Глава 4. Глубинные связи.

Вечер проходил в расслабленной уютной обстановке. Граф Меритель наслаждался обществом лорда Данкта и его семьи. Биден Данкт был великолепным собеседником, начитанным и всесторонне развитым, способным поддерживать разговоры как о политике, так и об искусстве, рассуждал как об экономике и истории различных государств, так и о бытовой жизни их народов со ссылками на сложившуюся в разных краях культуру. На его фоне Вильферд явно мерк, но у юноши было всё впереди, стоило лишь ему поплотнее налечь на учёбу в Биреале. Кажется, он и сам это осознавал, бросая восхищённые взгляды на отца. Его две сестры и мать держались сдержанно и редко вступали в разговоры, лишь улыбались и украшали собой этот и без того изысканный вечер. И если младшей, Клодди, было ещё около шести лет, то Венлия уже была взрослой, готовой к замужеству девушкой, от чего граф довольно часто ловил на себе её заинтересованный взгляд. После ужина, попрощавшись с женой и детьми, хозяин дома пригласил своего гостя на небольшую прогулку по поместью, от которой тот не мог и не хотел отказываться, пусть его и немного клонило в сон.

— Ну, как Вам вечер? — поинтересовался лорд.

— Чудесно, — с восхищением ответил граф. — У Вас прелестная семья.

— Благодарю Вас, — усмехнулся Биден, а затем внезапно задал каверзный вопрос. — Ну а Вы, Лотер? Неужели слухи не врут, и Вы всё ещё остаётесь завидным женихом среди нашей знати? Не могу поверить, что за столько лет Вам не удалось найти подходящую партию.

— К сожалению, нет, — улыбнулся тот.

— Простите, если вмешиваюсь не в своё дело, — поспешил оправдаться лорд.

— Ничего страшного. Просто пока мне было несколько не до этого. Я пытался перенять дела отца в сложный период. В тот момент, когда случился кризис в отношениях с Териианом, у нас с ними было оформлено слишком много выгодных контрактов. Пришлось в срочном порядке заключать новые сделки, чтобы остаться на плаву.

— Я помню. Многим тогда не повезло, но угольный король Ригмато так и остался несокрушим.

— Да, к сожалению, нам это дорого стоило и окончательно подорвало здоровье отца, — помрачнел Лотер.

— И что же Церковь Света? Незервинд славится силой своих паладинов. Или лекари из круга стихий?

— Их сила не способна победить его хворь. Боюсь, что предки уже призывают отца к себе.

— А как часто лекари его навещают?

— Раз в несколько недель. Но, когда ляжет снег, добраться до нашего поместья будет сложнее.

— Вы вызываете их из самого Нитерно?

— Да, обеспечил отца самыми лучшими лекарями в королевстве.

— Неужели местные Вас чем-то не устраивают?

— Будь моя воля, я бы приставил к отцу одного из них, но в моих суровых краях у них слишком много работы. Либо холод, либо травмы. В наших церквях и лазаретах редко бывают свободные койки.

— А Вы сами верите в Свет, Лотер? Ходите ли на службы, возносите ли молитвы?

— Думаете, это бы что-то изменило? — скептически посмотрел на него граф Меритель. — Будто молитвы придали бы больше сил моему отцу…

— Понимаю Вас, — невозмутимо улыбнулся Биден. — Я повидал многое на своём веку. Даже та же самая церковь Света удивительным образом отличается в остальных королевствах. Их свет более тёплый, похож на дневной, солнечный, наш же холодный и чистый. И это не изменяет того факта, что они оба — лишь энергия, магия, которой можно обучиться. И, пожалуй, такая же магия, как эльфийский друидизм, варварский шаманизм… или демонические проклятия.

Лотер вздрогнул и посмотрел на него с опаской, но тот лишь продолжал непроницаемо и беззаботно улыбаться. Затем он всё же задумался над его словами, отбросив взрощенные годами воспитания предубеждения.

— Да, Вы правы. Всего лишь магия…

— Потому многие королевства и пали под натиском чёрного мора, — чуть более живо продолжил Биден, словно получив заряд бодрости от согласия своего собеседника. — Они так верили в то, что их сила способна исполнить любое их пожелание, победить всё, против чего они только вздумают её выставить… Но ведь демоны не так глупы, и, если они использовали против нас это оружие, значит рассчитывали, что наша защита не сработает. Что всё будет не так просто. Веками основные силы людей были сосредоточены вокруг паладинов. Наши враги это знают, и рано или поздно один из них должен был придумать что-то, что сделает нас беззащитными… и вот это произошло. И одно за другим человеческие королевства признают своё бессилие в лечении этой болезни. И свет школы Незервинда может быть не исключением, просто наша очередь ещё не пришла.

— Вы уже нашли выход? — осторожно, но не сумев скрыть явную надежду в голосе, спросил Лотер. Это смутило собеседника.

— Пока не могу сказать чего-то определённого, — размыто протянул он. — Но кое-какие результаты уже есть. Могу Вас с ними ознакомить.

— Было бы очень кстати, — оживился граф, и лорд со странной улыбкой пригласил его проследовать за собой по веренице коридоров. Рядом со столовой, где до этого обедали, они наконец остановились у невзрачной двери, явно ведущей на кухню, и Биден учтиво постучал, ожидая, когда кто-нибудь выйдет. Такое поведение хозяина дома несколько смутило гостя, но он промолчал. Вскоре из-за двери выглянул, а затем и предстал перед ними несколько ошарашенный подобным визитом мужчина.

— Лорд Данкт, чем могу служить? — произнёс он, поклонившись, а его глаза продолжали с опаской бегать по внезапным гостям.

— Герберт, я хотел бы немного побеседовать с Эдрикой, наедине, — улыбнулся Биден. Слуга в ответ поклонился и поспешил исполнить указание. Спустя несколько мгновений из-за двери вышла женщина в возрасте. Лотер отметил про себя, что люди в таких годах выглядят гораздо хуже и с трудом передвигаются, а она ходила весьма живо.

— Милорд? — поклонилась она с явным почтением своему хозяину, в её голосе проскальзывали даже нотки восхищения.

— Прости, что отвлекаю от работы, Эдрика. Хотел справиться о твоём самочувствии. Всё ли хорошо?

— Лучше не бывает, Ваша Светлость! — с восхищением воскликнула она. — Я словно снова помолодела! Спасибо Вам, Милорд!

— Не стоит.

— Как же? Вы вернули мне жизнь! Я снова могу работать! Я не знаю, как я могу отплатить Вам за этот дар!

— Продолжая печь столь же вкусные пироги для меня и моих гостей, — успокаивающе похлопал он её по плечу. — Не смею больше тебя отвлекать.

— Хорошо, милорд! — переполненная счастьем женщина попятилась назад, отвешивая своему хозяину поклоны на ходу. — Спасибо, милорд! Я буду стараться!

Биден проводил её удовлетворённым взглядом.

— Сколько ей лет? — поинтересовался заинтригованный Лотер, не в силах до конца осмыслить увиденное.

— Пятьдесят восемь, — ответил тот в своём привычном беззаботном тоне, что явно смутило его гостя.

— Не может быть, — категорично заявил Лотер.

— В наших суровых краях редко кто доживает и до пятидесяти, — деловито двинулся куда-то Биден, и графу пришлось последовать за ним. — Эдрика служила моему дому всю свою жизнь, и держалась довольно стойко, пока в сорок семь лет болезнь не пригвоздила её к кровати. Несколько лет она отчаянно боролась со смертью под присмотром паладинов. Они не очень охотно поддерживали в ней жизнь. В конце концов, в Незервинде не принято бояться смерти, она обозначает лишь возвращение в стан предков. Но Эдрика боялась, а потому согласилась попробовать наше лекарство. Результат ошеломляющий. Ещё неделю назад она была прикована к кровати, а теперь она снова на ногах и живёт полной жизнью, как ни в чём не бывало.

— Это действительно работает? Никаких побочных действий?

— Мы внимательно наблюдаем за ней. Всё в полном порядке.

Лотер остановился, пытаясь осмыслить сказанное лордом. Панацея от всех болезней. Неужели это возможно? Лекарство, способное излечить не только его отца, всех людей. Биден остановился и внимательно следил за ним со своей странной таинственной усмешкой.

— Что это? — решился спросить граф. — Из чего оно?

— Если бы я распространялся об этом каждому своему гостю, я бы давно лишился преимущества, которое есть у меня сейчас. Согласитесь, имея на руках подобное сокровище, грешно разбрасываться им во все стороны. Нужно тщательно выбирать заинтересованных в нём лиц, иначе оно потеряет свою ценность. Потому Ваш рассказ меня заинтересовал, и я могу поделиться с Вами ценным образцом. Для спасения Вашего достопочтенного отца.

Лотер посмотрел ему в глаза с опаской, но не увидел в них ничего. Ни искренности, ни подвоха, только непроницаемую любезность, что вызывало лишь больше недоверия. Он так долго искал выход, и внезапно, совершенно случайно, спасение в виде лекарства, которое лечит все болезни, появилось перед ним, стоит только протянуть к нему руку и взять. Разве так бывает?

— А что говорят паладины на этот счёт? — осторожно уточнил он, на что лорд презрительно фыркнул.

— Погрязшие в своих предрассудках старики, — развёл он руками. — Столь неистово верующие в свои устои и правила, не замечающие, что мир вокруг них давно изменился. Если бы я довёл до сведения одного из них, что нашёл панацею от всех болезней, он сиюминутно побежал бы в Незервинд, чтобы донести на меня по обвинению в ереси. Но мы всего лишь изучали различные магические направления, черпали из них что-то полезное для себя, и годы нашего труда наконец-то окупились!

Видя, что вызывает у собеседника лишь нарастающий ужас, он унял эмоции, спрятал руки за спину и подошёл ближе.

— Пора признать, Лотер, что свет — всего лишь разновидность магии, которой пропитан наш мир. Лишь одно из её воплощений, любезно предоставленное нам в руки некой высшей силой, по праву рождения, слепым жребием или чем-то ещё — не важно! Это лишь магия, не более того. Не живое существо, не высший разум, что определяет хорошие и плохие души и распределяет их в небесные чертоги или вечную тьму. Вера помогает нам лишь следовать правилам общества, не жить подобно животным или дикарям, чья кровь, всё же течёт по нашим венам. Незервинд с его прошлым мог бы быть лучшим среди прочих людских королевств. Точкой сопряжения всех сил, самым могущественным государством, если бы осознавал, что может управлять всеми силами, к коим обратится. Но он предпочёл впитать не мощь своих предков, а их предрассудки, и погряз в них. Нам стали присущи проблемы иных королевств, в том числе и проблема с церковью света — чтобы сохранить свой сан и привилегии, они готовы пожертвовать свободой народа от мракобесия. Они будут внушать нам, что нет ничего сильнее света, что он есть высшая сила, которой мы должны поклоняться, чтобы сохранить свои души в целости. Чтобы мы продолжали так ценить их помощь и способности. И сейчас, когда мор дойдёт до нас, мы расплатимся за это сполна, как только осознаем их полное бессилие. Тогда на сцену выйду я и преподнесу им свой дар и своё видение мира.

Граф отшатнулся и с трудом оторвал взгляд от ледяных глаз Бидена, сосредоточенно уставился в точку, пытаясь уложить всё в голове.

— Это безумие, чистой воды безумие, — пробормотал он, искренне жалея, что вообще явился сюда.

— И всё же Вы не уходите, — усмехнулся Биден, возвращая себе былую невозмутимость. — Вам хочется верить в то, что мои слова правдивы. Но Вам страшно, потому что это противоречит всему, что Вам так долго внушали учителя и общество. Я не настаиваю на своей правоте. Вы можете не принимать мои слова на веру. Я лишь дам вам образец, и Вы сами решите, использовать его или нет.

Лотер не нашёлся, что возразить. Сомнения всё ещё обуревали его, но он не мог найти подходящих убедительных слов, чтобы отказаться от подобной щедрости. Во многом потому, что действительно хотел бы попробовать хоть что-то. Речь лорда разожгла в нём почти угасшую надежду, а потому, сдавшись, он всё же кивнул, на что хозяин дома удовлетворённо улыбнулся и вновь пригласил его проследовать за собой по веренице коридоров на второй этаж поместья.

— Только я хотел бы, чтобы Вы учли, Лотер, — не глядя на него, сказал идущий впереди Биден. — Наши отношения построены на взаимном доверии. Потому, если Вы вздумаете представить этот образец паладинам, если вздумаете сыграть против меня и моего великодушия, Вы поплатитесь за это сполна. У меня есть влияние и связи, о которых Вы даже и не могли подумать, потому возмездие настигнет Вас быстро и в самое сердце. Но если будете вести себя по отношению ко мне порядочно и искренне, то я дам Вам возможность поучаствовать в нашем общем деле. Поделюсь гораздо большим, чем дал сейчас. В конце концов, именно Ваш благотворный пример может послужить самым ярким доказательством моей правоты.

— А если есть какие-то побочные эффекты? — осторожно спросил Лотер, но с каждой секундой становился всё твёрже и увереннее в своих словах. — Те, о которых Вы ещё не успели узнать. Всё же на кону жизнь моего отца.

— Выбор за Вами. Рискнуть и получить шанс, что это лекарство поставит Вашего отца на ноги, или остаться в стороне и продолжить наблюдать, как он медленно увядает у Вас на глазах. Я дам Вам лишь инструмент, но применять его или нет — решение за Вами. В конце концов именно Вы настаивали на том, что времени у Вас чрезвычайно мало.

Ещё несколько минут они прогуливались по коридорам в полном молчании.

