Часть 6.

Минут через пятнадцать я заходил к ним в помещение.

Что можно было сказать о кабинете школьного совета? Да ничего особенного. По дальней от окна стене располагалось несколько шкафов с ящиками, в которых, вероятнее всего, хранились документы. На дальней от входа стене была доска и на ней были видны следы нескольких не до конца стертых графиков, но понять, что они обозначают, без контекста невозможно. Вместо парт стоял один большой круглый стол, вокруг которого располагалось семь стульев: центральное было свободно, а остальные шесть были заняты парнями и девушками. У каждого была кипа бумаг, в которые они и были погружены.

Затем парень, что сидел справа от незанятого места, отвлекся и спросил:

— Артур Десели, я полагаю?

— Да, — разумеется, согласился я. — Я хотел бы уточнить пару вопросов...

— Связанных с легендами и тайнами. Также я смею предположить?! — все также безразлично уточнил он.

— Да, — опять подтвердил я, ибо больше ничего не оставалось делать.

— Прости за столь прохладный прием, — извинился он, потирая уставшее лицо, и чуть натянуто улыбнулся. — Навалилось много дел… Но пусть они тебя не беспокоят.

— Я думаю, что следует представиться, — отвлеклась от бумаг сидящая напротив него девушка. — Элементарная же вежливость.

— Да, прости, — повинился парень, отложив все бумаги. — Тогда с себя и начну. Заместитель главы совета Сазар Линмот, — продолжил парень с зелеными глазами и каштановыми волосами. — На текущее время исполняю обязанности главы совета.

— Мила Ватерлих, — представилась заговорившая ранее девушка с серыми, как штормовое небо, глазами и черными волосами. Одета она в синий до колен хитон.

— Грид Косайрес, — представился сидящий рядом с Милой парень с белыми, будто бы седыми, волосами до пояса и прозрачными бесцветными глазами. Одет он был в ханбок белых цветов.

— Лиза Мазеркот, — сказала девушка, сидящая рядом с Сазаром. Это невысокая девушка с золотыми волосами с кудряшками и голубыми глазами, одетая в платье “пастушки” казалась воплощением идеальной красоты.

И остались два парня, сидевших ближе всех ко мне.

— Корих Сизаркот, — представился располагавшийся слева. Волосы у него были белее снега и до плеч, на лбу кожаный шнурок. Золотистые, чуть прохладные, глаза, напоминавшие пробивающийся сквозь лед солнечный свет. Одет он был белую тунику с синим поверх нее плащом.

— Морих Сорнат, — назвал себя последний. Зеленоглазый, черноволосый, он казался некой бестией, а его черная кожаная куртка и сапоги с какими-то амулетами лишь дополняли картину.

— Можешь уточнить, что тебе известно и что хотел бы узнать? — слово вновь взял Сазар.

— Из слов Луизы и Фредерика выходит, что наши родители были известными и как-то связаны с советом, а недавно мне тут сказали, что, во-первых, совет возглавляли Десели, то есть получается, наши предки, а во-вторых, есть какие-то особые требования для вступления и что они не под силу обычному человеку.

— А ты считаешь, что ты особенный или хочешь вступить в совет или, если не шутишь, то и возглавить его? — серьезно спросила меня Мила.

— А Луиза и Фредерик это кто? — заинтересованно спросил Грид.

— Слуги, — ответил я спокойно, не видя смысла, по крайней мере, скрывать.

— Слуги, верные Клятве? — Грид, видимо, хотел уточнить.

— Какой Клятве? — этот вопрос поставил меня в тупик. Не говорили ни Луиза, ни Фредерик ни о чем подобном. — Понятия не имею. Я не в курсе и ничего такого не знаю, — в задумчивости я даже почесал затылок.

— Печально, — ответил он. Мила и Сазар смотрели на Грида с каким-то нечитаемым выражением лица, а я, казалось, все больше терял суть разговора.

— Все, что мне ранее говорили… Все это было слишком расплывчато, в общем, одни намеки, ничего конкретного. Вот и хотелось бы прояснить это, — сказал я, пытаясь вернуть разговор в понятное для меня русло. — О том, что я не так прост, что мои родители имели некое немалое влияние, да и вообще все сводилось к тому, что придет время и “Кровь Ваша, Мастер, подскажет”. Да, кажется, именно так выражалась Луиза, — пытаясь припомнить те моменты, я потер переносицу, а члены Совета в этот момент меж собой переглянулись.

В итоге, слово вновь взял Сазар. Вероятно, из-за той роли, которую выполнял и обозначил при представлении, а именно, будучи заместителем и временно исполняющим обязанности Главы.

— Честно сказать, я даже не знаю, что и как можно сказать. В общем-то говорить на такие темы у нас не принято, ибо в наших семьях все это рассказывают нам наши родители. Но твоя ситуация уникальна за уже более, чем пару тысячелетий. Если не ошибаюсь, твои родители были убиты, не успев передать ни тебе, ни твоим сестрам ничего о том, кто они были, и ничему не успели научить?

— Да, когда их обнаружили мертвыми, мне было пять, а моим сестрам и того меньше. — Я кивнул, подтверждая и без того очевидный факт.

