25. Не состоявшаяся свадьба.

Война закончилась. Конечно, на жизни империи она отразилась не так уж сильно, так как все что происходило, происходило за ее пределами. Но все же наступили мир и порядок. Пара наших троллей добралась до Копей. У троллей существовала древняя традиция, вождь правит по праву силы. По преданьям вождей выбирали рукопашным поединком. Сейчас традиции ушли в прошлое и общиной руководили наиболее умелые и опытные рабочие. Но за забытые поверья было не сложно зацепиться. Вождей же отказавшихся от поединка легко назвать трусами. Надавить на гордость, обвинить в служении гоблинам. Тролли достаточно гордый народ, и подчинятся маленьким, ничтожным гоблинам для них всегда было не просто. В итоге сошлись на том, что раз сейчас троллями правит совет шести вождей то все они и выйдут на поединок против одного гостя претендующего на место у руля. Такое несправедливое решение воодушевило старую элиту, и позволило им набраться храбрости решиться на эту авантюру. Куда проще им было позвать охранку гоблинов. Но шестеро в одного они рискнули. Наши тролли были выбраны не случайно. Именно такой сценарий развития мы предполагали, поэтому оба они были крепкими и хорошо обученными бойцами. Раскидать шестерых рабочих труда одному из них не составило. Условия труда и жизни в шахтах были не первоклассными, поэтому тролли достаточно легко поддержали идею бунта, соблазненные обещаниями о сладкой жизни вольных охотников. Охрана гоблинов не ожидала такого поворота событий и была захвачена врасплох. Распаленные рабочие яростно уничтожали оборудование. Системы шахтных подъемников с грохотом рушились вниз. Спустя несколько часов, когда к месту событий начали подтягиваться войсковые соединения гоблинов, вооруженные луками и длинными копьями, троллям пришлось отступить. Но к этому времени инфраструктуре добывающей промышленности был нанесен не поправимый урон. Затем под предводительством наших свободных охотников вольное племя ушло на поверхность в леса, чтобы там добывать себе пропитание охотой. Но скажем так создание подземных государств явление не случайное. Почвы здесь у морского побережья очень соленные. Кто-то ответственный за эту сторону знаний в моем министерстве пытался объяснять мне, почему так происходит в этой части побережья и не происходит в другой и даже не безуспешно, но я благополучно забыл. Но факт оставался фактом, поэтому при внешне благополучном климате растительность здесь был скудная и спартанская. А следовательно и живности было мало. Даже культурное сельское хозяйство эффективнее развивалось под землей в обход процессов фотосинтеза. Да, фотосинтеза, какие-то специфические знания у меня все-таки отложились. К этом стоит прибавить, что ни один из наших троллей не охотился никогда. В итоге в первую же свою вылазку за добычей наши агенты предпочли покинуть негостеприимный край. Тролли не очень любят вождей, не выполняющих предвыборные обещания. А то и очень не любят. Два дня племя голодало, пыталось охотиться, ругалось и думало, что делать дальше. Автономно существовать не получалось. Возвращаться тоже не хотелось, гоблины народ не только жадный, но и мстительный. А денег они потеряли много. Тут то и появились представители некоторой крупной частной торговой компании, которые предложили кормить троллей. Пока безвозмездно. А в будущем обещали работу в шахтах. На приемлемых условиях. Тролли не знали и не умели ничего больше, поэтому с учетом некоторых изменений в условиях труда им новая участь казалась даже завидной. Пока же они расположились лагерем у моря, чтобы мы могли подвозить им провизию кораблями. В тоже время к королю гоблинов также пришел человек. И предложил ему арендовать выработки с правом добычи за фиксированную ежегодную плату сроком на пятьдесят лет. Также арендовывалась часть чертогов под землей, где могли расположиться рабочие компании и администрация. Король, конечно, поторговался для вида, но в итоге принял весьма скромное предложение. Своими силами восстановить работу шахт гоблины не могли. А даже за прошедшие три недели с момента бунта средства бюджета начали ощутимо таять без экспорта. Единственным условием, от которого он никак не хотел отступить это предоставления гоблинам определенного числа рабочих мест. Скрипя сердце, нам пришлось пойти на это. Мы не очень хотели связываться с гоблинами. В то же время король понимал, что если все рабочие основного производства страны окажутся на улице, то это приведет к глубочайшему кризису. Поэтому все же выторговал где-то сорок пятьдесят процентов от прежнего количества. Может это не так уж плохо, все-таки не так много желающих ехать работать вахтовым способом минимум на год в Великие Копи. Охрана была не большой, но на солдатах были знаки отличия легиона. Это недвусмысленно давало понять, что любая провокация повлечет за собой реакцию империи. А участь Кайнаса показала, что это не пустые слова. Риск того что гоблины например после того как работа выработок будет восстановлена попытаются силой отбить их обратно был существенен. И еще был острый момент, когда в качестве рабочих компании вернулись местные тролли. Они поселились в арендованных помещениях и более уже гоблинам не подчинялись. Питались они также теперь привозимой нами продукцией. Гарнизон в шесть сотен человек, конечно же, не смог бы противостоять армиям гоблинов. Но к счастью слово империя оказалось достаточно грозным. Можно еще списать это на честность гоблинов. Хотя навряд ли. Как бы там ни было все шло спокойно. Чуть более чем спустя месяц начались работы по восстановлению и углублению шахт. Тем временем в Венсонте начинались беспорядки. Все большее влияния получали религиозно революционные организации. Прикрываясь идеями веры, народного угнетения, а также патриотической ненавистью к эльфам новые люди пытались забраться на трон. Королева контролировала ситуацию. По крайне мере пока. По моему указанию наша разведка щедро финансировала подрывную и террористическую деятельность. Ослабить столь могущественного соседа было необходимо. Вероятно, если во время конфликта с эльфами, Сильмерен сохраняла бы пост верховного главнокомандующего и могла бы без согласования с парламентом и сенатом применить армию, то полномасштабной войны избежать бы не удалось. Хотя кто знает, в истории нет сослагательного наклонения. Деятельность этих организаций была жестокой и местами претила мне. Тем более мне была не близка их идеология, которая могла вызвать во мне разве что смех. Но исключительно с позиционно политической точки зрения я был обязан их поддержать. Тем более что теперь я был известен как убийца эльфов, и среди них стало очень модным меня ненавидеть. Айвин со мной не разговаривала. Сначала на мои визиты она реагировала бурно криками, истерикой, обвинениями и бросанием предметов. Потом сугубо напротив полное игнорирование, молчание, ледяное спокойствие. Я по-прежнему не позволяя ей вернуться. Это было не лишено оснований. Ее стали бы использовать для давления на меня. Если и не с благословления Кейроса, то это могли сделать просто энтузиасты из эльфийской аристократии. И еще мне не хотелось ее отпускать, это правда. Хоть это и глупо. Но ведь я раз за разом приходил в эту комнату и искал слова оправдания. Валиер действительно потерял свой пост. Теперь он был частным лицом. Но при этом он оказался бесконечно богатым частным лицом. На свои средства он собрал флот торговых кораблей около ста штук. Пока все еще под эльфийским флагом, поэтому мы не могли открыто напасть на него. И на острове вблизи материка, стал собирать армию наемников. Вряд ли это могла представлять серьезную угрозу, но все-таки мы держали руку на пульсе происходящего. Во главе них встал Карвин. Не знаю, где уж он пропадал больше года, но вот он снова воспользовался возможностью. Бывший король не побрезговал использовать бывшего военачальника темного властелина. Связи того в нужных кругах были в данном деле крайне полезны. К тому же не стоит забывать, что он был одним из лучших военачальников в истории. Особенно в вопросах дисциплины и организации, что было критично для вооруженных формирований из сброда.

