Глава 10 - Кровавая ночная мгла

Широкую прогалину между краем дороги и лесными зарослями, устланную плохо различимой в темноте мягкой травой, окружали яворы, ясени и старые грабы. Величаво — массивные дубы дополняли список деревьев, образующие полукольцо. Их кора обросла губчатым мхом, мягким, как подушка, набитая лучшими гусиными перьями. Вистан устало облокотился на один из дубов. Солдаты суетливо снимали с себя оружие и доспехи, ставили палатки или располагались прямо на земле, недалеко от костров, кидающие таинственные, причудливые тени на окружающий лес. Телеги расположили кругом вокруг бивуака, имитируя защитные стены, а лошадей загнали внутрь, довольные животные жевали овес и пили воду из ведер, которые держали в руках солдаты, чтобы скакуны не утруждались, нагибаясь к ведру с живительной влагой. Дружинники тихо пели песни, шутили либо играли в зернь, лениво растянувшись на траве. Все были рады, что всю ночь напролет им не надо будет шагать по тракту еще много лиг, прежде чем достигнуть Городища. Этельстан оживленно беседовал с графиней возле кареты, она заметила обеспокоенность ашвина и инстинктивно чувствовала, что маркиз видит дальше, чем самый зоркий из человекоящеров.

Вистан нашел Корбака, который с большим интересом изучал тяжелый мушкет. Гривастый ящер выглядел менее обеспокоенным, чем его ровесник. Корбака не могли смутить ни военное охранение вокруг ночного лагеря, ни оружие, которое дружинники приводили в порядок.

— Корбак, ты не находишь странным, что мы остановились посреди леса и не идем дальше? До края Стиллбогского леса осталось не так уж много.

— Нет, г-н Вистан. Мы устали. И я хочу спать! — Корбак потянулся вверх, бросив на траву разряженный мушкет.

— Не спи! И будь готовым принять бой, — Вистан оставил ящера в полном недоумении, поспешив к ашвину; юноша сразу позабыл обо всех, увидев вдалеке стройного Рошу.

Это создание даже ночью не переставало заботиться о своей красоте и постоянно поддерживало себя в отличной физической форме. Стальной пресс ашвина блестел от пота, он делал упражнения, используя любой пригодный груз, который можно поднять либо использовать как опору. Костер, весело полыхавший в трех футах от него, окрасил Рошу в красноватый свет. С другой стороны из земли торчал столб из песчаника, покрытый с каждой стороны барельефным изображением скачущей лошади. Мастер отлично передал вихри разлетающейся гривы, гонимые стремительным ветром. На этом месте было святилище Богов Арагона, уничтоженное много лет назад вместе с лесным поселением.

Маркиз первым заговорил с Вистаном.

— Земля в лесу содрогается от страха. К нам что-то приближается, мой юный друг.

— О, неужели ты боишься кого-либо из живых существ?

Маркиз фыркнул.

— Нет, я не боюсь смерти, ибо сам был много раз на краю гибели. Я чувствовал привкус смерти, ее холодных крыльев. Кто не погиб в таком положении, тому ничто более не покажется страшным. Хотя это не значит, что я лишился важного инстинкта самосохранения.

Роша одной рукой поднимал большой кусок камня, от напряжения его бицепсы вздувались.

— В этом году на лесных дорогах пропало несколько сотен зверян и людей. Мне кажется, что виной всему волки и некие странники. В народе шепчутся о бродячих чародеях, несущие бедствия.

Маркиз положил камень на землю и перевел дух.

— Не стоит опасаться всякого лихого, особенно когда рядом столько вооруженных до зубов солдат.

— Но мой лук будет наготове! — твердо закончил Вистан. Ящер увидел, как ему помахал рукой Этельстан.

— Вроде нас зовет пан кавалер к себе.

— Пошли, я хочу увидеть графиню поближе, на земле, — маркиз обернулся в светлый плащ, который лежал рядом, и вместе с юношей направился к человеку.

Возле кареты графини поставили раскладной стол и стульчики, десятники о чем-то горячо спорили, а пан Флико в полудреме сидел на траве, опершись затылком о большое колесо кареты, в руке он держал темную бутылку вина и можно было догадаться по бормотанию, что упитанный ящер сейчас был в весьма приятном расположении духа. Этельстан презрительно глянул на эту жалкого любителя выпить и сплюнул на землю.

— Беглер-бей плохо выбирает соглядатаев, они ленивы и имеют дурные привычки.

Маркиз даже не удосужился посмотреть в сторону пьяного Флико.

— В отряде есть другой шпион, более умный и умеющий не бросаться на глаза. А пан Флико глупее жеребенка. К тому же его повадки говорят сами за себя: он похож на жадного мещанина, чем на дворянина.

— Ты сумеешь найти его? — рыцарь уперся взглядом в огромные глаза антро — коня, тот тряхнул короткой золотистой гривой и холодно ответил:

— Попробую. Я не мастер находить шпионов, но, думаю, это будет не так сложно.

— На рассвете можно опросить солдат о подозрительном поведении троих ящеров из взвода Дино. Капитан обеспокоен этой тройкой, они пускают непонятные слухи и постоянно расспрашивают о нас, особенно касательно тебя, любезный маркиз.

— Пускай поставят этих троих на ночной караул поближе к лесу. А утром вы займетесь ими, пан Этельстан!

Маркиз переключился на графиню, поцеловал ей руку и сказал несколько комплиментов, после которых женщина прикрылась веером.

— Г-н Роша, как вы считаете, мы этой ночью находимся в опасном положении? — спросила графиня, делая свой голос очень нежным.

— Не волнуйтесь. Все меры предосторожности приняты. К тому же солдаты должны отдохнуть после долгого марша. Считайте, что половину пути мы уже прошли!

— Но разговоры о волколаках и прочих оборотнях леденят мою кровь!

Маркиз сжал губы.

— У вас есть тот, кто может сделать эту кровь горячей. Не так ли, сударыня?

— Возможно, — сухо ответила графиня, недовольная тем, что ее комплимент не нашел отклика.

Этельстан не удержался и быстро подошел к Луизе, беря ее под руку.

— Миледи, вы можете не переживать о вашей безопасности. Маркиз подобрал очень надежных людей, они сомнут железо ради вас!

— Я верю, — сказала Луиза, одаривая всех своей лучезарной улыбкой. — Раз так, то можно скоро уходить на ночной покой. Г-н Роша, как дела в ваших имениях? Его Величество Тралоск как и прежде хорошо расположен к вашей особе?

— Да, миледи, да. Тралоск каждый раз при встрече спрашивает о моем здоровье и моих делах, а также планах на будущее. Ну что поделать, если единственный ашвин в Арагоне является объектом пристального внимания и каждая партия хочет привлечь его на свою сторону! — шутливо жаловался Роша.

— А единственный ли вы в Арагоне ашвин? — изумрудные глаза Луизы вспыхнули необычайным блеском, даже холодный и непроницаемый маркиз тяжело выдохнул, и невольные догадки возникли в его разуме. Что значит «единственный ли»? Она что-то знает…

— Ладно, господа, я покину вас на некоторое время, прежде чем еще раз глотнуть свежего лесного воздуха перед сном, — графиня развернулась и скрылась в карете, оставив после своих слов кучи догадок.

— Ммм. Пан Роша, десятники предлагают послать разведку в лес, — нашелся Этельстан.

Гноллы, притихшие, когда говорила миледи, вновь шумно заговорили, утвердительно кивая своими песьими головами.

— Если г-н Роша чувствует приближение волков, мы должны знать, где они появятся и в какое время это произойдет, дабы мы были готовы принять столь ожидаемых гостей, — к командирам вышел один из офицеров, закутанный в темно-зеленый плащ.

— Гноллы могут мигом найти волков, — поддержал десятника Вистан.

— А, Сенкибл, ты всегда держишь инициативу в своих крепких лапах, — ашвин хлопнул офицера по спине. — Бери десяток самых расторопных солдат, можешь прихватить и ящеров — они прекрасно видят в темноте. Организуйте две группы по пять воинов в каждой: одну на север, вторую на юг. Если встретите противника, бегите в лагерь со всех ног, нам необходимо будет вовремя знать о прибытии врага.

Корбак тряхнул золотистой прической и прошептал Вистану на ухо:

— Вы были правы, сударь, сегодня ночью вряд ли получится сомкнуть глаза и поспать.

— А ты еще сомневался! — оскалился юноша.

Рослый и широкогрудый Сенкибл чеканно громыхнул.

— Пан Роша, мои глаза и нюх на службе Отечества! — затем он повернулся в сторону лагеря и рявкнул, — Живей, ребята! Десять добровольцев на разведку! Получите медовуху после восхода!

