Глава 3. Бесконечное сражение.

— И чего ты хочешь? — прошипел со злостью Балазар. — Зачем всё это?

— Необходимо провести ещё немного экспериментов, чтобы сделать моих подручных сильнее, — беззаботно ответил монстр, разглядывая свою руку, стоило сказать, менее светящуюся и более истощённую — ту самую, которую Балазар уничтожил во время их последней битвы.

От этих слов огненный маг ощутил отвращение к происходящему. Столько смертей, столько боли и страданий — всё лишь ради каких-то экспериментов, ради власти. Это было чудовищно мерзко, и от осознания собственного бессилия ему хотелось выть и лезть на стену.

— Ничтожества! — воскликнул он. — У вас всё равно ничего не выйдет!

Монстр посмотрел на него в упор усмехнулся, а затем медленным шагом подошёл ближе. Его грубые твёрдые пальцы, напоминающие древесную кору, взяли Балазара за подбородок, не позволяя отвернуться. Несмотря на внешнюю хрупкость, они были довольно сильными, и даже несколькими рывками головой, мужчина не смог воспротивиться. Сейчас оно снова попытается завладеть его памятью, погрузить его в пучины кошмаров. Он должен был продолжать борьбу.

— Ничего, — кивнула тварь, коварно ухмыляясь. — Если ты нам не поможешь.

— Никогда, — прошипел воин, и, собрав остаток сил в кулак, плюнул демоническому отродью прямо в лицо. Замерев на мгновение, оно с недоумением коснулось щеки и стёрло с неё слюну, ещё раз посмотрев на её след на собственных пальцах. На его губах снова появилась удовлетворённая усмешка, что порождало в Балазаре лишь отчаяние. Будто он делал всё точно так, как и задумывал его мучитель, раз за разом оправдывая его ожидания.

— Может быть, ты можешь преодолеть чужие страхи, но ведь у тебя ещё есть твои собственные, — отметило оно, ткнув пальцем ему в лоб.

— Ты больше не сможешь обманывать меня своими иллюзиями.

— Это ни к чему. Я просто открою тебе правду. Покажу то, что ждёт всех вас, — палец уступил место ладони, вдавливающей голову Балазара назад, к пульсирующим силой корням за его спиной. Вопреки своим желаниям, как бы ни пытался воспротивиться, огненный маг погрузился во тьму.

Новые ощущения были странными, совершенно неповторимыми. Словно он парил где-то в вышине, вокруг простирались леса, скрывая от него землю густыми кронами, но он видел всё, что там происходило. Чувствовал каждый шаг сотен людей, ощущал биение их сердец, в унисон его собственному. Каждый из них был его ребёнком, каждый получил его силу, она пропитывала их насквозь, и теперь им предстояло совершить то, для чего они создавались. Пробудить спящих, искоренить глупцов. Они войдут в каждое селение, в каждый дом. Призовут там своих единомышленников и уничтожат всех, кто сопротивляется. Ещё немного времени на созревание. Ещё несколько лун — и этот мир преобразится и окажется полностью в их власти. Земля будет орошена кровью отступников, кровью предателей и слуг демонов, столько лет притеснявших людей и сводивших их с истинного пути.

Балазар кричал от ужаса, он видел, как один за другим сектанты, чьи жилы горели силой, входили в дома, вооружённые кинжалами, убивали спящих или пробуждали в них такую же силу. Вопли и ужас распространялись по округе, но никто не мог помочь невинным людям. В этих землях не было ни одного боевого мага.

Балазар взвыл, всеми силами пытаясь вырваться из этого кошмара. Бесконечный поток смертей и отчаяния. Ужас, застывший в глазах невиновных, встретивших свою смерть от рук этих чудовищ, от их кривых кинжалов или потоков магии, срывающихся с их пальцев. Страх плачущих детей, которых эти монстры волокли следом за собой в лес. И сотни новых огней, загорающихся в жилах новых приверженцев демонического культа. Пусть он и был бессилен, он не мог этого допустить. Он должен был что-то сделать. Оборвать этот круговорот боли и страданий. Вырваться из него.

Невыносимый жар обжёг его, словно раскалённое оружие на мгновение впилось в его тело, вызывая вопль агонии. Но кричал не он. В следующее мгновение связь разорвалась, возвращая Балазара обратно в грот. Оковы пропали, пламя полыхало очагами на корневищах, освещая окружающее пространство. Не сдерживаемый больше ничем, огненный маг подался вперёд, но повис на остатках пут, впившихся ему прямо в спину. Он смог только повернуть голову в сторону, чтобы хоть немного осмотреть место своего заточения. Крупные корневища, сдерживавшие его руки, были разорваны на куски и сочились тёмной жидкостью с мерцающими в ней магическими искрами. Пульсация вокруг тревожно ускорилась, закладывая уши. Похоже, Балазару удалось выплеснуть из себя пламя как и тогда, когда он сражался с монстром.

— Так интересно и так бессмысленно, — произнесло чудовище, приблизившись к нему, с интересом наблюдая за его действиями. — Тебе ведь уже ничего не изменить, сколько бы ты не пытался бороться. Ты будешь наблюдать, как твой мир умирает, и на его останках вырастает мой.

— Никогда, — прошипел Балазар. Он хотел бы приподняться, вытянуть в сторону твари руку и попытаться сконцентрировать силу в единственный удар, от которого его враг не сумеет уклониться, но всё тело словно налилось свинцом и отказывалось ему подчиняться.

— Здесь ты ошибаешься, — отвратительная усмешка оголила остатки почерневших зубов чудовища, оно взяло его руку и приложило её к его груди. — Твоей борьбе осталось недолго. Чувствуешь?

Нутро Балазара похолодело. То же, что ощущал в видении. Сердцебиение в унисон с гулом в его ушах, с пульсацией в окружающих их корнях.