Прошло два месяца, работы в Великих Копях шли своим чередом. Одним утром меня разбудили неприятные вести. Точнее Грай в сопровождение Масвидаля седлала это непосредственно, а заодно принес и их. В прошлую ночь было совершенно нападение на замок одного из баронов Новых Земель. Из тех, кто переметнулся на нашу сторону. Около сотни человек стражи пострадало, трое были убиты. Нападавший был безоружен. Это не помешало ему убить троих и покалечить многих. Барона не было в поместье в тот день. Это спасло его. Злоумышленник был задержан в его покоях и не сопротивлялся представителям власти. Проблема заключалась в том, что им оказался мой личный телохранитель Топор Убийцы, доверенное лицо императора и тесть означенного барона. Это был один из немногих в высших кругах смешанных браков, которому я в свое время был очень рад с точки зрения пропаганды. Надо отметить, что жена Топора была квартеронкой и их дочь, конечно была очевидным орком, но крайне миловидным даже с моей человеческой точки зрения.

— Такие дела. — закончил Грай, введя меня в курс дела.

— Ну и как он объясняет происходящее? Ты виделся уже с ним? Чего он вообще добивался?

— Да. Его доставили сегодня ранним утром. Убить барона. Тот бил его дочь.

— А он не мог прийти с этим ко мне? Цивилизованно решить вопрос.

— Все несколько сложнее. Он делал это по обоюдному согласию. Такая форма взаимоотношений у них была. Это нравилось обоим.

— Всякое бывает. Тогда в чем была проблема.

— Он бил ее плетью.

— Ну если все довольны, то кого это касается?

— А если бы это была твоя дочь, Фрэнк?

— Не знаю. Наверное, все равно бы решил, что это ее дело. По счастью у меня нет дочери.

— Я бы прикончил человека, который так обошелся с моей. Он полностью подчинил ее своей воле, наказывал, унижал.

— Но она была не против?

— Мы допросили её. У нее страшная истерика. Но, исходя из того, что нам удалось понять, ей это нравилось. Как бы там не было Топор не смог этого принять. К слову сказать, я бы тоже не смог.

— Черт. Просвещение в массы вот что нам необходимо.

— Я говорил с ним. Он воспринимает то, что его взяли под стражу как некое предательство и похоже до сих пор полагает, что теперь когда все открылось ты повесишь Барона. Он узнал об этом в день перед злополучной ночью. Он навещал дочь и когда увидел в одной из комнат некоторые специальные вещи для экзекуций, то начал расспрашивать. А когда она стала отвечать, надавил на нее и выяснил все. Совсем все. Сорвал одежду, осмотрел следы на теле. Любые ее объяснения дальше его не интересовали. К счастью она успела передать барону через слуг, чтобы тот убрался из дома. Топор увез дочь силой и спрятал в замке нашего регулярного гарнизона на границе. А затем вернулся и напал на усадьбу, когда ему сказали что хозяин отъехал. Он думал, ему лгут, потому что он узнал правду. Наверху в комнате, когда его схватили, он спокойно ждал возвращения хозяина. Даже обрадовался солдатам и недоумевал когда его взяли под стражу. У меня был с ним тяжелый разговор. Он по-прежнему видит в нас друзей и уверен в своей правоте. Он твердит про то как и за что поступали с его дочерью и мне признаться честно легко понять его реакцию. Баронесса плачет, клянется в любви барону, стенает, что будет с папой и зачем он так. У меня была тяжелая ночка. Но перепоручить кому либо это я тоже не мог. Надо было разобраться. Все-таки он был с нами с самого начала. И я не знаю, что с ним делать. Барон достоин смерти, но погибли то ни в чем не повинные охранники. А сколько останется калеками с сложными переломами и отбитыми внутренними органами. Он слетел с катушек в ту ночь.