Дважды говорить не пришлось, и вызвавшиеся разведчики потянулись к Сенкиблу.

Господин Флико, доселе крепко спавший, проснулся и сонными глазами осматривал свой толстый живот и вялый хвост, изрядно помятый ногами рекрутов. Во сне благонравный Флико, напившийся, не чувствовал некоего дискомфорта, когда солдаты с визгом и диким смехом топтали его конечность, являющуюся достояние каждого ящера, если конечно, сей ящер уважает себя. Но Флико был глупым и ограниченным, а его образование закончилось на трех годах обучения в школе при храме ордынского божества, где жрецы, обленившиеся от сытости, не утруждались внести в эту исполнительную, но тугодумную голову базовых знаний. Посему достопочтенный шляхтич разбазарил солидное наследство и начал заниматься кутежами и попойками в дешевых харчевнях. И только благодаря маленькой помощи от беглер-бея Хена пан Флико еще имеет божеский вид, но заслужил презрительного выражения лица маркиза Роши. Флико, закончив обозрение своей туши, поднялся, опираясь о колесо кареты, и потопал к Этельстану, желая выяснить для себя несколько важных моментов.

Солдаты тихонько смеялись при виде жирного, пьяного ящера, шатающегося, с бутылкой недопитого вина и пытающегося на твердых ногах подойти к военачальнику. Флико этого не замечал.

Этельстан заметил, что Флико проснулся и идет к нему.

— Что вам нужно, сударь? О, неужели ваш сон закончился?

— Э…Этельстан…а почему мы все таки остановились…п…посреди леса?

Саркастическая улыбка отобразилась на губах человека.

— Ну-с, видите ли, пан Флико. Люди устали, устали лошади, мы все нуждаемся в отдыхе, к тому же нашими соседями являются дикие псы и голодные волки.

— Я…тр…требую, чтобы отряд шел дальше! — Флико отпил вина и подбоченился.

— Вы боитесь волков? Вы же шляхтич, мосье Флико!

— Я никого не боюсь, я — шляхтич Флико, а это — шляхтянка Флико! — ящер вытащил ятаган и замахнулся им довольно неумело.

— Успокойтесь, пан. Вы так можете кого-нибудь убить, — Этельстан не мог сдержать громоподобного смеха, ящер Лэлибл в позоре опустил голову — редко кто из его сородичей опускается до пьянки, ведь ящеры всегда трудолюбивы, усердны в ремеслах и красивы мускулистым телом; десятники молча наблюдали за поведением официального представителя Орды в отряде и злорадно скалились.

— Я буду жаловаться бею! — выкрикнул пьяный Флико, но был подхвачен Этельтаном.

— Кстати, дорогой мой родственник…

— Я вам не родственник, вы — человек, а я — ящер.

— Да что вы говорите, пан Флико. Вы более похожи на человека, вот гляньте на свои руки. Они у вас более светлые, светлее, чем у ящерят. А ваши ноги? Они покрыты волосами, как у людей. У вас обычные серые глаза.

— Послушайте…а точно ведь… — Флико в ужасе заморгал глазами. — Я часто замечаю, что становлюсь человеком… У меня хвост, вот клянусь вам Ордой, прямо готов отпасть на месте! Может, он отмирает?

«Вот балбес! Меньше в бутыль с крепким напитком надо смотреть» — подумал Этельстан, еле сдерживаясь от удушающего смеха. Вистан позади так и трясся от сдерживаемого хохота, юноша показывал Этельстану всевозможные знаки, чтобы рыцарь прекратил и отогнал надоедливого шляхтича.

— Если у меня проявления человечности…значит…у меня в роду был кто-то из людей! О, Боги, господин Этельстан, неужели я — грязнокровка!?

— Нет, что вы, — покачал головой рыцарь, — даже если вашей прабабкой и была женщина, или прадедом был мужчина, то ведь ими мог быть воин Орды — степняк. И вы будете ближе к бею Хену! Представьте, какие перспективы перед вами раскроются.

— Потрясающе… — Флико выронил бутылку и прикусил пару пальцев.

— Да и Хен не гнушался связей с ящерками. Считайте бея своим дальним родственником!

Флико гордо выпятил грудь, а толстый живот затрясся от пьяной ходьбы.

— Я ска…скажу монсеньеру, что мы с ним родственники! Пан Этельстан, давайте же выпьем за такую удачную новость, теперь я вырасту в глазах наших покровителей!

Смех вырвался у рыцаря, Этельстан вместе с дородным господином Флико присел на то же самое место, где пьяный ящер крепко спал. Флико на слабых ногах рухнул, облокотясь о стенку кареты и продолжал разглагольствовать, пока человек хитро улыбался.

— Пан Флико, скажите по честному: вы любите меня? Мы же родственники как— никак. Вот смотрите. Ваша прабабка носила фамилию Кмитицкая, так?

Ящер утверждающе кивнул.

— Ваш дед носил фамилию Шильцгрод? Так?

Флико еще раз утверждающе кивнул, обтирая рот рукой от капель вина.

— Мой дед тоже носил Шильцгронд, причем жил в окрестностях Стиллбога и имел герб — ужа на красном щите.

— Черт бы меня побрал, дорогой родич, так это же наш общий дед! Вот только мой отец был младшим сыном Шильцгронда, а это значит, его сестра была вашей матерью?

— Совершенно верно, дорогой Флико.

— А знаете, пан кавалер… Вы немного смахиваете на ящера. Может, у вас был тоже хвост и он отпал…Я то вижу, что у вас какая-та синеватая кожа, бледность лица…

Этельстан расплылся в улыбке, когда как солдаты держались за животы и падали от смеха, стараясь скрыться за крупами лошадей или попросту отворачивались, однако такие меры были не нужны: г-н Флико ничего не понимал и уже строил себе грандиозные планы на будущее.

— Вы очень наблюдательны! Это наша семейная черта, пан Флико.

— Дорогой родич, я чувствую себя блудным сыном. И вот наша семья воссоединится вместе! Я напишу об этом беглер-бею, как только под рукой будет бумага и чернила…

— О, не стоит себя этим утруждать, мосье Флико. Думаю, Хену не очень лестно услышать это. Да и зачем? У меня к вам есть хорошее предложение.

— Какое, до…дорогой родич? — Флико, бедняга, от натуги начал заикаться.

— На кой черт вы служите бею?

Флико задумался, покряхтел, помычал и простодушно ответил:

— А кому мне еще служить? Некому. Наш царь — идиот.

— Зачем же вы так на потомка древних правителей Арагона. Просто нашему государю требуются больше преданных людей, острых шпаг и храбрых сердец, не больше того. Вы как раз можете стать великим воином!

Пьяный ящер икнул и хлопнул в ладоши.

— Если мы родичи, то я послушаюсь вас…— и бедняга Флико упал, окончательно сраженный дурманом вина, прошло не так много времени, и он снова храпел, видя во сне любимые возлияния где-нибудь в Стиллбоге, в одном из противных трактирчиков.

Этельстан встал и покачал головой. Человеку было жалко отпрыска древней шляхты, доведенного алкоголем до такого грязного состояния.

— Пан кавалер, я слушала бредни этого Флико, — из кареты вышла графиня, одетая в черное платье, гармонирующее с ее пепельно-золотистыми волосами, распущенными по пояс.

— Миледи! — Этельстан спохватился, помог графине сойти со ступеньки кареты и поцеловал руку. — Мое сердце радуется каждый раз, видя ваш прекрасный облик.

Луиза улыбнулась, одарив рыцаря патетично-нежным взглядом. Вистан и Корбак откланялись графине и удалились с маркизом осматривать лагерь.

— Мне понравилась ваша шутка с этим пьяным ящером, — графиня засмеялась приятным голосом.

— Немножко грубая шутка, в чем признаюсь. А что было поделать? Я не хочу допустить, чтобы сей тип разнюхивал планы нашего отряда, а потом голубиной почтой отправлял депеши, наполненный ядом, в ставку беглер-бея.

— Вам место не только на поле боя, но и в Царском театре. Вы лучше играете роли, чем мосье Дебюш или г-н Локруа. Столько силы в вашей роли! Хм. — Женщина задумчиво посмотрела на костры. — Вы все правильно сделали. Я и сама чуточку поверила, что Флико ваш родственник.

Рыцарь еще раз поцеловал руку миледи, только чуточку выше кисти.

— Разве что родственник по праху земному, из коего мы все созданы.

— Отменно, г-н Этельстан! Вы буду еще и моим личным духовником.

— Не откажусь от такого важного поста и мне кажется, Луиза, что ваше тело требует основательно отдыха после тряски по лесному тракту.

