Глава 1

— Лови ее, лови!

Ветка хлестнула по лицу, нога зацепилась за корень. Я взмахнул рукой, восстанавливая равновесие. Но темп не сбавил:

— Лови, уйдет же!

Всклокоченный шарик тьмы маячил впереди. Метаясь меж ветвей, огибая стволы, он махал смешными маленькими крылышками и испугано верещал, периодически умудряясь разворачиваться хвостом вперед и смотреть, отстал я или нет. Не дождешься. Ты последний тофу в окрестностях, и если тебя поймать, можно будет прохлаждаться целую неделю.

Я перепрыгнул через поваленное дерево. Сумка с размаху ударила по спине. Да что ж за день-то такой? Сплошные забеги. Была не была, неделя отдыха того стоит. Я выхватил из кармана кусочек латиновой соли. Последний. И с силой метнул его в дерево. Соль неярко вспыхнула. Но тофу заметался, ослепленный энергией света.

— Давай, Мрак!

Черная тень в два прыжка обогнала меня, и, оттолкнувшись от ствола, дотянулась до тофу зубами. Клацнули челюсти, и погоня завершилась. Я, тяжело дыша, завалился на траву. Да, хорошо в лесу, если вот так лежать, предаваясь послетрудовой неге.

Мрак примостился рядом и довольно уставился на меня красными глазищами.

Поднимаю руку и треплю его меж длинных ушей:

— Молодец, проныра, теперь заживем.

Нагваль что-то неопределенно проурчал, взмахнул длинным, пушистым хвостом и растворился в воздухе.

Я крякнул и приподнялся. Все же в процессе беготни успел словить несколько синяков и один раз неудачно подвернул ногу. Что еще мы имеем? Латиновая соль истрачена. Несколько царапин на лице. Да еще умудрился разодрать плащ. Вообще паршиво. Я представил, как буду сидеть вечером, елозя иглой в попытках привести одежду в божеский вид. Учитывая, что опыт мой в этом деле крайне скуден, развлечение не из желанных. А ведь это любимый и единственный плащ. Может заплатить портнихе? На себе ведь не экономят. Да, это не соразмерно проще. Заплатить. Но, вот заработать эти деньги. Вот так всегда, стоишь на распутье, взвешиваешь все "за" и "против". Все сложно, даже в таком мелком деле. Тянусь к кошелю. В последнее время, заметил за собой крайне дурную привычку — при необходимости выбора полагаться на удачу. И это с учетом, что везения в этой жизни особо и не видал. Монета покинула свое обиталище. С сожалением отмечаю, что не так много товарок ждут ее возвращения Серебряный кругляш взвился в воздух. Ловлю и прихлопываю его ладонью. Номинал — плачу из жалования, дракон — штопаю сам. Посмотрим. Дракон. Я криво усмехнулся. Фантазия услужливо пририсовала к моей внешности несколько кривых швов на и без того неказистой одежде, а к состоянию здоровья — исколотые пальцы.

Нет, нужно думать о хорошем. Как учил мастер, если поглотил что-то темное, потребно возвыситься духовно, почувствовать единство со всем светлым, что есть в нашем мире, разжечь в душе частичку добра, что тлеет в каждом из ныне живущих… В общем, мастер много чего говорил. В основном, только это и делал. А что ему-то? Как только получил ученика, все проблемы по беготне за тофу на него и свалил. Сиди себе, да благодарности от селян принимай. А потом, когда деревня опустела, и все селяне перебрались поближе к Светлой Столице, этот старый хрыч говорит: «Пора, мол и нам расстаться. Ты молодой, у тебя все впереди». Ну, я ему: «А как же вы, мастер!» А он: «да я уже скопил на безбедную старость. Могу и к Столице переехать». Вот ведь прохиндей. Хоть выдал немного денег на первое время. Да и то, будто последнюю рубаху снимал.

Я вздохнул. Чего-то на воспоминания потянуло. Да еще не очень праведные и светлые. Как бы хуже не стало. Все-таки, пять тофу за один день. Ну, ничего не поделаешь. В деревне и так на меня искоса посматривают. Видите ли, плохо монету свою отрабатываю. Дались им эти тофу. Они ж только на стихийников нападают. А таковых в этой глуши отродясь не водилось. Хороший стихийник ведь и в Столице работу найти может. Так что, по мне ни какой разницы — один тофу в неделю залетит, или пара. Но у деревенских все строго. На каждый клочок тьмы — суеверие. Если бы могли, сами б тофу ловили, обмеряли, взвешивали и к ворожкам тащили, чтоб точнее оценить, какого размера бед следует ожидать. Али коровы доиться перестанут, али у соседа собака на двадцатом году жизни окочурится. А виноват кто? Конечно же, я! Недоглядел ведь! Ишь, дармоед!