— Да уж. Ну одно я могу сказать точно Барон не пострадает. Он прогрессивный и деловой человек, который знает свою работу и его личная жизнь его личное дело.

— И ты сможешь сказать это ему в глаза?

— Да. Но черт возьми не собираюсь я этого делать. Чтобы он кричал мне, что я предатель, что он жизнь за меня бы отдал, а его дочь на поругание врагам отдаю. Чья то узколобость не моя проблема.

— И что ты предлагаешь просто бросить его за решетку?

— Черт не знаю. Так тоже нельзя я ему едва не жизнью обязан. Придется с ним поговорить. А он с дочерью то виделся? Может она объяснит ему, что Барона убивать в ее представления о счастье не входит?

— Это бесполезно. Она втолковывала ему это битый час, когда он обо всем узнал. Ты же знаешь его, он слушать ничего не станет. Она для него дитя не разумное. Бедной голову затуманили и издевались. И чтобы ты знал, мое мнение это не далеко от истины.

— И что предлагаешь ему голову теперь отрубить? А если завтра тебе поза, какая не понравиться, безнравственной покажется, тоже всех практикующих по стране вычислим и на эшафот?

— Это разные вещи.

— А в чем разница?

— Вот когда будут у тебя дети от любимой женщины, а не те, что случайно как-то получились, тогда поймешь меня.

— А к черту вас. Ты же сам говоришь, что она его любит. И происходящее ей нравилось, что не так.

— Любить, любит. Уверен. Про нравилось, ну говорит, что часть нравилось. Часть терпела ради него. В целом была счастлива. В это я верю. Я не плохо, знал ее. И моя дочь дружна с ней. Между собой они были более откровенны. Еще раньше. Я опираюсь на ее мнение, в том числе.

— Ну тогда что не так?

— Не правильно это. Счастье на всех должно быть поровну. Я не говорю казнить его, конечно. Но не оставить все как есть же?

— Да уж благодаря Топору, как есть, все не останется. Не просто им будет теперь жить будет.

— Ты еще его и винишь.

— Да. Он полез, куда не просили, и наворотил дел. Не нравиться тебе, воспитывай. Если убедишь, что так не хорошо, пожалуйста. Уж его дочь точно никто силой ни к чему не принудит.

— Ты говоришь все это не тому человеку.

— Ладно веди, поговорим с ним. Раз уж моя правда вынуждает меня поступить так, что он воспримет это как предательство, то надо сказать ему об этом лично. — мы отправились в мрачные коридоры тайной канцелярии. Ну во первых называлось это ведомство в империи как то по-другому. Но по привычке, унаследованной от запада, мы называли его этим термином. Во вторых изначально ему отвели самую солнечную часть замка, ту в которой должны были располагаться оранжереи по задумке архитектора. Мы с Давлином хотели делать новый мир, когда Замок Рассвета перешел в наши руки. В новом мире не было мрачных застенок. А в коротенькой конституции нашего нового государства был прописан запрет на пытки, даже в военное время. Там были сплошь витражные окна. Но пару лет деятельности ведомства и почему то здесь все равно стала царить гнетущая атмосфера. Может быть это мои предрассудки. Все служащие были по струнке смирно. За ними числился грандиозный провал. Тот факт, что ведомство было размещено в не подобающем ему помещении, сыграл злую шутку. Не так давно Фрэнку удалось сбежать. Через крышу, а перед этим использую большие и красивые панорамные окна. Ему помог Леголас. Скрывавшийся после событий в Городе Тысячи Рек, он не появлялся в землях эльфов. Искал способ искупления. И вот вызволил Фрэнка. Как уж ему в одиночку удалось тайно проникнуть на территорию страны, добраться до столицы и провернуть такое дело это загадка. Но он князь эльфов. А значит, возможности его практически безграничны. Он умеет все. И половину из этого лучше всех. Когда это произошло я с тоской вспомнил отправленного в отставку Морласа. При нем бы такого произойти не могло. Одна из главных наших потерь короткой войны. Очевидно, князь собирался использовать Фрэнка для того, чтобы найти и поймать Странника. Или Ференира. Любой из магов сейчас представлял не малую ценность. Такой поступок наверняка был бы оценен Кейросом. Впрочем, полагаю, он бы и так с распростертыми объятиями принял единственного сына. Но гордость не позволяла вернуться, не наделав подвигов. И первый он успешно совершил опростоволосив нашу тайную канцелярию. И теперь бывшее ведомство Морласа, было чуть ли не при параде, чувствуя за собой вину. Мы добрались до камеры радикального борца за нравы. Я немножко помялся. Можно было войти непосредственно к нему. Это было как то правильно, но он могу проломить мне голову. Маловероятно. Можно было зайти в соседнее помещение и пообщаться через решетку. Под неодобрительный взглядом Грая я выбрал второй вариант. Топор сидел на стуле, скрестив руки, и сосредоточено таращился в пол. Вид у него был потерянный. Мир его рухнул не так уж давно. Он честно и смело боролся с тем, что плохо, и теперь те, кому он верил, думали, как наказать его за это. Было от чего прийти в отчаяние. Он поднял на меня глаза.

— Император.

— Здравствуй. Слушай, я не оправдаю то, что ты сделал.

— Да, это я понял по тому, с какой ты стороны решетки.

— Ты не имел право так поступать.

— Я могу быть осторожнее и убить только его. Во мне кипела ярость. Я думал о том, что все они знали, и никто ничего не сделал. Ничего не сказал.

— Ты вообще не должен был убивать барона.