— Сколько бы ты не пытался, ты не изменишь своей судьбы, — прошептало чудовище. — Оно уже внутри тебя, с самой первой минуты, как ты оказался здесь. Оно питается тобой всё это время. И, рано или поздно, оно высосет всё до остатка и обратит тебя в бездушную оболочку, подвластную мне. Ты станешь отличным оружием в моих руках, которое без сомнений и раздумий само уничтожит всё то, что ранее так остервенело защищало.

Свободную изуродованную руку монстр увёл за спину, а затем вернул обратно, привлекая внимание пленника блеснувшим в нём предметом. Медальон, который так часто спасал его. Сама мысль, что столь ценная вещь оказалась в руках этой твари вызвала у Балазара ярость и непреодолимое желание сопротивляться, но ему удалось лишь один раз дёрнуться вопреки сдерживающей его силе. Чудовище перевело взгляд на украшение, уродливые пальцы открыли его, демонстрируя ни капли не изменившийся за всё это кошмарное время портрет. От одного, даже мимолётного взгляда на возлюбленную, Балазар ощутил странное смешение чувств. Он хотел бороться, хотел биться за неё словно дикий зверь, но в то же время чувствовал безграничное отчаяние от того, что до сих пор не вернулся к ней, и не знал, точно ли ему хватит сил это сделать. Ведь, собрав всю свою боль и ярость в кулак, он смог лишь неуклюже рвануться вперёд. Его противник был слишком силён. И единственная мысль, которая сейчас крутилась в голове у Балазара, убеждала его в том, что он уже слишком устал бороться. Силой победить ему уже не удастся. Будь проклят этот завистливый Ролнар! Если бы была возможность поквитаться с ним…

— Но это не имеет смысла, — внезапно изрёк монстр игривым тоном, заставив огненного мага с удивлением посмотреть на него. — Я долго наблюдал за тем, во что превращались все, кто поклонялся мне. Послушные подвластные марионетки, не способные ни на что, кроме служения. Они прекрасно исполняют свои роли сейчас, но у них нет будущего. Это не то, чего я хочу. Глядя на тебя я понимаю, что потерять столь ценный образец — преступление. Марионетки не помогут мне прийти к цели, но бойцы, подобные тебе — вполне. Нужно лишь немного исправить некоторые несовершенства.

— Ты бредишь… — прошептал Балазар, едва находя в себе силы говорить. — Думаешь… я стану монстром… добровольно? Буду послушно… служить тебе?

— Но ведь ты уже стал монстром. Добровольно. Когда принял эту силу. И всё, что ты делал, было ради большей власти. Этот путь привёл тебя сюда. Осталось лишь пройти его до конца. Зачем сопротивляться? Ради чего? Того, что ты оставил в прошлом, перейдя на сторону силы?

За его спиной возникла магическая вспышка, а затем по гроту разнёсся испуганный женский крик. В лапах нового чудовища брыкалась в ужасе Дейни, всеми силами пытаясь вырваться из его стальных объятий. Балазар вздрогнул, глядя на неё с растерянностью и думая лишь об одном: реальна она или лишь плод его очередного кошмара?

— Балазар? Балазар! Прошу, помоги мне! — её взгляд упал на него, и она начала звать его, протягивая к нему руки в мольбе.

Видением она была или нет, но смотреть на это было невыносимо. Он пытался отвести взгляд или зажмуриться, но не мог. Пусть она будет иллюзией, он всё равно не останется в стороне. Он снова начал сопротивляться подавляющей его силе, пытаясь продвинуться вперёд, но ему удавались лишь бесполезные рывки. Чудовище рядом с ним с усмешкой наблюдало за его жалкими попытками, а затем подняло руку и указало в сторону пленённой девушки, и через мгновение её истошные вопли боли заполнили грот. Она уже не звала своего возлюбленного, а лишь, бешено брыкаясь в тисках монстра, кричала в агонии, а по её ступням медленно ползла инородная магия, проедая плоть. Балазар пытался, но с каждым рывком понимал, что его попытки бесполезны. Даже если он вырвется, он не успеет её спасти. Он опустил голову, пытаясь смириться, отстраниться от происходящего, но не получалось. Он вздрагивал от её криков, которые становились всё сильнее, но затем снова проявлял равнодушие к происходящему.

— Ведь ты уже решил отвернуться от неё, взяв на себя проклятие. Думаешь, набожная светопоклонница примет тебя в свои распростёртые объятия, когда узнает о твоём добровольном принятии демонической силы? — усмехнулся монстр, опустив руку. — Думаешь, после этого она останется с тобой? Будет молиться за тебя?

Магия прекратила ползти по её ногам, и крики постепенно перешли в отчаянные рыдания.

— Она поймёт, — прошептал Балазар.

— Тогда почему ты ничего не сказал ей, когда вернулся домой? Решил оставить это в тайне, будто надеясь, что она ничего не узнает? Решил не омрачать единственный день, который вы могли посвятить друг другу? Но, увы, пусть ты и не хочешь этого принять, ваши пути уже разошлись. И вскоре они достигнут своего логического конца. Великая чистка начнётся через несколько лун, и ты будешь во главе неё, как и весь твой отряд. Я превращу вас в единое целое, чудовище с множеством лиц и силой, которую не сможет превзойти ни один боевой маг. От тебя уже ничего не зависит. Когда семя убьёт тебя, процесс превращения будет начат.

Стоявший позади монстр подошёл ближе, небрежно бросив перепуганную стонущую от боли девушку, словно тряпичную куклу, перед пленником. Тут же из-под земли вырвались корни и приковали её к земле, не позволяя шевелиться.

— Нужно лишь немного подождать, и ты сам её уничтожишь. Своими руками, — усмехнулось главное чудовище, а затем они оба исчезли. Огонь затухал и погружал грот во мрак, освещаемый лишь пульсацией корней. Голова раскалывалась от её бешеного ритма, и всхлипы и рыдания перепуганной насмерть девушки он слышал слишком мутно. Она металась, словно затравленное, угодившее в капкан животное. Ему хотелось успокоить её, оградить хоть на мгновение от окружающего их ужаса.