— А как я смогу заснуть, когда лагерь готовиться к обороне. Я знаю, что на нас идут волки, только беспечный может сейчас предаваться сну. К тому же, мои попытки заснуть, имея под боком этого пьяницу… — миледи с отвращением посмотрела на храпевшего Флико.

— Лошади приготовлены для вас и меня, так что мы в любом случае успеем уйти.

Поежившись, графиня прильнула к сильным плечам Этельстана.

— Мне немножко холодно…

Она почувствовала сильное тело Этельстана и согревающее мужское тепло. Военачальник аккуратным жестом открыл дверцу кареты.

— Я настаиваю: идите в карету, слуга поможет вам приготовиться ко сну.

— Я пойду. Ответьте на мой вопрос, пан Этельстан.

— Слушаю, миледи.

— Колье… — графиня произнесла лишь одно слово, так как рядом крутились кучер и лакей графини, эти дерзкие слуги всегда ловили момент, дабы услышать приватные разговоры своей хозяйки и потом судачить с пинтой пива об интимных похождениях Луизы.

— Заверяю вас, миледи, что господин Роша согласен выделить мне необходимую сумму. Оно будет вашим.

— Как и я… — тихо прошептала миледи на ухо рыцарю.

— Иди те же в карету. Час поздний. — Этельстан внешне был спокоен, а его душа ликовала, пытаясь вырваться из плоти и вознестись в небеса, поближе к лучезарному солнцу.

Бросив краешком глаза томный взгляд на рыцаря, миледи с непревзойденной грацией развернулась, увлекая за собой полы платья. Прежде чем старый кучер закрыл дверцу за графиней, она требовательно и жестко приказала:

— Уберите эту каналью с моих глаза! — указала миледи на тушу спящего ящера, грязного и засаленного жиром. Как только кучер, низко кланяясь, пыхтя, оттащил ящера вон от кареты, методичная Луиза скрылась внутри и погасила свет.

Этельстан вернулся к десятникам, удовлетворенные грубой шуткой с паном Флико, и продолжил обсуждать с ними планы, дожидаясь возврата разведчиков.

Маркиз устал от целого дня на ногах, он хотел найти лесную речку, скинуть набедренную повязку и погрузиться в прохладную воду. Речки рядом не было, а бросать отряд было недопустимо. Роша прилег на земле возле своего скакуна, ничуть не стесняемый присутствием рядом кучи галдящих солдат. Маркиз умел отрешаться от мира, уходить в глубины своего разума и быть там некоторое время.

— Как ловко пан Этельстан провел этого Флико! — столь неожиданным было появление Вистана, что маркиз дернул ухом.

— Так тихо ходишь, что я не услышал.

— Я же ящер! Мы умеем ходить бесшумно, как легкий ветер.

— Хм. Сколько лет я любуюсь ночным небом и каждый раз на нем я нахожу новую звезду и этому не будет конца и края.

Вистан поднял голову к звездам.

— А, так ты смотрел на звезды? Их тысячи тысяч, никто не может их сосчитать, кроме Богов.

— Это холодная пропасть, наполненная алмазами и рубинами. И где-то там живут Боги. Вистан, а ты никогда не смотрел, как растут камни?

Ящер дернул хвостом.

— Оу, вроде камни не умеют расти.

Маркиз улыбнулся.

— А ты попробуй сесть и смотреть часами на какой-нибудь валун, заставь его расти, подкори своей воли. Это хороший способ уйти из этого мира на время и отдохнуть душой. Ты внимательно слушал последние слова графини?

— Да, а что? — ящер сел рядом с Рошей.

— «А последний ли вы в Арагоне ашвин», — повторил слова Луизы антро-конь.

— Мне кажется, что это не имеет никакого смысла.

— Ты не знаешь миледи, она умеет открывать нужную информацию, только иногда говорит полунамеками, не желая беседовать с глазу на глаз.

— Мне кажется, что в Арагоне нет больше ашвинов, кроме тебя. Если я правильно помню, то ты единственный представитель своей расы, зашедший на другой край Артакса.

— Вожди моего племени могли отправить вслед за мной еще кого-нибудь. Это очень возможно, — лицо Роши стало озабоченным, он посмотрел на Вистана.

— Я понял: ты хочешь домой.

Маркиз ничего не ответил, вновь уставившись на небо, где мерцали мириады звезд. Резкий звук боевых рожков разорвали ночную дремоту, показывая, что две группы разведчиков расходились из лагеря в лес, исчезая в его темных дебрях. Это прервало размышление маркиза и он вспомнил, что у Вистана при себе есть очень важная вещь, которую, если начнется бой, надо надежнее спрятать.

— У нас еще есть время для разговора. Я знаю, что ты был на Черном рынке, но не ведаю подробностей. Надо быть смелым, чтобы рискнуть спуститься в Пещеру. Как же ты нашел туда дорогу?

Ящер вздохнул.

— Рассказ будет долог, все произошло по воле Богов.

Улыбка тронула губы Роши.

— Я верю, мой друг.

Эти краткие слова заставили Вистана вспомнить события последних дней во всех подробностях, энергично жестикулируя, использую яркую мимику лица и все доступные словесные средства. Юноша рассказал маркизу об удивительном отшельнике на краю Стиллбогского леса по пути в град, о находке древней столицы Арагона, полностью разрушенной и давным-давно покинутой, где сейчас живут лишь призраки славного прошлого; смятенный, немного смущенный и радостный, Вистан упомянул о находке старого манускрипта. Ашвин покачал головой, его голубые огромные глаза загорелись духом исследователя, очень близким настроению Вистана и антро — конь дал обещание юному другу, что вместе они изучат манускрипт.

— И ты захотел изведать ценность книги? Не стоило для этого заходить на Черный рынок к тому бесноватому ученому. Хм… Все же ты поступил согласно своим обстоятельствам. Мне надо было раньше призвать тебя и предупредить от такого необдуманного поступка. Только теперь могущественные Владыки Пещеры будут охотиться за тобой и твоим весьма ценным грузом. Ну что ж! Маркиз к твоим услугам! Моя шпага с честью составит пару твоему луку!

— Мне за радость стоять спиной к спине и сражаться с противниками. Но сам манускрипт бесценен, Роша! Трудно представить себе, что в нем содержится информация, нужная нам в победе над Ордой.

— Давненько я слышал о потерянных книгах из царской библиотеки Аршана. Я всегда считал их интересными для философов, историков и прочих мужей пера, чернил и науки, а не для интриг темников и визирей Хана Орды.

— Может, я покажу тебе Рубиновую Книгу?

— Здесь не стоит. Я питаю огромное любопытство, снедаемое поиском светлой идеи, ведаю, тот манускрипт займет у нас кучу времени, но мои поиски разумного подобны тигру на цепи: достаточно его спустить и не остановишь. Этельстан опасается, что в отряде есть более ловкие соглядатаи беглер-бея Хена, чем подшляхтянок Флико. Стоит помнить, что и Владыки Пещеры опасны и здесь, их власть также раскинулась на поверхности. Если Карающая Длань совершила нападение на гостиницу Нархиза среди многолюдной улицы, то тем более ей посиле сделать засаду за градским валом.

— Значит, я еще не в безопасности?

— Рядом со мной ты можешь ничего не бояться, разве что бешеного дракона!

Маркиз разразился смехом и крепко пожал руку Вистану.

— Вместе и до конца! — с задором сказал Роша.

— Вместе и до конца! — ответил Вистан, оскаливая все свои клыки хищного ящера.

Громкий окрик заставил Вистана обернуться.

— Пан Вистан де Лашурье!

Перед юношей возникли два гигантских гнолла, один из которых за спиной имел внушительный дубовый лук.

— Ловкач! Силач! Не верю своим глазам! — радостно удивился Вистан.

Два атлета бросились обнимать юного ящера, но, опасаясь быть немножко смятым от таких железных объятий, юноша заблаговременно вывернулся из их лап.

— Мы видели вас, господин, еще в Стиллбоге, и на марше из города рядом с нашим капитаном, — Ловкач указал на маркиза. Роша кивнул головой. — Только сейчас успели подойти к вам, сами понимаете, что работы полно, пан Этельстан распорядился соорудить вокруг лагеря земляной вал.

— Предлагаю всем поесть! — воскликнул Вистан. — Свободное время стоит для этого употребить. Но я вас не замечал целый день.

— Господин, мы с Ловкачом больше остальных зверян, хотя не на столько, чтобы быть очень заметными.

Компания залилась смехом.

Силач вынул свой лук из футляра.

— Мы еще не забыли, как вы сумели натянуть этот лук. Пан Вистан, для меня честью было то, что вы опробовали мое оружие.

— Не сомневаюсь, что и ты хороший лучник. Может, этой ночью ты употребишь его с делом.