— Конечно, не должен. Он ведь приносит тебе прибыль. Показывает положительный пример сотрудничества с империей. Кого интересует что-то еще.

— Нет. Ты знаешь меня столько лет. Это не так.

— Конечно, ты честный король. А не пришедший к власти по телам узурпатор.

— Твоя дочь взрослый человек. То как она жила с законным мужем тебя не касается, пока ее все устраивало. Хотя бы по букве закона.

— У орков свои законы. А руки мои пока крепки.

— Ты нарушил закон и ответишь за это. Все твое имущество пойдет на компенсации пострадавшим и их семьям. Ты лишаешься всех наград и воинских званий.

— Три дня назад я потерял свою честь. Сегодня утром потерял страну, за которую готов был умереть.

— Перестань.

— Я не боюсь меча палача. Меня страшит мысль, что для нее все останется как есть. Может хотя бы моя смерть что изменит.

— А ты не думал, что она сама выбрала этот путь?

— Что она могла выбрать? Она не знала жизни. Первый мужчина. Она бы позволила ему сделать что угодно.

— Я так понимаю любые варианты сотрудничества, и сохранения твоей жизни тебя не интересуют?

— Нет.

— Ты хочешь умереть, чтобы сломать семью своей дочери.

— Чтобы спасти ее. Надеюсь, моя казнь будет достаточной, чтобы ее разрушить.

— Чудесно тогда нам не о чем разговаривать. — я вышел и хлопнул дверью.

— Какого черта? — накинулся на меня Грай. Он кончено слышал весь разговор.

— Ты не так представлял себе наш разговор?

— По мне так ты сделал только хуже.

— Я старался.

— Я все-таки не ждал, что ты отправишь его на смерть.

— Я и не отправлю. Как ты смотришь на то чтобы немножечко меня предать? — мы были вне камеры. Сквозь специальное окошечко снаружи можно было слышать то, что говорят внутри. Но не наоборот.

— Что ты задумал.

— Я хочу, чтобы ты попросил у меня чести лично лишить жизни Топора. И я тебе эту честь предоставлю. Затем мы устроим ему побег. Точнее ты. В обмен на услугу. При этом пообещаешь, что его дочь об этом не узнает.

— Мне придется ему врать.

— Да. Придется. Смотри, сейчас в лагере Готмога уже около десяти тысяч бойцов. Нам не помешает агент там. Не перекупленный наемник, а профессионал, которому мы сможем доверять. Ты предложишь эту роль Топору в обмен на жизнь. Он не из тех, кто хочет бездеятельно с ней расстаться. Так как в этом сценарии его дочь будет думать что он мертв он скорее всего пойдет на это. Со мной он сотрудничать не станет, а вот с тобой. По легенде я буду в неведении.

— Это возможно сработает. Но что мы объявим официально.

— Кому? Разведка будет в курсе. Имущество конфискуем как я и сказал. А так не думаю, что кто-то посторонний станет интересоваться. Его жена умерла при родах. Кроме дочери родственников у него нет.

— А ей?

— Я хочу её все рассказать. Ситуация для нее и так не простая и я не хочу чтобы она думала что ее отец погиб из за нее. А ему соврать. Не думаю, что они потом когда-либо встретятся снова.

— То есть для нее все останется как прежде.

— Это не мне решать. Если хочешь, можешь интересоваться у нее каждый месяц, сладко ли её живется. Тем более что в процессе переговоров с нашим будущим беглецом тебе битый раз придеться обещать, что ты позаботишься о его дочери.

— Я вроде бы еще не согласился.

— Еще нет. О том, как это лучше провернуть поговори с Масвидалем. И о том, как потом организовать связь. Пусть думает, что дает информацию напрямую тебе. И проследите, чтобы выезжая из страны, он никого не навещал.

— Легко распоряжаться чужими судьбами.

— Нет. Заметь в этой истории, ненавидеть все будут меня. Топор за то, что я его предал. Барон за то отпустил орка на свободу. А уж я-то точно ни в чем не виноват.

