Глава 4

— Все будет хорошо, мастер Каренн. Поезжайте домой и успокойте жену.

Попрощавшись, Тиана вышла из экипажа, а извозчик негромким требовательным окриком сорвал лошадей на легкую рысцу.

Улица Серой кошки мерно дремала в полуденный час. Люди здесь обитали тихие и мирные. В большинстве своем — представители среднего сословия, чуть разбавленные простыми рабочими, сумевшими хоть как-то выбиться из грязных кварталов. Над головами поскрипывали аккуратные вывески — булочная, лавка портного, цветочный магазин. Тесно ютились низенькие, в один-два этажа дома, сложенные из серовато-красного камня. Люди на улице походили друг на друга, словно братья: мужчины — в одинаковых темных пальто и надвинутых на лицо шляпах, женщины — в платьях грубого кроя и потрепанных шубках.

Гул заводов отчетливо доносился с того берега, но звонкие голоса торговок то и дело перекрывали эти лязгающие металлические звуки. К шуму примешивались звонкие крики уличных мальчишек-газетчиков и тех, что без дела носились по улицам. Среди этого слившегося воедино шелеста отчетливо различалась тихая, приятная мелодия, льющаяся среди мрачных домов. Голос музыканта был на удивление приятным, хрипловатым — то ли от мороза, то ли от спиртного. В такт своим словам певец постукивал по промерзшей земле рваным башмаком. На прохожих старик не глядел, глаза и вовсе были закрыты, но, когда в поношенную шляпу падали одинокие монеты, губы трогала слабая улыбка.

Тиана, повинуясь неожиданному порыву, достала из кармана пальто два сэда и наклонилась, чтобы опустить к остальному небогатому улову старика. И дернулась, когда пальцы мужчины тисками сомкнулись на запястье.

— Спрячь когти, девочка. — Глаза незнакомца завораживали, и вместе с тем пугали. На сером, изможденном лице они казались особенно яркими — цвета молодой листвы, с вытянутым, не толще иглы зрачком. Тиана ощутила, как внутри шевельнулось давно позабытое чувство. Музыкант моргнул, и наваждение спало. — Наши серые шкуры стоят слишком дорого.

Тиана обожгла незнакомца взглядом и вырвала руку жестом полным злости и нетерпения. Лишь огромным усилием женщина заставила себя идти медленно и не оборачиваться. Пальцы дрожали, сердце билось в груди подобно птице в клетке, а перчатка, которую старик почти стянул с руки, все никак не желала возвращаться на место. Наконец желтоватые когти оказались спрятаны от случайного взгляда. К этому времени впереди как раз завиднелся знакомый дом с потрескавшейся, желтоватой дверью. Тиана, все еще терзаемая тревогами, огляделась через плечо, но на этот раз ничего не подтвердило беспокойства — вокруг не было никого, кроме скучающей на брошенной бочке облезлой серой кошки.

— Мне придется соврать, если скажу, что замужество тебе к лицу. — В мягком полумраке прихожей раздался звонкий женский голос. Шторы были плотно задернуты, в воздухе стоял тяжелый аромат пряностей и теплого воска. Темноту в комнате разгоняла лишь одинокая свеча.

— Тогда ничего не говори. — Темный силуэт приблизился к окну. Движения сопровождались шелестом платья и едва слышным скрипом туфлей по доскам пола. Шторы раздвинулись, и комната потонула в солнечных лучах. На фоне светлого прямоугольника отчетливо вырисовывалась тонкая фигурка в ореоле огненно-рыжих волос. — Давай лучше обратимся к картам.

— И то верно. — Катарина белозубо усмехнулась, вкладывая в это выражение с присущим ей мастерством и недовольство долгой — чуть больше года — разлукой, и радость встречи. — Но ты же помнишь — карты врут. Хотя, говоря откровенно, тебе они врут охотнее, чем кому-либо в этом городе.

Миссис Грентон вернула подруге усмешку, невольно окунаясь в события е столь далеко прошлого. Генри понадобился год, чтобы обучить жену всем тонкостям великосветского общения. Танцы, манеры, этикет. Он заставил девушку позабыть старые привычки, с воодушевлением прививая супруге новые. И стоило видеть негодующее выражение на лице аристократа, когда тот узнал, что жена сдружилась с гадалкой, развлекающей знатных господ по вечерам своими фокусами. И это в то время, когда следовало заручиться дружбой благородных дам, войти в их круг и получить признание!