Ловкач придвинул к себе Вистана, как если бы ящер был ребенком.

— Знаете, я нутром чую волколаков и прочих тварей.

— Да, мы встретим их как нужно — с огоньком! — пробасил Силач.

Роша молча наблюдал, как топчутся два гиганта и пошел к десятникам, не на шутку встревоженным.

Вистан не заставил себя долго ждать. Он раздобыл жирный сочный окорок, только снятый с вертела, несколько буханок хлеба и котелок горячего чая, от которого исходил приятный аромат. Атлеты и лучник принялись за еду, отдавая шуточки и вспоминая тот день, когда Вистан посетил гимназиум. Ловкач и Силач давно были связаны с Сопротивлением, их жизненный путь, что не редкость для оккупированного Арагона, был омрачен беда и горестями. Боги спасли их, дав приют в Стиллбоге. Они выросли и возмужали в городе, работая то в порту, то в мастерских, а потом до самого сна занимаясь упражнениями. Горячий чай с мятой хорошо сближает зверян, связанных одним большим горем.

Совершенно неожиданно в отдалении тоскливо и протяжно завыли волки, послышались душераздирающие крики и вопли о помощи. Весь лагерь разом проснулся, кто еще не спал повскакивали, навострили уши и встревожено вглядывались в черную полоску леса. Повеяло зыбким холодком.

Силач зло выругался, Ловкач привстал и внюхивался в воздух. Вдруг его глаза расширились и он закричал могучим голосом:

— Волколаки!!!

Этот призыв заставил сбросить сонную пелену с тех, кто еще ворочался в полусне или умывался холодной водой из кувшинов. Лошади заржали, бешено задергались, пытаясь вырваться с привязей, страх гнал их подальше от опасной поляны, где они сейчас были, инстинкт подсказывал лошадям, что жаждущие плоти твари близко и пощады никому не будет. Роша чудом успокоил лошадей, прицокивая языком и поглаживая самых взволнованных скакунов по шее. Это помогло конюхам быстрей справляться с лошадьми и крепче их привязать.

Этельстан спешно надел доспехи, ящер Лэлибл долго не мешкал и в следующую минуту стоял подле остальных офицеров, ожидая приказов. Десятники рычали, трясли самых крепких сонь и подгоняли остальных к ряду телег, служащих защитной стеной лагерю. Вистан бросился к импровизированному валу из земли, телег и досок, опередив всех.

Из леса повыскакивали те, кто уцелел из разведывательных групп. За некоторыми из них бежали волки, полностью грязные, с взъерошенной шерстью, облитой запекшейся кровью и непонятно почему ужасно воняющие. Гортанный рык сопровождал бег группы волков. Вот, парочка из животных уже настигла последнего ящера. Тот, думая, что ему пришел конец, упал на землю и прикрыл голову руками. Он съежился, но смертельных укусов не последовало. Ящер услышал, как рядом упали туши двух волков. Разведчик поднял голову. Волки были мертвыми, а из их грязных тел торчало по стреле. Они даже пикнуть не успели, как каждого настигла смерть. На ряде телег в полный рост стоял Вистан. В его напряженных лапах был лук, изгибающийся до полного упора для следующего выстрела. Разведчик, долго не думая, бросился к телегам.

— Раздвиньте загородку! — приказал Вистан, продолжая стрелять по волкам.

Пехотинцы спешно раздвинули одну из телег, образовав для выживших разведчиков спасительные ворота. Лазутчики со всех лап вбежали внутрь лагеря, страдая от жажды и усталости. Ящеры и раненые гноллы принялись быстро рассказывать, что же с ними произошло. Два отряда разведчиков довольно глубоко продвинулись в лес, не находя никаких признаков волков или волколаков: ни следов, ни помета. Сенкибл тщетно внюхивался в воздух — никого… Следуя за командиром, первая группа разведчиков достигла небольшой лесной речушки. Именно здесь появились первые волки.

— Господин военачальник… — захлебываясь слюной, тараторил гнолл, на его лице зияла ужасная рана: он попал под мощную, беспощадную лапу гигантского волколака, пока ящер — лекарь делал перевязку, выживший гнолл продолжал говорить, — до нападения волков мы слышали резкий свист, как будто кто-то дул в свисток… и потом появились звери… они сразу же опрокинули нас… пан Сенкибл не успел вынуть и меча…

— Где Сенкибл? — Этельстан ухватил гнолла за плечи. — Где десятник?

— Он погиб… — тихо просипел гнолл.

— Пан рыцарь, если вы не дадите раненому покой, его состояние может ухудшиться, — заметил лекарь.

— Молчать! Рядовой! Ты меня слышишь? — человек уперся грозным взглядом в раненого, он слабо кивнул.

— Военачальник… их тьма… — проговорив эти слова, гнолл потерял сознание и упал на руки лекаря.

Этельстан поднялся и прогулялся взглядом по лицам всех присутствующих. Десятники опустили голову — Сенкибл был хорошим воином. Лэлибл, храбрый ящер, растерянно дергал хвостом. Маркиз задумчиво уперся о телегу и кусал кожаную плеть, погруженный в свои мысли. Вистан все еще стоял на импровизированной стене, вглядываясь в лес. Его фигура, окрашенная яркими красками полыхающих костров, напряженно застыла. Пехотинцы, лучники и мушкетеры — все две сотни солдат — ждали приказов командующего, которому они доверили свои жизни.

Выслушав доклад старшего из уцелевших разведчиков, рыцарь крутанул ус и положил руку на рукоять шпаги. Ашвин подошел к офицерам и воинам, обращаясь ко всем.

— Солдаты, будьте готовы! Враг совсем рядом, — голос маркиза был строгим, уверенным и суровым. Этим он успокоил всех и придал зверянам мужество. — Приказы должны выполняться четко и быстро, сегодня мы пройдем испытание боем, я многих из вас знаю лично, поэтому полностью доверяюсь вам. Волколаки и прочие химерные твари — это просто разминка перед сражениями с Ордой. Всем на заграждение!

Лошадей завели в центр лагеря и поставили кружком, крупами обращенные на наружную сторону. Хитрая уловка, которой научились у кочевников. Возле кареты графини поставили усиленную стражу, кучеру и слуге Луизы выдали по кинжалу и пистолету. Сама же графиня осталась в карете, с заряженным пистолетом в руках. Теперь Этельстан был спокоен.

Лучники с мушкетерами залезли на телеги, бок обок с ними стояли полуобнаженные гноллы с короткими мечами и длинными копьями. Тяжеловооруженные гноллы остались сзади заграждения, являясь одновременно и резервом и надежным барьером в случае проникновения врага внутрь стана.

Вистан с Корбаком занял оборону возле воротной телеги, наименее защищенной, компанию им составили Ловкач и Силач. Маркиз уделил внимание мушкетерам и проследил, чтобы ружья были заряжены, а порох и пули сложены в удобном месте.

Враг не ждал, пока окопавшийся лагерь окончательно приготовится к обороне. После погони за разведчиками, кончившейся неудачей и кучкой убитых волков, они тихо крались к поляне, прикрываясь за густой растительностью, высокой травой и кучами влажной земли, нарытой кротами. Сначала волки отрезали лагерь от тракта, лишив осажденных любой помощи извне. Солдаты, тревожно всматриваясь в темноту, неприятно удивились тьме волков и волколаков, собиравшихся на поляне, они полностью запрудили пространство тракта, весь подход к лагерю и медленно, крадучись, гавкая и лязгая пожелтевшими клыками, приближались к стене становища и воинам, в напряженном ожидании застывшие сверху, на помостах телег. Они чувствовали манящий запах конины и человечины. Тихий свист подгонял зверье, исходя из глубин леса.

— Погонщики, — тихо шептались зверяне, — Где-то недалеко погонщики-охотники.

Воины были правы. Волколаки никогда не нападают самостоятельно в таком числе, обычно позади них шествовали волхвы — приверженцы темных сил, наученные сеять беды и неприятности обычному люду. Однако пока никто не замечал ни одного чародея.

Вистан взял на прицел крупного волколака, который решил рискнуть первым броситься в драку. По траве тихо зашуршали лапы, а потом раздался бешеный рык. Оборотень кинулся на телегу, но тут же с жалобным лаем упал, подкошенный красноперой стрелой юноши. Алая кровь, сочащаяся из раны на груди умиравшего волколака, залила подножья телеги. Победу Вистан встретил воплем ящеров и рыком гноллов, послышались смачная, грубая ругань в адрес тварей.

— Так его! Молодец, Ястребострел!

Бой начался стремительно.

