10. Новый порядок.

На следующее утро наши потрепанные войска двинулись на столицу. Не с рассветом конечно, но все-таки на следующий день. Что не мешало мне мирно дремать в телеге. Слава наша двигалась впереди нас. Карвина в столицу не пустили и он с приспешниками вынужден был бежать дальше. Город сдался без боя. Орки увидели в нас новую силу и покорились. Нас еще не любили, но нам уже подчинялись. Что делать с городом мы знали. Я снова говорил ночью красивые слова с деревянного помоста в свете огромных костров разноцветного пламени. Алхимия царица наук. Тихий трепет висел над головами десятков тысяч. После поражения, и падения столицы большинство городов и поселений присоединялось к нам добровольно. Мы бессовестно эксплуатировали идею национального воссоединения и возрождения. Под предлогом реставрации великой империи мы создали абсолютную монархию. Кое-где нам оказывали сопротивление, но это были лишь мелкие стычки. Спустя четыре месяца вся странна была наша. Правящая элита сбежала за границу во главе с Генералом. Преимущественно в Халифат и Ундар. Многие нашли себя на поприще пирата или работорговца. Мы же начали грандиозное переустройство новосозданной странны. И если в землях гундабарцев нам приходилось как-то считаться с мнением мирного населения и их выборных представителей, то в городах равных орков мы на правах завоевателей делали что хотели. Равнинные орки, унаследовавшие центральные земли бывшей империи, и так были несколько более развиты. Теперь же мы несли прогресс туда, где его принимали добровольно горстями, а там где мы могли его насаждать по своему усмотрению целыми телегами. Фронт работ был безмерно широк, но и мы были полны энтузиазма. Грай одарил меня двумя своими телохранителями. Эти ребята были чрезвычайно примечательны. Одного звали Большая Нога. Он был огромен около семи футов ростом и трехсот фунтов веса. При этом он отличался крепким сложением. Нет у него не бугрились мышцы как у цирковых силачей запада и не было кубиков на животе как например у Грая, но он был жилист, громаден и не имел жира. Он орудовал тяжелым топором и носил сравнительно легкие кожаные доспехи. Шлем ему был без надобности, так как при его росте разве что конный мог атаковать его голову. При этом черты лица он имел на удивление добродушные. Хотя конечно и весьма некрасивые. Второй напротив имел лицо и взгляд прирожденного убийцы. Даже когда он был в благодушном настроении он выглядел так как будто вот-вот перережет вам глотку. Он был примерно моего роста и сложения, но с куда более развитой мускулатурой. Вот он то вполне мог потягаться с западными атлетами. Он не носил доспехов никогда, и пользовался классическим гундабарским коротким клинком. Хотя сам был равным орком по происхождению. Его стиль боя был схож со стилем Грая, но он безусловно уступал своему лидеру в мастерстве. И вопреки его излюбленному оружию его прозвищем было Топор Убийцы. И славился он скорее ни как великий воин, хотя конечно и в бою он был на весьма высоком уровне, а как великий боец. В кулачном бою без оружия ему не было равных. Он мог играючи уложить на лопатки без сознания своего огромного коллегу. Его навыки были чрезвычайно полезны в тех случаях, когда нам требовалось избежать кровопролития и в тоже время весьма решительно донести свое мнение. Наверное у них у обоих были какие-то имена, но прозвища так плотно закрепились за ними, что имен я так и не узнал. В компании этих двоих и небольшого отряда охраны из наемников я колесил по стране. Всего человек десять. Возможно это было немного опрометчиво, но зато позволяло мне быть крайне мобильным. Впрочем, все обошлось, во всех случаях, когда потребовалось применение силы, я обходился Топором Убийцы и Большой Ногой. Вместе они стоили сотни как с оружием, так и без него. Теперь когда вся страна была под контролем и караваны могли передвигаться без значительной охраны мы наладили регулярное сообщение с Вольным Городом. В наследство от старой империи нам осталось система торговых трактов, которые пережили вековое забвение. Учитывая наши связи в торговых кругах, мы легко обеспечили молодой империи выход на все мировые рынки. Правда нам сразу же стало остро не хватать флота, и по всем вопросам морской торговли нам приходилось использовать