— Дейни, — позвал он, протянув к ней руку, на которой уже появились пульсирующие свечением жилы. Она услышала его, замерев, глядя на него с надеждой, будто продолжала верить, что он может её спасти. Но стоило ему коснуться её щеки, как она отпрянула и завопила от боли. На её коже возникли новые ожоги, маленькие точки от его пальцев, стремительно разрастающиеся фиолетовым тлением. Балазар онемел от ужаса, понимая, что собственными руками причинил ей боль. Он наблюдал за её страданиями, не в силах вмешаться или что-то изменить, видел, как демоническое пламя пожирало её заживо, с каждой секундой становясь лишь сильнее. Она умирала из-за него, и он не мог ничего с этим сделать.

Спустя несколько минут она затихла, свернувшись перед ним клубком. Фиолетовое тление продолжало медленно поедать её плоть, оголяя кости. Он наблюдал за ней, ощущая странную отрешённость от происходящего. Слёзы текли по щекам, тянущая боль в груди была невыносимой, но все его эмоции, казалось, выгорели. В них не было никакого смысла. Он висел на своих путах и отрешённо смотрел на труп перед собой, смиренно ожидая исхода, который так и не наступал.

— Чего ты ждёшь? — произнёс он в пустоту. — Сколько ещё ты собираешься наблюдать со стороны?

Вспышка осветила грот, главное чудовище вернулось, стоя чуть поодаль и наблюдая за происходящим. Балазар бросил ещё один отрешённый взгляд на труп своей возлюбленной.

— Убери это, — ледяным тоном велел он, на что получил странную усмешку. Монстр не сказал ничего, лишь взмахнул рукой, и фиолетовое свечение расщепило останки Дейни на мелкие искры. Это не вызвало у мужчины никаких эмоций, словно он знал, что всё вокруг него продолжает быть умелым спектаклем для единственного зрителя. Только он уже научился распознавать фальшь, а кроме того ощущал нечто странное в присутствии этой твари. Словно видел её насквозь.

— Я хочу увидеть твоё лицо, — твёрдо продолжил Балазар, посмотрев мучителю прямо в глаза. — Без иллюзий, без обмана.

— Я не обманываю тебя, — возразило было чудовище, но пленник был непреклонен.

— Ты прячешься за марионетками. Но я чувствую. Они пусты внутри.

Это заявление явно ошарашило монстра, на его лице отразилось удивление. Чудовище снова удовлетворённо улыбнулось, вытянуло руку, и по велению его пальцев на земле стала возникать магическая руна, всё сильнее загорающаяся свечением. Новая магическая вспышка очертила угловатые очертания гостя, глаза монстра за ним потеряли оранжевую кайму, после чего он просто отступил в тень. Перед Балазаром возвышался демон, седовласый, покрытый проросшими из его тела шипами, с изуродованными трансформацией конечностями. Его горящие оранжевым огнём глаза неотрывно смотрели на пленника, а на губах застыла та же отвратительная усмешка, что и у его приспешника.

“Значит, наша связь окрепла, — констатировал голос в его голове, в то время как губы демона не шевелились. — Признаю, я восхищён. Я верил в силу твоей воли, но не думал, что ты сумеешь зайти настолько далеко”.

— И что дальше? — фыркнул пленник. — Я перестал быть игрушкой для твоих забав?

“Ты слишком строг к себе, — отрицательно мотнул головой демон, но издевательски беззаботный тон продолжал выводить Балазара из себя. — Когда мне рассказали о вашем задании, я оценил каждого из вас. Прощупывал ваши страхи и вашу суть. И ещё тогда я понял, что ты способен на большее. Ты не подвёл моих ожиданий, и действительно оказался здесь”.

— Столько времени и труда, — с ответным сарказмом оценил маг. — И всё ради того, чтобы слепить очередную пустышку? Безмозглую марионетку?

“Они не так плохи, беспрекословно выполняют поставленные перед ними задачи”.

— Я уничтожил троих. Им никогда не превзойти живого бойца. Как только огненные маги наберут силу, они сотрут вас в порошок!

“Мне нравится людская самоуверенность. Вы так мало живёте, а потому всегда столь импульсивны, эмоциональны и хрупки. Да, ты победил в той битве, но ценой всего. Это подтолкнуло тебя переступить черту, несмотря на мои предупреждения. Потому ты и оказался здесь. Ценой стольких жизней: твоей, твоих товарищей, тех, кого вы убьёте на служении мне…”

— Замолчи, — прошипел Балазар. — Пока я жив, я никогда не буду на твоей стороне.

“Неужели ты не понял? — рассмеялся демон. — Ты уже живёшь лишь по моей воле. И умрёшь тогда, когда я захочу”.

Да, это был блеф, пленник понимал всю безвыходность своего положения, мысленно пытаясь найти способ умереть, избавившись от паразита в груди. Он держал ладонь на сердце, пытаясь вызвать огненный всплеск, чтобы пронзить им себя насквозь, но два сердца продолжали синхронно отбивать свой ритм, всего на мгновение отставая друг от друга.

— Тогда почему ты ещё не убил меня? — прошипел Балазар, не желая так просто мириться со своим поражением.

“Потому что ты действительно заслуживаешь большего. Я не хочу делать из тебя обычную, как ты выразился, пустышку. Мне нужен идеальный боец, способный самостоятельно мыслить, но лишённый всех… слабостей и недостатков своей природы. От тебя нужно лишь согласие. Искренняя клятва верности мне”.

Безумие продолжалось, столь нелепое и безвыходное, оно обещало быть бесконечным. Неужели эта тварь верит, что подобное возможно?