Туча стрел полетела в нечистых тварей, накрывая их смертельным дождем. Показалось, что будет легко справиться с дикими тварями, но стрелы попадали в просветы между бегущими волками, не причиняя им большого урона, и толпа зверей успешно достигла телег. Здесь в бой пошли мечи и копья. Ящеры стреляли в упор, прямо в грудь или в пасть громадных волколаков, гноллы, размахивая мечами, рубили волков один за другим, помогая себе кинжалами. Пращники ловко били хищников в самую голову, а мушкетеры палили во всю, затмевая всех окружающих клубами сероватого дыма от сгоревшего пороха. Этельстан выхватил два увесистых пистолета и пристрелил троих волков, пытавшихся взобраться на телегу. Вистан разил тварей успешней других, лук и стрелы со скоростью молнии мелькали в его лапах, в азарте боя он начал считать потери врага, соревнуясь с Корбаком. Тот грубыми шутками и диким горланным воплем привлекал к себе зверей, волки подпрыгивали, щелкая челюстями и яростно скуля, не доставая до ящера с разметавшейся копной желтых волос. Он поражал хищников тяжелым цепом, успевая время от времени выбирать из толпы бегущих тварей волколака побольше и разить его из короткого, треугольного лука для ближних дистанций. Неожиданно из трупов уже убитых зверей выпрыгнул окровавленный оборотень размером с рослого гнолла, он из последних сил стал карабкаться на стену и обороняющиеся не заметили его цепких когтей, возившийся в помост телег. Волколак вскочил на стену, растолкал солдат по пути и впился в лапу Корбака. На крик ящера обернулся Вистан. Юноша бросился к другу, подхватил упавший цеп и размозжил череп оборотню.

— Пан Вистан, хвала Богам, вы спасли мне жизнь! — успел поблагодарить его ящер и взялся за стрельбу из лука.

— Ваша рука, сударь…

— Не беда, после боя, — Корбак, казалось, не ощущал боли и продолжал палить в волков.

Оборотни и волки волнами накатывались на защитное ограждение лагеря из телег и насыпанных валов. И каждый приступ ждал твердый отпор. Поляну заволок едкий, с серным привкусом, пороховой дым: мушкетеры на славу старались, ведя прицельный огонь, едва успевая перезаряжать ружья. Слышались боевые кличи, грубая брань и стоны раненых. Некоторые из тварей ухитрялись вцепиться клыками в руки или ноги солдат, вызывая у них боль и ярость.

Этельстан удивлялся, с какой настойчивостью волколаки и волки лезли к стенам лагеря, погибая кучами и не причиняя большого ущерба отряду ашвина. Для солдат за такое короткое время это стало в своем роде забавой вонзать копье или пускать отравленную стрелу в бешеную тварь. Только после десятой атаки врага Этельстан, заряжая пистолет свинцовой пулей, обозрел поле и понял задумку того злого разума, который вел оборотней и зверей в беспощадный бой. Под телегами скопилось бесчисленное количество свежих трупов волков, достаточно еще парочки атак и зверью с легкостью будет залезать на телеги по телам павших сородичей.

— Лучников со стены, пехотинцы с копьями и мечами! — заорал рыцарь на весь лагерь. — Не подпускайте близко этих отродий! Они будут лезть на вал! Лучники, стреляйте залпом! — Этельстан махнул шпагой, после движения которой три десятка лучников дали огонь разом в сторону тракта. От него двигалась новая, свежая группа волчьих и среди нее рыжели яркие хвосты огненных собак и несколько высоких волколаков, обрисованных красной краской. С их полураскрытых пастей падали комки пены с каплями крови, а животы были обмазаны непонятной светло — желтой жидкостью, источающее мерцание.

— Что за черт… — пробормотал Этельстан и отдал приказ лучникам снова открыть огонь залпом. Неведомая сила толкала оборотней и псиных вперед, несмотря на страшную боль от многочисленных ранений. Залп за залпом лучники выпускали стрелы, пока рыцарь не отдал приказ бить по готовности. Все пространство леса вне лагеря заполонили отродья и волколаки. Запасы стрел, пуль и пороха оскудели за час на столько, что солдаты стали более рационально тратить боеприпасы, кое что откладывая к себе под пластины и чешуи доспехов.

Натруженные гноллы с тем же рвением энергично наносили удары цепами и двуручными мечами, перемалывая черепа необычных врагов как в мясорубке и не пуская их на стены. На фоне костров, кидавшие яркие снопы искр в темное небо, выделялись мускулистые полуобнаженные тела зверян, обрызганные кровью. Самые отчаянные из бойцов не надевали доспехи, ловкость и боевой экстаз заменял им латы и кожаные накладки. В короткие передышки пехотинцы пили воду и бросались дальше работать оружием.

Между очередной атакой к Этельстану подоспел маркиз. Антро — конь руководил обороной другой части лагеря, противоположной тому месту, где сражались бок обок Вистан и Корбак. Светловолосый ашвин яростно топнул копытом по дощатому настилу телеги.

— Пан Этельстан, как идут ваши дела? Я подкину вам десятерых воинов, на моем участке не так жарко, как у вас.

Военачальник снял грязный от копоти и вражеской крови шлем и передал его Лэлиблу.

— Г-н Роша! Чертовски рад вас видеть! Не желаете ли самому присоединиться к нам? Вистан отлично подстреливает волколаков, черт побери! Я уже знаю, что вы зарубили одним ударом троих волков. За людей спасибо, эти оборотни идут нескончаемым потоком.

Роша холодно улыбнулся.

— Ну, пан кавалер, мы сражаемся не против василисков, здесь будет легче.

— О, легче? — Этельстан уперся руками на деревянный край телеги, служившей подобием зубцов. — При такой численности врага мы долго не продержимся. Сюда сбежались все выродки Стиллбогского леса!

Мощная грудь ашвина тяжело приподнималась, он переводил дыхание, так что ноздри сильно раздувались. Пот обильно выступал на шее и плечах. На левом бедре зияла глубокая рана от когтей волка, из нее сочилась светлая сукровица.

— Ха! Я думаю, силы противника не так велики, как кажутся. Но я принес кое-что удивительное… — маркиз вынул из набедренной повязки тряпочку со светло — зеленой жидкостью, она светилась, излучая приятный фосфорический свет.

— Что это? — удивленно приподнял брови Этельстан, шрам на его щеке уныло растянулся.

— Это то, чем обмазаны животы этих псов. Один из них запрыгнул на телегу. Я убил его и взял немножко этой жидкости. На вкус не пробовал — не стоит.

— Думаешь, это, — человек указал пальцем в стальной перчатке на тряпочку с необычным веществом, — является причиной бесноватости волков и такого огромного числа оборотней?

— Когда я дотронулся до зеленой жидкости, то почувствовал прилив силы и необоримое желание сражаться. Кто-то вымазал животных этим и погнал прямехонько на нас!

— Медиган! Снова он за свои дела! — воскликнул Этельстан.

— Это не Медиган… — маркиз сказал таким тоном, что по спине человека пробежал холодок. — Я знаю одного алхимика, он прекрасно разбирается во многих веществах и зельях и будет рад получить такой образец. Моих собственных догадок хватает предположить, что это неизвестная нам жидкость, благодаря которой можно управлять живыми существами.

— Я скажу Лэлиблу, чтобы он нашел колбу и запечатал туда этот образец. На всякий случай.

— Пан Этельстан, здесь видна рука Владык Пещеры.

Человек ничего не ответил, вытирая свой грязный меч и проверяя готовность мушкета.

— С главарями этого нападения мы еще встретимся, они уже идут сюда. И чем упорней мы будем обороняться, тем быстрей они покажут свое обличье.

Рыцарь задумчиво провел:

— Кто бы это ни был, мы ему всыпим по полной.

Лэлибл, расторопный ящер, подбежал к командирам.

— Господин Роша, может, приготовить тяжелую пехоту? — спросил он.

— Да, построй парней в шеренги.

Карета графини то и дело содрогалась от ударов лошадей, которые крупами либо ногами задевали ее широкие колеса. Скакуны в страхе пятились, вырывались из привязей: всюду ревели волколаки, чующие пищу, поэтому конюхам, как и солдатам, некогда было расслабляться. Луиза отсиживалась внутри, ибо женщины, создания нежные, робеют в случае физической опасности. Однако графиня была не из робкого десятка. Вои тварей, звон металла, выстрелы, вопли раненных и грубые боевые кличи не отбили у нее охоту выйти наружу и самой, лично, осмотреть полыхавшую сечу. Луиза не стала звать служанку, она самостоятельно надела жесткий кожаный панцирь, завязали золотисто-пепельные волосы в хвостик и обернулась в зеленую шаль. В рукаве она спрятала кинжал, а на поясе пистолет, данный ей Этельстаном. Когда дверца кареты открылась, удивленные пажи и кучер, опомнясь от ночного кошмара, происходившего кругом, ринулись встречать графиню.