Это был первый и единственный раз, когда Генри не просто просил — он приказал Тиане разорвать всяческую дружбу с безродной девкой, занимающейся шарлатанством. Такие связи способны пошатнуть положение в обществе даже самого уважаемого семейства, что уж говорить об обедневших и потерявших свой прежний блеск Грентонов.

Теперь подруги виделись редко, однако достаточно для того, чтобы знать самые важные события, приключившиеся в жизни друг друга.

Девушки выглядели ровесницами, но на самом деле Катарина была старше на целых шесть лет. Лишь изредка неглубокая морщина пересекала лоб гадалки, да взгляд порой становился жестким и цепким. В который раз помянув младшего Грентона недобрым словом, хозяйка дома скрылась в соседней комнате, оставив гостью осматриваться. Несмотря на то, что сама гадалка менялась мало, ее салон то и дело претерпевал всяеские переделки и перестановки. В прошлый визит Тианы комнаты были обставлены мебелью из красного дерева, причем в иных местах проглядывала и позолота. Сейчас же от старой обстановки остался лишь стол, затянутый зеленым сукном. Все остальное — не более чем дешевое подобие былой роскоши.

Похоже, сегодня не многие желали заглянуть в свое будущее, опасаясь, как бы не наткнуться там на петлю королевского правосудия.

— Сумасшедшие времена. — Словно в ответ на слишком громкие мысли подруги, отозвалась Катарина. Девушка принесла колоду карту, завернутую в темную тряпицу и еще свечей. Села в большое удобное кресло, в котором и вовсе казалась девчонкой, и кивнула гостье на стул напротив себя. — Магов задушили королевскими указами. Но при чем тут я? Я не ведьма, однако докажи это тем, кто теперь обходит мой салон по кривой дуге. И это при том, что вся аристократия, да простит меня Пресветлая Грина за такие слова, вляпалась в дерьмо под названием магия обеими ногами. К слову о магах. Появился новый орден. Называют себя Детьми нового мира. Представляешь? Идиоты.

Колода мелькала в руках. Разговор, похоже, гадалку не отвлекал и после нескольких отточенных движений пять карт легли рубашками вверх. Тиана не чувствовала трепет перед тем будущим, что скрывали изображения, но не могла не признать, что ощущает некоторое любопытство. Подруга выжидающе посмотрела на свою гостью, и та под внимательным взглядом потянулась к раскладу. Следовало закрыть глаза и сосредоточиться, но такими мелочами Тиана пренебрегла, посчитав, что если карты решат соврать, они сделают это и без видимых причин. Избавившись от перчатки, девушка левой рукой перевернула первую картинку.

— Суккуб. — Катарина хмыкнула, похоже, ожидая чего-то в этом духе. Постучала подточенным ногтем по тускло поблескивающей поверхности карты. Там, в самой соблазнительной позе с обнаженными для чужого глаза прелестями застыла черноволосая красотка. — Колода рассудила, что сейчас это карта принадлежит тебе. Ну, во всяком случае лучше, чем мертвец, как в прошлый раз, верно? Так, что у нас тут…

Скелет, танцующий в лунном свете на фоне покосившихся надгробий. Золотые весы на черном бархате, огромная паучиха в сети тончайшей серебряной паутины. Тиана протянула руку к последней карте, но гадалка стремительно перехватила ее, взглядом заставив остановиться. Всмотрелась в изображения, которые раскинулись перед ней, призванные стать рассказчиками чужой судьбы. Губы девушки беззвучно шевелились, и спустя некоторое время она наконец проговорила:

— Смерть. Кажется, кто-то забыл упомянуть о чем-то важном. — Катарина подняла на подругу взгляд, чуть прищурившись, и некоторое время внимательно изучала свою гостью. Но та молчала, и гадалка вновь вернулась к раскладу. — Весы. Ты стоишь перед выбором, но принять верное решение пока не можешь. Черная вдова. Хм… Тут все и так ясно. Что ж, пора узнать, что станет для тебя спасением от этих проблем.

Низкорослый сморщенный старик в нелепых одеждах страстно прижимал к себе горшок, полный новеньких блестящих монет.

