравствуй, девочка. — Разговор велся мысленно, что значительно облегчало положение. В голосе, поначалу казавшимся сухим и бесчувственным, порой различались эмоции собеседника. Вот как сейчас — беспокойство, настороженность и немного недовольства. — Что-то с Генри? Этот упрямец опять забыл про мою настойку?

— Здравствуйте, мастер Каренн. — Девушка откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза, и удобно устроила шар на коленях. Пальцы едва ощутимо, невесомо поглаживали холодное стекло. — Да, Генри хуже. Но я связалась с вами не только за этим. Тот эликсир, о котором вы говорили при нашей прошлой встрече. Он готов?

— Да. — Спокойный голос доктора заставил девушку облегченно улыбнуться. После небольшой паузы — похоже, мастер Каренн взглядом пытался отыскать часы — слова зазвучали вновь. — Я буду через двадцать минут.

Супруги давно не делили общую спальню, и ночи Тиана проводила в отдельной комнате, специально обустроенной для нее. Высокое окно, занимающее всю южную стену, обычно пропускало света достаточно, чтобы до самой темноты не зажигать свечи, однако сейчас шторы были плотно задернуты. Большой камин, перед которым раскинулась белая шкура неизвестного животного, при жизни наверняка своим размером внушающего ужас жертвам. В центре стояла внушительных габаритов двуспальная кровать под полупрозрачным пологом. У постели на маленьком столике на причудливо изогнутых ножках дожидался кувшин с разбавленным вином.

Доктор уехал несколько минут назад. На улице давно властвовала полноправная ночь, но даже несмотря на позднее время убедить мастера Каренна отправиться домой удалось с большим трудом. Старик все порывался заночевать в особняке, опасаясь, как бы его пациенту не стало хуже. Общими усилиями доктора все-таки удалось усадить в экипаж, заверив, что все будет в порядке. Девушка не поскупилась и на искренние благодарности, напоследок сдержанно пожав сухую теплую ладонь старика.

После негромкого стука дверь в спальню робко приоткрылась и в комнату протиснулась, бережно держа в руках широкий поднос, Антония. Служанка поставила свою ношу на столик — лишь едва слышно зазвенело стекло высокого графина — и наполнила стакан. Жидкость имела красновато-бардовый оттенок, и, как уже успела испытать Тиана, отвратительный, горький привкус, который еще долго оставался на губах.

— Можешь идти. — разглядывая пепел в камине, не оборачиваясь, бросила девушка служанке и почти ощутила несказанное облегчение той. Молодая хозяйка никогда не проявляла жестокости или заносчивости по отношению к людям, работающим в доме ее мужа. Они были для нее обычными людьми, и, как и к остальным, относилась Тиана к ним с равнодушием. И все же Антония не просто сторонилась хозяйку, женщина боялась ее. Вот и теперь, едва заслышав слова девушки, служанка едва сдержалась, чтобы не выбежать из комнаты прочь.

Оставшись в одиночестве, Тиана опустилась на постель и потянулась за книгой на прикроватном столике. Нужная страница была заложены тонкой программкой из театра. Творение молодого поэта пестрило возвышенными фразами, и, особенно не вдумываясь в суть замысловатых фраз, девушка то и дело поднимала хмурый взгляд на лекарство. Света единственной зажженной свечи едва хватало, чтобы выхватить из мрака смутные силуэты вещей, однако мягкий полумрак не доставлял Тиане неудобств. Синие глаза сделались почти черными из-за расширившихся до предела зрачков.

Время давно перевалило за полночь, когда на улице послышался приглушенный расстоянием шум. Лязгнул крючок, зацепившись за железные прутья высокого забора, хрустнула ветка под сапогом позднего гостя, скрипнул снег… Тиана спокойно отложила книгу. Приблизившись к окну, слегка отодвинула тяжелую штору, вглядываясь во тьму за стеклом. Улыбка чуть тронула губы. К черному ходу, то и дело оглядываясь, осторожно крался едва заметный силуэт.

Пальцы спокойно распутали завязки корсета и платье с тихим шелестом сползло вниз, оставшись на полу бесформенным ворохом кружева и бархата.