— Хотелось бы провести ещё немного времени в Вашей чудесной компании, — сказал, не глядя на собеседника, лорд Данкт, — но мне пора собираться. Через несколько дней король созывает большой совет, на котором мне необходимо будет быть. Подозреваю, будет обсуждаться самый щекотливый вопрос на текущий момент — закрытие границ Незервинда.

От этих слов Лотер напрягся ещё сильнее. Действительно, времени на принятие какого-то решения у него практически не осталось.

— Вам не стоит так волноваться, — бросив на него взгляд, улыбнулся ему Биден. — Не думаю, что юный Игон Менетрит решится на какие-то жёсткие меры, его положение для этого пока не слишком устойчиво. А если и решится, то мы всеми силами постараемся его от этого предостеречь. Всё же в полном закрытии границ нет никакого смысла, наши итак скудные торговые связи не должны оборваться.

— А если всё же решится?

— Тогда ему придётся оценить последствия столь опрометчивого решения, которые, боюсь, будут ему не по плечу. Но я всё же надеюсь на его благоразумие. Что же касается Вас, могу предложить Вам ещё какое-то время провести у меня в гостях. Всё же путь до Ригмато не близок, особенно после столь мерзкой погоды. Да и Венлия будет рада Вашей компании.

— Боюсь, мне нужно к отцу, — густо покраснел Лотер, пряча взгляд от собеседника.

— Разве он не под наблюдением паладинов?

— Да, но…

— Хорошо, я понимаю, — рассмеялся лорд. — Простите мне мою навязчивость. Вильферд редко знакомит своих друзей с семьёй, потому девочки зачастую предоставлены самим себе и гувернанткам. Потому, вероятно, её так взволновала эта встреча.

— Прошу, Вас, Биден. Это же был всего лишь ужин…

— Это Вам так кажется. А я в силу своей профессии, привык решать несколько задач одновременно. Тем более в рамках встреч с кем-либо. Вы мне кажетесь очень перспективным молодым человеком, потому я был бы рад видеть Вас чаще в этих стенах. Но, если моя дочь Вам совсем не по душе, то я несколько изменю свои планы.

Очень выгодная сделка, отличная партия. Так бы сказал его отец, оценивая это предложение. Этот визит оказался для графа Мерителя крайне удачным, и всё же где-то в глубине души свербило от ощущения неправильности. Здесь было что-то не так. Все блага разом посыпались на него, не успел он и глазом моргнуть. И бывший военный в нём тщательно призывал к бдительности. Нужно было оставаться настороже. Не позволять этому странному ощущению затуманить его разум. Ведь весь этот день, что он здесь находился, он ощущал абсолютный комфорт и уют, словно был дома, словно хотел оставаться здесь всё дольше и дольше, позабыв про заботы родного Ригмато. Именно это вызывало у него опасения. Столь благожелательное отношение к нему лорда и его семьи, внезапно возникшее лекарство, которое отринет все его заботы об отце, неожиданное предложение выгодного брака, который сделает положение его семьи непоколебимым. Слишком много выгоды из одного единственного дня.

— Для меня будет честью погостить у Вас немного, Биден, — решился он и кивнул. Было бы глупо бездумно отвергать столь щедрые предложения. Нужно ещё немного времени, чтобы осознать, чего именно хочет добиться от него лорд.

— Прекрасно, это именно то, что я хотел услышать, — улыбнулся лорд Данкт. — Прошу, чувствуйте себя как дома. Надеюсь, Вы дождётесь моего возвращения, и мы с Вами сможем обсудить последние новости.

Он заговорщически поднял брови, и, помешкав, Лотер всё же кивнул. Что ж, выйдет чуть дольше двух дней. Но зато он узнает из первых рук о решении, которое вынесет король, и тогда окончательно для себя решит, что нужно будет делать дальше.

Сумерки сгущались на улице, когда Монтфельд Штаферд решился выйти из своего особняка, сокрытый под тёмным плащом. Он двигался твёрдым уверенным шагом, несмотря на бурю, бушевавшую в его душе, не смотрел по сторонам, лишь уверенно шёл вперёд. Он ловил на себе чужой внимательный взгляд, пристально наблюдающий за ним из тени, за каждым его движением. Но волнение было ни к чему. Об этом уверенно твердил ему голос брата, не покидая его головы.

Подойдя к собору Света, Монтфельд на мгновение остановился и посмотрел на его шпили, тянущиеся вверх, словно пытающиеся дотянуться до солнца. Они блестели позолоченными бороздками, приобретая алый цвет, создавая ощущение стекающей по крыше крови. Немного помедлив, Монтфельд всё же вошёл внутрь. К вечеру прихожан было мало, паладины принимали лишь особо нуждающихся, остальным же отказывали. В сгущающейся тьме свет не был помощником в трудный час. Как это было символично и понятно дворянину в эту самую минуту.

Он подошёл к одному из алтарей, в котором гурьбой лежали запечатанные конверты, сбоку стояла ваза с пустыми, предназначенными для пожертвований, и перо с чернилами для тех, кто пожелает заказать молебен. Взяв один из них, Монтфельд вложил внутрь несколько золотых монет — довольно крупную сумму для обычного подношения, запечатал его и вывел на обратной стороне “Люцис Штаферт. Отпевание”, а затем положил его в стопку с остальными.

Голос брата молчал. Не одобрял его действий, не насмехался над ним. В этом месте дух покойника отступил от него, но вернётся, стоит ему покинуть эти священные стены. На мгновение Монтфельд вспомнил, как раскатами по ним проносились возмущённые крики наместника Лигерула, главного среди местных паладинов, который так упорно настаивал, что не будет отпевать предателя. В других храмах настоятели были не столь принципиальны, потому барон всё же добился своего, но не отказал себе в удовольствии проверить на прочность самолюбие паладина, прислав увеличенную сумму пожертвования за молебен. На следующий день в почте обнаружился конверт с полной суммой, вернувшейся к владельцу. И в этот раз его золото вернётся к нему домой, они ведь прекрасно знают, что никто в здравом уме не подумает заказывать молебны по Люцису кроме его брата, столь упорно защищавшего покойника.

Отвернувшись от алтаря, он бросил блуждающий задумчивый взгляд вокруг. Всего несколько человек, как он и рассчитывал. На мгновение пробежавшись по ним глазами, он уловил знакомое лицо, столь неосторожно нищий бросил на него взгляд именно в эту секунду, после чего вновь продолжил молиться фреске с лучами света и священными письменами. Улыбка тенью коснулась губ Монтфельда. Он мог поверить во многое, но чтобы нищий пришёл помолиться, бросив своё кормчее место в самый прибыльный час — увы, это было слишком фантастично для его понимания.

Но ничего, не стоило сразу выдавать свою догадку, ведь у подставного бродяги могли быть сообщники. Потому всё тем же уверенным шагом Монтфельд вышел из собора и отправился дальше.

Уже вечерело. Игон подошёл к окну, оценивая засыпающий под моросящим дождём город. Деревья чернели, и уже совсем скоро наконец-то ляжет первый снег. Ему всегда нравилась зима, несмотря на холод и короткие дни. Он любил смотреть, как пышные хлопья снега опускаются на город, накрывая его уютным пушистым одеялом. Несколько дней непримиримой борьбы, и, наконец, вся грязь уходила, словно исчезала на глазах, не выдержав сражения со своим настойчивым врагом. Всё вокруг становилось белоснежным и девственно-чистым. Он вздохнул и закрыл глаза, вспоминая этот прекрасный танец снежинок, за которыми он так часто наблюдал со своего балкона. Это была одна из немногих вещей, что успокаивали его.

Но его медитативное занятие внезапно грубо прервал стук в дверь. Устало вздохнув, он поспешил открыть кабинет своему гостю — статному мужчине в строгом тёмном камзоле и с аккуратно стриженной бородой.

— Лорд Вайсант, — узнал его правитель.

— Ваше Величество, — поклонился тот и протянул ему отчёт. — Мои люди исполнили Ваше поручение.

Тот кивнул и принял свёрнутый пергамент, раскрыл его и бегло ознакомился, пробежав глазами.

— Это всё? — вернулся он к собеседнику, и в его голосе проскользнуло раздражение. — Всё, что вам удалось выяснить?

— Прошу прощения, Ваше Величество, но чего Вы ожидали? — немного понизив голос и придвинувшись чуть ближе, спросил тот. — Если бы Вы хотя бы уточнили, какую именно информацию хотели получить…

— Я рассчитывал хотя бы, что не столь поверхностную.

— Простите, но моим людям просто нечего было писать. Это обычная девица, каких тысячи в каждом городе нашего королевства. Ничем не примечательная горожанка.

Игон с сомнением пробежался глазами по пергаменту ещё раз.

— Значит, ничего подозрительного, — хмыкнул он, а затем добавил после небольшой паузы. — Усильте наблюдение.

Это явно удивило гостя.

— Вероятно, это не моё дело, — осторожно решился спросить лорд Вайсант, — но всё же: почему Вас так заинтересовала эта девушка? Мы достаточно пристально следим за всей дворцовой прислугой, и за ней не заметили ничего противозаконного за всю её службу, даже попыток стащить ложку со стола. Она прилежная девушка, которая страстно верит в Свет, ухаживает за своим больным отцом и двумя детьми и работает не покладая рук.

— А что с её мужем? — удивился Игон, ещё раз пробежавшись глазами, но так и не найдя нужной информации в отчёте.

— Неизвестно, Ваше Величество. Ушёл из семьи несколько лет назад.

— И пропал? Без следа?

— Никто и не искал его, Ваше Величество, — удивление и растерянность лорда с каждой секундой только нарастали.

— Тогда поищите. И вызовите её в мои покои, а потом можете быть свободны, — пожал плечами правитель и вернулся к бумагам за своим столом, сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица. Его собеседник же на мгновение застыл в смешанных чувствах, а затем всё же поклонился и вышел. Проводив его взглядом, Игон открыл ящик стола и достал оттуда стопку других документов — отчёты о расследовании убийства его отца. Лурена Дивер прислуживала в замке в день смерти Рейвана. У неё был доступ в покои отца, на кухню, она могла принести ему завтрак или обед, в который была подмешана доза яда.

Он откинулся на спинку своего кресла и задумчиво перелистнул первые страницы дела. За ними куда более толстой стопкой лежали последние материалы, справки, свидетельства. Среди них было повторное обследование тела Рейвана другим врачом, первый осмотр признан ошибочным, следов яда не обнаружено. Множество записей с допросов, снимающих обвинение со всех, кто находился рядом с правителем в тот день. Скоропостижная смерть, несчастный случай — вердикт следствия, на котором официально и закончилось расследование. Может, и ему следовало смириться с таким результатом? В противном случае круг его недоброжелателей значительно расширялся, и сказать однозначно, кому он может полностью доверять, он уже не мог.

Он отвлёкся от бумаг и посмотрел в окно. Разве это было для него ново? Сколько себя помнил, большую часть своей жизни он был один, и одиночество научило его самостоятельно выживать в этой среде, где за каждым поворотом может маячить смерть. Единственное, что помогало ему всё это время — собственная осторожность, и не следовало ей пренебрегать. Потому, спрятав бумаги в тот же ящик, он вышел из кабинета и отправился в свои покои.

Раздался стук, вырвав его из размышлений.

— Войдите, — бросив последний взгляд на зимний пейзаж Незервинда, запечатленный на большом холсте у комода, позволил Игон.

Дверь приоткрылась, и в ней показалась явно напуганная Лурена.

— Ваше Величество, позволите? — осторожно спросила она.

— Конечно, я же сам тебя вызвал, — усмехнулся Игон, повернувшись к ней. Она подошла ближе, неуверенно озираясь по сторонам.

— Вам что-то нужно? — с каждой секундой её неуверенность всё нарастала.

— В столь поздний час… — усмехнулся он. — Мне в последнее время плохо спится, а потому хотелось бы немного расслабиться перед сном. Отбросить тревоги, перенаправить энергию…

— Но чем я могу помочь Вам в этом, Ваше Величество? — он явно смутил её ещё больше. Её слова заставили его рассмеяться. Он начал ходить вокруг неё, осматривая с ног до головы. Да, у неё была серая и абсолютно ничем не примечательная внешность обычной простолюдинки, ничего, за что можно было бы зацепиться. Но, если он хотел выбить её из колеи, не стоило отступать на полпути. Он вздохнул и остановился сбоку от неё. Она подняла на него опасливый взгляд, и его улыбка явно напугала её.

— Раздевайся, — размеренно велел он. Это произошло столь внезапно, что заставило её онеметь и застыть на месте, как вкопанную. — Ну?

Во второй раз это прозвучало чуть грубее и настойчивее, от чего она вздрогнула. Её руки метнулись к плечам, схватив края ворота, но больше движений она вновь не смогла сделать.

— Что же не так? — повёл он бровью. — Ты перечишь воле своего правителя?

— Нет, Ваше Величество, — прошептала она, едва сдерживая слёзы, но предательские всхлипы всё равно вырывались из груди. Дрожащими руками она сняла с себя передник и стала развязывать петли своей формы, но пальцы предательски не слушались.

— Я помогу, — его тон смягчился, и он зашёл к ней за спину. Узелки стали ослабляться гораздо быстрее, от чего она скривилась в безмолвных рыданиях.

— Для незамужней девушки большая честь быть замеченной королём, — произнёс он, проведя пальцами по её оголившейся спине, вызвав у неё дрожь. — Шанс выйти перед ним в первых рядах во время Великого оборота. Обратиться из простолюдинки в супругу правителя.

— Да, Ваше Величество, — прошептала она, едва сумев выдавить это из себя.

— Тогда почему ты рыдаешь? — он потянул на себя её плечо, заставив развернуться к себе. Встретившись с его ледяным взглядом, она чисто инстинктивно прикрыла грудь руками.