— Почему мешкаете? — упрекнула слуг Луиза. — И просиживаете бой здесь!

Служники замотали головами.

— Госпожа, кто-то же должен следить за лошадьми и вашим имуществом.

Луиза махнула рукой и стала искать Этельстана и Рошу в этом театре мелькающих силуэтов, голов, рук и металла. Рыцаря она не находила, а вот ашвин показался пробегавшим недалеко от центра лагеря.

— Ах, г-н Роша! — крикнула ему графиня.

Ашвин отрицательно тряхнул головой и указал рукой в другую сторону: там был Этельстан.

Луиза нашла его у подножия телег. Человек не ожидал ее увидеть и сделал жест, чтобы графиня вернулась обратно.

— Здесь слишком опасно, — прохрипел рыцарь.

Печальная улыбка женщины смягчила этого вояку.

— Вы не ранены, пан кавалер? Любая ваша физическая рана принесет мне нестерпимую душевную боль.

— Не волнуйтесь, миледи. Я цел. Кровь, которую вы видите на моем нагруднике, это кровь животного.

— Теперь я более спокойна за вас.

— Вокруг нас двести добрых молодцев, ощетинившихся мечами, один меткий лучник и ашвин, поэтому ваши опасения напрасны в данной ситуации.

— Я слышала крики раненых. Кого-то убили?

— О, сударыня, слава Богам, гарнизон пока без потерь. Конечно, волки могут крепко покусать, серьезно ранить, но не более того, — Этельстан закончил говорить и губами дотронулся до руки графини. Он лгал, чтобы успокоить женщину.

— Вы красивы в этом платье, темны, словно сама ночь, что придает вам таинственности, — Этельстан не перестал бы ухаживать и на краю пропасти, на грани от гибели.

— Спасибо, пан кавалер. А теперь расскажите более ясно, что вокруг происходит, ибо сердце мое трепещет, когда слышу дикие вои этих мерзких созданий. При желании я задам вам несколько вопросов, если, конечно, вы сможете на них ответить.

— Во-первых, отойдем дальше от вала, — рыцарь повел графиню обратно, перепоручив командование Лэлиблу.

— Луиза, похоже, что нам придется некоторое время побыть в осаде.

— Право, господин Этельстан, нас осаждают животные? Как такое может быть? — спросила графиня, смутившись.

— Похоже, кто-то очень сильно желает захватить кого-то в плен либо… либо я сам ничего не понимаю. Маркиз считает, что здесь замешаны пещерные. Волки настолько агрессивны, что не боятся ружейной пальбы, огня и острых пик. Маркиз убил одного оборотня и его шерсть была обмазана жидкостью зеленого цвета, излучающей свет! Вам уже интересно?

— Вы меня заинтриговали. Не думаю, что здесь замешаны кочевники.

— Кочевники или нет, но осада будет долгой.

— Ночь и утро? — сухо спросила графиня.

— Зависит от врагов, мы не знаем, сколько их.

— Маркиз говорил что-нибудь еще?

Этельстан развел руками.

— Нет, сударыня, для этого нет времени. Наш ашвин чует присутствие магов.

— О, их только не хватало здесь. Тогда точно пещерные, Медиган бы не воспользовался волхвами, это не его стиль.

В этот миг сильный порыв ветра налетел на лагерь, сквозящий поток принес с собой леденящий холод и глубинный ужас, перемешанный с неприятной сыростью. Гноллы принюхались к воздуху и оскалили пасти. Ящеры тихо зашипели. Ветер оказался вонючим и затхлым, что необычно даже для такого древнего и дремучего леса. Графиня поежилась и прижалась к рыцарю.

— Я боюсь, пан кавалер.

— Не бойтесь, мой свет. Заклинаю вас, что враг не опрокинет наших рядов и мы выдержим бой.

— О, Этельстан. Хвала Богам, что вы здесь вместе с ашвином! Кстати, волки притихли…

На это замечание человек свистнул Лэлиблу и тот доложил со стены:

— Г-н военачальник, волколаки отошли подальше, похоже, они набираются сил.

— Ждите, — буркнул Этельстан в ответ. Он сжал руки графини и они стояли так, ничуть не стесняясь взглядов.

Передышка в бою выдалась как раз вовремя. Мушкетеры принялись чистить ружья, лучники подбирали стрелы и пополняли свои колчаны, пехотинцы вострили мечи и копья. Постовым на стенах открылось зрелище непонятного, адского месива тел, наваленных по всей поляне. Из куч трупов слышался тихий, надрывной скулеж недобитых волков и оборотней. Основная масса врагов отошла поближе к опушке, окружавшей поляну. На проходе к тракту засели крупные оборотни, вырисовавшиеся при звездном свете размывчатыми силуэтами. Они вскидывали морды к небу и протяжно выли, призывая кого-то еще.

Вистан спустился со стены и проверял свой лук. Оружие его отца давно не знало такого сражения, юноша истратил два колчана стрел, а для экономии боеприпасов стал метать дротики, сделанные из веток вяза. Ящер поджал под себя ноги и сидел, стараясь заставить себя увидеть, как будет расти валун перед ним — небольшой камень, выщербленный временем. Он старался перенять от маркиза его потрясающее спокойствие и твердое присутствие духа, очаровательную невозмутимость и холодную стойкость. Камень не «рос», не получалось…

Ашвин издалека понял, что хочет Вистан и с тихим смехом подошел к нему.

— А, молодой барон, твои усилия в любом случае оправданы.

Вистан вздохнул.

— Хочется успокоиться, мне надо передохнуть. Уж слишком все стремительно происходит.

— Ты должен быть готовым к любым испытаниям, ты сам захотел служить Арагону.

Уши Вистана дрогнули.

— Знаю я!

Маркиз сел рядом, скрестив ноги.

— Я думал, что мы встретимся с небольшой стаей волков, а не с волколаками — оборотнями и прочей нечистью, — сказал Вистан.

— Эти твари испачканы некоей зеленой жидкостью, она дает им силы лезть на стены, вспарывая себе животы.

— Да, я заметил это. Вот что значит… Это Медиган или пещерные Владыки?

— Из Пещеры, — глаза ашвина сурово сверкнули.

— Я виноват во всем, они не дадут нам спокойствия. Все из-за меня и Рубиновой Книги!

— Нет! Что сделано, то сделано! Бесконечно преследовать пещерные нас не будут, власть, идущая из глубин земли, на поверхности распространяется не сильно далеко. Как только мы выйдем из леса, Владыки Пещеры потеряют нас из виду.

— Уже есть погибшие.

— И что же ты будешь делать, зная это? — с интересом заглянул в ястребиные глаза юноши ашвин.

— Убитые на моей совести.

— Ты не прав, юноша, сто раз не прав. Их бы убило в другом месте, не здесь. Не люблю слово «судьба», ничто не предрешено. В войнах погибло много хороших зверян и людей, задача выживших идти дальше. Виноват не ты, а те, кто решил на судьбах простого люда построить свои кровавые империи. Порой власть развращает злые умы сильнее других.

— Если бы не книга!

Ашвин нахмурился.

— О, если бы не ты ее нашел, то, возможно, ее бы обнаружили, откопали, достали на свет божий совсем другие люди, и не известно, кем они могли оказаться — повстанцами либо, что хуже, слугами Медигана.

Вистан тяжело вздохнул и согласно закивал головой.

— Ты прав, Роша.

— Я знаю, что тебе тяжело. Но рядом есть я и другие твои друзья, никто из нас не бросит тебя в беде!

Решительность загорелась в глазах Вистана и он с благодарностью кивнул ашвину.

Как раз в этот момент завыли рожки. Солдаты мигом встали на ноги и приготовили свое оружие.

— Волколаки снова идут! Их еще больше!

По лагерю пронеслись крики и призывы бежать на стены, караульные вовремя подняли тревогу: к телегам неслась группа оборотней явно имея цель прорвать оборонительный вал. Позади них бежали волки, обмазанные той же знакомой зеленовато-желтой жидкостью, излучающей мягкое свечение. Волколаки играли роль тарана наступления, а волки и одичавшие псы должны были продолжить сражение.

Вистан и Роша не заставили себя долго ждать и со стены уже наблюдали, как нечисть набирает скорость в беге.

— Вистан, ты ничего не замечаешь там, в стороне дороги? — бросил торопливо маркиз, проверяя, как вытягивается его длинный двуручный меч из ножен.

Юноша всмотрелся в темноту и резко ответил.

— Да, я вижу! Похоже на волхвов!

— У них посохи с блестящими камнями?