Лучше буду думать о предстоящем отдыхе. Вот вернусь в селение — и к старосте. Скажу, все мол. Неделю тофу в село ваше не явятся. Ну, он, конечно, не поверит. Но, я-то останусь, и баланс света и тьмы не нарушится. Если из светлых никто не заявится, то и тофу не придут. Неделя спокойной жизни, без беготни по лесу. Ночевка в кровати, ужин горячий… А еще я у старосты несколько книг на полке видел. Красота… Интересно, что такие мысли взращивают в душе? С одной стороны, конечно приятные мечтания. Но, с другой — как-то эгоистично выходит. Ладно, чего гадать. Жизнь покажет.

— Глава 1-

"В древние времена в королевстве Эрдария царил мир и порядок. Энергия душ простых людей привлекала в этот мир множество духов. Они скользили в эфирных слоях, резвясь в энергии, текущей сквозь слои мироздания. Некоторые из людей могли призвать духа в материальный мир, подарив ему физическое воплощение по образу из глубин собственной души. Таких людей называли стихийниками.

Но затем, в мир пришла болезнь. Черные тофу — похожие на растрепанных пронырливых птиц. Клочки тьмы начали повсеместно появляться на просторах Эрдарии. Они заражали духов и через них — души людей. К счастью, с появлением тофу в мире появились паладины — люди, свет душ которых был настолько чист, что они могли уничтожать черных тофу и сжигать зараженные тьмой души".

Исторические сказания Эрдарии, том 1.

Деревня Крестных Путей — поселение в двух дневных переходах от Столицы, где останавливаются дикие охотники между вылазками. Самый западный оплот цивилизации из известных мне. Дальше только лес, до самых гор. Процветает, в основном, за счет авантюристов или безумцев, промышляющих в Диких землях. А ведь места там гиблые. Это ясно любому, кто хоть раз встречал живность, что забредает с запада в обжитые места. Лисы с зеленой шерстью, или птицы с неслыханными голосами. А кто знает, что еще там водится? В одном сходятся мнения деревенских — именно в чащобах, обретаются самые темные создания. Но, охотников это никогда не останавливало. Ибо, если добыл нечто особенное и при этом не нарвется на паладинов — можешь очень хорошо заработать. Но Белый Орден строжайше запретил ходить к западным горам. Кто вернется, да дрянь диковинную притащит, того и повязать могут, если в открытую на столичном базаре продавать вздумает. Но, простой народ тоже ведь не дураки — знают, где спрос искать. Вот и ходят, добытчики. Бывает, правда, что не возвращаются.

Пару раз посещала меня мысль сделать вылазку, чтобы разжиться лишней монетой. Да только не люблю охоту. Разве что, живыми зверей брать. А что, идея! Обдумаю даже… Может, займусь на досуге.

До села я добрался без происшествий, если не считать подвернувшийся ручей. В ботинке неприятно хлюпало. Но, это не могло испортить настроение, ибо теперь я мечтал, как прикуплю добротные сапоги. Или такую, специальную обувь для лесных следопытов. Не помню, как называется, но все равно, куплю.

Смеркаться еще не думало, но крестьяне уже тянулись с полей, да огородов. Детвора высыпала из домов. Разбилась на стихийников и паладинов, гоняя соседских кур — как тофу. Подобные игры взрослыми не одобрялись. Но, так ведь даже интересней, правда?

Жизнь в таких местах всегда размеренна. Суетятся селяне, спешат переделать работу по дому до ночи, мычит в хлеву скотина, лают собаки. Все отлажено, сегодняшний день похож на вчерашний, и на завтрашний. Уж больно однообразная жизнь. Каждый день трудиться, чтоб зиму прожить. Упустил время, или неурожай, а то и мор — туго придется. А семьи большие. Восемь ртов по лавкам не предел. Хотя, за Крестные Пути волноваться не стоит. Деревня не бедная, староста толковый. Чего надо, докупят. Лекаря вызовут для скотины.

И все же, такая жизнь не для меня. Не обучен я косой махать. Да и не хотел бы учиться. Вот если подумать — недельный отдых: кто может себе такое позволить? Уж точно не местные. Тому, кто исповедует возвышенность созерцания за чужой работой — среди крестьян места нет. Трудяги они и есть.

Потянуло свежеиспеченным хлебом, тут же проснулся забытый за беготней голод. И я тут же пририсовал к полотну "Мое Счастье" красочную сцену посещения таверны.

— Здоров будь, Хаул. Ой, где ш это тебя так сердешного-то потрепало?

— И вам день добрый, уважаемая, — учтиво кланяюсь пожилой женщине, спешащей к колодцу с ведром. Румяные щеки, веселая улыбка, глаза светятся жизненной силой. Помниться, мы уже разговаривали пару раз. Если б еще припомнить, как оную звать. Туговато у меня с именами. Всегда, в любой деревне, встречая местных разносчиц сплетен, поражался, как с возрастом прорезается способность запоминать всех, кто хоть раз побывал в твоей деревне. Может, это и не женщины вовсе, а какая-то разновидность деревенских духов-хранителей земли?