— Лепрекон. Ищи богача, и он подскажет верный путь. Что ж, карты не стали к тебе милостивее — расклад как обычно ох какой не простой. Поразмышляй об этом — гадалка указала на карты — когда выдастся минутка, возможно, что-то и окажется полезным. Впрочем, хватит об этом. Лучше скажи, Генри сменил гнев на милость? Или на дружеские визиты в ваш дом мне можно не рассчитывать?

— Он изменился. — Тиана сдержанно улыбнулась, отводя взгляд в сторону. Следующие слова звучали не громче шепота. — И я уже сама не знаю, хорошо это или плохо.

— Видела сегодняшний выпуск? — Генри вышел из гостиной, и, прислонившись плечом к дверной притолоке, спокойно наблюдал, как Тиана, раскрасневшаяся от холода, на ходу стягивает пальто. В одной руке мужчина держал полупустой бокал с вином, второй сжимал газету. — Полиция, похоже, больше ничего не способна скрыть от этих прохвостов-репортеров.

— Пожалуй, достаточно, — Девушка взяла бокал из рук мужа и не глядя опустила на столик, тем временем рассматривая первую полосу газеты. Статьи о падениях и взлетах столичных аристократов в обычное время едва ли привлекали внимание Тианы, однако сегодня кричащий заголовок зародил семя любопытства.

«…Убийство Ролана Фрэнсиса, выходца из среднего класса, сумевшего разбогатеть и получить дворянство всего за несколько лет, потрясло многих в столице. Его тело полиция обнаружила вчера, во время званого ужина, но инспектор Мэндсен, которому поручили вести расследование, наотрез отказался сообщить подробности. Искренние соболезнования приносим невесте покойного, Марте Рудгер и ее отцу, а по совместительству ближайшему другу и компаньону Ролана. Мистер Рудгер потерял достойного сына и наследника...»

Мистер Оливер Рудгер — владелец большей части заводов в столице. Едва ли не самый богатый и влиятельный человек в городе, к тому же вхожий в окружение короля Альберта. Тиана имела удовольствие общаться с его дочерью, если не сказать больше — частенько девушки обменивались новостями, испытывая друг к другу теплые дружеские чувства. Однако Марта ни слова не проронила о помолвке. Похоже, союз основывался не на одних лишь взаимных чувствах — как упоминалось в статье, Ролан был помощником мистера Оливера, и свадьба с дочерью Рудгера имела вид выгоднейшей сделки для обеих сторон. И все же невозможно представить, как Марта сможет пережить такую потерю.

— Думаешь, стоит навестить ее сегодня? — Тиана снизу-вверх взглянула на мужа. Вопрос был вызван не сколько желанием в действительности узнать мнение супруга, сколько простым желанием обезопасить себя от неудобств. В неписанном кодексе столичных аристократов девушка все еще чувствовала себя неуверенно. Однако, невольно Тиана приметила, что мужчина неуловимо изменился. Лекарство наконец, оказало действие, и сейчас, в свете полуденных лучей, Генри удивительно походил на того смешливого авантюриста, каким его впервые увидела девушка.

— Вы с этой Мартой дружны, насколько я знаю. Твой визит будет как раз кстати.

Тишина, наступившая после рассеянно брошенных слов супруга, оказалась вовсе не тягостной. И это изумило Тиану еще больше. Девушка прислушалась к себе, однако не ощутила, как прежде, потребности немедленно покинуть комнату и спрятаться от разговоров с неприятным человек, по стечению обстоятельств являющимся ее мужем. Вместо этого пришло удивительное спокойствие, и только сейчас Тиана поняла, что оставила все тревоги за порогом дома. Дом. Впервые она думала об особняке именно так, как о собственном островке безопасности в полном безумств и злобы мире. И возможно поэтому следующий вопрос сам собой слетел с губ:

— Катарина… Генри, скажи, ты не изменил своего решения?

Мужчина изумленно вскинул брови, открыл рот, чтобы что-то сказать, однако тут же плотно сомкнул губы. Выражение потрясения сменилось на его лице задумчивостью. Некоторое время никто из супругов не нарушал безмолвия. А все это время внутри Тианы вскипало раздражение и злость. Мысленно она проклинала себя за то, что позволила забыть свой позор, расслабилась. Вообразила, что стала столичной аристократкой, которая способна сама управлять жизнью. Яд и издевка сочились в молчаливых ругательствах, но в следующий миг оказалось, что на сегодня судьба одарила девушку еще не всеми неожиданностями.