— Видишь ли, наши предшественники, предыдущие Главы наших семей решили сокрыть от нас вашу связь с Советом, но при этом, насколько мы можем судить, косвенно все же помогали вам, хотя это и не принято. Среди нас есть не закон, а скорее правило, о невмешательстве одной семьи в дела другой. Но повторюсь: ваш случай уникальный. И, вполне возможно, что они поначалу растерялись, не зная, как правильнее поступить.

— И… — подбодрил я его, внимая ему, при этом чуть наклонив голову в сторону.

— Хм, — задумался Сазар. Возможно, о том, что стоило дальше сказать? Но… — Чем бы наши предшественники не руководствовались, но в итоге мы имеем следующую картину: шестеро полностью Пробудившихся и действующих Главы Родов и недееспособный и ничего о себе не знающий Истинный Глава Совета. Как ни печально и как бы мы не юлили, но правда такова.

— То есть, действительно, мои предки возглавляли Совет? — озадаченно спросил я.

— Угу, — кивнул Сазар. — Но вот в чем особенность наша… Это передается от родителей к Пробудившемуся ребенку. В нашем случае — это мы, а в вашем случае… это вопрос и сможете ли вы или нет. Это зависит только от вас.

— Но как мне-то узнать? — с некоторым отчаяньем спросил я. Ведь, если они не скажут, то где и как это понять-то. Ни Луиза, ни Фредерик тоже не скажут. Как найти и понять это?!

— Ты должен сам найти этот ответ и мы, к сожалению, ничем помочь не сможем. Возможно, у твоих родителей что-то сохранилось или где-то лежит. Поищи. Сожалею, но это все, что я имею право сказать, не нарушая старых договоренностей. Уж прости, — с печальной полуулыбкой закончил свой рассказ Сазар.

Мне начало казаться, что от гнева и ярости я готов вспыхнуть и сжечь тут все к чертям. Возможно, что это было не просто так и как-то проявилось потому, что все они вздрогнули и теперь смотрели на меня с некоторой опаской. Я не мстительный, но я припомню.

— Пламя не укротить и да пребудет оно сиять вечно, — почему-то и отчего-то сказал я, не ожидая от себя ничего подобного. — Истинное Пламя да очистит мир и из пепла его возродит. Кровь, как жизнь, ее бурный поток не остановить. Кто предал и изменил да заплатит свою цену, — каким-то не своим голосом произнес я, распространяя странные волны энергии. Какой-то частью сознания замечал, что эти волны напоминают готовый сорваться полупризрачный огонь и беда придет тому, кто встанет на пути неукротимой стихии. Члены Совета стали ставить щиты, а волны сдували и сносили все на своем пути. Ярость и гнев придавали силы, но… в какой-то момент я слегка качнулся и странное, поднявшееся из глубин души, ощущение и исчезло, а вместе с ним и исходящие волны. Сазар, Мила и остальные перевели дыхание и вздохнули.

— Артур, умоляю, поаккуратнее, — с трудом хватая воздух, произнесла Мила.

Я затряс головой и уточнил:

— О чем ты, Мила?

— Ты не помнишь, что только что сделал? — удивленно спросила она.

— Сделал что? — последние несколько минут прошли мимо сознания, как будто их и не было. — Я не понимаю...

— Это плохо, — вмешался Морих. — Если такое повторится… это может стать концом. Небольшая вспышка твоей силы, а мы ощутимо напряглись дабы ее сдержать. Трудно представить, насколько ты будешь силен, когда полностью Пробудишься.

— Значит, мне нужно Пробудиться? — задумчиво спросил я.

— Да, — ответили они мне практически хором слегка повысив голос то ли от напряжения, то ли показывая важность этого.

— А что это вообще значит?

— Осознать свою силу и свои возможности. Стать хозяином ее и тем, кто направляет, и не подчиниться ей, — уверенно сказал Сазар.

Я оглядел их по очереди. Слегка осунувшиеся от напряжения лица, но при этом уверенная осанка у каждого. Они знали и были уверены. Я же ничего не знал и ни черта не понимал.

— А теперь прошу. Уйди. Здесь и сейчас мы более не в силах тебе что-либо еще сказать, — подвел черту под разговором Сазар.

— Хорошо, — слегка пошатываясь, я покинул их кабинет.

— О, Великая Вода, что это было? — спросила Мила, рухнув в свое кресло.

— Можно предположить, что это как-то связано с предательством их слуг, нарушением клятвы и тем, что мы не имеем права вмешиваться. Возможно, одно наложилось на другое и на то, что ему постоянно намекали, но правды так никто и не сказал. Что-то большее я сказать затрудняюсь, — ответил ей Сазар. — Ярость и гнев его сильны, а он ведь еще не пробудился. Страшно представить, что нам ждать, если он не сможет толком Пробудиться. Но он уже в пути, нам остается лишь ждать, — сокрушенно и как-то горько закончил он свою речь.

— А справится ли? — Лиза тоже решила присоединиться к обсуждению.

— Не знаю, — ответил ей Сазар. — Нам остается ждать. Даже предпринять нечего. Разве что поставить всевозможные щиты, чтобы оградить остальных от разбушевавшейся стихии и пока мы его утихомирим, если все пойдет по худшему сценарию, хотя хочется надеяться, что до этого не дойдет. — Сазар стал устало мять лицо.

В ответ на его слова в кабинете повисла гробовая тишина.