“Всего лишь последний шаг на том пути, который ты начал с того самого момента, как удержал в руках меч. Больше силы и больше могущества — то, что позволит тебе добиться желаемого, пусть и не совсем в том виде, как тебе хотелось бы. У тебя будет возможность сохранить то, что тебе дорого, — демон протянул в его сторону руку с каким-то блестящим предметом в ладони. Присмотревшись, Балазар распознал в нём свой медальон. — Взамен ты отдашь мне свою силу, волю и верность. В обмен на её жизнь ты будешь служить мне”.

— Откуда мне знать, что ты её не тронешь? — попытался отступить Балазар, но его решимость на какое-то мгновение всё же дрогнула. — Или твои… слуги. Что она тоже не заражена?

“Ты будешь знать это”, — пообещал демон, вложив вещицу в его руку.

Неужели он считал свою жертву настолько наивной? Но, приняв свой медальон, открыв его и взглянув на портрет возлюбленной, Балазар ощутил нечто странное. Не только тоску от безвыходности своего положения, но и удивительное спокойствие. Надежда. Где-то вдали, в тепле своей небольшой, но уютной спальни, спала Дейни. На дешёвом прикроватном столике лежал молитвенник, а поверх него — второй медальон из пары, с портретом Балазара, за которого она каждый день возносила молитвы Свету. Он чувствовал её, словно находился с ней в одной комнате, и абсолютно точно осознавал, что это не иллюзия. Как будто слышал её размеренное дыхание, ровный стук сердца, в который не вмешивалось никакое эхо. Она была жива, здорова, и безумно тосковала по нему, надеясь на его скорое возвращение, хотя его долгое отсутствие уже начало вызывать у неё тревогу. Об этом говорили её ещё опухшие и покрасневшие от рыданий веки. Кажется, ей только-только удалось уснуть, хотя на улице стояла глубокая ночь. Ведь хотя бы во сне она могла представить себе, что он наконец-то вернулся.

Ему безумно хотелось остаться с ней, коснуться её, почувствовать тепло её кожи, запах волос, вкус губ. Но он был далеко, в холоде и сырости, наполненных тленом и гнилью.

— А откуда мне знать, что её не трону я? — тихо прошептал он. — Если я превращусь в чудовище…

На миг его взгляд упал на тварь, стоящую в стороне, но демон тут же отошёл в сторону, чтобы закрыть своего приспешника собой, словно не позволяя собеседнику отвлекаться от темы разговора.

“Что ты знаешь о клятвах силы? — усмехнулся он. — Договорах, что заключаются между могущественными существами, вроде демонов, и их будущими приспешниками”.

— Немного.

“Твоя душа связана этой клятвой, но принадлежать мне не будет. Я не буду контролировать каждый твой шаг, как у марионеток, могу лишь отдавать тебе приказы, а ты — неукоснительно их исполнять. Но мои распоряжения, не должны противоречить сути нашей сделки, иначе она будет разорвана. В этом и заключается искренность соглашения — ты приносишь мне клятву ради неё”.

— Ради неё… — повторил Балазар, отрешённо посмотрев на свой медальон. Решиться стать монстром ради Дейни, сохранить рассудок, но обратиться в чудовище до конца своих дней. Или отказаться, и всё равно превратиться в демоническую тварь, лишённую права выбора и мысли, созданную лишь для того, чтобы уничтожать неугодных демону людей. Так в чём было отличие? В какой-то странной иллюзии свободы? Но будет ли это на самом деле свобода? Что на самом деле было бы меньшее из зол? Может, проще было бы умереть с чистой совестью, позволив соорудить из своего тела послушную марионетку, но в этом было что-то неправильное. Будто отступить на последнем шаге, поддавшись необъяснимому страху. Ведь в глубине души он понимал, что он действительно упорно шёл именно к этому — получить больше силы, стать монстром, способным уничтожать других монстров. Пойти дальше там, где другие остановятся…

— Ради жизни Дейни… Ради жизни всех, кто был дорог мне и моим людям, я клянусь тебе в верности, демон, — решительно заключил он.

“Моё имя Шейрату”, — поправил тот с усмешкой, хищно оголяющей клыки, а его огненные глаза сверлили пленника насквозь. Медленным шагом он подходил всё ближе, словно проверяя на прочность решимость человека.

— Я клянусь тебе в вечной верности, Шейрату, — твердо повторил Балазар.

“Отлично. Значит пора избавить тебя от ненужного паразита”, — улыбнулся демон.

Эта новость отчасти обрадовала пленника, он поддался этой напрасной ноте надежды и не стал сопротивляться, убрав руки в стороны. Ладонь легла на его грудь. Тут же по телу прошла тянущая боль, от чего маг не смог сдержать стона. Будто из него вытягивали что-то, десятки нитей, которыми было пронизано всё его тело, а их сгусток концентрировался под рукой демона. Эта чудовищная боль через мгновение заставила его завопить и давно должна была бы убить, но неведомая сила по прежнему поддерживала в нём жизнь. Он не умрёт. Ведь он нужен демону. Он принёс ему клятву. Понемногу боль утихала, собираясь в ком, и в какой-то момент Балазар ощутил облегчение. Скоро всё закончится.

Синяя вспышка полыхнула под рукой Шейрату. Если Балазару казалось, что до этого он испытал чудовищную агонию, то сейчас он понял, что ошибался. Он не заметил, как его рука разжала медальон, и вещица упала куда-то в сплетение корней под его ногами. Демоническое пламя, казалось, не только набросилось на его кожу, но и проникло в тело, жадно пожирая внутренности. Чудовищное шипение поглощало его по крупицам, и он с ужасом понимал, что не может умереть, потому что демон не позволит ему. Он будет ощущать всё до самого конца. Этот процесс, который Шейрату окрестил как “исправить несовершенства, сохранив достоинства”. Через невыносимую боль, через ужас, через смерть. Он должен был переродиться и восстать, потому что его новый повелитель знал, что он сумеет это выдержать. Ради Дейни, ради всех, кто ему дорог, он должен был справиться с этим.