Все прошло как по нотам. Я потерял телохранителя, зато мы получили надежного агента в стане предполагаемого врага. Неизвестно, что собирается Валиер делать со своей частной армией. Но вряд ли это был модный аксессуар. Чуть позже впервые за последнее время моя разведка принесла мне радостные вести. Они задержали шпиона эльфов среди подчиненных Масвидаля. Это был выходец из Халифата. Его мать была больна и только эльфийская медицина была в силах ее спасти. Это толкнуло его на предательство. Он был казнен. Родственники сотен людей и орков умирают от болезней. Такова жизнь. Важно то что именно он передал информацию о моем отплытии. Это во первых, лишний раз подтверждало причастность государственных структур и самого Кейроса к происходящему. А во вторых доказывало не причастность Странника. Хотя, как справедливо заметил ведьмак, лишь делала ее теоретически допустимой. Но я с большим удовольствием распространял на мага презумпцию невиновности. Впрочем его и его коллегу по цеху искали все разведки мира, Леголас, и сверх того этим же занимались сами скрывающиеся в отношении друг друга. Хотелось бы мне сказать что безуспешно, но полагаю что если это и не так, то мы бы об этом узнали в последнюю очередь. Ситуация в Венсонте продолжала накаляться. Религиозные организации постепенно слились в одну Братьев Нового Рассвета. Терпкая смесь религии идеологии и профсоюзов. Пока они начинали с малого. Митинги, забастовки. Психология толпы. В тоже время капиталовладельцы также не очень спешили идти на уступки. А государственный аппарат не имел прямых рычагов принуждения их к этому. Конфликт интересов разрастался. Попытки привлекать армию к вооруженному подавлению бастующих лишь добавляло сторонников и сочувствующих среди солдат. Основная масса воинов были выходцы из простолюдинов. И не взирая, на несколько привилегированное положение армии, они легко поддавались влиянию новой силы. Не малый фактор имела поддержка церкви. До прихода к власти Сильмерен и даже до этого, во время правления ее мужа роль культа в жизни Венсонта сильно сократилась. Раньше власть опиралась на аппарат религии как на средство контроля и все сановитые представители наиболее распространенных религий имели большую светскую власть. Под влиянием эльфов, настроенных атеистически, церкви были жестко отделены от государства и стремительно теряли как финансирование, так и влияние. Это предполагало собой уменьшение религиозных веяний и способствованию просвещению народа. На практике же пелену веры несколько ослабили, но ничего взамен людям так и не дали. Они остались во тьме, но теперь могли отчетливее это увидеть. Власть потеряла древнейший элемент контроля над массами. Все это породило сложившуюся ситуацию. Предприимчивые люди из верхушки церкви и даже правительственной аристократии смогли создать движение Братьев и поглотить все прочие оппозиционные структуры. Ситуация была подобна пороховой бочке. Единственным выходом были решительные реформы, урезавшие права промышленников и торговцев и дававшие льготы рабочим и земледельцам. Выпустить пар гнева. Но на практике теперь Сильмерен, связанная по рукам деятельностью парламента и совета не могла единолично протолкнуть подобный решительный законопроект. В тоже время половина представителей этих структур просто не понимала опасность сложившейся ситуации и не могла отказаться от мелких личных интересов. Треть оставшейся половины была вовлечена в организацию движения и надеялась таким образом узурпировать власть. Некоторые открыто некоторые негласно. Те что были официально вовлечены в движение активно поддерживали реформирование и уступки на словах на деле же требуя и предлагая не пригодные и недопустимые варианты. И все они лишь наводили смуту не давая предпринять серьезных шагов по разрядке сложившейся ситуации. Стоит ли говорить, что половина из них примкнула к Новому Рассвету стараниями нашей разведки. Те же кто остался и был достаточно умен и не вовлечен в заговор тоже не могли договориться между собой, опасаясь что кто-то повернет ситуацию в свою пользу и извлечет выгоду. Кризис только усугублялся. Тем временем события начали разворачиваться и на островах, где собиралась армия наемников. Мы и раньше предполагали что так будет, базируюсь на имеющихся донесениях. Когда флот эльфов прибыл к архипелагу вместе с личной гвардией Валиера, наемники взбунтовались. Атаковать империю, даже в качестве диверсионной вылазки, располагая торговым флотом и дестью тысячами разношерстных наемников было чистым самоубийством. Вступить в конфликт с эльфами, тем более всего лишь с частным лицом было куда предпочтительнее. В итоге шестьсот эльфов погибло. У Валиера была не плохая охрана. В общем они могли доставить наемникам много проблем, но нападение было еще внезапным, воины были застигнуты врасплох. Так новое воинство Карвина обзавелось флотом. Но во первых вопреки ожиданиям он не получил ни убежища ни какой либо поддержки от империи. Во вторых Кейрос не взирая на то что в инциденте было замешано частное лицо, объявил что пролитая эльфийская кровь не останется не оплаченной. Ему хотелось взять реванш за недавнее поражение. И он снова задействовал армию. Флот эльфов был теперь весьма лимитирован, поэтому за поддержкой и охраной на море он обратился к Венсонту. Не смотря на тяжелое положение внутри страны, королева дала ему часть флота для эскорта транспортов с солдатами. Политически это не играло её на руку. Конечно, эти корабли не смогли бы защитить десант от меня. Но я дал согласие на нейтралитет во время подписания мира и лишний раз заверил Кейроса что не вмешаюсь в ситуацию. Но без этих кораблей флот эльфов был бы уязвим даже для простых пиратов. Мы долго обсуждали вопрос о том как можно