— Почему я? — немного помолчав, сумела спросить она. — Вы вольны взять любую.

— А почему не ты? — невозмутимо ответил он вопросом на вопрос.

— Но я уже стара. У меня двое детей и муж… — возразила она, но быстро осеклась.

— Мои соглядатаи собрали о тебе всю информацию. У тебя нет мужа, — усмехнулся он. — Если бы он у тебя был, ты бы здесь не оказалась. Тот кто бросил семью, скреплённую клятвой перед алтарём Света, не считается супругом. Когда придёт его время, он предстанет перед судом озарённых предков как предатель, и единственное, что будет ждать его душу — вечные муки во тьме.

Разве так должна вести себя женщина, которую обманули и оставили в одиночестве много лет назад? Ещё и обременённую двумя детьми и больным отцом? Из её глаз текли слёзы, лицо искажалось в рыданиях, будто она искренне переживала за супруга. Но что мешает ей открыто сказать, что с ним произошло? Что мешает ей воспрепятствовать греховным ухаживаниям короля? Почему она продолжает молчать?

— А брошенная супруга вольна найти себе нового мужа и равна девицам, — он провёл рукой по её щеке, стирая слёзы, и его прикосновение вновь заставило её вздрогнуть. — Потому не терзай себя.

Его слова явно не умаляли её страданий, но она упорно продолжала молчать. Он устало вздохнул.

— Так что убери свои руки и дай мне то, что я могу взять по праву, — твёрдо велел он. — Или тебе есть что сказать?

Не видя иного выхода, она повиновалась, и он удовлетворённо улыбнулся, но его взгляд продолжал оставаться таким же холодным, каким был с самого начала.

— Прошу, не надо, — прошептала она с мольбой, но уже явно не верила, что её слова будут услышаны.

— Почему? — с искренним непониманием спросил он. — Как ты можешь быть до сих пор верна тому, кто много лет назад бросил тебя?

Она не ответил ему, лишь отвела взгляд.

— Ты не обязана ничем перед Светом, если он действительно ушёл по своей воле. Это уже его грех, а не твой.

Снова ничего, лишь молчание.

— Жди меня в постели, — велел он, кивнув в сторону кровати, сам же отвернулся к окну и принялся расстёгивать свой камзол. Она исполнила его приказание, и теперь до его ушей доносились лишь её тихие всхлипы и неразборчивый шёпот. Он не торопился, снова погрузившись в раздумья, и выражение его лица переменилось на настороженно-сосредоточенное. За ними могли наблюдать, потому он не мог напрямую спросить её о своих подозрениях. Он мог лишь вынудить её сказать ему лишнее.

Дело абсолютно точно касалось её мужа, и он должен был выяснить, что же с ним произошло, что она и его соглядатаи ему недоговаривают. Это был наиболее очевидный мотив, который заставил бы Лурену стать исполнителем в убийстве его отца. Осталось лишь вынудить её во всём признаться. А потому нужно ещё немного надавить. Истово верующая в Свет и искренне любящая своего мужа девушка не могла пойти на такой грех.

Всхлипы внезапно оборвались, погрузив комнату в тишину и вырвав Игона из размышлений. Он удивлённо посмотрел на свою гостью. Она сидела на краю кровати, опираясь на руки, её грудь тянулась вверх, голова была запрокинута назад, вены потемнели, и по ним, слишком ярко выделяясь в окружающем сумраке, перемещались фиолетовые искры, стягиваясь к груди. Он осторожно приблизился, интуитивно положив руку на свой клинок, недоумевая, что происходит. Но она на него вовсе не реагировала, что лишь больше его настораживало.

— Лурена, — позвал он.

Внезапно перед глазами возникла вспышка, образ истощённого больного отца снова возник перед ним, как и в тот раз, когда он впервые пересёкся с этой женщиной.

— Берегись! — взревел он жутким замогильным голосом, возвращая сына обратно в реальность. Глаза и рот Лурены загорелись магическим свечением, она завыла и в мгновение ока бросилась на правителя, но инстинкты не подвели его, и он успел поставить руку поперёк её горла. Пальцы вцепились в его плечо и волосы, но он уже выхватил свой клинок из ножен и, недолго думая, вонзил его в сердце новорождённого чудовища. Она взвизгнула и отклонилась назад, из раны вырвался поток обжигающей энергии, но Игон успел увернуться в сторону. Залп угодил в потолок, оставив там большое чёрное пятно и проев каменную кладку на несколько сантиметров, фиолетовые подпалины продолжали тлеть. Тело Лурены безжизненно лежало на кровати, её вены окончательно почернели, свечение в них угасло вместе со своим эпицентром. Лишь тление расползалось по рукояти клинка, торчащего в её груди. Игон с сомнением посмотрел на свою правую руку. От шока он не почувствовал боли, но теперь осознал, что его кисть покрыта кровью, а по пальцам медленно перемещаются фиолетовые искры, въедаясь всё глубже в кожу, от чего боль обрушилась на него внезапной волной, заставив поморщиться и зашипеть. Он сжал кулак, но стало только хуже. Чисто интуитивно он боялся прикасаться к чему-либо, словно мог передать эту инородную магию дальше.

Он поднялся и подошёл к двери, с трудом переставляя ноги. Голова плыла, по телу распространялся жар от этой жуткой искрящей боли. Он распахнул дверь, врезавшись в неё, вырвался наружу. Нужно пройти всего лишь несколько коридоров, спуститься на один лестничный пролёт, преодолеть ещё небольшое расстояние, и он попадёт к придворному паладину. Собравшись с силами, сфокусировав зрение усилием воли, он двинулся вперёд, опираясь на стену. Послышавшиеся позади шаги лишь заставили его ускориться.

— Ваше Величество! — обеспокоенно кричал кто-то позади, но звук был слишком мутным, чтобы можно было узнать голос. Потому он не останавливался, словно пытаясь от него убежать, но в его текущем состоянии это было невозможно. Некто догнал его, и правитель бросил на него взгляд, вновь фокусируя зрение, но всё равно видел лишь мутное пятно.

— Ваше Величество, — прошептал обеспокоенный стражник, с ужасом глядя на него. — Что с Вами? Вам нужна помощь? Я могу позвать господина Льюдеса.

Тяжело дыша, Игон всё же нашёл в себе силы усмехнуться. Перед ним стоял вооружённый человек, и неизвестно, насколько он верен короне. Дрожащей левой рукой он потянулся к ножнам, и нотка неуверенности вмешалась в общую смесь его странных ощущений. Клинок остался в груди Лурены, король был сейчас совершенно беззащитен.

— Я сам дойду до него, — твёрдо сказал он.

— Но Ваше Величество… — попытался возразить мужчина.

— Передайте моё поручение в канцелярию: я отзываю с фронта Вайса Аурима, он должен срочно предстать передо мной.

— Но как же Вы…

— Сейчас же! — рявкнул на него король.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — мгновение помешкав, поспешил прочь стражник. Игон же ещё раз вздохнул, собираясь силами, и совершил новый рывок вперёд, искренне надеясь, что сумеет преодолеть лестницу без особых происшествий, что ему хватит сил, и он не упадёт посреди коридоров, оставленный на произвол судьбы высшими силами.

Белая вспышка снова ослепила его. Впереди на своём коне скакал отец. Он повернулся к сыну, глядя на него своими побелевшими глазами, неестественно бледная кожа начала приобретать зеленоватый оттенок, щёки впали, словно угрожая провалиться внутрь. Он пугающе улыбнулся почерневшим ртом.

— Догоняй, Игон! — прокричал он с задором и пришпорил своего коня. Юношу объял леденящий ужас, но ноги продолжали нести его вперёд, словно неподвластные его воле.

Придворный паладин Льюдес в своём просторном кабинете, совмещённом с лечебной палатой, скучающе пролистывал очередной бульварный роман своего старого друга и фыркал от излишней прямолинейности сюжетных линий. К сожалению, он обещал одолеть это безвкусное произведение и поделиться своим мнением. Будет что рассказать — детский лепет, который даже его десятилетняя племянница сочтёт слишком наивным, ещё и местами пестрит явным богохульством. Настолько отвратительно, что совершенно нет сил оторваться.

К сожалению, прервать чтение всё же пришлось. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался правитель. Поначалу Льюдес совсем не узнал юношу — камзол небрежно расстёгнут и криво висит на оголённой груди, рука в крови со странным фиолетовым блеском, лицо серое, а глаза застекленело смотрят вдаль.

— Ваше Величество? — поражённо прошептал он, поднимаясь со стула. В это же мгновение внезапный гость упал на пороге его кабинета без сознания.

Монтфельд прохаживался вдоль стены, любуясь пышностью этого вечера. Сегодня здесь в полном составе собрались прибывшие в столицу советники короля, а также многие представители местной знати. Так как совещание о новых законопроектах было перенесено на неделю по невыясненным причинам, лорд Данкт великодушно устроил этот вечер, чтобы скрасить задержку для своих коллег. Множество заграничных изысканных блюд, бесконечные потоки дорогих вин, дамы, одетые в лучшие наряды. Это всё легко могло вскружить голову, но барон умел не отвлекаться по пустякам. Несмотря на то, что он слишком давно не бывал на светских раутах, он всегда умел держать себя в руках, ведь прекрасно осознавал, что у подобных событий всегда есть своя цель. И сейчас у него была возможность не только поинтересоваться, зачем лорд Данкт устроил это сборище, но и добиться чего-то для себя.

Со стороны он выглядел как скучающий интеллигент, со снисходительной улыбкой посматривающий на то, как веселятся другие, но сам же подмечал каждое действие всех присутствующих здесь людей. Или не всех, лишь тех, что интересовали его больше всего. Мельком он бросал взгляд на устроителя вечера, тот как всегда был в центре внимания, общался со своими гостями и буквально лучился статью. Многие смотрели на него не просто с уважением, а с подобострастием. В особенности мелькающие мимо слуги.

Отдельным мрачным пятном выделялся лорд Вайсант, пьющий своё вино и смотрящий на танцующие в центре зала пары невидящим взглядом. Даже при специфике своей профессии и долгом опыте работы, он не мог скрыть обуревающее его волнение и постоянно стучал пальцами о крышку стола, словно ожидая чего-то.

— Разрешите? — приблизился Монтфельд. Вайсант бросил на него опасливый взгляд, и на какой-то момент барону даже показалось, что в них проскальзывает лёгкое безумие. От чего ему стало вдвойне интересно, что же могло так напугать его старого знакомого.

— Монтфельд? — явно удивился его визиту лорд. — Не думал встретить Вас здесь.

— Юный король решил дать многим второй шанс. Весьма великодушно с его стороны, Вы не находите? — улыбнулся тот в ответ. — Потому я пользуюсь возможностью исправить свои ошибки и восстановить былую репутацию.

От этих слов Вайсант даже не сдержался и усмехнулся.

— Так Вы позволите? — ещё раз уточнил Монтфельд, указав на свободный стул напротив собеседника, и тот лишь кивнул в ответ. Несколько мгновений они провели в молчании, нужно было дать беспокойному собеседнику привыкнуть к его обществу. Выждав немного, Монтфельд глубоко и с наслаждением вздохнул. — Прекрасный вечер.

— Да, — буркнул в ответ лорд Вайсант.

— Вот чего не отнять у рода Данктов — умения устраивать подобные приёмы. Казалось бы, внезапная отмена королевского совета должна была бы вызвать множество возмущений и полный хаос в делах дворянства. Но тут совершенно вовремя пришла на помощь наша дипломатическая элита и напомнила всем, что у них лишь выдался неожиданный отдых от дел. Да ещё и с таким размахом!

— К чему вы клоните, барон Штаферт? — мрачно спросил лорд, сверля его подозрительным взглядом. Монтфельд встретил его стойко, с присущей ему насмешливостью.

— Разве я к чему-то клоню, милорд?

— Не юли, Монтфельд, — предупредил лорд. — Я слишком хорошо тебя знаю.

— Вот как, мастер? — от этого он улыбнулся лишь шире. — Вы научили меня многому. Но действительно ли успели так хорошо изучить?

— На это требовалось гораздо меньше усилий, чем тебе кажется. Твоя жажда самоутверждения тебя и сгубила.

— Боюсь, что не только она. Но мне лестно, что Вы до сих пор не простили мне моего успеха. Зависть тому, что ученик превзошёл учителя — это, пожалуй, лучшая похвала.

Лорд побагровел, но затем, похоже, всё же нашёл в себе силы взять себя в руки.

— Зависть? — переспросил он и усмехнулся. — Глупо завидовать тому, кто так бездарно растратил свой потенциал. Ты достиг всего слишком быстро, а потому столь же стремительно всего лишился. Когда гонишь галопом, не успеваешь заметить мелочей, а именно они порой играют решающую роль.

Он поднял свой бокал и пригубил его, словно насмехаясь над собеседником. Принимая этот вызов, Монтфельд, не проявляя никакой уязвлённости, тоже глотнул вина за этот своеобразный тост. Снова повисла напряжённая пауза.

— И всё же зачем ты пришёл? — решил спросить напрямую Вайсант. — Снова искать следы заговоров против твоего покойного брата? Или, может, исполняешь поручение своего нового господина?

— Он наш общий господин, — усмехнулся Монтфельд, продолжая пить своё вино.

— В таком случае он выбрал себе подходящего исполнителя. Я не знаю никого, кто сможет лучше бросить все силы на поиски того, чего нет на самом деле.

— Смотря, что именно Вы имеете ввиду.

— Что Игон Менетрит нашёл в тебе родственную душу. Как ты упорно не верил в виновность своего брата, так и он продолжает искать несуществующих убийц своего отца. И это не идёт на пользу королевству. Он лишь впустую тратит силы и ресурсы. А следовало бы заняться более насущными проблемами.