Внезапным рывком пламя метнулось назад, по впившимся в его спину корням, побежало про гроту, достигая каждого из членов отряда Балазара и вспышкой набрасываясь на них. На мгновение проснувшись от своего тревожного сна, они успевали ощутить крупицу боли, всё остальное забирал себе их командир. Ещё больше, он справится, он выдержит. Он чувствовал, как огонь вгрызается в тела каждого из них, выжигая себе путь к их сердцам. Он кричал, вопил, но не позволял себе сдаваться. Ползущие по его телу языки пламени начали затухать, а обожжённая плоть стала сочиться изнутри чем-то тёмным и блестящим.

Под треск огня грот наполнился звуком ломающихся костей. Соратники Балазара менялись, трансформируясь в уродливых существ, словно что-то среднее между людьми и животными. Звериные мощные лапы переходили в человеческий торс, мышцы на руках набухли, а пальцы обросли длинными когтями, похожими на кинжалы. Часть тела и вовсе представляла собой оголённые кости, череп вытянулся, клыки удлиннились. В груди зияла дыра, внутри которой загорелся сгусток энергии, внешне похожий на сердце. Его холодное голубое свечение разлилось крупными нитями, словно венами, по телу, скрываясь в плоти или наполняя свечением оголённые кости. Глаза превратились в небольшие светящиеся шарики. Их боль утихала, они просыпались от своего сна, перерождённые в новой силе, разрывали путы корней, включая тот, что соединял их с Балазаром.

Когда каждый из них освободился, командир ощутил, что его уже ничто не держит, и тело под собственным весом подалось вперёд. Боль стала столь привычной, что он перестал её чувствовать. Он упал на землю, глаза не видели ничего, он лишь ощущал, как нечто высасывает из него остаток сил, расползается по его горящей коже, а языки пламени пытаются подобраться ближе к костям. А столь манящая пустота звала его к себе, обещая долгожданное избавление.

Всё потемнело, смерть окутала его в своих заботливых объятиях. Все эмоции и чувства внезапно отступили, хотелось лишь уйти вперёд. Туда, где брезжил свет, переливаясь эфиром в вихре всех красок мира. Он попытался сделать шаг навстречу, но что-то его остановило. Вокруг сгущалась тьма, вязкая и липкая. Она нарастала, перекрывая собой его дальнейший путь, уносила прочь, забирала его себе…

Чувства вернулись к нему, осязание собственного тела. Он даже понимал, что мог дышать, не жаром, как мгновение назад, а обычным воздухом, пропитанным целой смесью запахов гнили, сырости, тления и гари. Но эта мысль не приносила ему никакого удовлетворения. Жив ли он был? А разве это было важно? Он открыл глаза, приподнялся на руках, всматриваясь в землю перед собой. Он видел каждую её крупицу, зернистую и пропитанную влагой почву, словно вблизи при дневном свете, а не в погружённом во мрак гроте. Затем он перевёл взгляд на собственные руки — набухшие мышцы, увеличившиеся в размере когти, но не настолько длинные, как у его соратников.

Затем он пересел на колени, продолжая изучение собственного тела. Ноги деформировались почти так же, как у его подопечных, но сам он ощущал, что стал гораздо тяжелее. Вероятно, из-за этой странной жидкости, теперь покрывающей всё его тело, блестящей металлом, словно доспехи. Он развернул руку и провёл по ней когтями — плотная плёнка была тверда как сталь. Коснувшись лица, он ощутил, что не различает губ, нос лишь немного выделялся вперёд, позволяя ему дышать через ноздри. Его лицо скрывала маска, вместо волос вверх, отклоняясь немного назад, тянулись округлые шипы, плавно переходя вдоль спины, словно загривок. Решив изучить природу странных ощущений в плечах, он повернулся и на мгновение замер в недоумении. Корневища, впившиеся в его спину, частично остались в ней. Двенадцать мощных ветвей послужили каркасом для металла, полые трубы имели суставы, были вполне подвижны и заострены на концах. Крылья или специфическое орудие для убийства?

— С новым рождением, — улыбнулся Шейрату, подойдя ближе, привлекая к себе его внимание. Балазар метнул на него растерянный взгляд. У него было множество вопросов, но все они вились неразборчивым комом в голове, вызывая странную муть и отрешённость.

— Ты прошёл через этот путь и провёл по нему своих соратников, — кивнул ему демон. — Я горжусь тобой. Но тебе ещё предстоит многое. Эти земли нуждаются в очистке.

Он отвернулся, разыскивая что-то в сплетении корней поблизости. Балазар смиренно ожидал, ощущая некоторую ноту сомнения в словах демона. Что-то было не так, будто что-то внутри него противилось исполнению этого приказа. Само его естество взбунтовалось, точнее те крупицы, что ещё от него остались. Но затем демон вновь вернулся к нему, держа в своей руке его медальон. И, как ни странно, в этот раз вид дорогой ему вещи не вызывал у него прилива радости и успокоения, лишь холодное удовлетворение, что она снова перешла в его руки. Открыв крышку, он посмотрел на портрет Дейни, и снова ощутил, как мысленно перенёсся вдаль, в её спальню, где она только заснула своим безмятежным сном. Всего мгновение назад он мечтал коснуться её, но сейчас отчётливо понимал, что это невозможно, недопустимо. С того самого момента, как он согласился на сделку с демоном, их пути с возлюбленной разошлись навсегда. Но, может, он сможет хотя бы предупредить её?