использовать Карвина в сложившейся ситуации. Он готов был присягнуть империи и привести с собой своих людей. Это привело бы к конфликту с эльфами. И связываться с предателем не хотелось. Не в том смысле, что я не доверял ему. А в плане политического имиджа происходящего. Поэтому это был плохой вариант. Мы рассматривали варианты не гласной поддержки как всегда. Например, дать ему захватить Великие Копи и стать нашим гарнизоном там. Не официально конечно. Но это давало ему контроль над слишком важным стратегическим ресурсом. Кто знает, до чего бы они договорились с королем гоблинов. В итоге мы предпочли не вмешиваться. Я ведь не чего ему не обещал. И его предательство в мою пользу было обусловлено не любовью к империи, а страхом за свою шкуру. В итоге армия наемников вынуждена была бежать от эльфов. Несколько недель один неповоротливый флот уходил от другого вдоль побережья материка. Они прошли воды Венсонта, ничьи воды, минули Копи, обогнули материк мимо королевства Гномов и вдоль земель озерных людей пересекли границу Простора. Эдмер отказался вмешиваться и выступать на стороне эльфов. Но к этому времени погони у людей Карвина начали заканчиваться припасы. Наемники с радостью бы разбежались, но было не куда. Чувство безысходности сплачивало их. Против Кейроса у них было примерно два дня форы. Они высадились на берег вблизи портового города крепости и взяли ее штурмом. За шесть часов. Солдаты простора не ожидали, что отчаявшиеся наемники атакуют их. Когда воины Карвина ворвались в крепость сквозь открытые ворота, те сдались. Погибло только несколько десятков. Гарнизон и мирных жителей отпустили. Ожесточать еще и южан никто не хотел. Еще сутки они грабили прилежащие деревни. Это позволило запастись продовольствием. Теперь Карвин укрылся в замке. От десяти тысяч осталось семь. Кто-то погиб, кто-то сбежал. К слову большая часть беглецов была поймана и выдана эльфам. Крепость была рассчитана человек на пятьсот гарнизона. Да и все населения внутри городских стен не превышало трех тысяч. Было тесновато. Эдмер подтянул войска. Но больше для контроля ситуации. Потеря маленькой крепости была не критичной, и жертвовать бойцами он не собирался. Тем более, когда рядом была армия готовая сделать это за него. Эльфы вскоре высадились и стали лагерем, осадив крепость. Осадных орудий у них не было, и штурмовать крепость было нечем. Если же использовать только примитивные орудия лестницы и тараны, то преимущество нападавших в вооружении и личном мастерстве сильно нивелируется. В итоге и Кейрос и Карвин загнали себя в безвыходное положение, из которого никто не мог отступить. Три армии собрались на небольшом пятачке и замерли в ожидании. Десяти тысячный эскадрон Простора, семь тысяч наемников в крепости и двадцать тысяч эльфов. И всех кормил Эдмер. Эльфов хотя бы за деньги. В это время ситуация в Венсонте накалилась до предела. Я отдал приказ отзывать наших разведчиков. Ситуация вышла из под чьего бы то ни было контроля. Те кто был уверен в том что их легенда позволит им не потонуть в волнах разыгрывающейся революции могли остаться в надежде на новые звания и награды в будущем. Но принуждать к этому я никого не хотел. Многие наши резиденты не таясь бежали из страны. Годы успешной конспирации шли на смарку. В это время границу пытались пересечь не только наши агенты, но с тысячи беженцев. Это оказалось не малой проблемой. Даже ценным кадрам готовым идти на сотрудничество, сложно было доверять. А таких было меньшинство. В тоже время остановить поток и таким образом создать спонтанные лагеря беженцев по ту сторону нашей границы я не решался. Антисанитария, разгул преступности. Не мои проблемы возможно. Но я позволил людям перейти границу и организовал снабжение беженцев. Лагеря охранялись, никто не мог проникнуть вглубь страны. Мы организовали специальные комиссии которые проверяли и собеседовали людей выдавая пропуска. Процесс шел медленно, большинство получало отказы. Сравнительно беспрепятственно гражданами империи становились только ценные специалисты. Приток беженцев значительно превышал число тех, кому удавалось пройти за ворота лагеря. Похожая ситуация сложилась и на границе Простора. Там беженцам приходилось еще туже. Обломки павшей империи. В течение месяца основная часть войск вышла из-под контроля королевы и парламента. Все новые и новые города поднимали мятежное знамя. Только рыцарские корпуса сохраняли верность. После незначительных, но кровавых столкновений столица перешла в руки фанатиков. Королева с верными рыцарями бежала на восток. Силы эльфов были далеко на юге. К тому же Готмог был хорошим предлогом для того чтобы не вмешиваться. Сильмерен просила встречи со мной. Больше ей не к кому было обратиться. На границе стояли два замка. После Великой Войны когда началось заселение новых земель один богатый лорд построил их для двух своих сыновей. Это были близнецы. Спустя полвека оба сына потеряли свою собственность. А в период нашего хищнического захвата этого края один замок достался империи. И теперь граница пролегала между ними. Красивые увитые плюющем старинные строения. Я любил бывать в таких. В них был шарм. Королева разместилась в одном я в другом. Когда остатки роялистов расположились около границы поток беженцев резко сократился. Озлобленные рыцари вешали всех без разбора. Не мои проблемы. Мы встретились с королевой в апартаментах наверху моего близнеца. За окном светило солнце, время близилось к посадке второго урожая в этом году. Это был саамы кровавый год в истории за последнюю сотню лет. Солнце нежно освежало комнату сквозь заросли плюща на окнах. Мы были почти одни. Двое лучников следили за ходом встречи сквозь скрытые бойницы, но они были абсолютно глухими.