— Ты хозяйка этого дома. И если ты хочешь, чтобы в нем появились гости — тебе достаточно лишь позвать их. — Генри слабо улыбнулся.

И в это же мгновение Тиана сделала то, чему после сама не могла найти объяснение. Развернувшись в кресле, девушка осторожно, почти невесомо обняла мужа, который стоял, опершись локтями о низкую спинку. Уткнувшись лбом в плечо мужчины, Тиана неожиданно вспомнила о недавнем недоразумении. Этот полицейский… Воспоминание назойливо стояло перед мысленным взором, и на губах вдруг появился неприятный, горький привкус. Такой вкус имеет обман.

Некоторое время Генри стоял истуканом, не находя в себе сил сделать даже малейшее движение, лишь бы не испортить момент, не спугнуть столь неожиданный порыв. Мужчина оказался ошарашен. И лишь после того, как происходящее наконец убедило в своей реальности и аристократ больше не боялся, что картинка рассыплется на осколки подобно самым хрупким видениям, он легко погладил девушку по собранным в тугой пучок волосам. После чего чуть склонился и прикоснулся к ним губами в жесте, полном настороженной нежности. Девушку ореолом окружал привычный аромат летнего луга и пряных сладостей. Духи, которые так сложно отыскать даже в столице.

— Мне нужно идти. — негромко хрипловато произнесла Тиана и коротко кивнула супруга, словно прощаясь. В ее взгляде читалось потрясение, пожалуй, не уступающее чувствам супруга.

… Дорога к особняку Рудгеров от старого квартала занимала немного времени, да и уборщики здесь работали гораздо тщательнее, чем в других районах города. Однако извозчик словно намеренно находил малейшие выбоины и ямы, и карета то и дело подскакивала, тут же тяжело оседая на поскрипывающие колеса. Жалобные вздохи старого экипажа казались предсмертным голосом погибающего животного. Казалось, еще несколько минут подобной езды и и дальше добираться придется пешком.

За маленьким окошком мелькали высокие особняки с большими, светящимися в полумраке окнами. В некоторых виднелись кружащиеся в ритме безмолвной мелодии силуэты. Званые вечера давно стали привычным развлечением для скучающих великосветских господ. Опрятные, изящные строения с ухоженными садами и чисто выметенными дорожками радовали глаз. Золотая паутина — район столицы для самых богатых и влиятельных людей столицы. Сюда стремятся все: и художники, и владельцы заводов, и даже не желающие признаваться в страстном желании выходцы из среднего класса. Золотая паутина, словно сердце Столицы, являлся, по сути, маленьким городом в городе. Здесь были свои театры, лавочки, парки, даже полицейский участок преимущественно состоял из молодых аристократов, отданных на службу заботливыми родителями.

Экипаж остановился. Тиана вышла, осторожно ступая по скользкому льду. Особняк Рудгеров был высоким, в четыре этажа, с витражными окошками всевозможных цветов и острыми шпилями на башнях. Настоящий дворец в окружении спящего сада, где с голыми стволами яблонь и вишен соседствовали изумрудные шатры елей. Мистер Оливер считал, что зелень и зимой должна радовать глаз, о чем нередко высказывался вслух. К крыльцу вела широкая, тщательно выметенная и выложенная камнем тропинка. Возле ворот в безуспешной попытке отогреть онемевшие конечности переступал с ноги на ногу слуга. Заметив гостью, мужчина выпрямился и тут же замер в поклоне.

— Как вас представить? — Вежливо спросил слуга, когда Тиана приблизилась, объявив о своем намерении увидеть мисс Рудгер. Его губы немного дрожали от холода, отчего серьезное выражение на бледном лице то и дело сменялось гримасой.

— Дорен, забудь эти церемонии! — Из глубины сада раздался звонкий девичий голосок, и вскоре на освещенный фонарями участок вышла Марта. После ужина девушка любила гулять в саду. — Проходи, Тиана. Холод не донимает тебя? Отлично, значит, не откажешься пройтись со мной.

Траурный наряд удивительным образом шел юной мисс Рудгер. Глубокий черный оттенял бледность кожи и светлые волосы, волной рассыпавшиеся поверх чернобуркового воротника. Желтовато-карие глаза возбужденно поблескивали в полумраке сада.