— Балазар, — отвлёк его властный тон демона в тот самый момент, когда он уже собирался броситься к девушке и разбудить её. Внезапно вырванный из собственных мыслей, юноша несколько ошарашенно посмотрел на своего нового повелителя. Нахмурившийся из-за его своеволия Шейрату удовлетворённо улыбнулся, вернув себе внимание своего нового соратника. — Ты прошёл через боль и стал крепче, как закаляется металл. Я сделал тебя сильнее, с физической стороны и магической. Пора опробовать свои силы. Сделай то, что так хотел сделать. Что так и не закончил в прошлый раз. Очисть людские земли.

Демон не сказал напрямую, что именно нужно сделать, как это сделать, но юноша всё понял, словно его подтолкнули в нужную сторону, направив его взгляд. Поднявшись на ноги, он тут же метнулся назад, к пульсирующим сплетениям, уходящим куда-то вверх. Слишком высоко, но он точно знал, что достанет. Пламя разрезало темноту грота, вырвавшись из его крыльев и поднимая его вверх. Совершив рывок и набрав нужные скорость и высоту, он схватился руками за одну из плетей, а его крылья впились в землю, в сокрытые в ней толстые корневища. Огонь заревел, пробивая себе путь, и с каждой секундой, пока он набирал силу, Балазар ощущал восхитительное упоение его мощью.

Обычное служение “древним духам” в нескольких сектантских гнездах нарушилось. Ярые приверженцы припали к земле, ощущая сдавливающую боль в сердце. Их оглушил крик боли и агонии, передаваемый изначальным древом. Сначала была одна короткая вспышка. которая казалась странным недоразумением, но теперь она стала гораздо сильнее и не думала прекращаться. Они страдали от неведения, пока рядом с ними суетились их младшие собратья. Но не лучше было и тем, кто в этот момент возносил молебны своему живому идолу. Они оторвали головы от земли, глядя как предмет их поклонения, то, что связывало их с их божествами, вопит в агонии по неведомым причинам. Они метались в страхе и с недоумением смотрели на древних духов, которых приверженцы короны окрестили демоническими порождениями. Всегда абсолютно невозмутимые и недвижимые, они корчились, катаясь по земле и прижимая руки к сердцу, будто пытаясь как-то сдержать эту боль. Это пугало больше всего — даже у столь могучих существ не было ответов, как же помочь своему божеству.

Затем кора древа почернела, и сквозь неё начало пробиваться дико ревущее пламя, полыхающее в ночи ярко-жёлтыми, почти белыми языками, что вызвало у сектантов крики ужаса и отчаяния. Они пытались потушить пожар подручными средствами, но ничего не удавалось. Огонь пробивался изнутри. Прошло всего несколько минут, когда вопли древа утихли, и гнездо погрузилось во мрак. Магическое свечение угасло в жилах недвижимых порождений, оставив своих приспешников в одиночестве в свете луны, но ненадолго. Импульс пламени взорвал древо изнутри, разметав вокруг обугленные щепки, в ночное небо взмыло нечто, окутанное пламенем, остановившись в нескольких метрах над землёй. Балазар расправил крылья, испускающие из себя огонь, осматривая перепуганных до смерти сектантов. Они увидели, осознали в нём свою смерть и бросились бежать прочь, а он не продолжил преследования. Вместо него, повинуясь его коротким мысленным приказам, из ямы выбрались двенадцать его соратников. Они двигались быстрее ветра, оставляя за собой шлейф голубого сияния. У жертв не было ни единого шанса скрыться, все они пали, пронзённые когтями.

Когда всё было кончено, Балазар опустился на землю, бросив ещё один взгляд вокруг. Это было только начало. Только первое древо из десятков, сотен, что успели укорениться на людских землях. Именно в них была заключена вся сила культа, без них сектантам не устоять и дня. А потому у его подопечных было ещё много работы. Но не стоило привлекать к себе лишнего внимания, иначе огненные маги начнут охотиться уже за ним. Он посмотрел на землю, оценив, что из всего отряда только он оставляет следы, потому вновь поднялся в воздух, заметая их. Одним мысленным приказом он послал товарищей врассыпную, на поиски очередной цели, а сам вернулся обратно в пустой грот. Демон уже исчез, потому он прислонился к стене и вновь раскрыл медальон, мысленно уносясь вдаль. Он снова был с Дейни, наблюдая за тем, как она мирно спит, всё ещё надеясь на лучшее. Напрасно. Он уже никогда не вернётся. Единственное, что он мог — лишь наблюдать, как идёт его жизнь без него, поодаль, не приближаясь, чтобы она никогда не узнала, что с ним произошло.

— Они погибли со смертью древа, — удивился Шейрату, лёжа среди камней у небольшой заводи. Впереди простирались равнины, где леса уступали место степям.

“Они погибли раньше, — ответил ему голос его богини. — Они существовали лишь в виде оболочек для силы, потому когда её источник исчез, подобная участь ожидала и их. Они были созданы путём прямой энергетической связи, потому и были уничтожены так легко. Созданная тобой армия неэффективна. Тебе не захватить храм Льда с такими войсками”.

Осознавая её слова, он взял в руки маленький обломок сухой ветви. То, что не может жить само, что не сохранило собственного источника жизни, погибнет, если не поддерживать внешний приток. Он может заставить эту ветвь зацвести, укорениться в земле, она не будет расти дальше, если он вновь не потратит на неё силы.

— А что является источником энергии живых существ? — поинтересовался он обратив пристальное внимание к растущему неподалёку кустарнику. — Что позволяет им жить? Неужели существа, подобные вам?

“Примерно так”, — после некоторой паузы подтвердила богиня.

— И вы хотите создать мир, в котором будет циркулировать ваша энергия, а не их?

“Именно”.

— Через перерождение в демоническом пламени?

Говоря об этом, Шейрату снова вспомнил Балазара. Его новое творение обладало собственными силами, и в том числе оставалось живо. Как и он, когда стал демоном. Но кому тогда принадлежала воля новорождённого создания?