— Здравствуй Фрэнк.

— Здравствуй.

— Ты снова победил. Венсонта больше нет.

— Запад меняет и перекраивает по своему усмотрению история и ее естественный ход. Уж никак не моя скромная воля.

— Твои слова не меняют роли сыгранной тобой.

— Прости, но оправдываться не входило в мои планы. Мне кажется, что мы здесь, чтобы обсудить твою дальнейшую судьбу. Я могу переправить тебя и твоих людей за море. Если конечно их согласятся там принять.

— Нет, Фрэнк. Я не вернусь. Я отдала свою жизнь этому миру много лет назад. И не заберу обратно.

— Прекрасно. Но что тогда ты собираешься делать? — королева говорила, будто и не слыша меня. Он пыталась все объяснить. Всем и себе.

— Тогда я выбрала людей. Выбрала смертного. В нем было столько жизни, столько настоящего. За свой короткий век он сделал больше чем многие из вечных эльфов. Он повел за собой народы и выиграл великую войну. Величайший король людей. Воин, идущий в битву первым. Но и он был бессилен перед лицом старостью. Он ушел. Его дело осталось. И я. Я любила его, как я могла оставить то, что он сделал, кому-то еще. И людей повела за собой я. Я всегда думала, что справлюсь лучше. И вот теперь не осталось ничего. Я помню нашу первую встречу, Фрэнк. Ты был тогда никем. Я ехала в вольный город арестовать тебя. И когда орки сцепились с рыцарями, ты сгреб меня в охапку и заслонил спиной. Инстинктивно, ты попытался защитить меня. Меня самого могущественного правителя мира, пришедшего бросить тебя за решетку. Меня всегда восхищала это в людях. Отсутствие сопоставления. Вы действуете, не пытаясь увидеть ситуацию целиком. Вам не обязательно иметь силу, чтобы пытаться защитить слабых. Ваше проклятие, призрак старости, делает вас сильными, настоящими. Ведь второго шанса уже не будет. Нельзя выждать. Вы попробуете взять свое сейчас или уже не сделает это никогда. Всегда крадете или отбираете свое величие у судьбы. Таким был он, таков и ты. Я любила в нем эту силу. Фрэнк, женись на мне. Это принесет тебе запад. Империя раскинется на полмира. Солнце будет вставать и садиться в одной стране. — я сидел, уставясь в одну точку. События шли вопреки всем рассматриваемым мною сценариям. Сильмерен продолжала. — У меня по-прежнему много сторонников. При поддержке легионов империи, мы легко опрокинем бунтовщиков. Наш брак узаконит твои права на трон в глазах всего мира. — я смотрел в ее глаза. В них горела причудливая смесь чувства долга, правильности и поступка и чего-то еще. Что такое любовь эльфийки? Есть ли в этом толика правды. Я не сомневался, что ее предложение высказано всерьез и она действительно хочет этого и сядет со мной на троне по правую руку. Мне было сложно понять ты смесь чувств, которую она испытывала. Впрочем происходящее было лишь игрой мысли для меня. Я твердо знал, что отклоню предложение. Покорение мира было не моей мечтой. Надо было что сказать.

— Нет.

Сиьмерен молча смотрела на меня.

— Я не стану править Венсонтом. И никак не вмешаюсь в ситуацию, о чем неоднократно заявлял в прошлом.

— Но почему Фрэнк?

— Я не знаю. Мне кажется, так будет правильнее.

— И какой выход предлагаешь ты?

— Все останется как есть. Венсонта продолжит разваливаться. Страну ждут годы упадка. Ты вернешься домой.

— Я не вернусь.

— Это твой выбор. Если тебе понадобиться моя помощь, я помогу тебе отправиться, куда пожелаешь, или приму у себя.

— Я должна была уйти тогда, вместе с ним. На самом деле не только у людей не бывает второго шанса. Мне казалось, что историю повторяется с тобой. Что может быть, ты будешь сильным рядом со мной. Ты мог все спасти.

— Нет, ты ошибаешься. Клинки легионов смогут восстановить порядок. На какое-то время. Но не смогут вернуть страну. И я не могу ни вернуть, не заменить тебе его.

Она молча поднялась и выбросилась в окно. Я услышал глухой удар с улицы. Устало уронил голову на грудь. Люди, эльфы, орки. Все живут в своих иллюзиях. Подгоняя живых существ по те образы, которые видят. Бессмертие не дает свободы, видеть мир как он есть. И когда его острый край начинает выпирать сквозь ткань покрывала, которое мы сшили для него, наступает развязка. Но ведь и не успел сделать осознанный выбор. Я дал тот ответ, который был очевиден в том мире, в котором живу я. Я боялся снова что-то менять. Шанс бывает только один и если ты успел им воспользоваться нельзя, хвататься за следующий. Я бы легко взял под контроль запад. Но что бы случилось, потом я не знаю. Где-то внизу сейчас тонкие струйки крови текут по брусчатке. Я уничтожил Венсонт. Это было логично попытаться сделать. Я никогда не думал, что это получится и тем более не знал, что с этим делать. Так или иначе огромную страну будет лихорадить ближайшие лет десть .

— Зачем ты это сделал? — мои размышление прервал вопрос ведьмака.

— Что?

— Убил королеву.

— Я? — призрак смотрел на меня в упор. Мурашки пробежали по спине. — Я этого не делал. — Я чувствовал себя ребенком с вареньем на губах, говорящим бабушке, что это не я. Действительно в комнате никого не было. Эльфы никогда не сводят счеты с жизнью. Черт возьми. Ведь, правда же. Впервые в истории.

— Лучники видели! Они не могли слышать разговор, но видели, что я этого не делал.

— Эскадрон рыцарей у ворот навряд-ли им поверит. Свежий труп их уже крайне воодушевил. — тут ко мне как то разом вернулось ощущение реальности. С момента, когда вместо последних отчаянных дипломатических изысков, Сильмерен начала изливать мне душа я как-то потерялся в пространстве. Теперь с улицы до меня донеслись звуки боя, которые ранее шли фоном и которым я не предавал значения. Королева прибыла на встречу в сопровождении большей части верных её рыцарей. У меня в замке был не очень большой гарнизон и личная охрана. Людей было больше. И горячо любима королева, выпавшая из высокого башенного окна, послужила не двусмысленным сигналом к началу боя.

— Надо выбираться.

— И быстро. Я попробую вывести тебя. Мне очень интересно, зачем ты убил королеву.

— Но…

— Прости, но больше некому. К слову лучников наверняка убьют. Им уходить через внутреннюю балюстраду, солдат империи в замке слишком мало. — Мы сбегали по винтовой лестнице ведущей в личные покои замка. У нижних ворот ждал мой караул.

— На нас напали. Нужно пробиваться к конюшням, — бросил я.