— Это я вот тофу в лесу изводил.

— Ох, нелегка ж наверно работа, — всплеснула руками селянка, — Всех ли теменных горобцов повывел?

— Всех. Долго еще у вас не явятся, — улыбнулся я.

— И то дело. Конечно, нас они не задевают, но все равно негоже отродьям черным шастать, да детей малых пугать.

— Да, конечно, — задумчиво киваю. Непонятно, чем селянам вообще эти тофу не нравятся. Есть мнение, что они неудачу приносят. Да кто же проверял? Где факты? Да, тофу могут заражать тьмой стихийников через их нагвалей. Но, в этой деревне, кроме меня таковых никогда не водилось. Да и меня рядовым стихийником не назовешь. А чем они простым людям опасны? Кто знает? Нет, если поехать в Столицу, порыться в библиотеках, возможно, и найдется основание моей работе более веское, чем деревенские суеверия. Но, еще более веское для меня основание ее выполнять — полновесная оплата, превращающаяся в еду, ночлег и прочие радости жизни. Остальное — не важно.

Обычно, в деревнях подрабатывают стихийники огня, или слабые носители света — они же паладины, которым не посчастливилось продвинуться по карьерной лестнице в Столице. Огненные нагвали могут быть агрессивны по отношению к слабым проявлениям тьмы — и легко их развоплощают, если те недостаточно проворны. Паладины же просто развеивают мрак внутренним светом. Если верить рассказам мастера, тофу должны стягиваться к мощным источникам света. Если бы они не обладали зачатками разума, сами бросались бы на любое проявление светлой энергии и развеивали в эфире. Наверно, нелегко все время разрываться между желанием остаться в материальном воплощении и Всемирным Законом равновесия. Это и называется "жизнь". Все время искать компромиссы. Мастер говорил, что я должен это понимать, как никто другой.

Дом старосты находился в центре селения. Простой, как и все строения, но на редкость добротный, наглядно демонстрировал статус живущих в нем.

Я подошел к калитке, но прежде чем успел взяться за ручку, дверь распахнулась и навстречу вывалился примечательный субъект, едва не сбив меня с ног импульсом жизненной энергии и энтузиазма.

@ @ @

Парень не из местных, но и на охотника не тянул. Чуть старше меня на вид, и на пол головы выше. Вьющиеся рыжие волосы, собранные в хвост, нос горбинкой. Одет не чета мне, в добротную походную одежду, сплошь из буроватой дубленой кожи. За спиной — походная сумка. Парень одарил меня заинтересованным взглядом:

— Здорова. Это ты, что ли, местный паладин? — насмешливо бросил он.

Конечно, чего уж там. Выгляжу я и впрямь, не царской особой. Светло-русые волосы криво подстрижены и взлохмачены. Возможно, даже найду там пару репьев. Лицо расцарапано. Про одежду и упоминать не буду, старье да рванье. К тому же, выгляжу я далеко не на свой возраст. Нет, конечно, бриться изо дня в день меня бы откровенно раздражало. И факту отсутствия растительности на лице только рад. Но, другим ведь этого не понять… Худощав. Да, не представилось шанса развиться физически. Специфика работы требовала, скорее, выносливости. Кулачные бои, и прочие силовые забавы в деревне нашей были. Но мне почему-то крайне не хотелось в них участвовать. А в нерегламентированных драках я не участвовал. Жизнь миловала. Наверно, единственное везение. Если считать отсутствие опыта везением, то я по жизни везуч. В общем, куражиться нечем.

— Ну, я, — тоже корчу заинтересованную мину. — А ты у нас кто будешь?

Парень приосанился, почувствовав превосходство над сирым и убогим мной:

— Теперь тоже здесь работаю. Я огневик, — фраза прозвучала достаточно гордо.

Оппа-па. Вот так новость. Это что ж выходит. Я тут корячился, а теперь делить честно заработанное? Если вообще из деревни не выгонят. Это ж откуда принесла нелегкая?

— А звать тебя как?

— Рик, — представился парень.

— Знаешь, Рик-огневик. В этой деревне тебе делать нечего, тофу здесь не появятся как минимум неделю. Это я гарантирую. Так что, можешь пройти на юг. Там несколько деревень, есть шанс подзаработать после праздника Очищения, — мда, не дружелюбно прозвучало. Но, что поделать? Искренность — не соль, по вкусу не добавишь.

— Знать ничего не знаю. До праздника еще больше недели. А с Ермеичем я договорился. Все вопросы к нему, — парень достал железное кресало и щелкнул. Из меленькой искры вспыхнула яркая птица, сотканная из языков пламени. Она вспорхнула и уселась на подставленную стихийником руку. — К тому же, хороший огневик всяко лучше Паладина-недоучки.

Парень гордо потопал по дороге, прямо с нагвалем на плече, лишь махнул на прощание не оборачиваясь. Несколько девиц восторженно загалдели, Рик и их одарил взмахом руки, куда более дружелюбным. Те смущенно захихикали, толкаясь локтями.

