Часть 3

Сегодня занятия прошли, как в тумане. Не в том тумане, который совсем недавно разрывал мне сознание и из-за которого я сходила с ума. Нет, просто вроде присутствовала на занятиях, что-то писала, но все это как-то расплывчато. Я просто не могла сконцентрироваться на материале и как будто плыла по течению. Все, что рассказывали, казалось неважным и ненужным. А вот предстоящий вечером разговор был как раз важным.

Важно не только, что узнаю в ходе его, но и результат. И я, наверное, нервничала. Да, так правильнее будет сказать. Но пугала ли неизвестность или моя неготовность к тому, что я могу узнать?! Или все же сама неопределенность? Не знаю.

Как бы то ни было, но школьные занятия закончились. И на несколько мгновений стало полегче. По крайней мере, не надо делать вид, что все нормально. Если Артур что-то и видел, то не подходил и не мешал, видимо, считал, что тут я должна сама справиться или уже сказал все, что мог.

Что ж, дорога домой была обычной, за исключением моей некоторой рассеянности.

Привычно зайдя, я поздоровалась с матерью пошла к себе в комнату. Отец редко когда бывал дома. Неужели он давно все знал и занимался той деятельностью. И знает ли мама об всем: об отце, об охоте, обо мне. Стоит ли попытаться поговорить с ней или наверняка с братом, который, как мне кажется, уж точно все знает.

Спустившись в столовую, я молча пообедала. В воздухе висела напряженная тишина. Наверное, мама ее тоже чувствовала, но не знала, с чем она связана. Наверное, по крайней мере, мне так хочется думать.

Когда я уже заканчивала, открылась входная дверь. И через минуту этот человек показался в столовой. Это был мой брат.

— Мария, нужно поговорить, — сказал он, даже на удивление не поприветствовав. Голос был чист, но я чувствовала, что он напряжен.

— Дай ей хотя бы доесть, — попыталась вмешаться мама.

— Конечно, — кивнул он. — Я подожду тебя в твоей комнате.

— Хорошо. — Хоть с набитым ртом говорить и некрасиво, но все же я решила отреагировать. Что ж, хотела узнать о том, кто я такая, вот он мой шанс. Сам идет в руки. Братик мог начать говорить только о интересующем меня вопросе, ибо я не вижу ничего другого, о чем он мог бы сейчас желать разговаривать.

Закончив с едой, я собралась и поднялась в комнату. Не считая себя хоть в чем-то виноватой, я села на свою кровать, подогнув ноги под себя. Брат стоял у стоявшего у окна письменного стола, смотрел и ждал. Я тоже молчала.

После минуты молчания я все же сделала жест, предлагая ему начинать.

Удивившись, он все же начал:

— Нам нужно серьезно поговорить.

— Хм, — все-таки не удержалась. — Скажи сначала лишь одно. А мама в курсе всего этого?

— Что? — удивился он. — Т-то есть… ты понимаешь… о чем пойдет речь? — И все-таки в конце добавил: — Нет, не в курсе.

— Это, наверное, должно меня обрадовать… или все же нет, — задумчиво протянула я, легонько постукивая пальцем по губам. — Не знаю, даже, как и реагировать, — увидев его вытянувшееся выражение лица, я все же добавила: — да, я догадываюсь, о чем речь.

— Значит… — дальше он замолк, видимо, не зная, какую из витавших в его голове мыслей озвучить.

— Именно, что значит… — ну, не собиралась я облегчать задачу родному брату, после всего, что пережила, а он в нужный момент не помог. И, кстати, да… — Скажи-ка, мой любимый братик, в прошлый наш разговор ты ведь знал, что со мной происходит? Или догадывался? — миленько улыбаясь, озвучила я, потянувшись к нему.

Не пойму, чего он занервничал, хотя только ли это. В нем было замешано много всего. Страх, чуть ли не ужас. Удивление. Опасение.

И, да, чего это он?! Что за гамма? Почему?

Кстати говоря, я уже не сидела, подогнув ноги, а, продолжая смотреть на брата, встала на четвереньки, слегка сжав ладони в кулачки. Прям-таки кошка, готовая к прыжку.

Кошка?! А почему именно кошка? А та, разговаривавшая со мной, имеет к этому отношение? Такое же ночное создание и поэтому общаться ей легче ночью?

Задумавшись и нахмурившись, я присела. Пытаясь осмыслить, я потянулась кулачками к глазам, чтобы потереть их, и потрясла головой.

О чем это я думаю? Я ведь еще не закончила экзекуцию, чтобы спокойно свернуться и поспать? Нет, ведь? Тогда, продолжим!

— Итак, на чем это мы остановились, а, бра-атик?

Брат, видимо, только успокоился, а тут опять задергался. Ничего, ему полезно. Но все-таки не пойму, он же старше меня, знает больше обо всем этом и паникует? Ну да, от этого моя маленькая мстя только краше и вкуснее. Я аж замурлыкала от удовольствия. А у брата, видимо, навечно решил поселиться нервный тик.

Продолжает молчать. Вот, зараза! Ну-ну! Ну-ну! Ну-ну! Тем хуже для него! Молчит, не признается, партизан под допросом! Ну-ну! Что ж, начнем маленький план по выбиванию правды. Да будет так! Ага.

— Бра-а-атик, ну разве ты не хочешь помочь дорогой сестричке. Я ж сгорю от нетерпения и любопытства. Ты же ведь этого не хочешь, дорогой мой бра-атик?

— Н-нет… — так, выпал из ступора. Уже прогресс. — Повторить вопрос?

Он усиленно замотал головой из стороны в сторону, но я все же сказала:

— Так почему ты бросил меня, когда я не могла понять, где реальность, где нет? Когда не могла толком спать и снилась всякая чепуха? Когда вместо действительности я видела лишь серебристую рябь? Когда от паники и отчаянья хоть что-нибудь понять я была готова лезть на стенку и повеситься? Когда мне помог тот, кто по идее не должен был помогать и оказался более гуманным и понимающим, нежели мой родной брат, который знал и видел мое состояние, но не счел нужным помочь. К тому же от того же человека я знаю, что должна якобы охотиться на него и в итоге убить, но он не знает, почему якобы должна это делать, ни, тем более, зачем. А вот тот, кто мог с этим помочь, до сих пор молчит! — рассерженной кошкой прошипела я, все-таки не сдержавшись. Во время этой тирады я медленными и плавными движениями приближалась к нему, а к концу — уже уставилась ему в глаза. Осталось только поднести стальные когти к его глотке и хорошенько припугнуть. У-у-у, а вот и коготки, только откуда взялись?!

— Хорошо, хорошо, я все расскажу. Только, пожалуйста, успокойся. Не зная всего, ты сейчас можешь натворить бед.

— И, благодаря кому, надо заметить, все дошло до этого? — спросила я, как ни в чем, не бывало, вылизывая языком тыльную сторону ладони, но когти так и не исчезли.

— Из-за меня, — немного успокоившись, сказал братик.

— Секундочку. — Я вновь села на кровать, подогнув ноги, вроде как прилежная и послушная девочка. Когти, надо заметить, исчезли. — Вот теперь начинай.

— Ага. — Братик еще не до конца оправился от шока. Это было видно по его глазам. Но все-таки взял себя в руки и начал рассказывать.