— Но ведь бывает, что всё не столь очевидно, как кажется на первый взгляд.

— Правителю простительно, он ещё слишком молод, но рано или поздно он смирится. А вот с тобой, Монтфельд, всё гораздо сложнее. Не можешь отступить, признать свою неправоту, просто потому, что ты так устроен. Потому шанс, который он тебе дал, увы, тебе не поможет.

— Жаль, что Вы утратили веру в меня, учитель. Ведь я столькому научился у Вас. Особенно оказываться в нужное время в нужных местах. Предугадывать происходящее. Знать, откуда можно услышать разговоры, которые не должны достичь моих ушей.

Кровь отхлынула от лица Вайсанта с каждым услышанным словом.

— Я не поверю в пустые отмашки, что у короля возникли срочные дела. Я прекрасно понимаю, что во дворце что-то случилось, из-за чего и не состоялось собрание. Что-то серьёзное, иначе Ваши руки так не дрожали бы, когда я подошёл к Вам. Вы не были бы столь обеспокоены и не переговаривались бы столь скрытно и напряжённо с другими лордами. И не приставили бы ко мне слежку из самых несуразных шпионов, которых только видывал свет.

С каждым словом он звучал всё возмущённее, а лицо лорда тем временем становилось менее каменным.

— Не льсти себе. Мы приставили слежку к каждому новому члену королевского совета. Это стандартная процедура проверки, как ты должен был бы знать. Ввиду того, что я знаком с тобой лично, я продлил проверку и после принятия тебя в совет. А насчёт случившегося во дворце — как приближённый к королю, ты можешь узнать обо всём сам, — кажется, его слова немного сняли напряжение лорда. Как Монтфельд и рассчитывал. К тому же он всё же проговорился — что-то действительно случилось. И, судя по тому, как он быстро расслабился, больше всего его беспокоило не это.

— Ваша школа тайных исполнителей явно хромает на обе ноги, — продолжил свою презрительную речь с театральным фырканьем барон. — Наблюдатели попадаются на слишком явном наблюдении, выпадают из заданной им роли. Не могут сыграть даже простейших персонажей. Но тогда почему Вы даёте им столь сложные поручения? Возможно, именно Вашей компетенции, Лорд Вайсант, не хватает для подобной должности?

— Закрой свой поганый рот, — прорычал лорд, не сдержавшись и ударив кулаком по столу, а затем вздохнул и прикрыл глаза рукой. — Ты меня утомил.

— Не стоит излишне нервничать, мастер. Всё же Вы привлекаете слишком много постороннего внимания, — ядовито улыбнулся Монтфельд, заставив собеседника побагроветь. — Неужели некие проблемы, что так сильно беспокоят Вас, заставляют Вас забыть уроки, что Вы сами преподнесли мне в своё время? Может быть, Вам следует уступить своё место более расторопным коллегам?

— Например тебе?

— Вероятно, — поднялся Монтфельд со стула с обворожительной улыбкой. — Время покажет.

Он поклонился на прощание с помощью воображаемой шляпы, вышел из-за стола и направился к выходу, но внезапно у самой двери путь ему преградила фигура.

— Лорд Данкт? — немного опешив, учтиво поклонился он. — Приветствую Вас и благодарю за чудесный вечер.

— Барон Штаферт, наслышан о Вас и рад видеть лично на моём приёме. Но неужели Вы уже уходите? — улыбнулся своей стандартной улыбкой тот.

— К сожалению, меня ждут неотложные дела…

— Очень жаль. Мне бы хотелось немного пообщаться с Вами как с новым советником короля. Составить своё мнение о новом коллеге, позволить Вам сформировать своё. Ну и между делом угостить прекрасными заграничными блюдами.

— Я наслышан о том, что Вы большой гурман, а ваши званые обеды — лучшие во всём королевстве. И всё ещё не забыл предыдущий опыт нашей совместной работы при дворе правителя.

— Мы слишком мало пересекались. По крайней мере лично. Теперь же нам всем предстоит работать сообща, и мне хотелось бы хотя бы иметь понимание того, каких взглядов Вы придерживаетесь. Как говорят среди дипломатов, пойдём ли мы рука об руку или скрестим зажатые в них мечи.

Монтфельд подозрительно сощурился. Чисто интуитивно он чувствовал расставленную для него ловушку, но в чём она заключалась? Какую опасность может представлять этот человек? О, барон ни капли не сомневался, что колоссальную. Учитывая то влияние, что лорд и его род накопили за всё время своей службы при дворе.

— Простите, но я всё же должен покинуть Ваш прекрасный вечер, — учтиво поклонился он. — Уверен, что горько пожалею об этом, когда буду слышать отзывы наших с вами “коллег”.

— Позвольте всё же украсть ещё немного Вашего драгоценного времени? — попросил лорд, жестом руки приглашая его отойти в сторону. Монтфельд повёл бровью, чувствуя, как напряжён каждый его нерв. Опасность. Кругом опасность. Куда бы он не ступил. Он ходил по лезвию ножа, когда задирал Вайсанта, сейчас самым лучшим выходом для него было бы просто уйти, как можно быстрее, пока старый седой волк не созвал свою пусть и облезлую, но клыкастую стаю.

— Если Вы повздорили с кем-то из гостей, уверяю Вас, это не повод столь поспешно покидать это мероприятие, — как бы невзначай отметил лорд. — Сложно было не заметить столь громкую конфронтацию человека, чья профессия заключается в том, чтобы держаться в тени. Похоже лорд Вайсант теряет хватку.

— Многие сейчас не в своей тарелке, в воздухе висит напряжение, — улыбнулся барон, выдохнув. — Следующий шаг правителя повлияет на жизнь каждого в королевстве, и, увы, вместо каких-то конкретных решений мы вновь получили неопределённость, которая нервирует всех ещё больше. Наши отношения с лордом Вайсантом вышли весьма натянутыми после казни моего брата. Думаю, я выбрал не самое удачное время, чтобы попытаться их наладить, прошу прощения за эту оплошность.

— Похоже, дела у него идут не лучшим образом, — беззаботным тоном продолжил лорд. — То нападение на короля, то странное происшествие на улице Эмербес…

— Что? — ошарашенно переспросил Монтфельд. Данкт на мгновение замер и посмотрел на него весьма неопределённым взглядом как человек, явно сболтнувший лишнего.

— Эта информация не для посторонних ушей, барон, — понизил он голос. — Но раз уж я всё равно проговорился…

— Мне следовало бы спросить, зачем и почему Вы проговорились, — мрачно оборвал его Монтфельд, и на губах лорда снова появилась тень его привычной усмешки.

— Думаю, нам обоим бы хотелось узнать гораздо больше, чем просто слухи и обрывки чужих фраз.

— Неужели, Вашего влияния недостаточно, чтобы выяснить это без помощи какого-то опального барона?

— Но у какого-то опального барона гораздо больше мотивации в том, чтобы докопаться до истины. Да и отзывы о его умениях гораздо выше, чем у многих других наёмников. Стоит лишь предложить ему достойную оплату за труды. Скажите, Вас всё ещё интересует информация о делах Вашего брата?

Монтфельд похолодел, будто желудок в его животе сорвался вниз и провалился куда-то в пропасть. Приманка, так открыто положенная в ловушку. Приманка, от которой он не в силах отказаться. Неужели он согласится войти в неё без капли сомнения, стоит лишь кому-то вскользь упомянуть Люциса? И откуда возник такой интерес со стороны лорда Данкта к работе тайной полиции Незервинда? Настолько сильный, что он решил привлечь человека, не связанного в настоящий момент с их работой. Неужели внутри королевства между службами возник конфликт? Но на какой почве? Переворот? Звучало безумно интригующе, но не стоило проявлять излишней заинтересованности. И максимально дистанцироваться, чтобы не зависеть ни от одной из сторон. Просто выудить наибольшее количество информации.

— Увы, но за все эти годы, думаю, я уже собрал её в достатке, — увильнул он, не упоминая, что все добытые им сведения привели его в тупик.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Услышав столь категоричный ответ лорд скривил губы, словно обиженный ребёнок. Тем временем слуги начали разносить вино и блюда по столам, что не ускользнуло от внимания мужчин.

— Тогда, выходит, что я остаюсь не в выигрышном положении, — оценил Данкт. — Ведь, если Вас всё же покорит любопытство, Вы можете сами выведать, что же так гложет нашего общего друга, и я останусь ни с чем. Мне придётся придумать, что я ещё могу вам предложить… Может, всё же десерт?

От нелепости этого шуточного предложения, они оба внезапно рассмеялись. И даже в этом положении ещё можно что-то выиграть.

— Но я могу помочь Вам по-дружески, — улыбнулся барон, принимая приглашение к столу. — Всё же глупо отказываться от предложений столь влиятельных людей. Особенно если можно будет рассчитывать на их поддержку в будущем.

Чтобы выдержать ноту, он решил всё же демонстративно попробовать столь расхваленное хозяином вечера блюдо, что сделало удовлетворённую улыбку лорда более явной.

— Значит, улица Эмербесс? — деловито уточнил Монтфельд. — Череда домов бедноты и черни, прислуживающей в городе знатным господам. Вы уверены, что лорда беспокоит нечто, случившееся именно в этом месте?

— Абсолютно. Его люди снуют там второй день, практически не скрывая себя.

— Но там десятки домов. Мне нужно обыскать каждый?

— Второй дом от тупика, упирающийся в крепостную стену. Туда они вошли, но лишь немногие вышли, потому прошу Вас проявить должную осторожность.

— А вот это уже интригующе, — Монтфельд пригубил вина, которое до этого казалось ему не самым лучшим из тех, что были представлены на вечерах дипломата, и про себя отметил, что оно было наиболее уместно в сочетании с этим десертом, раскрывало сокрытые где-то в глубине пряные, фруктовые или цветочные нотки — увы, именно здесь вкус его обманывал, не позволяя точно описать ощущения. Осознав, что в попытках разгадать эту загадку, он на некоторое время замолк, он поспешил высказаться. — И это лишь означает, что лорд поторопится замести следы.

— Потому следует поспешить и Вам. Увы, будет жаль временно лишиться Вашей компании. Если Вам понравился десерт, могу выслать Вам ещё. Ваш адрес ведь не изменился?

— Не изменился, но всё же не стоит. При моей профессии не следует баловать себя сладким. Но не могу перебороть любопытство — из чего это великолепное блюдо? Я никогда раньше не пробовал ничего подобного и не могу до конца осознать своих ощущений.

На это лорд лишь рассмеялся.

— Настоящий фокусник никогда не раскрывает тайну трюка, — улыбнулся он, но Монтфельд успел усмотреть в его глазах искры триумфа. — Иначе волшебство рассеется, и он превратится в обычного шарлатана.

— Хорошо, тогда я вынужден откланяться, — рассмеялся барон, проглотив ещё две ложки необыкновенного лакомства, чтобы оставить ровно половину на тарелке, и снова попрощался со своим собеседником с помощью невидимой шляпы.

— Можете рассчитывать на моё покровительство, барон Штаферт, — напоследок заверил его лорд. — И на безмерную благодарность в случае, если найдёте что-то действительно стоящее.

Ещё раз усмехнувшись, Монтфельд пулей вылетел прочь из зала. Его глаза стреляли по теням в проулке, выцепляя оттуда фигуры, наблюдающие за ним. Он быстро преодолел расстояние до своего экипажа, держа руку на рукоятке потайного клинка наготове, готовый к любым неожиданностям. Но их не было, что даже немного его разочаровало. Похоже, лорд Вайсант действительно не в форме.

Музыка лилась отовсюду, гармоничная, прекрасная и столь переменчивая. То она становилась волнующей и быстрой, то замедлялась до успокаивающе-убаюкивающей. Снежинки кружились в своём прекрасном танце, покрывая всё вокруг пушистым одеялом. Хотелось дотронуться до них, но руки отказывались слушаться. Несмотря на завивающиеся вихри снега вокруг, ему всё равно было тепло и комфортно. Прекрасный сон, из которого не хотелось возвращаться.

— Игон, — осторожно позвал его голос старого друга. — Ты слышишь меня?

Было так хорошо, что не хотелось просыпаться. Как он оказался здесь? Вспышкой в гармонию снежной бури просочилась картина обнажённой женщины, чьё тело было пропитано инородной магией. Демоническая порча. Она уже прокралась в его королевство, она уже здесь. И он, как правитель, обязан был что-то предпринять. Потому он решительно заставил себя приоткрыть веки, казалось, налившиеся свинцом. Приятный полумрак, в котором пробивался откуда-то снизу яркий свет. Ладони юного паладина были объяты светом, холодным и ярким, совсем как утренний воскресный снег.

— С пробуждением, соня, — улыбнулся Вайс и убрал руки от груди короля.

— Сколько я проспал? — с хрипом прошептал Игон.

— О, всего лишь полтора дня, — усмехнулся паладин. — Надеюсь, сны были приятными.

— Довольно-таки, — Игон поспешил приподняться, чтобы сесть в постели, и тут же ощутил, как потемнело в глазах.

— У, не стоит так торопиться, — поспешил остановить его старый друг. — Ты ещё не до конца восстановился.

С сомнением Игон бросил взгляд на свою правую руку — перетянутая свежим бинтом, она ныла от боли, но жжение прошло. Проследив за ним глазами, Вайс в одно мгновение стал серьёзным.

— Что произошло? — немного понизив голос спросил он, будто знал, что этот разговор не для посторонних ушей. Пусть они и были одни в одной из гостевых комнат дворца, но оба прекрасно знали, что в стенах замка всегда есть те, кто слушает и наблюдает со стороны.