Так, теперь понятно, зачем ему кожаная одежда. Она устойчива к случайным возгораниям. Выпендрежник, конечно. Но малый призыв выполнил довольно легко.

— Поосторожней со своей птицей, а то были случаи, что после таких защитников от деревень пепелища оставались! — крикнул я вдогонку.

— Будь уверен, я полностью ее контролирую, — усмехнулся он. — Увидимся.

Рик еще раз вскинул руку в прощальном жесте.

Я проводил конкурента взглядом. Да сколько ж можно неприятных сюрпризов на сегодня?

@ @ @

Проходной дворик старосты был отгорожен от общего хозяйства. Частые гости горазды беспокоить живность, а то и не выносить чего плохо лежит. Лишь вечером сюда выпускали большого лохматого кобеля, который тщательно облаивал любого, кто не соответствовал его представлениям о добропорядочных людях.

Староста деревни — Митрофан Ермеич был мужик мировой. С делами управлялся твердо, и семью в них не впутывал. По крайней мере, каждый раз, когда я заходил на аудиенцию, ни жены, ни детей в поле зрения не попадалось.

Когда я ввалился в сени, Митрофан убирал со стола чашки, оставшиеся после разговора с давешним огневиком-затейником. Лишь бросив взгляд в мою сторону, он молча указал на приютившуюся в угла бадейку с водой. Или на составляющий ей компанию походный мешок, который я тут утром оставил. Усмехаюсь. Интересно, это значит, "проходи, умывайся" или "бери вещи — проваливай"? Зная Ермеича, скорее первое. Я благодарно кивнул и занялся водными процедурами.

— Вернулся? — поцокал языком староста, доставая с полки чистые чашки.

— Вернулся, — согласно пробулькал я, смывая с лица остатки трудового пота.

— И как?

— Неделю — гарантирую.

— Неделю, это хорошо, — задумчиво вздохнул Ермеич.

Отряхнув руки, я выжидательно уставился на старосту. Тот разливал чай из пузатого самовара. Но молчал.

— И? — не выдерживаю.

— Видел Рика? — напрямую спросил он.

— Видел. Говорили. Я чем-то вас не устраиваю?

— Устраиваешь, устраиваешь, — закивал головой Ермеич. — Более чем. Моя б воля, так и живи здесь. Ты гарантии свои завсегда исполняешь, нареканий почитай и не было… — старик сделал паузу, видимо, припомнил случай, когда при мне залетный тофу умудрился напугать дочь кузнеца, которая в то время ходила на сносях. Наверно, самый серьезный мой прокол за все время. Я поежился, поминая хмурое лицо Трофима-кузнеца.

— Но, видишь ли, какая штука приключилась, — продолжил Ермеич. — Рик — сын моего старого друга, которому я в свое время изрядно задолжал. Я не могу его не взять.

Значит, устроился на теплое место, как говорят в Столице, "по блату". Люблю людей, которые не боятся напрямую называть все своими именами. Другой бы на месте Ермеича нашел бы сорок причин, по которым может быть расторгнута наша договоренность.

— Может, пусть и приступает через неделю? — предположил я, уныло помешивая горячий чай.

Староста лишь вздохнул:

— Я согласился принять его только на неделю. Одну. Ибо из Столицы пришло уведомление. После Праздника Очищения одного из новых адептов Ордена отправят к нам. После Большого Нашествия цены на ваши услуги сильно возрастут. А работа молодых адептов оплачивается из столичной казны. Извини.

А я надеялся, что и после Нашествия тут задержусь. Это ведь для меня просто золотая жила. Жаль, столь редкая.

Маленький катаклизм происходит раз в два года. Во время смутного полудня количество тофу в окрестностях Диких земель возрастает многократно. Предшествует сему примечательному событию праздник Очищения — церемония, на которой Светлый Орден торжественно раздает послушникам звания полноценных паладинов и принимает в первый круг посвящения. После чего, засылает их в глухомань ликвидировать орды обретшие зачатки интеллекта клочки тьмы. Обычно, стихийники стараются этот период переждать поближе к Столице. Лишь те, кто не против подзаработать, приходят в деревни раньше молодых послушников. Паладины проводят в дороге поболе времени, истребляя на своем пути все подозрительное, что имеет черный цвет. Иногда, молодые адепты встречают непреодолимые преграды, типа особо сильных зараженных или большой стаи тофу, готовой наброситься на любого стихийника в зоне досягаемости. Но, это все издержки обучения. Не мне учить Светлый Орден проводить стажировку.

Видимо, Столица решила, что Крестные Пути доросли до статуса важного центра, если гарантирует прибытие паладина да еще на полном окладе. Ничего не попишешь. Уходить придется до нашествия, и искать работу там, где появление паладинов не ожидается. Уж очень не хочется мне общаться с представителями Ордена.

— Да чего уж там..., — отмахиваюсь. — Как с оплатой?