— Приношу свои искрение соболезнования. — Тиана осторожно бросила слова, которых требовал случай, однако не могла не заметить искренней радости, которая отчетливо слышалась в голосе подруги. Когда же девушка в ответ на сожаления капризно сморщила носик и поджала губы, всем своим видом выражая нетерпение, Тиана невольно вскинула бровь в жесте удивления.

— Ах, оставь это для официальных приемов! Ролан был напыщенным идиотом, для которого деньги стояли на первом месте. Нас не связывало ничего, кроме желания отца заручиться поддержкой надежного партнера. Никаких чувств. — отмахнулась юная мисс Рудгер, однако тут же приняла скорбный вид и глухо добавила, едва скрывая смех. — Но для всех я безутешная невеста.

Тиана едва заметно покачала головой и порадовалась, что ответа на откровенную исповедь подруга не требует. Девушка не осуждала аристократку, в конце концов, кому как не ей знать, что может принести ненавистный брак. Однако столь откровенные восторги по поводу смерти собственного жениха выглядят не слишком разумно. Даже Тиана, тогда еще далекая от всех столичных интриг и хитросплетений поняла сразу — какие бы чувства тобой не владели, что бы не происходило дома, за крепкими стенами, на людях нельзя ни словом, ни жестом выказывать даже намека на недовольство. Это обычно доставляет куда больше проблем, чем минутного облегчения. Но лезть в чужие дела Тиана не намеревалась, а уж читать подруге нотации, словно умудренная опытом матрона и подавно. Однако не спросить она не могла:

— Что помешает твоему отцу найти Ролану замену? Ему ведь все еще нужен наследник.

— А это мой секрет. — Девушка лукаво усмехнулась и, сойдя с расчищенной тропинки, тщательно смела с низкой лавочки снег. Села, поплотнее закуталась в короткую шубку и рассеянно взглянула наверх. — Но обещаю, как только все решится, ты узнаешь об этом одной из первых.

В наступившей тишине отчетливо послышалось раздраженное шумное фырканье лошадей, приятный мужской голос — отсюда сливающийся в единый гул, лишенный слов — а после приближающийся скрип тяжелых сапог по снегу. Дорен не окликнул гостя, кажется, слуга и вовсе не проронил ни единого слова, и пришедший уверенно продвигался в сторону смолкших подруг. Однако, вместо того, что приблизиться к девушкам, мужчина, а теперь обе ясно видели его силуэт в огнях особняка, свернул на другую тропинку и вскоре скрылся с глаз. Тиана отстраненно заметила, что игра света сделала лицо гостя похожим на причудливую маску.

— Кто это? — отчего-то шепотом спросила Марта. Но, похоже, недостаточно тихо, чтобы мужчина не сумел различить ее голос в тишине сада. Развернувшись, он быстрым шагом приблизился к девушкам и коротко кивнул в знак приветствия.

— Инспектор Мэндсен. — Из-под пальто показался полицейский сюртук, а на груди мужчины поблескивал незамеченный сразу круглый значок. Рыжеватые волосы инспектора оказались туго стянуты темной лентой. Тиана не отвела глаз, когда полицейский наградил ее долгим, неприятный взглядом, полным пренебрежений, если не сказать презрения, и ответила холодной вежливой улыбкой.

— Вижу, и здесь без вас не обошлось, миссис Грентон. — Ядовитый тон инспектора не укрылся от девушек, и если Тиана не сочла нужным реагировать на столь откровенное выражение собственных чувств, то Марта изумленно вскинула брови. Подобный тон считался неуместным в беседе с дамами, даже если те не отличались знатным происхождением. А уж когда дело касалось двух представительниц старых аристократических семей…

— Не думаю, что ваши намеки уместны. Марта моя подруга, и я сочла необходимым поддержать ее в этой ситуации. Вы же не обладаете даже долей такта, насколько я могу заметить. — Голос девушки буквально источал лед, казалось, еще немного, и вокруг закружатся льдинки. И, уже обращаясь к юной мисс Рудгер, Тиана добавила. — Извини, боюсь, мое общество слишком тягостно для инспектора. Обещаю заглянуть на днях.

Марта растерянно попрощалась с подругой, недоуменно переводя взгляд с инспектора на приятельницу, но Тиана уже не слышала ее слов — быстрым шагом миссис Грентон преодолела участок пути до ворот и вышла на улицу.