— Мне нужна твоя помощь, Вайс, — мрачно сказал король, всё ещё не отрывая взгляда от чистых бинтов.

— Это я понял, когда ко мне прибыл твой гонец, — усмехнулся тот, и губы короля невольно тронула тёплая улыбка.

— В моём кабинете в столе лежит папка с отчётом о слежке за Луреной Дивер. Мне нужно, чтобы ты выяснил всё, что можно, об этой девушке.

— Королевские соглядатаи недостаточно расторопны?

Красноречивый взгляд короля явно указал паладину на неосторожность этого высказывания, от чего он мгновенно растерял былой оптимизм.

— Но что именно ты хочешь узнать?

— Всё, что можно. О ней, о её родне, о том, чем она занималась и с кем контактировала в последнее время.

— И я один должен с этим справиться? — с недоумением усмехнулся Вайс. — Неужели дело столь важное? Что она сделала?

Не отрывая от него взгляда, Игон поднял перебинтованную руку и слегка пошевелил пальцами, и его старый друг мгновенно помрачнел.

— Это похоже на то, что описывали шпионы, — тихо произнёс король. — Демоническая порча. В моём королевстве. И я обязан выяснить, как она сюда проникла, и сколько ещё человек может быть ей заражено. Но я не могу заниматься этим открыто, иначе начнётся паника. Так что пока мне придётся делать вид, что ничего страшного не произошло, и надеяться, что ситуация вскоре разрешится. Потому я и обратился к тебе, как к единственному человеку, которому я могу доверять.

— Безмерно польщён, — усмехнулся Вайс, но его взгляд оставался серьёзным. — Я не подведу тебя и сделаю всё возможное.

— Я знаю, — тепло улыбнулся Игон и перевёл разговор в будничный тон. — Так как долго, сэйт Вайс, Вы рекомендуете мне придерживаться постельного режима? Всё же меня ждут неотложные дела.

— Которые следует отложить ещё на пару дней, — тоном суровой сиделки заявил паладин, подскочив на ноги и уперев руки в бока. — И это если восстановление пройдёт нормально.

— Но у меня нет столько времени! — с усмешкой возмутился король.

— Если бы ты знал, сколько сил я потратил на то, чтобы привести тебя в порядок, то не ерепенился бы так!

Не сдержавшись, Игон рассмеялся, но взгляд снова упал на перебинтованную руку, и его смех снова погас.

— Я смогу снова играть? — с ноткой грусти уточнил он, осознавая, что каждое движение пальцев отзывается болью. Вайс оценивающе посмотрел на него, сменив позу раздражённой няни на образ мыслителя.

— В лучшем случае через месяц. Зависит от того, как ты будешь придерживаться лечения.

Король посмотрел на него с раздражённым недоумением, но промолчал.

— Что? — наигранно возмутился Вайс. — Я вообще подумывал не слишком утруждать себя понапрасну и просто отрезать тебе кисть, но потом всё же сжалился. А то кому нужен безрукий король? Разве что западнобережным пиратам.

Игон залился смехом, и его лучший друг после мимолётной паузы присоединился к нему. Было так хорошо, так легко, как в детстве, как в этом чарующем сне, наполненном музыкой, из которого так не хотелось возвращаться. Но впереди были суровые будни, от которых, увы, не удастся убежать. Пока Игон позволил себе ненадолго расслабиться прекрасно понимая, что потом ему придётся навёрстывать упущенное время с удвоенной скоростью и упорством.

Как бы не хотелось спать после столь бурного вечера, Монтфельд всё же поспешил покинуть своё поместье практически сразу после возвращения. Если его и преследовали какие-то наблюдатели, то они уж точно остались ни с чем. Барон распустил задержавшихся слуг по домам, но в разное время. И мало кто из внешних наблюдателей приглядывался к этой странной полноватой и скрытной бородатой служанке, торопливо семенящей в сторону бедных районов. Выбрав безлюдную тихую улицу, он проскользнул в один из проулков и сбросил мешковатое платье и платок, вернув себе привычный облик. Ещё несколько мгновений он скрывался в тени, прислушиваясь к посторонним шумам, разделяя их на шаги в разных направлениях, но вскоре убедился, что если за ним и была слежка, то они упустили его, потому уверенной походкой продолжил свой путь.

Ближе к улице Эмербесс пришлось снова слиться с тенями, благо местное освещение было довольно скудным. Несколько тревожно осматривающихся, но пока не заметивших его зевак, точно были не местными, слишком уж напряжёнными были их взгляды. Они явно ждали, когда наступит темнота, когда последние ненужные свидетели разбредутся по домам. Стоило стать одним из таких неприметных горожан, смиренно возвращающихся домой, а потому в дело снова пошло мешковатое платье. Сгорбившись, Монтфельд стал отыгрывать роль старухи, медленным прихрамывающим шагом возвращающейся к себе домой. Благо улица не была тупиковой, и, скрывшись от ленивых взглядов наблюдателей за поворотом, он углубился меж домов к крепостной стене и снова сбросил маскировку у канавы. Нужный дом был совсем рядом, незаметно приблизившись к нему с обратной стороны он с недовольством отметил отсутствие чёрного хода, но зато на втором этаже было призывно открыто окно. Свет не горел, прислонившись к стене он отметил полное отсутствие звуков. Отрывисто вздохнув, он поднялся наверх, поблагодарив себя за ежедневные тренировки, и проник внутрь небольшой комнаты с широкой дешёвой двуспальной кроватью. С виду ничего необычного Он внимательно огляделся по сторонам, не найдя никаких зацепок, и осторожно продвинулся вперёд. Прислонившись к закрытой двери он попытался уловить хоть какие-то звуки, но снова ничего. Подумав, что его дорогая обувь издаёт слишком много шума, он сел на кровать и снял сапоги, погрузив их в сумку к маскировочному платью. Теперь шерстяные чулки делали его крадущиеся шаги абсолютно беззвучными.

Двери в некоторых домах бывают скрипучими, потому пришлось приложить усилие, чтобы медленно её открыть и заставить петли не издать ни звука. Он просочился в коридор, оценив ещё одну боковую дверь и лестницу перед собой, осторожно подошёл ближе, всматриваясь вниз. Узкая кухня слабо освещалась светом из единственного окна, закрытого тонкими шторами. Но даже в этой полутьме можно было отчётливо различить очертания двух тел, лежащих внизу у двери, ещё один был прислонён к дверному косяку. Отвергая любые сомнения, в груди последнего зияла дыра, светящаяся в темноте странными фиолетовыми искрами, словно тлением. Похоже, остальных постигла та же участь.

Осторожно наступая на ступеньки, Монтфельд спустился вниз, чтобы осмотреть пострадавших повнимательнее. Убитых оказалось четверо. Разбросанные по этому узкому пространству, словно тряпичные куклы, будто на их пути повстречался некий сказочный великан, что разметал их как пушинки. Все тела были опалены неизвестным видом магии, которая продолжала распространяться, будто въедаясь в их плоть. Барон наклонился к одному трупу и аккуратно осмотрел его. Вооружённый крепкий мужчина с прожжёным горлом, лицо изуродовано расползающимся ожогом. Рука неестественно вывернута, пощупав её, Монтфельд убедился, что кости внутри раздроблены, так же под его нажатиями проседала и сломанная грудина. Повернувшись к стене у лестницы, он увидел на ней следы крови, а чуть ниже — подпалины, очерчивающие линию шеи. Прикинув размеры, барон сумел восстановить последние секунды жизни этого бугая у себя в голове. Похоже, беднягу с силой отбросили туда, а затем, когда он осел на пол, бросили в его сторону магический запал.

Одетый как обычный горожанин, ничем не примечательный, ничего в его внешнем виде не выдавало определённого рода деятельности. Но под обычной рубахой на плечах виднелись кожаные лямки, образующие за спиной перекрестье, куда обычно крепятся ножны с короткими клинками. Просунув руку под голову и пальцами проведя по позвоночнику, Монтфельд нащупал холодную рукоять клинка. Он усмехнулся, ведь был знаком с подобными маскировочными фишками слишком хорошо. Осторожно приподняв тело, он аккуратно оголил плечо трупа и удовлетворённо улыбнулся, увидев там знакомый символ одной из местных бандитских группировок. Этот человек при жизни был наёмником, а не королевским шпионом. Что ж, стоило всё же проверить остальных. Ещё двое оказались обладателями подобных татуировок, а вот последний, прислонённый ко входу, был не из их числа.

Монтфельд принялся осторожно осматривать его с ног до головы в поисках хоть каких-то следов, но внезапно его поиски оборвались внезапными звуками. Кто-то шагал по грязи снаружи. Тень промелькнула у окна, заставив его прижаться к трупу. Некто заглянул внутрь и быстро исчез, а затем послышались шорохи в замочной скважине. Ленивые наблюдатели Вайсанта перешли к активным действиям. Понимая, что времени у него слишком мало, Монтфельд поспешил к лестнице, преодолевая ступеньки через одну. Рывком он открыл дверь и залетел в пустую спальню, тут же спрятавшись за дверной косяк. Странный звук, похожий на рык, внезапно раздался из другой комнаты, куда он не заглядывал. Монтфельд затих и с опаской посмотрел в сторону. Дверь спальни предательски была открыта, он мог бы метнуться и закрыть её, но её внезапно залило светом с улицы — незваные гости проникли в дом.

Барон бесшумно ругнулся, но затем со скрипом открылась дверь со стороны. Размеренные шаги раздались по верхнему этажу и явно тут же привлекли внимание визитёров. Несколько мгновений некто продолжал свой путь, затем свет исчез — похоже самоуверенные гости закрыли дверь, чтобы по-тихому разобраться с ненужным свидетелем. Они явно прибыли сюда подчистить хвосты. А через мгновение темнота снова озарилась вспышками, но в этот раз фиолетовыми. Ещё несколько запалов и мутные крики неспособных спастись мужчин. Монтфельд рискнул выглянуть наружу. У двери были навалены друг на друга три новых трупа. Ещё один вторженец стонал перед стоящим над ним мужчиной, явно хозяином дома, вышедшего к взломщикам в одних хлопковых штанах, словно демонстрирующего, как искры инородной силы перемещаются по его венам, а из тела прорываются наружу деревянные ветви, оставляя за собой на коже тонкие струйки запекшейся крови. Внезапным рывком хозяин дома опустил ногу на шею раненой жертвы, и до ушей барона донёсся тошнотворный хруст.

Ещё несколько мгновений монстр стоял над своими поверженными врагами, а затем всё тем же размеренным шагом подошёл к заваленной трупами двери. Он наклонился и не особо церемонясь, раскидал их в стороны с такой силой, будто для него взрослые мужчины были не тяжелее мешков с сеном. Их тела врезались в стены под глухой треск ломающихся костей. Освободив пространство, он всего лишь повернул засов, и замок снова послушно щёлкнул. Ещё мгновение постояв у двери, чудовище внезапно метнуло взгляд своих горящих свечением глаз прямо на Монтфельда, словно прекрасно осознавало, что всё это время за ним наблюдали. С ужасом барон спрятался обратно за дверной косяк. Раздались шаги по лестнице. Понимая, что не стоит напрасно уповать на удачу, что монстр мог просто его не заметить, барон поспешил метнуться к окну и выскочить наружу, чудом уцепившись за пару кирпичей, чтобы в панике не упасть и не сломать себе что-нибудь. Но на полпути он заметил странное свечение и, оказавшись на земле, запрокинул голову и посмотрел наверх. Монстр просто наблюдал за ним. Дряхлый старик, что совершенно расходилось с уверенностью его движений. На мгновение Монтфельд опешил от такого диссонанса и замер на месте, не в силах пошевелиться от сковавшего его страха. От этой твари не убежать, ей нужно всего лишь мгновение, чтобы убить его. Но лицо старика лишь скривилось в презрении, после чего он захлопнул окно и явно закрыл его на засов.

Шокированный произошедшим, Монтфельд медленно двинулся прочь, но с каждым шагом скорость его движения возрастала, пока он не перешёл на бег. Его уже не беспокоила слежка, не беспокоили люди Вайсанта, не беспокоила возможная опасность. Только что он был на волоске от смерти.

Рассудок внезапно вернулся, словно протрезвление. Резко остановившись, Монтфельд не устоял на ногах и припал к земле, погрузившись руками в уличную грязь. А был ли он на волоске от смерти? Ведь этот монстр мог запросто убить его. Тогда почему он этого не сделал? Потому что барон покинул дом, в который не следовало проникать? Знал ли лорд Данкт о том, куда его посылал и что там найдёт? Маловероятно, но, если допустить такую мысль, то какую цель преследовал? Наёмники и подчинённые Вайсанта явно не знали, что их ждёт, но что-то искали внутри. Что они могли искать такого, что, вероятно, было очень важно и Данкту? Этот поход вызывал бесконечное число вопросов без ответов.

Отрывисто вздохнув, барон поднялся на ноги, оценив свой внешний вид. Весь в грязи, он явно привлечёт ненужное внимание запоздалых зевак. На него уже бросали недоуменные взгляды, словно на подвыпившего и забредшего не туда богача. Он поспешил пройти вперёд и скрыться в безлюдном проулке, стал судорожно рыться в своей сумке. С лёгким отвращением он погрузил запачканные ноги в свои сапоги и накинул поверх пальто маскировочное платье с платком. Немного покачиваясь в облике престарелой женщины он двинулся в сторону дома, всё ещё пытаясь переварить увиденное.

Да, это были прекрасные несколько дней, за которые граф Меритель практически забыл обо всех своих тревогах. Он наслаждался окружающей его роскошью и благожелательностью всех жителей поместья Данктов, вечерами часто гулял в обществе Венлии по закрытой оранжерее, поражаясь различным заграничным растениям, многие из которых видел впервые. Здесь трепетно относились к каждому экспонату, слуги ухаживали за ними будто за собственными детьми.