порты запада и корабли наших флотилий, которых конечно же никак не хватало. Реформы шли беспрецедентными в истории темпами. На всей территории бывшего царства Карвина было введено коллективное сельское хозяйство с централизованным распределением продовольствия. Открывались мануфактуры. Огромная волна мигрантов потянулась в Кузни. Вскоре население города снова стало измеряться сотнями тысяч. Металлургическое производство стало локомотивом экономики. Мы добывали здесь и руду, переплавляли ее в металл и здесь же изготавливали конечный продукт. Все что было нужно для внутреннего рынка плюс оружие и инвентарь на продажу. По всей стране активно развивалось животноводство. Ранее орки почти не были знакомы с отраслью и не разводили крупный рогатый скот. Коневодства в стране также не было. В тоже время они обожали мясо физиологически имея в нем большую потребность нежели люди или эльфы. Охота же не могла удовлетворить потребность, поэтому мясо было желанным и недостижимым деликатесом. Впрочем, так было всегда, даже во времена рассвета империи. Поэтому в традициях орков неизменную роль играл каннибализм. Поедание поверженных врагов считалось нормальным. В тоже время поедание павших товарищей было не допустимо, и они обязательно предавались погребению. Мы же в течении полугода сделали мясо ограниченно доступным каждому, а через год добились того что он вошло в ежедневный рацион. Глинисто-каменистые почвы не способствовали земледелию, зато за счет огромных пространств хорошо подходили для выпаса стад скота. Вблизи городов строились фермы, где разводили свиней и птицу. Все это позволило нам быстро снискать всенародную любовь и популярность. Это были значительные перемены в жизни большинства и перемены к лучшему. Мы стремились стимулировать рождаемость, назначая дополнительные пайки и льготы многодетным семьям. Впрочем, у орков с плодовитостью никогда не было проблем. Теперь, когда в наших руках оказались производственные мощности целой странны, мы начали получать сверх прибыли. Это позволило нам закупать самых лучших инженеров, ученых, специалистов. В основном это были молодые люди и гномы. Особенно щедро нас одаривало кадрами подгорное царство. Еще на исходе первого года, мы начали вводить товарно-денежный оборот. Мы наняли специалистов в области чеканки и гравюры и разработали максимально сложную в производстве монету. Мы чеканили монеты из обычного железа, драг металлов в нужном количестве мы добыть не могли. На территории нашей кустарным образом подделать ее было невозможно. В других странах теоретически это было возможно. Но опять же что бы это стало экономически целесообразно, то есть монета в производстве оказывалась дешевле номинала, нужны были серьезные технологии и производственные возможности. Настолько серьезные, что их позволить могло себе только какое-нибудь государство. Мы понимали что в будущем это может стать проблемой, но решили во первых что сможем контролировать границы и не допустить ввоза фальшивых денег из-за рубежа, а во вторых решать проблемы по мере их поступления. Все таки новая финансовая система была безумно удобным рычагом управления. Орки работали в различных областях и получали за это монетки. Часть товаров и продовольствия, которые они производили мы разрешали им покупать у централизованной городской власти. Это позволяло никого ни к чему не принуждать. Просто если кто-то пытался по старинке вести частное хозяйство, то он получал куда как меньше различных благ, чем те кто трудился за монетки. К тому же мы могли искусственно простимулировать любую отрасль, просто подняв уровень зарплат. Теоретически такая централизованно-плановая экономика должна проигрывать рыночной. Может так в будущем оно и будет. Но сейчас, когда в нашем случае все решения были в руках грамотных специалистов это оказывалось лучше, нежели у наших соседей. Бесстрастная рука рынка не знает ошибок, но этот факт никак не исключает жадности коррупционеров, беспросветной глупости капиталовладельцев, кумовства и прочих прелестей человеческой, гномьей и чей угодно натуры. Также мы привезли с собой образованных врачей, что сильно сократило смертность, хотя бы при родах, и так же способствовало росту населения и любви к нам среди него. Костью в горле оставались