“Всё подвластно циклам силы, — в очередной раз читая его мысли, ответила его госпожа. — Тот, кто берёт, зависим от того, кто даёт. И так вниз по цепочке до самого конца”.

— Или не совсем? — улыбнулся демон и достал книгу, после чего стал сосредоточенно её листать, пока не нашёл нужную страницу. — “Я питаю их, а они питают меня”. Я правильно понял, что цикл не линеен? Чем больше подручных у меня, у моих слуг, тем больше силы я получаю взамен.

“Не всем словам предателя стоит верить”.

На это демон рассмеялся и поднялся на ноги, всматриваясь вдаль.

— Разве он ошибся? Вы сами сказали, госпожа, что сила кошмаров для меня является побочной, что с её помощью я не смогу добиться желаемого. Что не смогу поддерживать её так долго. Но мне это удалось.

“И что из того?” — кажется, его слова всё больше пробуждали в ней раздражение.

— Если один из элементов мозаики выпадет. Если я останусь жив, но буду отрезан от притоков силы, что случится? Кому будут принадлежать все мои слуги?

“Цикл перетечёт вверх, и мы будем вольны распоряжаться твоими порождениями по своему усмотрению”.

— Но ведь это лишь в том случае, если я умру, — улыбнулся Шейрату, снова глядя в книгу.

“Такова природа вещей, — гласило продолжение абзаца. — Бесконечный цикл силы, при необходимости заменяющий один элемент на другой. Мне так и не удалось до конца разорвать его, сколько бы я ни пытался. Встроившись в цепочку, ты навсегда становишься её звеном. Единственный выход — смерть”.

— Я даровал им свободу воли, и они будут продолжать воплощать мои планы, даже если я буду слишком далеко от них, так? — завороженно прошептал он.

“Ты действительно веришь, что они сохранят тебе верность?”

— Но ведь я сохраняю её вам, — усмехнулся он. Она ничего не ответила, но через мгновение на него обрушилось жуткое чувство опустошения. Он ощущал голод, который невозможно было утолить. Его богиня оторвала его от источника силы, а подвластные порождения жадно вытягивали то, что осталось. Пока это был терпимый дискомфорт, но со временем он обратится в настоящую пытку. Это странное ощущение необратимости внушало панический ужас. Привыкнув к вкусу силы, остаться без неё было невыносимо.

Но, ведь, у неё были и другие источники. Бросив взгляд на куст, Шейрату прибегнул к силе друидизма, насильно перекачивая в себя жизненную энергию растения. Он никогда не испытывал проблем с подобными заклинаниями, но в этот раз ощутил резкий приступ боли, разливающейся по всему его нутру, от чего припал на четвереньки и застонал. Жуткое жжение, словно от яда, распространялось по его венам. Что это — месть природы за его предательство или результат пагубной трансформации?

А затем пришло облегчение. Поток снова открылся, возвращая ему силы.

“Вот видишь, — прошептал голос богини. — У тебя нет иного выхода, кроме верности”.

— Да, моя госпожа, — прошептал он, принимая её правоту и пытаясь осмыслить свои ощущения. Жизненная сила растения разъедала его изнутри. “Что является источником энергии живых существ?” — вспомнил он свой собственный вопрос, и внезапно осознал, что именно почувствовал. Он впитал силу иного порядка, абсолютно противоположную тому циклу, в котором он теперь существует, а потому не смог её усвоить. Нужно было ещё ненадолго задержаться, обсудить свои находки с Лавифонтом. Похоже, он наконец-то сумел нащупать тот путь, по которому сможет воплотить свой план в жизнь.

“Как я и говорил, ты почти не пишешь. Может, до тебя вообще не доходят мои письма. Или тебе просто нечего мне сказать. Кругом творится какое-то безумие. По улицам рыщет стража. Моя семья вовсе пишет о каких-то кошмарах. Когда я сказал тебе, что в моей родной деревне пропадают люди, а их родичи ведут себя странно, я и не мог подумать, что в ответ из замка прибудет целая делегация. И что сделает? Сбросит большинство людей в тюремную телегу и увезёт в неизвестном направлении. Я не поверил бы, если не поехал и не увидел всё это собственными глазами. Надеюсь, это всё оправданно. Или хотя бы что ты тоже не сходишь с ума. Береги себя, Изиро. Всё ещё твой нищий друг Агвен”.

Очередная бессонная ночь заставила первого мага королевства вновь перечитать это письмо. Послание от старого приятеля пришло уже неделю назад, но юноша до сих пор так и не написал ему ответ. Более того — даже не имел никакого желания начинать это делать. Хотя, в последнее время много что произошло и было о чём рассказать лучшему другу.

Он мог бы оправдать делегации, пояснив про множество их полезных функций — проверка дел поселения, чтобы выявить, не обирает ли местный глава своих жителей; выявление сектантов и их арест; вербовка детей в огненные маги. В отношении последнего, мог бы рассказать, насколько хорошо Мелдар решил определить на попечение Изиро всех непристроенных сирот, ведь, по словам Ромарии, они не представляли опасности, так как паразиты не приживаются в молодых телах. Мог описать, насколько быстро и качественно строители подготовили крыло замка под магическую академию, рассчитанное на множество новых рекрутов, где они смогут жить и учиться. Или поделиться секретами встреч с представителями других королевств, где их король выступал как сильный и уверенный в себе правитель, готовый на всё ради своего королевства, даже если потребуется взяться за оружие. Или про множество новых законов, которые разрабатывались в результате бурных обсуждений с советниками, где Изиро проявлял участие и часто выступал в качестве голоса простых граждан, коим когда-то и являлся, а его властитель внимательно к нему прислушивался. Вся эта хвалебная песнь бы очень понравилась Мелдару и его соглядатаям, наблюдающим за каждым шагом первого мага и вскрывающим его письма.