И всё же всё это иногда казалось ему слишком странным. Слишком неестественным. Крестьяне лорда Данкта боготворили своего господина, говорили о нём с придыханием, словно ставили его гораздо выше короля. Что нужно было сделать для них, чтобы заработать подобную верность? Не просто вынужденное подчинение из-за понимания своего положения, а восхищение и безумную жажду выполнить любое его поручение. Он наблюдал за ними, как они самоотверженно днями и ночами работают по дому, как сутками не разгибаясь ухаживают за растениями в саду. В них было столько энергии… Казалось, что старшие крестьяне выкладывались даже больше молодых, что ни капли не соответствовало их возрасту. И это была не только представленная Биденом кухонная работница Эдрика, подобных ей в этом поместье были десятки. Неужели все они стали удачными экспериментами для нового лекарства лорда?

А ещё в саду была закрытая часть, огромное деревянное строение, очевидно возведённое здесь совсем недавно, куда ему категорически запрещалось заходить. Круглые сутки из его труб валил дым, а сквозь немногочисленные щели по ночам можно было заметить пробивающийся свет. Странные звуки доносились оттуда, напоминающие гудение, шипение и человеческие стоны. Скорее всего это и была лаборатория лорда Данкта, где он разрабатывал своё чудодейственное лекарство. Но утолить любопытство было невозможно — единственный вход в это здание, расположенный боком и не позволяющий издалека подсмотреть вглубь, тщательно охранялся бесконечно снующими вокруг слугами, вежливо отводящими в сторону заплутавшего гостя. Излишняя настойчивость была ни к чему и привлекла бы слишком много внимания. Потому, после нескольких неудачных попыток, граф решил сдаться и просто наслаждаться местным гостеприимством, позабыв обо всех делах, что ожидали его за пределами Дайзепура.

К сожалению, в этот день выдалась чудесная погода, Лотер и Венлия обедали на балконе гостевой комнаты, из которого открывался прекрасный вид на сад и застеклённые оранжереи. Девушка была как всегда прекрасна, зачитывала ему вслух свои любимые стихи наизусть и так хорошо застенчиво краснела от его комплиментов. Но визит камердинера разрушил эту чудесную идиллию. Слуга передал сожаления Лорда Данкта о том, что ему придётся задержаться в столице, так как король перенёс заседание на неопределённый срок.

И внезапно осознание времени обрушилось на графа всей своей массой. Он провёл здесь около недели. Полмесяца. Он не появлялся в своём поместье так долго и совсем не получал оттуда вестей. Что могло случиться за это время? Не мог ли он опоздать? Омрачённый собственными мыслями, он поспешил дать своему слуге поручения о подготовке экипажа и с трудом распрощался с полюбившейся ему девушкой. Она уверяла его, что он напрасно переживает, и в этом её поддерживали и слуги. Словно стремясь вернуть его обратно в этот безвременный рай. И тогда у него ещё больше создалось впечатление, что он здесь не в гостях. Он в клетке, из которой должен вырваться любой ценой. В сладком плену, из которого ему самому не хочется освободиться. Но дела призывали в путь, и потому этим же вечером он пересёк границу Дайзепура, направляясь в Эльбер и молясь всем озарённым светом предкам, что не опоздал.

Ранним утром Вайс, ещё раз уточнив состояние лучшего друга, отправился исполнять его просьбу. Одетый в серый камзол и вооружённый тяжёлым двуручным мечом с гербом королевства, он привлекал к себе внимание местных, бросающих на него опасливые взгляды. На улице Эмербесс проживали не самые богатые люди, но подобное отношение к себе паладин видел впервые. Восхищение, жажда помощи и целебного прикосновения были для него привычны, неприязнь и отторжение удивили бы его чуть меньше, но страх? Чего могли бояться люди от слуги Света? Пожалуй, на эти вопросы ему могли ответить лишь в местной церкви, куда он первым делом и отправился.

Прихожан внутри было немного. В родных краях Вайса, в его далёком детстве, когда родители были ещё живы, на утренней службе было не протолкнуться. Люди получали благословение, чтобы правильно начать свой день. Неужели за несколько лет всё так изменилось? Он остановил одного из прислужников, методично зажигающего свечи у молебнов, и попросил аудиенции у настоятеля монастыря, несколько минут подождал, после чего к нему вышел худощавый старец с седой бородкой, облачённый в аналогичный камзол, и пригласил последовать за ним вглубь этого миниатюрного храма. В узенькой каморке, где находились покои настоятеля и его рабочий кабинет, с трудом можно было протолкнуться, но настоятель удивительно юрко метался меж привычно для него расставленных вещей. Одним неловким движением засмотревшийся Вайс чуть не уронил стоящую в стороне вешалку с вечерним облачением, но тут же поспешил её ухватить, густо покраснев от неудобства.

— Прошу прощения за беспокойство, — виновато буркнул он.

— Ничего страшного, — отмахнулся старик, опустившись на свою постель и приглашая гостя присесть за письменный стол. — Редко на нашей улице бывают паладины столь высокого сана. Вы прибыли с проверкой?

— Нет, син, я прибыл по другому поручению. Мне велено выяснить информацию о семье Дивер. Что Вы можете о них рассказать?

Старик явно помрачнел, отвёл взгляд в сторону.

— Свет запрещает мне характеризовать прихожан как хороших или плохих. Каждая душа заслуживает спасения, — сказал он с нотой сожаления. — Но я могу сказать, что они не были плохими людьми. Тучи сгустились над ними, предки послали им испытания их воли. Их ни к чему винить, многие в их положении теряют веру в Свет, перестают приходить на службы, пытаются найти поддержку в иных, иногда более тёмных местах.

Вайс нахмурился и подвинулся поближе, показывая всем своим видом, что внемлет каждому слову.

— Понимаете, — продолжил с некой надеждой в голосе, будто оправдываясь, настоятель, переведя взгляд прямо на юношу, — Лурена была хорошей девушкой. Вся их семья — она с мужем, дети и отец, регулярно молились Свету. Корван даже не пропускал ни одной службы, несмотря на то, что постепенно его самочувствие ухудшалось. Мы пытались ему помочь, но, увы, годы уже брали своё. Потому, когда сгинул Балгар, их положение стало критическим. Лурена приглашала в дом моего ученика сьена Бонвана, чтобы ухаживать за больным отцом. Но постепенно всё реже. Затем и сама перестала приходить на службу. Вероятно, её упорные молитвы и поставили на ноги её отца. Хотя я в первый раз в жизни видел подобное чудо.

— Какое? — ещё больше заинтересовался Вайс.

Настоятель перевёл на него странный отрешённый взгляд, в котором было лёгкое непонимание.

— Корван исцелился. Полностью. Я бы и сам не поверил, если бы не увидел одним из вечеров, как он возвращается с поля. Я помню, как лечил язвы на его ноге, но они продолжали гноиться, и он передвигался, немного подтягивая ногу за собой. Но в тот день мне навстречу шёл юноша с лицом старика, совершенно уверенным шагом, да ещё и водрузив на плечо полный мешок урожая. Если бы он не поздоровался со мной, я бы не узнал его.

— Вы спросили его, что с ним произошло?

— Не сразу. Поначалу я не мог поверить своим глазам, а потому не выдавил ни слова, даже приветствия. Но на следующий день я пришёл к ним в дом, рано утром, пока не началась служба. Он уже был на ногах, улыбался, радовался этой встрече. И во всём благодарил молитвы дочери.

— И Вы не поверили ему? — подозрительно сощурился Вайс, расшифровывая эту растерянность на лице настоятеля. Тот осёкся, на минуту онемев, но затем решительно вздохнул и продолжил.

— Нет… не поймите меня неправильно. Я верю в силу Света, он всемогущ, он направляет нас и делает лучше. И я не могу сказать, что бедная Лурена не заслуживала подобного чуда… Но я видел очень много страдающих одиноких матерей, детей, теряющих больных родителей. И в первый раз видел подобное.

— А Вы спрашивали у неё? Она исповедовалась Вам? Хоть раз?

— Регулярно, пока сохраняла веру, — отчаянно закрыл глаза настоятель, словно эти слова причиняли ему боль. — Но прошу, не заставляйте меня брать грех на душу. Я не могу сказать Вам, что именно она говорила. Лишь что на её душе был тяжкий груз, который она была не в состоянии выносить. Лишившись мужа, она попала под прицел плохих людей, которые использовали её в своих грязных целях. Опорочили её перед светом. И, увы, она не могла этого выносить. Потому перестала приходить на службы, но всегда обращалась с молитвами, надеясь, что будет прощена. Каждый вечер, если верить её словам. Потому простите, но я до сих пор не могу пережить потрясение от случившегося с ними, мне тяжело говорить о них.

— Что произошло? — удивился Вайс.

— Вы не знаете? Разве не потому Вы пришли сюда? Этой ночью их дом сгорел дотла.

Услышанное поразило юношу. Неужели он всё же опоздал?

— Тогда мне следует сейчас же отправиться туда.

— На месте уже работает констебль Болатан. Думаю, он будет рад Вам помочь. И надеюсь, что я смог ответить на Ваши вопросы.

Юноша поднялся на ноги и повернулся к двери, но на выходе всё же задержался и с неуверенностью повернулся к старцу.

— Всё же один остался, — мрачно заключил он. — Муж Лурены, Балгар. Вы сказали, что он сгинул, когда заболел её отец. Но по моим данным он давно бросил семью, и от него не было никаких вестей.

— Побойтесь Света, — прошептал с возмущением настоятель. — Балгар был хорошим супругом и искренне любил семью. Он верил в Свет и служил на благо своей родины. Я знал его и не могу позволить Вам оскорблять его светлую память, какой сан бы Вы не носили. Он пал героем!

— На войне?

— Да. Сложил голову как и сотни других наших смелых солдат.

— А в какой из битв?

— Терииан, четыре года назад. Его тело так и не вернулось, и мы отпевали пустую урну.

— Хорошо, спасибо Вам и на этом, — поклонился Вайс и ушёл прочь. Через несколько минут он уже прибыл на пожарище. Кирпичный остов еле держался на обугленном деревянном каркасе, большая часть постройки обрушилась. Полицейские и местные жители смиренно разбирали завалы, но всё же бросили на новоприбывшего несколько подозрительных и опасливых взглядов. Найдя человека с пергаментом в руках, тщательно что-то описывающего, Вайс решил для начала направиться к нему.

— Добрый день, мне нужен констебль Болатан.

— Это я, с кем имею честь? — убрал в сторону свои записи мужчина и слегка поклонился нежданному гостю.

— Сэйт Аурим, послан к Вам по поручению короля. Мне необходимо получить сведения о произошедшем, — из внутреннего кармана камзола Вайс достал сложенные бумаги, чтобы представить их представителю закона. Тот внимательно пробежался по строкам, написанным королём и заверенным королевской печатью, после чего кивнул.

— Мы бы и сами не прочь их получить, — сказал он, понизив голос. — Вроде как жили тут лишь четыре человека, а вытаскиваем уже седьмой труп, и, судя по внешним признакам, все мужчины. Уже и не скажешь, что именно здесь произошло, а соседи, как назло, твердят, будто ничего не видели. Пожар был глухой ночью, и, дескать, никто не осознал, что соседний дом горит, пока тот не начал обрушаться. Только вот ближайшие дома слегка обуглены, а, значит, всё же жильцы предпринимали попытки к самотушению. А дальше, выходит, смотрели на огонь?

— Звучит действительно подозрительно, — хмыкнул Вайс. — Разрешите мне помочь?

— Разумеется, любая помощь нам сейчас пригодится, — заметно оживился офицер и похлопал его по плечу, маскируя вторую фразу, сказанную практически на ухо. — Заодно и пара глаз, чтобы приглядывать, как бы эти молодцы не стащили вещественные доказательства. Если, конечно, что-то сохранилось.

— Хорошо, я понял, — с тенью улыбки кивнул Вайс и вернулся к своей кобыле. Следовало сменить камзол на нечто более подходящее для подобных работ, благо у него с собой была обычная хлопковая рубаха, в которой он иногда мог отдохнуть от бремени своего сана. Но работа сразу не пошла, в течение часа его не покидало странное тревожное ощущение. Он закрыл глаза, и в его руках замерцал свет. Страх, отчаяние и боль, казалось имели свой источник.

— Что-то случилось? — уточнил один из полицейских, подойдя ближе, крестьяне же пятились назад, щурясь от искр холодного света, иногда кашляли и хватались за грудь.

— Кто-то есть… Похоже, выжившие, — ответил паладин, не слишком веря своим словам. Слуги закона, судя по всему, не поверили его словам ещё больше. Но он всё же метнулся туда, куда толкали его ощущения, разгребая обвалившиеся кирпичи. Общими усилиями они наткнулись на дверцу шкафа, проломленную под грудой камней. Дыра потемнела от пыли, пропитавшейся кровью. Вайс решительно дёрнул ручку на себя, и перед глазами ошарашенных людей предстали два скрюченных детских тела. Девочка лет шести закрывала собой своего младшего брата, сжав его в своих бережных объятиях, из раны на её виске сочилась кровь. Повисло скорбное молчание, но затем она поморщилась от слепящего дневного света и неуклюже пошевелилась.

— Тише, не надо, не торопись, — успокаивающе прошептал Вайс, приблизив объятые светом ладони. — Позволь мне помочь тебе.

Она посмотрела на него с недоверием и лишь крепче сжала брата. Паладин болезненно поморщился и взял её за руки, стараясь ослабить её объятия, но она начала сопротивляться и смотреть на него со злостью, найдя в себе взявшиеся из ниоткуда силы.