черные орки, фанатичные, боеспособные и делающие вид, что ничего не происходит. Несмотря на все позитивные изменения, мы были новой властью и в стране оставалось некоторое количество недовольных нами элементов. Не говоря уже о простых разбойниках, бандитизме, бытовых конфликтах. Все это требовало создания некоторого ведомства внутреннего порядка и наказаний, так как отдавать это на откуп местным городским властям решительно не хотелось. Излишняя власть развращает. В тоже время хотелось чтобы эту структуру олицетворял кто-нибудь примечательный и проецировал на себя весь народный гнев и недовольство за место меня. К слову сказать, что на тот момент я уже, за границами западного королевства, именовался императором. И на эту роль мы нашли кандидата который подходил как нельзя лучше. Эльфа по имени Морлас. Согласно давнему поверию, их народ ушел за вечное море. По легенде в противном случае в землях людей и гномов они потеряли бы бессмертие стали старится и умирать. Он действительно переселились, отставив величественные города пустовать, в наследство молодому человечеству. Но многочисленные факты красноречиво опровергают легенду. Во первых королева Сильмерен, самого крупного и прогрессивного государства людей, сидящая на троне Белого города вот уже семьдесят лет, урожденная эльфийка, дочь Валиера короля звездных эльфов. Во времена великой войны он вопреки воли отца, женилась на смертном, короле людей, великом воители возглавившим поход против темного властелина. Красивая история любви. Одно из немногих исключений из правила, что эльф не может полюбить смертного. В свое время этот пример меня немало вдохновлял. Потом смертный умер и трон людей перешел в руки эльфов. Впрочем, по официальной исторической версии она ни в коем случае не была эльфийской марионеткой, а честно отстаивала интересы государство на внешне политической арене. Как было на самом деле узнать невозможно, но люди запад любили свою королеву. Хотя оппозиция и не упускала шанс напомнить о королевском происхождении. Поколения оппозиционеров менялись, а королева оставалась на троне, нисколько не теряя своего бессмертия. Кроме того во всех крупных борделях столичных городов мира, за баснословные деньги любой желающий мог почувствовать себя королем и великим воителям вкусив плод эльфийской любви. Все они вопреки легенде и неблагодарной работе бессмертия своего не теряли и стариться не спешили. В общем эльфов по эту сторону великого моря осталось мало но они были. Морлас был одним из них. Некогда он был начальником внутренней разведки лесных эльфов, ведомства выполнявшего аналогичные функции тому, которое я планировал создать. Король же лесных эльфов Кейрос был по совместительству главой эльфов всех народностей, таким образом власть сосредоточенная в руках Морласа распространялась на всех эльфов. Он вступил в должность сразу после великой войны, то есть во время великого переселения. Грандиозные события тех лет породили разгул мошенничества и преступности даже среди благородных и бессмертных старших братьев человечества. Это дало Морласу беспрецедентные полномочия. Он был жесток и талантлив. Он взял происходящее в ежовые рукавицы, организовав сеть информаторов и доносителей. Его боялись и ненавидели. Исключительный случай в истории эльфийского правосудия некоторые дела были доведены до смертной казни. Он сделал многое и вписал свое имя в историю. Спустя десятилетие ситуация устаканилась. Но Морлас не мог легко расстаться с властью сравнимой с полномочиями верховного короля и продолжал действовать жестко и бескомпромиссно, не взирая на статус и происхождение обвиняемых. К тому же сам он был не высокого происхождения. Все это в купе позволило быстро сформироваться против него могущественно оппозиции эльфийских аристократов. В тоже время такая фигура уже не была нужна верховной власти, так как критические времена миновали. В итоге против него было сфабриковано дело и он был приговорен к пожизненному изгнания из эльфийских земель, аннулированию всех его наград и титулов а также к полному вымарыванию всех его деяний из истории. Это было страшным ударом для идейного патриота и принципиалиста. После чего он перебрался в вольный город. Подпродал кое-какие эльфийские награды, которых был формально лишен, но