— Оплату меж вами поделю пополам, — Ермеич достал заготовленную стопку монет. Серебряные Грифоны. Недурственно. Жаль не иду на восток, там есть шанс сыграть на курсе. Но, учитывая что теперь мои только шесть монет...

— Может, хоть две трети? — безнадежно спросил я.

— Не могу. Туго нынче с деньгами. В другой раз извернулся бы как. Своих бы Рику доплатил. Но, не сейчас. Возможно, деревне придется нанять стихийника воды, сразу после нашествия. А это не дешево. Не каждый согласится ехать так далеко от Столицы, когда стаи мрака свободно роятся по всему лесу. Так что, извиняй еще раз. В деревне я тебя не держу, еще успеешь перебраться чуть южнее.

— Спасибо, Ермеич, все же задержусь, — я ссыпал в кошель выданный оклад. Не так много, как хотелось бы. Учитывая, что половина оплаты за следующую неделю, ради которой я сегодня из кожи лез, уйдет новоприбывшему. Но, два дня скромного отдыха я упускать не стану. Да и не следует раньше уходить. тофу тут же ринутся на освободившееся место. А значит, я нарушу слово. Потом, все же, придется последовать совету и двинуть на юг. Но, к тому времени Рик уже вполне справится с ожидаемым потоком.

Поблагодарив за чай, я подхватил вещмешок.

— Здоров будь, Хаул, — кивнул староста.

— И вам не хворать, — невольно ответил я и вышел на улицу.

@ @ @

Трактир в Крестных Путях открылся не так давно. Один из местных часто сдавал комнаты на постой, и превращение первого этажа в закусочно-питейное заведение стало делом времени. Хозяина звали Бор. И сегодня его заведение пустовало. Дело это открыл ради собственного удовольствия. Денег с постояльцев-охотников вполне хватало на жизнь, ибо по своему опыту знаю, драли в перевалочных пунктах втридорога.

Ранее я не удосуживал сей непримечательный дом своим вниманием, предпочитая более дешевые ночевки на сеновалах. Но теперь появился достойный повод оценить качество местного обслуживания. Под незамысловатой вывеской "Таверна" скрывался небольшой, вполне приличный зал. Скромное, добротное убранство. Три круглых столика по центру и длинный с лавкой — вдоль стены. Стойка, за которой расположился хозяин. Свечи в большой люстре пока еще не зажгли. А может и не зажгут, если посетителей не прибавится.

Заказав заслуженный ужин — хотя если учитывать, и полдень я провел в лесу, то обед — я бросил вещмешок под стул и начал выгребать из сумки остатки медной мелочи. Еще бы немного и пришлось затянуть пояс или доставать припрятанные до худших времен монеты.

Расправившись с едой, я заказал молока и примостился у края стойки. Она, в отличие от остальной мебели, совсем новая, приятно пахнет свежей древесиной. Пройдет еще много времен, прежде чем ее отполируют тысячи прикосновений чужих рук. Грязных рук промозглых пьяниц, мозолистых — трудовых крестьян, или как у меня, непривычных к тяжелой работе. Я провел ладонью по дереву. Пока она еще совсем молода, наивна… Хм. Я поскреб за ухом, отпил из кружки. Щелкнул замок дорожной сумки — на свет появилось несколько свитков бумаги и маленький цилиндрик с чернилами и отделом для угольных палочек — сувенир, доставшийся некогда от одного благодарного богатея. Я обмакнул в цилиндрик стальное перо и в меру умения аккуратно записал рассуждения о столешнице. Глупость, если подумать. Но иногда хочется сделать что-нибудь этакое, к чему вроде таланта нет, что не принесет дохода, но просто хочется взять и сделать. Как говорит учение Светлого Ордена: "Для души". Подождав, пока чернила высохнут, я перевернул бумагу. Заточенный кусочек угля прочертил три линии перспективы. Скупые штрихи обозначили мебель, затем пришел черед более мелких деталей. Получилось, как обычно небрежно и ни на что не похоже.

Плечистый крепкий мужчина — трактирщик задумчиво вытирал необъятных размеров бутыль со спиртным. На мой взгляд, совершенно чистую. Наверно, в его представлении именно так подобало вести себя за стойкой.

Хозяин переместился поближе, заинтересованно рассматривая мой рисунок.

— У вас талант, ив…

— Хаул, — представился я. Так, теперь он еще и перешел на вежливости. Это в деревне-то? Когда такое было? Так, теперь вспомнить… Ив — это гость под моей крышей. А радушно принимающий хозяин, значит, ро. Всегда путал.

Я усмехнулся:

— Ну, что вы ро Бор, просто вам посчастливилось быть владельцем на редкость прекрасной фантазии.

— Что вы имеете в виду, — заинтересованно приподнял бровь хозяин.