— Так что быть тебе вписанным в историю как вероломному царевно-убийцу. Или це. — не обращая внимания на встревоженных черных орков продолжал призрак. Он извлек из ножен свой непомерно длинный меч и решительно направился в главной лестнице ведущей вниз сквозь весь близнец. Я бы поискал счастья в узких ходах прислуги. По главной лестнице уже наверняка прорывались последние воины Венсонта. Мне пришлось довериться призраку. На ходу я извлек свой клинок. Лет семь мне не приходилось этого делать. Снизу широкой винтовой лестницы слышался топот. На середине рыцари и бежавшие впереди ведьмак встретились. Длинный клинок очертил широкую дугу и разом трое противников осыпались вниз по лестнице. Один был убит, двое просто опрокинуты. На узкой лестнице шестифутовый клинок призрака не оставлял шансов людям. Меч описывал смертоносные дуги рыцари пятились вниз. Призрак семенил ногами вниз по лестнице, наседая. Иногда он прерывал танец клинка молниеносным выпадом. Наподобие рапиры, только вдесятеро тяжелее. Когда на лестнице сгрудилось слишком много воинов и передние, упираясь в наседавших, не смогли отступать достаточно быстро очередная дуга клинка пришлась по людям. Несколько человек были зарублены намертво, вниз рухнула рука сжимающая меч. Замок огласил крик боли. Ступеньки вниз заливала кровь, бойцы скользили, падали, мешая друг другу. Оборотная дуга также прошлась по живым и уже мертвым бойцам подпираемыми нападавшими сзади. Так в первом ряду на тот момент остались только тяжелораненые и убитые, ведьмак сделал один глубокий выпад колющим ударом между двух трупов и сразил какого-то рыцаря. Все ж таки нам противостояло не ополчение а отборное рыцарство запада и, видя бесперспективность текущего положения, решились на штурм. Откидывая убитых и раненых в стороны, рыцари ринулись по ступеням вверх. Теперь уже пятиться пришлось призраку. Но его клинок продолжал держать рыцарей на расстоянии семи ступеней ниже и их ряды стремительно редели. Я и мои конвойные орки оставались за его спиной. На лестнице могло комфортно уместиться трое, рыцари наседали по пять в ряд. Мы давали ведьмаку простор. С низу, на пролет по винту лестнице, в нас пытались стрелять из луков. Моя охрана отвечала тем же. Но бойцы с обоих сторон были закованы в качественное железо и это не приносило плодов. От меча призрака железо спасти не могло. Первый боец, по которому приходился удар, разрезался как масло, на последующих броня держала растерявший силу клинок, но людей либо сбивало с ног в стороны либо калечило внутренние органы. Мертвые скатывались с крутой лестницы, мешая живым. Ведьмак снова стал наседать. Я впервые видел его в реальном бою. Его руки несли в себе нечеловеческую точность движений, скорость и силу. Впрочем тоже самое можно было бы сказать и Грае. Ведьмак незря выбрал главную лестницу. Он знал, что здесь он легко получит преимущество. За время нашего спуска он убил несколько десятков рыцарей и еще сотню перекалечил и вывел из боя. У замка лагерем стояло десть тысяч. Но пока весть разнесется по раскинувшемуся внизу военном поселении, пока они окажутся здесь. Сейчас эта сотня могла стать критичной. Внизу в главном холе кипел бой. Мы оттянули на себя часть рыцарей, и это несколько выровняло положение. Решительный натиск ослабел. Рыцари скатились вниз по лестнице и стали ожидать нас на свободной площадке. Жажда мести не позволила поступить так сразу. Да и вряд ли кто из них понимал с каким противником они столкнуться. Нас ведь было всего одиннадцать. Мы ворвались на открытую площадку. Сквозь распахнутые настежь центральные ворота нескончаемым потоком продолжали прибывать рыцари. Наш путь лежал направо, к выходу в кухню, а оттуда дальше к конюшням. Остатки гарнизона бились против превосходящих сил. Призрак перебирал ногами с поразительной скоростью, мелкими шажками кружась в центре холла. Его меч описывал широченные дуги, освобождая пространство. Черные орки ринулись в битву. Я кинулся к заветной двери напрямую. Посреди пути я начал делать вольт. Сотни часов тренировок. Ноги уверено закручивали туловище. Меч летел по дуге. Выйдя из первого вольта я пируэтом тут же зашел на следующий. Краем глаза я видел клинки пролетевшие, где то надо мной. По тяжелой отдаче в руке я понял, что мой меч задел кого-то. Ноги семенили, заступая одна за другую. Запнись я на мгновение и наверное мне был бы конец. Но я не допустил ошибки. Выйдя из второго вольта я ушел в кувырок и оказался рядом заветной дверью. Широкими шагами, не останавливая бешеного вращения, меня нагонял ведьмак. За нами выскользнули только два орка. Остальных связала битва. Шумно вывалившись за дверь мы захлопнули и навалились на нею. С той стороны наседали люди. Дубовая толстая створка держала удары мечей. Засова почему-то не было рядом. За место него мы воткнули мой и два орочьих меча. Призрак оставил свой при себе. Это должно было задержать преследователей. Хоть ненадолго. Бегом мы ринулись сквозь подсобные помещения и кузню. На пути попадались слуги и рабочие, они паниковали и пытались выяснить, что происходит. Времени не было, ведьма тяжелыми ударами раскидывал их по сторонам. Скорее всего рассвирепевшие рыцари перебьют всех, поэтому одно к одному. Но все же призрак не убивал и бил рукой или рукоятью меча, не рубя лезвием. Может берег мои нервы. Мы пронесись сквозь лабиринт подсобного хозяйства. Ведьмак вел уверенно. За свой век он видел сотни замков и все они были похожи. Мы вырвались к одной из конюшен. Солдат здесь пока не было.

— По коням! — крикнул он. Почему то я ожидал что его голос будет хотя бы запыхавшимся. Я вопросительно посмотрел на него.

— Забыл? Ни одна необученная лошадь не возьмет такого седока как я. — это была правда его коней специально дрессировали годами. Обычные лошади под седлом призрака сходили с ума. — Я отдал приказ двинуть легион, как только увидел. — Он не стал уточнять что, но я естественно понял. Гонцы наверняка смогли вырваться, лагерь ведь стоял с одной стороны. Я возглавлю оборону до прихода подмоги. — Я уже был в седле. Два оставшихся орка с луками наготове тоже. Мы не стали брать лишних лошадей на смену. Меньше чем через час мы будем среди своих. Я пустил коня в галоп.