— Именно, сударь.

— Пан Этельстан, за волками идут маги! — громоподобно провозгласил ашвин.

Человек взобрался к друзьям и громко выругался.

— Тысяча чертей! Их еще не хватало…

— Вот и открылась загадка, кто же собрал всю эту поганую свору и погнал на нас, — беспристрастно закончил маркиз и хлопнул человека по спине, — Держи этот участок, я иду к «воротам», если их так можно назвать.

Расстояние между стеной и бегущей стаей врагов было около сотни метров, что помогло Вистану лучше рассмотреть противника. Он заметил, что у некоторых волков разодрана плоть и сочится кровь.

Этельстан понял его немой вопрос.

— Маги могут поднимать мертвых, по крайней мере, животных точно.

После этих слов бегущие впереди всех волколаки, издав глухой рык, в несколько присестов достигли вала лагеря и здесь их встретил дружный залп мушкетов. Густой дым заволок все пространство на помостах телег, грохот выстрелов звоном раздался в ушах солдат и первое мгновение никто ничего не видел и не слышал, кто-то откашливался, кто-то сплевывал, вдохнув пороховую гарь.

Чудовища появились из дымки возле самих телег. Несколько оборотней с ревом, способный перепугать отчаянных храбрецов, ухватили по нескольку воинов с копьями каждый и стащили вниз, дым из мушкетов, еще не рассеявшийся, не позволял видеть дальше трех футов, но отчаянные крики и хруст костей сваленных за вал дали знать, что для них бой закончился.

Впервые страх прошелся по рядам бойцов.

— Их не берут пули!

Этельстан среагировал мгновенно, рыцарь никогда не терял бдительности и своей железной хватки.

— Молчать! Там выжило лишь несколько тварей! Копья держать, копья, черт подери!

Десятники подбодрили зверян и гортанными командами привели их в порядок.

Дымка только начала рассеиваться, уносимая прохладным ветром из леса, как несколько волколаков вскочило на помосты в образованные бреши. Бешеными движениями они отпихивали от себя копья и пики, лишь одного из них удалось прикончить сразу, вонзив дротик в горло оборотня. Этельстан нырнул в гущу сражения и работал своим мечом, рубясь с врагом.

Пока волколаки отвлекали внимание на телегах, под ними снова скопились волки. Они подпрыгивали, стараясь перелезть заграждение. Гноллы и ящеры свешивались и били волков куда угодно. Нестерпимая вонь разлагающей плоти распространилась повсюду. Вдалеке мелькнул свет, подобный молнии, после которого кучи уже убитых животных начали шевелиться. Адские крики нового рождения, сопровождаемые болью, огласили лесную опушку.

Это оживали мертвые волки.

Они поднимались на лапы, утыканные стрелами, изрезанные мечами, иссеченные копьями, обливаясь кровью и желчью и, завывая, шли на стены, высота которых раз за разом уменшалась от насыпанных перед ними трупов.

Кровь в жилах Вистана похолодела.

Высокий голос маркиза Роши вывел всех из оцепенения.

— Стойте на местах! Держите ряды! Не бойтесь!

Солдаты ощетинились копьями, прикрылись щитами и еще яростней начали отбиваться от оборотней, волков и упырей — мерзких слуг нечистой силы. В лапах Вистана мелькали стрелы, которые одна за другой находили свою жертву. Этельстан рубался с волколаками, прорывающимися на вал, Корбак, как и Вистан, стрелял из лука, направляя мушкетеров, Лэлибл, громыхая латами и размахивая увесистым цепом, наседал на коренастого оборотня. Поляна превратилась в кусочек ада с его нечеловеческими криками, воплями, яростными визгами и темнейшими проклятиями. Земля содрогалась от топота сотен ног, лошади рвали уздечки, вставали на дыбы, как сказочные кони, выбегающие из морской бездны от преследующего их демона холодных глубин океана.

На южной стороне лагеря одному волколаку, самому бешеному и разъяренному из всей своры, к тому же ростом с высоконогим скакуном, удалось прорваться через вал и он устремился в лагерь. При его виде лошади в панике сорвались с коновязей и ринулись бегать внутри стоянки, образуя нечто вроде водоворота, всякий, кто попадался под их копыта, рисковал быть покалеченным. В панике и образовавшемся хаосе в свете чадных, смолистых костров из массы сражающихся существ вынырнул маркиз. С огромной скоростью он догнал волколака и взмахом меча, показавшийся, скорее, блеском молнии, отрубил ему голову. Тело рухнуло, источая вонь и выливая на землю ядовитую кровь.

Брешь на стене расширялась. Отчаянная решимость Этельстана помочь ничем не могла. Противник черпал нескончаемые силы, оживали мертвые волки — упыри, сбегались новые оборотни, более голодные и агрессивные, чем прежние. Вохвы, поначалу стоявшие далеко от лагеря, подошли ближе и можно было разглядеть их аскетическое, суровое убранство и лица, разрисованные рубаными знаками. Это были люди, ставшие на порочный путь служению темным чарам. Падшие и обезумевшие от силы и мощи, которую они брали в магии Зла. Они подгоняли волков, бормотали заклинания и размахивали посохами, призывая заклятия на головы обороняющихся.

Этельстан попытался закрыть брешь лучниками, но они были сметены безжалостной лавиной нечисти. Враг прорвался в лагерь и здесь волколаки наткнулись на стену щитов тяжелой пехоты. Затянутые в железо, гноллы выдержали первый натиск и упыри отбежали на стену. Вонь гниющей плоти проникла в лагерь, миазмы стали сковывать дыхание солдат. Маркиз велел разжечь больше костров и пламя заполыхало еще ярче, освещая поле ночного побоища.

На других участках обороны дела шли не лучше. Изнемогая от усталости, пехотинцы едва отбивались от волков. Непонятная дремота внезапно сковала самых отчаянных рубак.

— А, это все волхвы! Вистан, ты сможешь попасть в магов? — крикнул маркиз юноше через несколько голов зверян.

— Да еще как! — резанул в ответ ящер и сделал первый выстрел. — Черт, не попал.

Роша прикрывал ящера, пока он целился в темных чародеев. Второй и третий выстрелы оказались удачней, стрелы упали к ногам волхвов и те, прекратив творить заклинания, поспешно ретировались.

Оцепенение было сброшено, но польза от этого ощущалась не долго. Упыри продолжали карабкаться через вал, огненные собаки — бешенные и агрессивные — поддерживали атаку волколаков на шеренгу тяжеловооруженных пехотинцев. Враг черпал бесконечные силы, а возможности осажденных таяли с каждой минутой. То, что сначала показалось обычной травлей диких зверей и отпугиванием нечести, теперь походило на начало огромного погребального процесса среди древнего леса. Мощный отряд был зажат в убийственные клещи. Этельстан с озабоченным видом искал ашвина и выхватил его из схватки с рыжей собакой.

— Пан Роша, пусай меня поразит молния, но если кто-либо не ударит на волков с тыла, мы не выдержим такого безумного натиска.

Могучая грудь Роши вздымалась от учащенного дыхания, пот каплями покрыл его светлую кожу, ашвин с силой титана тоже начал чувствовать усталость.

— Пускай драгуны пробиваются из лагеря, это отвлечет волколаков, тем временем мы должны заманить магов к нам поближе, если мы убьем их, то чары потеряют силу и вся шайка нечести разбежится кто куда.

— Вы уверены? — спросил Этельстан, готовясь снова кинуться на врага.

— Уверен! — твердо прорычал ашвин.

Человек снова пропал в гуще схватки, покрытой едким, серным дымом от костров и выстрелов из ружей. Где-то прогудел кавалерийский рожок и конюхи, не обращая внимание на суматоху сечи, надели на скакунов седла и металлические нагрудники. Драгуны были готовы ринуться напролом из лагеря.

Вистан занял участок обороны возле импровизированных ворот. Пока они были целы и здесь обороняющиеся с большей удачей отражали непрестанные атаки волков на стену. Ящер сбился со счета использованных стрел, его руки неутомимо то натягивали, то ослабевали тетиву лука отца, не знавший промаха. Там, где появлялся юноша-лучник, воины подбадривались и успешней держали оборону. Вистан краем глаза видел, как переговаривались ашвин и рыцарь, он также заметил, как позади маркиза возник серый силуэт оборотня. Не успел ашвин перевести дух, как его обхватили железной хваткой лапы волколака. Чудовище хотело раздавить антро-коня в своих смертельных объятиях. Вистан потянулся к колчану и нащупал в нем одну единственную стрелу. Одновременно перед воротами вырос волк ростом с небольшую лошадь, который врезался в телегу и стал упрямо ломиться в лагерь.