— Понимаете ли, если показать мое художество человеку фантазией не обладающему, он увидит лишь плохой эскиз. Грубые штрихи. А вы видите уже законченный рисунок, каким он мог бы стать, обладай я талантом, или умением. И главное — вам нравится то, что вы видите. Я даже немного завидую, — фух, как закручено выразился. Ну, не могу я на такое неприкрытое приглашение к диспуту делась лицо веником и выражаться фразами, типа: «А я чё? Я ничё! Сёдня свиней вот пас». Обязательно тянет завернуть что-либо издевательски вычурное. И ведь за язык никто не тянет! Ну, пока это всего лишь деревенские игры в высший этикет — все сходит с рук. Каждый хочет почувствовать себя если не на светском рауте, то хозяином приличного заведения высшего разряда. Главное, следить, что и перед кем говоришь.

— Ах, вот вы о чем, — снисходительно улыбнулся трактирщик, — уверен, вы могли бы многого достичь, если бы немного потренировались. Многие художники известны не своими работами, а богатым происхождением. Столице нужны новые таланты.

— Искусство требует жертв. А я, увы, не готов их приносить, — усмехаюсь.

Простой сельский держатель таверны. Что можешь ты знать о высших материях? Рассуждая о подобных вещах, ты вспоминаешь рассказы отца, некогда перебравшегося из Столицы, или прочитанные книги, доставшиеся вместе с хорошим образованием от гнущих спины ради сына родителей. Или сам вырос в Столице, перебравшись в глушь с подачи тех, кому не угодил в денежных вопросах или политике? Простой ли деревенский мечтатель, или знаешь, что говоришь? Спросить? Я бросил взгляд на хозяина, принявшегося протирать вторую бутыль — огромную, с мутной жидкостью. Поймал мой взгляд и хитро усмехнулся. Нет, не стану. У каждого свои секреты.

Из раздумий меня вывел звук открывающейся двери, ознаменовавший появление новых действующих лиц. Целых троих.

@ @ @

— Здесь это, — первым в таверну протиснулся здоровенный детина с бритой головой. Нехарактерный для нашей страны походный жилет с многочисленными карманами и солидных размеров заплечный мешок, выдавали в нем, как минимум, путешественника. Или подготовившегося с умом столичника. Бегло окинув деловитым взглядом зал, он размашисто зашагал к одному из круглых столиков.

Вторая — куда менее приметная на фоне напарника фигура была низкорослой, щуплой, завернутой в просторную серую тунику с глубоким капюшоном. Отбросив оный, серое нечто обратилось мужчиной с крайне нетипичным для здешних земель лицом. Правильные круглые скулы и узкие разрез глаз выдавали в нем пришедшего с востока. Редкие гости в наших краях.

Третьим, как ни странно, оказался уже знакомый мне Рик. И, судя по настороженно-паническому выражению лица, компания стихийника не радовала. Впрочем, это его проблемы. Я сделал вид, что игнорирую посетителей. Бритый свалил мешок на пол, подвинул к столу ближайший табурет и первым разместился.

— Далеко идти? — поинтересовался Рик, занимая соседнее место.

— Нет. Дня три к западу отсюда, — жизнерадостно поведал детина.

— Три дня? Значит, до нашествия не вернемся? — удивился парень.

— Скорее всего, нет. Но, уж поверь, дело серьезное. И твоим талантам найдется применение, — бритый похлопал Рика по плечу.

— Рюбезнейший, можете принять заказ? — узкоглазый подошел к хозяину заведения и начал чего-то втолковывать. Голос его был сухим и бесстрастным.

Бритый, оставшись наедине с Риком, продолжил разговор.

— Парень, а ты что, готов вот так спокойно деревню без присмотра бросить? Жителям ведь несладко придется.

— Ну, дело света ведь важнее! Да, я ведь и не один работаю, — пояснил огневик.

Вот идиот. Сам куда-то вляпался, теперь и меня тащит. Но, вставать и покидать заведение уже поздно.

— Не один? — бритый заинтересованно приподнял бровь — Эй, Рю, подойди-ка сюда

— Что стрясрось, Арон? — узкоглазый вернулся к столу.

— Тут, оказывается, есть еще один стихийник.

— Да? — задумчиво протянул восточник. — Это интересно. А ты бояруся, что одного будет маро. Не на прогурку собрарись. И где же мы можем найти вашего достопочтенного корегу.

— Да, вон — сидит, — невнятно пробормотал парень, уже понимая, что сболтнул лишнего.

— Так, так, так, — внимание Рю, тут же переключилось на мою скромную фигуру, протирающую штаны в углу таверны. — Мородой человек, от имени Светрого Ордена, мы просим вас посодействовать в реаризации праведного дера. Не соброговорите ри представиться, и прорить свет на то, какой стихией вы надерены.