Тишина. Снег большими хлопьями мягко стелется на землю. Два смутных силуэта — дворники — не справлялись с зимним безумством. Вдалеке звучат приглушенные голоса и звуки музыки. Вокруг никого, и даже привычные фигуры нахохлившихся на козлах извозчиков не виднеются поблизости. Эти пройдохи отлично знают, что в это время дня их услуги в Золотой патине без надобности. Те, кто собирается под крышами богатых особняков, обходятся своими каретами, посещая театры и нанося визиты вежливости. В любом случае, экипажа сейчас не найти.

Тиана перешла на соседнюю сторону улицу, только бы убраться прочь от особняка и его нежданного гостя, и тут же в нерешительности остановилась. Итак, следовало признать, что экипажа сейчас можно ждать до следующего рассвета. Путешествие же в одиночку по ночным улицам столицы казалось безумством, опасным и чреватым последствиями. Возвращаться же обратно и вновь ощущать на себе жгущий неприязнью взгляд инспектора… Нет, полицейский наверняка не откажется проводить девушку до дома, или, по меньшей мере до ближайшего экипажа. Но Тиана поймала себя на мысли, что предпочтет встретиться с десятком разбойничьих шаек, нежели позволит инспектору вышагивать рядом с чувством собственного превосходства.

Легкое поскрипывание снега под мягкими сапогами стало первым отзвуком принятого решения. Холод донимал больше, чем беспокойство, и под легкой меховой шубкой девушка то и дело передергивала плечами. Не хватало еще подхватить простуду после такой вынужденной прогулки. Так, неспешно оглядываясь по сторонам, Тиана шагала вперед.

Окна каждого дома светились мягким золотом, и этого света хватало, чтобы выхватить из мрака очертания низеньких заборов и потяжелевшие от снега ветви деревьев в садах. Уличные фонари разгоняли мрак там, где не справлялись огни особняков. Власть вступившей в свои права ночи чувствовалась лишь на самой окраине Золотой паутины, где свет сделался тусклым и неярким. Фонари здесь горели через один, их огоньки жалобно трепетали на ветру. Вокруг все так же было пусто, разве что в темных подворотнях изредка шныряли подозрительные тени. Район богатеев и аристократов сменялся простенькими, но все еще добротными домами, а они — серыми жилищами рабочих. Девушка поймала себя на том, что невольно ускорила шаг.

Перекресток впереди едва освещался дрожащим пламенем одинокого фонаря. При виде пустынного, мрачного даже днем места в глубине души, там, где инстинкты играли особую роль, всколыхнулось чувство опасности. Тиана замерла, всячески пытаясь вызвать в памяти карту этих районов, однако на ум ничего не шло. Единственное, в чем девушка оказалась уверена — это что отсюда до улицы Серой кошки подать рукой. Катарина едва ли будет против ночных посиделок за картами. Но также нельзя забывать, что в отличие от аристократичной подруги, гадалка имела личную жизнь, а значит, вероятность провести ночь возле запертой двери тоже имелась. И все-таки следовало попробовать нанести поздний визит вежливости. Хотя Генри наверняка окажется недоволен…

— Эй, мисс! Таким красавицам не стоит гулять по ночам в одиночку. Мы с приятелями не прочь проводить вас до дома, верно, Джимми?

— А то! — Засмеялся пропитым хриплым голосом другой голос и из мрака подворотни вынырнули четыре рослые фигуры. Пятая, не такая внушительная, но юркая и проворная, замерла на перекрестке, внимательно оглядывая округу. Иногда полицейские не пренебрегали своими обязанностями, пусть и случалось это не часто.

— Вам лучше не утруждать себя. — Холодно отозвалась Тиана, мысленно вознося проклятья на голову негодяев. Одно дело — ничего не подозревающий грабитель в саду собственного дома, и совсем другое — четверо громил, самый маленький из которых возвышается над тобой на полторы головы. Двое мужчин остановились впереди, не давая сделать и шага, остальные следили за каждым движением жертвы чуть поодаль. — Мой дом совсем рядом.