— Пожалуйста, не надо, — настойчиво усилил он напор. — Прошу, отпусти его.

Он не мог подобрать нужных слов, чтобы убедить её. И не мог сказать правду как есть. Смелая девочка, так оберегавшая своего брата, до сих пор не поняла, что малыш в её руках уже давно мёртв. Свет не стремился излечить его тело, ведь мог исцелять лишь живых. Обмануть её, заверить, что всё будет хорошо? Но как тогда позже он будет смотреть ей в глаза? Или самому себе перед службой? Нужно было решиться, иначе она не отступит и так и будет озлобленно смотреть на него.

— Его уже не спасти, — произнёс он чуть тише, понимая, что его голос вот-вот дрогнет. — Он умер. Тише-тише!

Она задрожала в его руках, попыталась ударить его и остервенело замотала головой из стороны в сторону, при этом не издав ни звука. Ему пришлось перехватить её за виски, и сияние его силы усилилось.

— Тише, успокойся, — монотонно произнёс он, глядя ей прямо в глаза. — Я позабочусь о тебе. А ты поможешь мне найти тех, кто это сделал.

Сила света действовала успокаивающе, но даже она не смогла ослабить тех эмоций, что искрой отразились в её взгляде. Смешение боли, отчаяния, страха, злости и надежды. Она поверила ему, безмолвно принимая его обещание, и прекратила сопротивляться.

— Хорошо, — выдохнул он, поднимая её на руки, и двинулся в сторону констебля. Полицейские смотрели на него с восхищением и явным одобрением, а вот опаска в глазах местных никуда не исчезла. Они наблюдали с тревогой, как паладин уносит прочь чудом выжившую девочку.

— Я хотел бы осмотреть тела, — осторожно обратился Вайс к Болатану. — Ознакомиться с уликами.

— Думаю, мы управимся к вечеру и привезём всё в участок. Можете пока отправиться туда. Улица Келтон, дом 75.

— Благодарю, — кивнул паладин, бросив ещё один взгляд на пожарище, и снова убедился, что уехать отсюда будет лучшим решением.

Несколько часов Монтфельд наблюдал из собственного поместья за слежкой снаружи. В отличие от своих оппонентов, он держался гораздо непринуждённее и быстро вычислял их из толпы. Пара нищих у входа и снующий вокруг мужчина с тюком каких-то тканей, уже несколько раз обошедший забор поместья со всех сторон. Может, был и кто-то ещё.

Рука дрогнула, и чай из кружки вылился ему на домашние тапки, заставив отскочить в сторону и фыркнуть. Да уж, кажется, его нервы были на пределе. Монстр в доме на улице Эмербесс их порядком расшатал. От воспоминаний об этом чудовище руки снова задрожали, а потому барон поспешил залпом опустошить кружку и коснуться лба, как от зудящей мигрени. Вероятно, стоило немного развеяться. А, может, даже пошалить.

Воспалённый внезапной идеей, бросив ещё один взгляд на часы, он поспешил одеться в свой будничный чёрный костюм, так хорошо скрывающий рукояти двух кинжалов, и отправился прочь из поместья. Подойдя к притворным бездомным, он кинул в протянутые руки серебряную монету, после чего весьма довольный отправился прочь. Сегодня он рассчитывал прогуляться пешком по людным улицам, вычислить лица, что не меняются и продолжают следовать тем же путём, что и он.

Ещё немного петляний по широким площадям — и он нырнул в район Сейварадж, обросший дурной славой практически с момента основания Незервинда. Не слишком далеко от его центральных улиц расположился бордель для зажиточных горожан, куда дворянин и держал путь. Местные узкие улочки угрожали затаившимися в них бандитами, стоит только потерять бдительность и свернуть не туда.

Однако в этот раз ему повезло ни с кем не повстречаться. Вполне спокойно он добрался до трёхэтажного здания, отбрасывающего тёплый бордовый свет на улицу, красноречиво намекая на направленность этого заведения. На входе стояли и лениво осматривались по сторонам несколько крепко сложенных мордоворотов, явно делающих вид, что они стоят здесь просто так и не имеют никакого отношения к борделю за своими спинами. Они бросили мимолётный взгляд на Монтфельда, оценивая его дорогую одежду и статную походку, после чего вновь потеряли интерес и не помешали ему пройти внутрь.

Ароматы духов и дыма тут же окутали дворянина, жизнь здесь кипела. Сбежавшие от своих жён состоятельные люди играли в азартные игры, окружённые прекрасными девицами всех возрастов, наряженными в одежды, поражающие неискушённое воображение своей откровенностью. Между игральных столов сновали официантки, постоянно пополняя запасы выпитых напитков, иногда получая заказы на нечто более существенное. Монтфельд уверенным шагом двинулся сразу в бар. Совсем как в старые добрые времена, когда во имя короны от него требовалось решать некоторые щекотливые вопросы.

— Здравствуй, Бурдрик, — многозначительно улыбнулся он бармену, усаживаясь за стойку.

— Ваша милость, барон Штаферд, — с некоторым удивлением отвесил ему поклон полный мужчина с густой рыжей бородой и кудрявой шевелюрой, взгляд его карих глаз не отрываясь смотрел на внезапного гостя из прошлого с лёгкой нотой подозрения. — Каким судьбами Вы пожаловали в наше заведение?

— Хотел проведать старых друзей, — повёл бровью Монтфельд и сложил руки перед собой. — Немного расслабиться. Возможно поиграть.

— Если Вам угодно, можете занять любое свободное место в зале.

— Нет, Бурдрик, это совершенно не то, — капризно скривился, увиливая, дворянин. — Мне нужна игра с высокими ставками. Очень высокими.

На это мужчина нахмурился и опёрся на стойку, сверля гостя глазами.

— А Ваше положение позволяет Вам делать такие ставки? — уточнил он, немного понизив голос. — Господин Эспайр не любит, когда его беспокоят без веской причины. Если я потревожу его попусту, Вам, как и мне, будет крайне неудобно.

— О, думаю, эта партия будет ему по душе, — хищно усмехнулся Монтфельд, многозначительно кивая и похлопав по массивному мешочку на поясе, звякнувшему монетами. Бурдрика смутили огоньки безумия в глазах дворянина, но всё же он отдалился, заговорщически окинул взглядом зал, кашлянул и подозвал к себе одну из девушек.

— Алоиза, наш гость — старый друг господина Эспайра. Предупреди его о визите барона Штаферта.

— У меня есть маленькая просьба, — с лёгким неудобством вмешался в их разговор Монтфельд. — Мне не хотелось бы лишнего внимания. Вдобавок к тому, что у меня уже есть.

Это явно заставило бармена помрачнеть.

— Тогда проводи барона через комнату №12, — скорректировал он поручение для девушки, и та послушно кивнула.

— Благодарю, — улыбнулся Монтфельд и оставил на стойке горсть золотых монет, после чего последовал за вальяжно вышагивающей спутницей. Взяв из ящичка у лестницы нужный ключ под пристальным взглядом ещё одного крепко сложенного бугая, она повела гостя на второй этаж, к нужной двери. Внутри ожидал довольно дешёвый и внешне слишком узкий из-за излишне широкого шкафа у стены номер. И недаром, ведь за стенами шкафа была лестница, ведущая вниз двумя длинными пролётами. Здесь в подвальном помещении, вопреки ожиданиям, был самый богатый номер этого борделя, в котором всегда заседал владелец в компании своих лучших девиц, лучшего вина, деля эту роскошь с друзьями или вкушая в полном одиночестве. В этот раз здесь была задорная компания богатых и авторитетных личностей, имеющих нелегальный доход и крайне скверную репутацию. Монтфельд усмехнулся тому, насколько неизменен преступный мир Незервинда, пробегаясь по знакомым ему лицам.

— Диглиф! — подойдя ближе, протянул он, раскинув руки в сторону, словно желая заключить хозяина вечера в объятия. Его визит ответной радости не вызвал, несколько ближайших человек отбросили карты, вскочили со стульев и потянулись к клинкам на поясе.

— Кого я вижу? — сощурился мужчина во главе стола, и, несмотря на его широкую улыбку, взгляд его был явно озлоблен и насторожен. — Неужели это прославленный Монтфельд Штаферт? Я слышал, ты давно сгинул, оставленный всеми и обезумевший в стенах своего особняка.

— Мне казалось, ты отлично знаешь, что от меня не так-то легко избавиться, — улыбнулся тот и убрал руки за спину, выпрямившись перед собравшимися.

— Я уже не уверен. Всё же я знал другого Монтфельда Штаферта. Что не стал бы столь безрассудно вламываться на мой вечер и беспокоить своим визитом влиятельных господ, решивших ненадолго передохнуть от дел.

— Я смущаю кого-то? — усмехнулся он и окинул взглядом мрачных мужчин, многие ответили ему презрительными взглядами.

— Незваные гости всегда доставляют лишь неудобства. Особенно если их прошлые визиты принесли лишь проблемы.

Мгновенно Монтфельд переменился в лице, помрачнел, в его голос вмешались нотки едва сдерживаемой ярости.

— Проблемы?! — прошипел он, бросившись вперёд и ударив кулаками о стол. Теперь люди рядом с ним уже открыто обнажили оружие и не сводили с него глаз, но он словно их не замечал, сверля глазами своего собеседника. — Ты смеешь говорить мне о проблемах? Мне?!

— Мы послушали тебя, считая, что ты видишь многое наперёд, считая тебя приближённым к правителю, — прошипел в ответ Диглиф. — Мы вложили огромные деньги в нелегальный товар, который твой ненаглядный братец должен был доставить. Но он облажался. И подставил всех нас. И ты тоже. Может быть потому, что всё не так, как тебе казалось? Не ты вертишь носом правителя, поворачивая голову куда нужно, а он вертит тобой, как послушной девицей?

— Ты совершенно не понимаешь, о чём говоришь, — мрачно и довольно тихо произнёс Монтфельд, но от каждого его слова веяло затаённой угрозой.

— Это всё дело прошлого, Монтфи, — улыбнулся Диглиф. — Пусть в нём и были мрачные моменты, но всё же ты многое для нас сделал, потому я окажу тебе услугу и выслушаю. Зачем же ты явился сюда сейчас?

— Всего лишь немного пощекотать нервы за хорошей партией, если позволите.

Не спуская с него подозрительного взгляда, хозяин вечера всё же указал ему рукой на свободный стул.

— Если у тебя ещё есть что ставить, — настороженно отметил Диглиф. — Слышал, твои дела идут не лучшим образом.

— Лишь слухи, — усмехнулся Монтфельд и отвязал от пояса увесистый мешочек с золотом, раскрыл его и небрежно бросил перед собой. Блеск монет в бликах свечей был более чем убедителен, чтобы немного понизить градус напряжения.

— Тогда потерпи немного, когда мы закончим партию.

— Разумеется, — кивнул он, удобнее устраиваясь на предложенном месте. Собравшиеся продолжали поглядывать на него с опаской, он же наблюдал за ними лишь мельком, так, чтобы лишний раз не нервировать своим назойливым вниманием.

Он умел с пользой проводить время, оценивая собравшихся. Карты всегда были отличным инструментом для изучения людей, как они ведут себя выигрывая, проигрывая, ощущая неминуемый крах. Лишь Диглиф был абсолютно невозмутим. Он славился своим везением и был лучшим игроком в Нитерно. Иногда на подпольные турниры съезжались гости из других областей, желающие попытать счастья, но всё равно уезжали без гроша в кармане и с рухнувшими надеждами. Диглиф умел добиваться своего, щёлкал своих противников как орешки. Немногие могли похвастаться тем, что сумели его обыграть, и Монтфельд был одним из этих счастливчиков.

Оглядываясь вокруг, он понимал, что противники его старого знакомого обмельчали, слишком явно выражая свои эмоции, их можно было прочитать с первого взгляда, и наверняка, это нагоняло тоску на хозяина вечера. Внезапный гость стал многообещающим глотком свежего воздуха. Постепенно новички покинули вечер, оставив круг из самых старых и опытных игроков. Партия закончилась победой Даграна Сатони, держащего в кулаке несколько нелегальных рынков, но это была лишь разминка. Диглиф явно дал ему выиграть, чтобы распалить интерес к игре и заставить рисковать. О, все эти его трюки не менялись годами и были так хорошо знакомы Монтфельду, ведь он играл по схожей схеме.

— Похоже, настало время большой игры, — объявил Диглиф, жестом руки приглашая присоединиться и внезапного гостя, тот в ответ лишь улыбнулся.

Большая игра между самыми опытными игроками королевства длилась несколько часов, медленно выбивая участников из круга. Дагран Сатони покинул комнату одним из первых, лишившись не только выигранных денег, но и расставшись с доброй частью собственных. Кто-то балансировал между победами и поражениями, некоторым даже хватало выдержки, чтобы выйти из игры без особых потерь, вовремя остановиться. Теперь они наблюдали со стороны за сражением трёх игроков — Диглифа, Монтфельда и низкорослого крепко сбитого мужчины по имени Рогмар Энвельс. Последнему сегодня удивительным образом шли карты, и два его соперника явно растеряли былую уверенность в своей победе. Пошёл последний этап игры, все карты уже были на руках, пришло время делать ставки. Монтфельд сегодня обыграл многих, а потому его единственный туго набитый золотом кошель пополнился стопками монет, чуть больше было у хозяина вечера, но всё же третий удачливый игрок был в самом выигрышном положении.

— Ставлю десять тысяч, — объявил Диглиф и подвинул пятую часть своего состояния к центру стола.