Вот, попал. Если эта парочка правда действует от имени Светлого Ордена, то отказ от содействия для любого стихийника, не связанного заданием от более высоких чинов, приравнивается к прямому выступлению против высшей власти в стране. Я, на службе у Светлого Ордена не состою. И если честно, искренне надеялся, что о моем существовании никто из них не узнает. Интересно, как они так быстро нашли Рика. Он же только прибыл в деревню. Звезды сошлись? Хотя, стоп! Он же по деревне расхаживал с нагвалем под мышкой! Мда, против глупости и судьба бессильна… Но, надо что-то ответить. Не похоже, что этот Рю оставит меня в покое, если я просто промолчу.

— Извините, любезнейший, никакой, в достаточной мере, чтобы поступать на обучение, — не покривил душой я. На обучение в Столице меня действительно не примут.

— Никакой, значит — помрачнел Рю. — А давайте-ка сейчас это и проверим.

Он извлек из складок одежды продолговатый кожаный футляр. На свету блеснул ряд радужных камней. Ого, неплохо. Я даже не припомню сходу всех названий. Вот ярко-красный, расплавленной массой лежит ярион. Почти прозрачный, гладкий — цирулин. Желтый кристалл с россыпью колючих игл — горолин… Хм, только камни. Мечта стихийника. А вот дерева нет. Я провел рукой над футляром. Рю тут же поднес его к глазам и буквально обнюхал каждый минерал. Но, все они молчали. Я усмехнулся.

— Извините, что отнял ваше время, любезнейший, — я вновь уделил внимание напитку.

Рю молча вернулся за столик.

— Чего ж ты врешь-то. Нехорошо это, сеет мрак в душе.

— Я не вру! Тут же завелся Рик, — по-видимому, заветы Светлого Ордена он чтил до фанатичности. Или это я их не чту в должной мере? — Не пристало мне врать! Скажи им, Хаул!

— Что сказать? — со скучающим видом поинтересовался я.

— Что ты паладин!

Ну, вот не идиот ли? Неужели не понимает, что я не собираюсь ввязываться ни в какие авантюры. Или о деревне бы подумал. Так нет, ему важнее не прослыть обманщиком у каких-то столичных выскочек, неизвестно зачем посланных в Дикие Земли.

— Парадин, говоришь… Арон, дай-ка мне ЭТО.

Бритый вздохнул, и полез за пазуху. В руке появилась маленькая коробочка с серебреной монограммой, подтверждающей полномочия посланников Ордена. Рю выхватил ее, и двумя пальцами извлек ограненный камень аместразы. Большой, целое состояние на ладони. Дамы из Столицы очень любят подобные украшательства. Из мелких камней создаются шикарные поющие колье.Правда поют те лишь в присутствии паладинов. Но, их-то в Столице хватает.

Восточник вновь вернулся к стойке. Аместраз упал на столешницу, рядом лег футляр. Этот тест завалю. Я поморщился. Слеза света лежала такой несчастной на этой пусть новой, но все же самой обычной, грязной сосновой доске и, казалось, плакала мелодичным голоском, неслышимым для окружающих. Сейчас, малышка, вернем тебя в мягкую постель. Я так же аккуратно поднял камень, и вернул его на ложе футляра. Рю довольно оскалился. Камень пел. Совсем тихо, едва слышно, но мелодичный кристальный шелест растекался в абсолютной тишине помещения. Рю захлопнул крышку и вернул удостоверение напарнику.

— Да, действитерино, дар света имеет место быть. Хотя, и совсем срабый. Рюбезнейший, вам несказанно повезро. По окончанию нашей миссии мы непременно порекомендуем вас на обучение в пресветрую семинарию Берого Ордена.

Хм, это, видимо, должно польстить любому птенцу-паладинчику, не умеющему трезво оценить свои силы. Только вот насчет света в своей душе я не особо заблуждаюсь. Да и на семинарию плевал с таких высот, каких зданий смертные не строят. Теперь придется корчить благодарного идиота. С такого спрос меньше, при прочих равных обстоятельствах.

— Спасибо вам, мэтр Рю, — узкоглазый вздрогнул, то ли от резкой смены тона, то ли от неожиданно присвоенного звание. — И в какой же долгий, праведный путь направим мы свои стопы? — на лице расцвела самая наивная улыбка, какую позволял мой актерский талант, а точнее отсутствие такового. Мысленно, правда, я костерил эту троицу вкривь и вкось, прикидывая, а не подпортить ли им поход в отместку за испорченный отдых, за порванную одежду, которую я так и не успел привести в порядок. А еще за обещание, которое я нарушу не по своей воле.

— Метр Рю, — снова обратился к узкоглазому я, — надобно, наверно, старосту предупредить, что оба защитника покинут деревню. Ведь если тофу нагрянут, не хорошо будет.

А они нагрянут, не пройдет и суток. Свято место пусто не бывает, и как только я покину деревню, на освободившееся место начнет стекаться рой всякой шушеры.

— Ну, ты же дал недельную гарантию, — снова не вовремя влез Рик.

— Недельную?! — расхохотался Арон. — Мальчик, никто из паладинов не может дать недельной гарантии, что тофу не появятся в деревне, будь он хоть сто раз пресветлым. Невозможно вывести тьму на столько миль в округе.