де факто вывез с собой, и еще некоторое барахло и начал скромное существование на проценты. Пил по всем захудалым кабакам города. Ругал эльфов, ругал их королей, наших королей, продажную эльфийскую королеву которая позорит и тех и других и все в таком роде. За короткий срок он стал никому не интересен и превратился в жалкого типа. Его то по моему распоряжению и отыскали в каком то кабаке. Он был идеален. Он имел колоссальный опыт. Эльфа с такой-то предысторией заведомо не любили все. А те кто имел честь с ним столкнуться начинали ненавидеть. Ему не страшно было давать в руки власть, так как он не смог бы меня свергнуть по причине своего расового происхождения. В тоже время истосковавшийся по власти он ухватился за мое предложение и с рвением взялся за дело. Он действительно был талантлив и опытен в своем деле. В кротчайшие сроки он набрал штат орков и людей и создал сеть по всей стране. Он знал обо всем, что происходила внутри. А спустя несколько лет имел своих людей и в криминальных и властных кругах ближайших соседей. Вопреки ожиданиям он снова стал значимой фигурой в мировой истории. И очевидно безмерно этим гордился. На его ведомство мы полагались в вопросах изоляции нашего государства от проникновения фальшивых денег. И помимо того полагали решать проблемы в порядке их поступления. А на тот момент никакое суверенное государство ни то, что не планировало вести против нас подрывную деятельность, но даже и не подозревало о нашем существовании. Точнее сказать о масштабах нашего существования. Потому как, конечно же, скрыть то факт, что мы развернули некие промышленные предприятия на востоке в землях бывшей империи, мы никак не могли. Огромный поток товаров, который мы пускали на международный рынок, красноречиво выдавал нас. Да и закупки как различного оборудования, так и специалистов тоже. Но тем не менее все мировые разведки воспринимали это как нечто аполитичное, сугубо коммерческое. К тому же немалую роль сыграло привлечение Морласа, у которого за плечами был более чем столетний опыт контрразведчика. Многие свободные коммивояжеры, посетившие наши гостеприимные края в первые три года, особенно те которые по совместительству работали на тайный приказ Белого Города или аналогичные структуры других стран, по счастливому стечению обстоятельств пропадали без вести. И все-таки до конца мне так и не ясно как такое огромное государство как Венснот, нас ближайший сосед, с первоклассной разведкой, мог проморгать размах происходящего. Конечно, ближайшие наши соседи на тот момент это Ундар и Халифат, но их мне сложно воспринимать как нечто суверенное, к тому же они то были в курсе, но по естественным причинам не делились информацией с западными коллегами. Очевидно, близорукость Королевства связанна с какими то внутренними политическими противоборствами которые происходили в то время в государстве и приковывали к себе все внимание. И если по ряду других событий я, описывая их в некоторой ретроспективе, могу привести все объективные первопричины происходящего, не взирая на то, что на момент протекании они мне были не известны, то в данном случае я до сих пор в неведении. Строго говоря мой замысел написания мемуаров, а как иначе я могу назвать этот труд, уже несколько потерпел фиаско, потому как на момент написания этих строк я сижу в каменной башне Ундара, пограничной провинции моей империи, в поисках выхода из кризиса. В теории я хотел изложить все предшествующие этому события в виде воспоминаний одной ночи, а затем продолжить описывать события по мере их свершения. Но как-то событий де факто оказалось многовато и поэтому этот литературный прием мне придется оставить. Впрочем, я учился на экономиста, а не лингвиста, поэтому мне простительно. И происходящее на политической кухне Венсонта, в те первые годы великих реформ, мне до сих пор неизвестно. Как бы там не было, но в зародыше нас не задушили. Многое случилось за первые три года, но все-таки одно событие требует к себе особого внимания. Потому что все остальное было закономерно и текло своим чередом. Все остальное можно рассказать перепутав порядок и никто и ухом не поведет. И вообщем без этого человека, даже пожалуй нет, без этого него, я бы не смог уехать на запад и наворотить того чего наворотил.