К сожалению, в этом послании он не смог бы написать многого другого. О том, что король кажется одержимым идеей войны, будто видит лишь в ней путь решения всех проблем. И обсуждения любых проблем на этом фоне меркли, сводились лишь к одному — разжиганию конфликтов с неугодными Мелдару людьми, выставление их в невыгодном свете. В рамках этого факта идея, предложенная Изиро по методике воспитания новых боевых магов была воспринята королём с абсолютным одобрением. Мальчики и девочки, которым предстояло вырасти и быть выброшенными на произвол судьбы на улицы, теперь станут боевыми магами и будут воспитаны в безграничной преданности королевству. Всё остальное отодвинется на второй план. Изолированные от внешнего мира, они за несколько лет превратятся в идеальных защитников королевства, слуг короля, готовых исполнить любой его приказ. Совсем как сам Изиро. Он обрек их на такую судьбу, прекрасно зная, что большинство повторят его ошибки. Не будут понимать, кто они такие на самом деле.

Повозки из деревень были тюремными и направлялись в темницу Киенфаль. Ни один из тех, кто попал под подозрение в предательстве и служении демоническим силам, не вернётся домой. На месте для них уже был организован закрытый просторный каземат, представляющий собой огромное помещение с единственной дверью и без окон, ранее служившее одним из оружейных складов, а в тюремщики выдано два боевых мага из числа оставшихся на обучение. Насколько это было надёжно?

Думая об этом, он возвращался к собственному опыту тюремщика. По его инициативе, часть людей из тех, кого привели оперативные маги, задержав в сектантских гнёздах, были пересажены в несколько других камер с хоть какими-то минимальными удобствами для заключённых. Истово верующие переселились в этот каземат, один за другим они обращались и тут же получали смертельный запал пламени в грудь, унося тайны своей веры в могилу. День за днём он пытался добиться от них чего-то, но всё было бесполезно, и в какой-то момент он убил последнего из них.

Сомневающиеся отступники же постепенно прониклись к нему доверием и рассказывали те жалкие крупицы того, что знали. За это он обещал им свободу и помилование.

— Нет, — оценил, немного подумав, его предложение Мелдар, в очередной раз навестив своего первого мага во время его пребывания в Киенфале. — Ты же понимаешь, что мы не можем ничего знать наверняка. Каждый из них может быть опасен. Думаю, рисковать больше нет смысла. Избавься от них, пока они тоже не обратились.

Он помнил глаза людей, смотревших на него с надеждой, доверявших ему. Помнил, как отнял жизни каждого из них, быстро и решительно. Это была их с Мелдаром общая тайна, связавшая их. Изиро согласился стать его личным палачом, и теперь его руки были по локоть в крови невинных жертв. Он осмотрел их тела после бойни — ни один не был носителем паразита. Мужчины и женщины, сделавшие один единственный неправильный выбор, поддавшиеся лживым обещаниям своих знакомых и односельчан. Всего одна ошибка, один шаг в сторону…

Изиро встряхнул головой и спрятал лицо в ладони. Эти мысли не покидали его. Королевский палач. Когда он посещал встречи в качестве советника, навещал новичков или раненых магов, он всё равно оставался убийцей, несмотря на высокое положение и дорогой костюм. Это было неправильно и ненормально, а потому выбивало его из колеи.

В такие моменты он часто вспоминал слова Балазара: “Цена этой должности слишком велика”. И, судя по всему, только сейчас начал их осознавать. Он был пленником этого замка, пленником воли короля, а также его страхов и сомнений. Ощущение чужого присутствия угнетало ещё с первого дня прибытия в замок, но только сейчас он сумел осознать его источник. Иногда он просыпался посреди ночи, как сейчас, от странного ощущения, что за ним кто-то наблюдает. В свете свечи он краем глаза успевал рассмотреть силуэт, прежде чем тот бесследно исчезал. Ведь, несмотря на нечёткие очертания гостя, этот посох он мог узнать где угодно, слишком уж тщательно всматривался в него и запоминал каждую его деталь, когда изучал его возможности.

Так, может, быстро угасшие слухи, разожжённые, скорее всего, бывшим лордом Этвальдом, не были лживой выдумкой, и Мелдар действительно мог находиться в нескольких местах одновременно? Ведь Изиро сам добровольно стал хранителем этой тайны и выбрал свою судьбу, до конца этого не осознавая. Когда никому не рассказал о том, что периодически во время сна короля поглощают тени.

Теперь ему предстояло толкнуть на подобный путь других. Они получает пищу и кров, но навсегда лишатся свободы выбора. Он свяжет их кровью, чтобы собственная совесть не позволила им отступиться от своего покровителя. Это была необходимая жертва для дальнейшего выживания королевства, чтобы суметь противостоять демоническим отродьям, лишённым души и жалости. Изиро решил это за всех своих подопечных. Он вырастит в них безграничную преданность королевству, отодвинув на второй план всё остальное. Превратит в идеальных слуг короля, защитников королевства. Или в таких же убийц?

Он убрал руки от лица и вновь взял письмо друга, ещё раз пробежав по нему глазами. В груди защемило от тоски. Агвен, всегда такой простой и прямолинейный. Как же Изиро не хватало этого среди клубков дворцовых интриг! Так хотелось бы вернуться назад, во времена когда всё было гораздо проще. Разжать руку, выронить меч, чтобы никогда не получить эту силу. Но это было невозможно. Осталось ли в нём что-то ещё от прежнего Изиро?

Пламя полыхнуло в его руке, жадно поглощая пергамент. Бумага темнела, и чёрные чернила сливались с фоном, навсегда пряча смысл этого письма в небольшой кучке сажи и пепла в руке первого мага. Он сжал её в кулаке, втирая в кожу, затем мановением пальца погасил свечу и откинулся обратно на подушку, глядя в потолок и ожидая, когда же провалится в очередной сон без сновидений.