— Пан Вистан, стреляйте! — завопили солдаты, указывая на тварь, ломавшая ворота.

Вистан сделал свой выбор. Ящер приложил стрелу в лук и пустил ее в волколака, сжимавшего маркиза. Оборотень упал на землю, захлебываясь собственной кровью и был добит маркизом. Роша благодарно кивнул ящеру.

Ворота затрещали под ударами волка-великана. Ящеры и гноллы подперли телегу досками, камнями и сами спинами навалились на нее. Если ворота не выдержат, враг сможет войти в лагерь.

Маркиз метался из одного участка вала в другой, закрывая прорывы и воодушевляя солдат. Треск ворот он отчетливо услышал и понял, что там происходит. Взвод мушкетеров был немедленно послан туда, чтобы усилить оборону.

Без стрел и без метательных ножей, Вистан соскочил с вала.

К ужасу воинов, ворота не выдержали, и телега перевернулась, заваливая под обломками зверян, не успевших отбежать. В следующее мгновение то, что осталось от ворот, неведомо кем было выброшено вон и в образованный проход с визгом, воем и дикими криками ринулись волки, оборотни и рыжие собаки, обмазанные светящейся жидкость. За ними медленно шли маги, больше не опасавшиеся лучников.

Первую волну противника встретила дробь и пули мушкетов, за ней, пока мушкетеры со спокойным видом, словно они были на учениях, перезаряжали ружья, огонь открыли лучники. Ряды тварей рухнули, как будто подкошенные косой. За ними сразу же выросли новые оборотни и волки, продолжая атаку. Мушкетерам и лучникам удалось сделать еще залп, прежде чем они схватились в рукопашную с мерзкими созданиями.

— Отступайте к карете графини! — пророкотал голос Этельстана, — Нам надо заманить сюда магов!

Солдаты отходили, оставляя за собой один трупы. Гноллы с копьями и алебардами не давали подходить упырям близко, лучники же стреляли, пока не заканчивались стрелы в колчанах. Маркиз и десятники делали все, чтобы была видимость ослабевающего сопротивления. Выжившие мушкетеры отошли к карете, подготавливая ружья. Волки, которые научились бояться огненного боя, решили, что страшного оружия больше нет и с ликующим воем бросались на солдат.

Вистану все это показалась фантасмагорией, которая шла с безумной скоростью, порой он не понимал, что делает и куда идет. Его тело превратилось в механизм для убийства, ум, любознательный и пытливый, забыл все на свете, кроме лука, стрел и меча. Инстинкт овладел всем его естеством, желание выжить и отомстить. Отчаяние подходило к горлу, но юноша вспоминал Ушу, похищенную у него Карающей Дланью и он с неослабевающим гневом вонзал меч в плоть оборотней.

Маги полагались на численный перевес. Они не знали точное число бойцов в отряде, возможно, около сотни зверян да немного кавалерии. Знающим древние силы волхвам этот бой был маленькой стычкой, плевым делом. Они видели, как лагерь сопротивлялся по началу, ближе к рассвету зверяне стали терять как силы, так и солдат, поэтому волхвы захотели сами принять участие в сражении. Они жестоко ошиблись, ибо не знали, что их противником является ашвин — хитрейший из живущих зверян.

Воины плотными кольцами окружили карету и центральные палатки. Здесь было решено дать последний бой противнику. Драгуны держались в стороне, ожидая сигнала Этельстана. Всадники легче отбивались от волков, постоянно двигаясь и подстреливая врагов из пистолетов. Но оборотни не замечали ни коней, ни всадников, атакуя только то место, где была графиня.

— Черт, сударь, драгуны могут преспокойно ретироваться с поля боя, — выругался Этельстан, делая короткий отдых от битвы.

— Это нам на руку, достопочтенный пан рыцарь! Все идет лучше, чем я рассчитывал, — холодно сказал маркиз. — Как только здесь появятся маги, стреляйте в них из всех ружей и луков.

Этельстан кивнул, отпивая немного вина из бутылки темного стекла. Он позвал Вистана и рассказал ему о планах маркиза.

— Одобряю его, вот только нужно, чтобы волколаков кто-нибудь отвлек в сторону, они высоки и будут загораживать обзор, — посоветовал ящер.

Маркиз и рыцарь переглянулись.

— Хм, пан кавалер, — улыбнулся ашвин, — Мы с тобой об этом и не подумали!

Этельстан два раза свистнул и драгуны, имитируя атаку, подъехали к основной своре упырей и дразнили обротней, стреляя в их конечности. Такая тактика подействовала. Волколаки ринулись на всадников и за ними показались хорошо различимые в свете костров волхвы. Они подошли к валу, хотя пока не хотели заходить внутрь лагеря.

Упыри боялись мощных костров, разведенных живыми. Пламя развеивало дурные миазмы гниющей мертвечины и отпугивало живые трупы. Волки также не рисковали соваться на огонь и лес копий. Увлеченные битвой, считающие, что отряд на пороге поражения, маги с ужасающей торжественностью миновали ворота.

Их было четверо. Старший маг держал в руках стальной посох, остальные чародеи — деревянные, увенчанные кристаллами различной формы и цвета. Кристаллы мерцали, отливали холодным блеском и после каждого заклинания ярко светились. Упыри и оборотни не приближались к своим хозяевам, опасаясь их не меньше, чем огня и зверян. Разум тварей был скован насильно волей магов, живые звери являлись рабами по принуждению, а упыри — послушной плотью, готовой умереть не один раз.

Старший маг отделился на несколько шагов от других и надтреснутым хриплым голосом, полный злобы и безумия, воскликнул:

— Умрите же сегодня! Отдайте нам то, что по праву принадлежит мудрым!

Тишина воцарилась в лагере, нарушаемая лишь позвякиванием оружия, учащенным дыханием солдат и тихим рычанием упырей. Атаки прекратились.

— Вы слабы! Вы немощны! Вы бессильны! — маг повторял слова и холод, обреченность и слабость проникла в умы воинов.

— Сейчас вы сложите оружие и покорно сдадитесь на милость мудрых! Затем вы все умрете!

Вистан не верил тому, что видел. Гипноз мага действовал на пехотинцев, лучников и драгун. Все, кто слышал чарующий голос, опустили руки, взор их отупел и солдаты тихонько повторяли слова главного мага.

— Вы — наши рабы! — лилась волшебная речь волхва. — И вы сегодня умрете, послушно, спокойно, без криков!

— Мы все умрем… — хором повторили десятки глоток зверян.

Вистан протер глаза и никак не мог поверить во все это. Этельстан с отсутствующим взглядом бросил на землю шпагу, Корбак — лук и длинный кинжал, Лэлибл — свой меч, Ловкач и Силач откинули от себя увесистые дубинки и во все очи уставились на мага.

Чародей поднял посох выше, трое других скрестили свои трости и громко заговорили не понятные слова, они творили гибельное заклятие.

Ашвин протиснулся к Вистану.

— Слава Богам, ты не опутан этим злым языком! Стреляй же в него! Стреляй!!! Заклинаю тебя! — ашвин вложил в лапу Вистана четыре стрелы, а сам прицелился в главного мага из мушкета.

Ящер вложил первую стрелу.

— Вы должны убить ящера-лучника и отобрать… — маг не успел закончить свой страшный приказ. Гноллы и ящеры только начали поворачиваться в сторону Вистана, магические посохи еще не засверкали во всю силу, как страшную, замогильную тишину, где не было ни дуновение ветра, ни лошадиного ржания, пронзил сначала выстрел из ружья, похожий на раскат грома над поляной, а затем мелодичный свист первой стрелы. Маг пал, хотя его скрыло облако дыма. Пуля и стрела прикончили его. Троица других магов не успела опомниться, как в них также полетели стрелы. Двое упали на землю, орошенную кровью, третий успел скрыться за валом.

Умертвия, ожившие силой старшего чародея, вновь упали бездыханными трупами, волки, поджав хвосты, стали пятиться из лагеря. Чары гипноза развеялись и солдаты сбросили с себя омерзительное забытье.

Этельстан и маркиз действовали незамедлительно. По их знаку в атаку ринулись драгуны, противник дрогнул и тьма нечисти в панике поспешно ретировалась с поля боя в стенах лагеря. Отдельные волколаки, самые свирепые, продолжили биться с зверянами, но сеча для них уже была неравной.

Ликование и радость наполнила сердца только что осажденных воинов, с криками «Ура!» они последовали за драгунами, увлекаемые погоней. За валом лагеря последний волхв попытался собрать свору тварей и дать отпор, гноллы-всадники с шумом врезались в ряды волков, оставляя их под копытами своих скакунов. Бой был выигран и нечисть скрылась в густой опушке стародавнего леса.