— А что у нас тут? — не обращая внимания на ледяное презрение в голосе жертвы, один из мерзавцев выхватил из рук сумочку. Другой спокойно шарил по карманам пальто. Кричать было бесполезно — люди в этих кварталах оставались удивительно глухими, когда дело касалось чужой беды. Выставлять себя героями, бросаясь на выручку первому встречному, никто из местных явно не рвался. — Вот досада, Джонни, ни одной жалкой побрякушки. Тогда придется поговорить с вами, мисс, совсем иначе…

Рука бандита потянулась к пуговице пальто. И тут Тиана почувствовала, как внутри взорвалось маленькое солнце — так, по меньшей мере, ощущалось это жгучее тепло, разливающееся по телу. Кончики пальцев закололи, по коже побежали мурашки. Ярость и гнев пеленой заволокли взгляд и все окружающее теперь предстало в угрожающем багрянце. Словно на миг закатные лучи коснулись застывших в масках недоумения лиц. Раздался резкий, оглушающий трест и холод жадно лизнул кожу, чтобы в следующее мгновение отступить. Мужчины отшатнулись, еще не до конца понимая, в какую яму сами себя загнали. Когда вместо застывшей гордым изваянием девушки на снегу, хищно облизывая обнаженные клыки, оказалась волчица, один из нападавших как подкошенный рухнул на колени и забормотал молитву.

Он умер первым. Из разорванного горла захлестала кровь, окрашивая снег вокруг ярко-алым. Над ледяным настом закурился пар. Волчица жадно облизнула окровавленную морду, и один из нападавших согнулся в жалком порыве, исторгая содержимое своего желудка. А спустя всего миг, когда изготовившаяся к прыжку хищница готова была настигнуть следующую жертву, впечатлительного мерзавца достала пуля. Она просвистела в воздухе и с характерным звуком вошла мужчине в шею, прошив ее, словно жалкую тряпицу.

Волчица молча оскалилась. В воздухе поплыли новые запахи — порох, люди, источавшие слабый аромат опасности и зверя, кровь. Из подворотни не спеша вышли затянутые с ног до головы в черную одежду люди. Почти все они сжимали в руках пистолеты, а лица скрывали под масками.

Новые участники спектакля, развернувшегося на затихшей в предвкушении отличного представления улице не спешили нападать. Вместо этого черные остановились в нескольких шагах от тех, кто имел неосторожность напасть на оборотня и застыли молчаливыми изваяниями. Пожалуй, это пугало гораздо больше, начни они вдруг палить во все стороны. Шерсть на загривке волчицы приподнялась, красноречиво давая понять, что бороться хищница намерена до последнего.

Внезапно произошло то, чего ни неудавшиеся грабители, ни оборотень никак не ожидали. Мягкий, почти ласковый голос одного из черных поплыл над картиной кровавой схватки, проникая в самые потаенные уголки разума и оставаясь там серебристым перезвоном. Мужчина поднял руки, вокруг которых слабое сияние постепенно набирало силу. Волчица попятилась, всем своим звериным чутьем ощущая, как воздух вокруг полнится магией. Эту ночь она вряд ли переживет. Проклятые психи, заигрывающиеся с магией, обычно предпочитают не оставлять свидетелей.

Пожалуй, никто не успел заметить, как и когда в дрожащей руке все еще живого Джимми появился пистолет. Первая пуля взбила фонтанчик снега возле сапога колдуна, а вторую выпустить мужчина не успел. Маг завершил ритуал. Заклинание синеватой искрящейся молнией ударило прямо в грудь здоровяка. А дальше разверзся настоящий хаос. В стороны сыпались искры, пули, попадая в магические щиты, рикошетом били в стены домов и промерзшую землю, кровь текла из свежих ран.

Неожиданно мир для Тианы вновь обрел краски. Девушка поняла, что замерзает, попыталась подняться с ледяной корки, которая безжалостно царапала кожу в кровь. Острый приступ боли заставил ее согнуться пополам. Тиана дрожащими, почти онемевшими пальцами коснулась бока и с отстраненным, каким-то тупым удивлением увидела кровь. Бодрыми струями обжигающая жидкость текла сквозь пальцы, и жизнь уходила вместе с ней. Уже затухающим сознанием девушка увидела приближающегося мужчину. Тот, отдавая своим товарищам распоряжения тоном властным и жестким, не лишенным изящества шагом огибал лужи дымящейся на холоде крови. Что-то тяжелое и пахнущее зверем опустилось на тело девушки, и в этот миг тьма наконец-то накрыла измученное сознание.