— Пятнадцать тысяч, — ответил явно вошедший во вкус Рогмар, обеспечивая свою ставку.

— Двадцать, — улыбнулся первый и добавил ещё стопку монет, а затем перевёл взгляд на третьего компаньона. — Неужели останешься в стороне, Монтфи?

— К чему мелочиться? — улыбнулся тот в ответ. — Мы же всё же играем по-крупному.

С этими словами он выдвинул всё, что у него было.

— Идёшь ва-банк? — удивлённо повёл бровью Диглиф.

— Ни к чему тянуть, время уже позднее, — ехидно ухмыльнулся Монтфельд. — Всё же прошлая ночка у меня вышла весьма непростой.

— Дела при дворе нового короля утомляют?

— Не совсем. Скорее я выполнял просьбу одной высокопоставленной персоны на улице Эмербесс.

Рогмар вздрогнул и посмотрел на него взглядом, полным тревоги.

— Неужели небожители спустились до простого люда? — усмехнулся Диглиф. — Небось какой-то мелкий дворянин попросил разобраться со строптивой любовницей?

— Мелковато для меня, не находишь? — презрительно скривился Монтфельд. — Я бы сразу отказался от подобных развлечений. Для решения таких проблем всегда можно пригласить медведей Рогмара. Или кого-то ещё, кто будет действовать чуть деликатнее.

Он кивнул в сторону третьего игрока, и тот натянуто улыбнулся ему в ответ, хотя напряжение явно росло.

— Но, к сожалению, бывают люди, которым отказать невозможно, — многозначительный взгляд барона остановился на последнем молчаливом собеседнике. Тот кашлянул, спрятав глаза от оппонента, а затем подвинул большую часть своих денег на центр.

— Поддерживаю, — буркнул он, не спуская внимательного взгляда с Монтфельда.

— А я, пожалуй, останусь не у дел. Пасую, — улыбнулся Диглиф, откидываясь в кресле и скрываясь в тени, но его взгляд сверлил обоих игроков. Он догадался, что его старый знакомый ведёт какую-то двойную игру за этой партией, и решил ещё немного понаблюдать, чтобы понять, какую. Это осознавал и барон, только вот не особо рассчитывал делиться своими целями со всеми присутствующими.

— Мне с моей любовью к порядку не нравится, как одиноко выглядят эти стопки монет, отделённые от своих братьев, — произнёс он, облизнув губы.

— Любовь к порядку? Ты точно говоришь о себе? — хохотнул Диглиф.

— Порядку в деньгах, мой друг, — бросил не него вальяжный взгляд Монтфельд, они оба и несколько наблюдавших за ними человек рассмеялись, но третий игрок их веселье не разделил, всё больше мрачнея. — Потому могу предложить сыграть на интерес: любая услуга в обмен на это золото.

— Думаешь, я позволю тебе обвести меня вокруг пальца? — нахмурился Рогмар. — У меня в подчинении десятки крепких ребят, которые могут выполнить любое моё поручение. И наверняка справятся гораздо лучше тебя.

— Да, я видел нечто подобное вчера, — усмехнулся Монтфельд, заставив оппонента вздрогнуть и с тревогой посмотреть на него. А затем тот напряжённо вздохнул и подвинул своё золото поближе, вызвав у барона удовлетворённую улыбку.

— Пришло время открыть карты? — с лёгким коварством произнёс он, после чего медленным движением руки выложил свои на стол. Рогмар внимательно посмотрел на комбинацию противника, словно мысленно взвешивая каждую карту. Затем перевёл взгляд на Монтфельда, и на его губах растянулась улыбка. Он с торжеством выложил свои, празднуя победу в этой партии.

— Какая жалость, — протянул барон, но печаль в его голосе звучала слишком наигранно. — Вам сегодня невероятно везёт, сэр Энвельс.

— Что ж, прекрасная партия, господа, — поднялся со своего места Диглиф и потёр руки. — На этом, увы, наш вечер заканчивается. Был очень рад всех вас видеть и с нетерпением жду в следующем месяце.

Люди начали расходиться. Рогмар собирал своё честно выигранное золото в мешки, и следовало чуть задержаться, чтобы обсудить подробнее, что именно досталось победителю. Благо к барону с натянутой дружелюбной улыбкой приблизился Диглиф, явно рассчитывая вытянуть какую-то информацию.

— Отличный вечер, — поспешил восхититься Монтфельд, — прям как в старые добрые времена!

— Спасибо, — чуть искреннее улыбнулся тот. — Признаюсь, я несколько скучал по твоим визитам.

— О, не стоило.

— Они всегда были пропитаны ароматом таинственности. Словно загадка, которую непременно хочется разгадать. Признаюсь, я боялся, что их больше никогда не повторится. Но вот ты снова здесь. Старательно плетёшь свои сети. И совершенно не хочешь поболтать по душам со старыми друзьями.

— А для чего тогда я по-твоему пришёл? — почти искренне удивился Монтфельд. — Честно говоря, я рассчитывал, что мы поговорим втроём, когда все разойдутся. Если, конечно, Рогмар будет не против.

Они оба обратили взгляды к мгновенно помрачневшему победителю.

— Мне ваши интриги ни к чему, — буркнул тот, сгребая остатки честно выигранного добра в мешок.

— Тогда ты зря связался с лордом Вайсантом, — напрямую припёр его к стенке барон, заставив оторопеть. Через мгновение Рогмар побагровел и выхватил из-за пазухи нож, явно готовясь напасть на своего собеседника. Но Диглиф оказался быстрее.

— Тише, Рогмар, — осуждающе зацокал он языком, наставив на гостя заряженный миниатюрный арбалет. — Не поднимай шума, и тогда твои дела за спинами товарищей останутся лишь между нами.

— Ты так легко поверишь этому сумасброду? — фыркнул тот. — Этой подколодной змее? Ты же меня знаешь, я с прихвостнями короны не якшаюсь!

— Думаю, лорд действует не от лица короля. Лишь заметает какие-то свои следы, — усмехнулся Монтфельд. — И, судя по тому, что я видел, дела его гораздо темнее, в сравнении с которыми ваша деятельность покажется детским лепетом. Потому я и пришёл к вам, чтобы разобраться.

— Так что же ты видел? — явно заинтересовался Диглиф.

— Пусть Рогмар начнёт. Без его предисловия история явно будет неполной.

Под напором взглядов двух мужчин, тот всё же сдался и убрал свой нож.

— Он прижал меня. Одним старым грешком, от которого я до сих пор не отмылся, — туманно пояснил Рогмар с явным недовольством. — Попросил пару крепких ребят, чтобы зачистить следы в одном доме. Бедняцкий район, плёвое дело. Мои парни должны были напасть, растащить всё, что им приглянётся, пока его человек заберёт какую-то важную вещь. Но они не вернулись. Две группы крепких парней, этого было достаточно, чтобы обезвредить при необходимости целый полицейский отряд. Что такого могло случиться в этом проклятом доме?

— То есть, лорд не предупредил, что может их ждать? — уточнил Монтфельд.

— Этот недоносок сказал, что там будут всего лишь пара детишек и старикашка, которых при случае можно прирезать. Ничего сложного, его людям просто не стоит марать об это руки.

— И при этом наверняка неплохо заплатил, чтобы сгладить все твои сомнения? — усмехнулся барон, окончательно выстраивая картину в голове, на что собеседник снова побагровел от злости.

— Считаешь меня идиотом? — прошипел он.

— Нет. Я и сам не мог предположить, — размышлял он на ходу, глядя вы точку перед собой. — Хотя, стоило понять по многообещающим фразам лорда Данкта, что это будет нечто выдающееся. И действительно, — он перевёл взгляд на Рогмара, — ни ты, ни я, ни твои ребята не могли даже подумать, что старикашка окажется монстром, судя по всему с демоническими способностями.

— Что? Брешешь! — фыркнул Рогмар с явным страхом в глазах. Диглиф же с опаской переводил взгляды с одного на другого.

— Он в одиночку уработал всех твоих ребят прямо на моих глазах. С помощью фиолетового огня, магии, что въедается в тела и даже стены.

— Ты совсем съехал с катушек, — прошипел Рогмар, приближаясь и тыча в него пальцем.

— Ты доложишь об этом своему новому хозяину? — деловито уточнил Диглиф, переводя внимание на себя.

— У меня никогда не было хозяев, — бросил на него испепеляющий взгляд Монтфельд.

— Я просто хочу понять, почему ты решил рассказать об этом нам, а не королю.

— Я должен был участвовать в обсуждении новых законопроектов, — выпрямился и скрестил руки тот, словно подчёркивая свой внезапно возросший статус при дворе. — Сюда слетелась вся знать, весь цвет общества, чтобы услышать, что именно решит новый правитель. Но внезапно мероприятие сорвалось. И многоуважаемый лорд Данкт как бы случайно проговорился, что причина тому — внезапное и окутанное тайной происшествие во дворце.

— Слишком многое знает придворный дипломат, — с сомнением оценил Диглиф. — И слишком уж много говорит “как бы случайно”.

— Явно копает под Вайсанта, — уверенно вставил Рогмар.

— Но всё же почему ты обратился к низам, если вращаешься в таких высоких кругах? — снова вернулся к своему вопросу Диглиф. — Неужели твоего нового влияния не хватает, чтобы распутать этот клубок без помощи старых друзей? Всё же, по слухам, ты снова получил милость короля.

— Этот мальчишка ни на что не способен, — презрительно фыркнул Монтфельд.

— И ты решил переметнуться на сторону более влиятельной личности — придворного дипломата. Дать ему то, чего он так хочет. Но при чём тут мы? Что ты задумал, Монтфи? И почему думаешь, что найдёшь здесь то, что тебе поможет?

— Я хотел предложить тебе интересную и весьма выгодную прогулку. Участие лорда Вайсанта меня действительно заинтересовало. А тебе это должно быть интересно, потому что в его распоряжении находятся весьма неудобные бумаги, само существование которых заставляет тебя скакать перед ним на задних лапках. Исполнять его маленькие неудобные желания, которые могут навредить твоему авторитету в кругу твоих коллег.

Он перевёл коварный взгляд на Рогмара, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. Да, третий был явно лишним, выпавший из разговора мужчина теперь заинтересованно метал взгляды на двух старых друзей, осознавая, что беседа зашла явно не туда.

— Безумный вздор, — хотел отмахнуться явно помрачневший Диглиф. — Со своими связями я бы давно избавился от подобных документов, если бы они существовали.

— И если бы знал, где они находятся, — Монтфельд не собирался его так просто отпускать. — Где в поместье лорда Вайсанта тайный архив, в котором он хранит компромат на всех важных персон в его деятельности.

— Откуда тебе это знать?

— Но до того я был его лучшим учеником. Тем, кому он мог доверить эту тайну, поделиться сведениями, чтобы я максимально эффективно работал на него. Если быть до конца честным, без лорда Вайсанта не возникла бы наша дружба. Ведь я — один из немногих, кто знал твои маленькие слабости ещё до знакомства. Откуда ты, с кем в родстве, как пришёл к успеху. И какой в действительности ассортимент товаров ты нелегально перевозишь через границы.

Молниеносным движением хозяин заведения выхватил свой арбалет и наставил его на нежеланного гостя, но тот даже не шелохнулся, а продолжал всё так же издевательски улыбаться.

— Что он несёт, Диглиф? — ошарашенно прошептал Рогмар.

— Что Дигги весьма хорош и сам добился своего положения. Пусть и не без помощи со стороны, — продолжил Монтфельд, словно смакуя каждую секунду.

— Может мне заткнуть тебя навсегда, чтобы не слушать этот вздор? — прошипел Диглиф с раздражением, но в его глазах уже явно читался страх.

— Ведь ты в своё время тоже был его учеником, — растёкся в улыбке тот. — Только твоя позиция немного ниже. Ты лишь доносишь на тех, с кем работаешь. Выводишь на чистую воду тех, кто начинает играть слишком дерзко. Отдаёшь их на растерзание волкам. Можем спросить у Рогмара, как на подобные тёмные пятна в твоей репутации взглянет ваш общий картель.

— Что?! — шокированный этими словами Рогмар теперь во все глаза смотрел только на своего криминального партнёра.

— Кажется, ты не оставил мне выбора, — хищно сузив глаза, недовольно прошипел Диглиф.

Одним резким рывком он развернул оружие и выпустил стрелу прямо в лоб Рогмару. На лице нежелательного свидетеля разговора так и застыло недоумеваюющее выражение лица.

— А ведь он мне нравился, — хмыкнул, убирая оружие, хозяин заведения. — Простоватый, прямой, от него всегда знаешь, чего ожидать, как его раскусить. В отличие от тебя.

— Ты так заплывёшь жиром, — усмехнулся Монтфельд. — Потеряешь вкус и хватку и со временем будешь лишь с наслаждением вспоминать былой азарт. Так что я нужен тебе.

— Если бы я знал, что ты ходишь под главным шпионом королевства, я бы не позволил тебе перешагнуть этот порог, — глаза Диглифа сверкнули злостью, в голосе добавились рычащие нотки. На незваного гостя нацелился арбалет, в котором его старый знакомый уже ловко успел заменить снаряд.

— Неужели ты не догадался раньше? — невозмутимо улыбался барон.

— Я сомневался. Мне казалось, это было лишь удачным стечением обстоятельств — что обеспеченный скучающий барон с хорошей деловой жилкой так удачно влился в нашу компанию.

— Неужели ты веришь в случайности?

— Лишь самую малость, чтобы не допускать наивной мысли, что у меня всё под контролем.

— Тогда не стоит допускать её и сейчас, — улыбнулся Монтфельд и положил ладонь на арбалет, медленно опуская его от своего лица. — Всё же я нужен тебе. Я и никто другой.