Ого, прокололся. Такого я не знал. Да и жители деревни, тоже. Хотя, я был уверен, что паладин способен дать такую гарантию. Конечно, ему придется проводить все время в дозоре — а не как мне — поработать три дня, а потом неделю отлеживаться. И все же...

Рик все не унимался:

— Но, Митрофан Ермеич говорил..., — я бросил на огневика-затейника уничижающий взгляд, и тот осекся. Видимо, наконец, сообразил, что я не собираюсь оправдываться, и менее всего желаю, чтоб за меня это делал кто-то другой.

— Мальчик, этот пройдоха просто жулит. Привлекает нереальными обещаниями, а потом уповает на милость удачи. Наверно, пару раз ему даже удалось оправдать свою "гарантию".

— Да, признаю, — повесил голову я, — но вы же все равно меня с собой возьмете?

— Возьмем, возьмем, — хохотнул Арон.

Я еще раз очень выразительно покосился на Рика. А то ведь Ермеич наверняка поведал о том, что я прямо заявляю о гарантиях, только в случае предельной уверенности.

— И все же, как на счет предупредить? — еще раз осведомился я.

— Нет, предупреждать мы никого не будем, — покачал головой, Арон дело наше важное, срочное и посторонним знать о нем не следует.

Я прикинул перспективы. По всему ясно, что предстоящее дело — чистой воды авантюра. Причем, не легальная. Ибо на серьезное дело никто не будет набирать сомнительной квалификации стихийников из первого попавшегося села. Но, тем не менее, у этих людей есть все официальные регалии представителей Светлого Ордена. А значит, если сейчас просто скрыться, есть все шансы попасть в списки немилости. Тем более, после того, как прошел тест на пригодность.

— Когда выдвигаемся?

— Как только соберут припасы, — заявил Арон.

— Стоп, это же на ночь глядя! — поразился я.

— Именно! Мы торопимся. Заночуем в лесу, а утром, со свежими силами сразу и припустим. Нечего время на сборы тратить.

Мда, про отдых у бритого явно своеобразное представление. Учитывая, что из средств для ночлега в лесу у меня только плащ и дорожный мешок, который можно под голову сложить, утром я буду неимоверно отдохнувший. Ну, что поделать. Привык я ночевать в селах, а работать, как и все, днем в окрестностях. И к ночевкам на природе прибегал крайне редко.

Рю участия в разговоре не принимал. Он вновь вернулся к хозяину, дабы проконтролировать количество и качество приобретаемых припасов.

— Эй, Бор! Сделай-ка мне еще кружку горячего молока! — крикнул я трактирщику. — А я схожу… помедитирую, — добавил я уже тише, чтоб меня слышал только Арон.

— Я тоже, — бритый бросил взгляд на Рю. Тот кивнул.

Удобства располагались за трактиром, в деревянной будочке.

— Кто первый? — поинтересовался я у Арона.

— Вали, давай, — буркнул тот.

Я пожал плечами, и зашел в образчик деревенского зодчества. Убедившись, что бритый не интересуется происходящим, я достал из сумки писчие принадлежности и половинку пергамента. После чего?, максимально разборчивым почерком, какой мог получить на коленке, набросал послание Ермеичу.

«Нас завербовал Светлый Орден. Уходим в Дикие Земли. Обещание выполнить не смогу. Скоро нагрянет очень много тофу. Советую срочно найти нам замену.

Хаул и Рик».

Взмахнув листом пару раз, я убедился, что чернила высохли, и сложил пергамент в карман.

— Свободно, заходи, — крикнул я, покидая временное убежище.

— Перехотелось, — еще угрюмее буркнул Арон и поплелся за мной назад, — не умничай. Знаем мы вас, деревенских. Вам только о долге перед родиной намекни, сразу все — крестьянские сынки, способные только плугом косить, да косой землю пахать. Иногда гоняться за вами — только головная боль. Но, нам идти в Дикие Земли, и там хотелось бы иметь хоть какую-нибудь поддержку.

— Так и не ходили бы, — буркнул я.

— Не надо было бы — не ходили б.

К нашему приходу, припасы были собраны, и честная компания готовилась отбывать.

— Все готовы, — Арон окинул нас взглядом

— Один момент, — я подошел к стойке, и залпом выпил приготовленное молоко. Накрыв кружку ладонью, размашисто стукнул посудиной по столу, роняя записку внутрь. — В добрый путь!

Бор недоуменно посмотрел на меня, впрочем, как и все присутствующие.

— Не составит ли вам труда, передать Ермеичу, что я не смогу более выполнять обязательства, и вернуть ему задаток в шесть монет? — скрепя сердцем, я выложил на стойку шесть выданные сегодня грифоны, и еще несколько монет сверху, дабы записка не затерялась. Надеюсь, все переданное дойдет по назначению.

Рю, вполуха слушавший, чтоб я не сболтнул лишнего, удовлетворенно кивнул и мы покинули таверну.