13. Сакс

С самого утра Сакс мечтал сбросить шлем с доспехами, нырнуть в реку и не выплывать оттуда неделю-другую. Лето, солнце, в лесу заливаются щеглы, а он — в полном парадном доспехе, сопровождает короля в гости к тану Флейтри. Поездка Брандона к другу и соратнику, дабы поздравить с девятой годовщиной свадьбы и рождением третьего сына, была отличным развлечением для народа: посмотреть на короля собирались целыми деревнями, устраивали в его честь праздники, забрасывали цветами и зелеными колосьями, просили благословить невест и новорожденных, иногда даже новорожденных телят. Брандон не отказывался, невест целовал в губы и дарил золотые монеты, детей целовал в макушки и снова дарил золотые монеты. В прежние времена две-три такие поездки, и казна показала бы дно, посмеивался про себя Сакс. Хорошо хоть телята не требовали ни монет, ни поцелуев.

Правда, посмеиваться ему удавалось нечасто — слишком легко было вместо краснеющей невесты подсунуть королю убийцу, или в пеленках новорожденного — гадюку, или же спрятать лучника на крыше амбара, не говоря уже о возможных убийцах среди гостей очередного лорда, у которого король останавливался на ночь, а то и на две-три. Конечно, заговорщиков, способных на столь резкие действия, в Тейроне сейчас не должно было быть, но вдруг? Расслабляться нельзя, последователи мудрых только этого и ждут!

Десять лет назад, говоря Брандону, что мудрые так просто не уйдут, Сакс оказался прав. За двадцать пять лет они настолько глубоко укоренились в Тейроне, что выкорчевать не получалось до сих пор. Тем более, мудрыми они назывались не просто так. «Специалисты по промывке мозгов», — называл их Киран.

Судя по тому, как промывал мозги сам Киран, в мире фейри это было любимой забавой. О чем Сакс как-то ему и сказал. Киран тогда нахмурился, в сотый раз повторил, что он — не фейри, что бы Сакс по этому поводу ни думал, и пробормотал нечто явно матерное, с едва уловимым смыслом «сволочи везде одинаковые, но лучше с дубиной, чем с ядреной бомбой». Последнего слова Сакс не понял, но догадался, что Киран имел в виду какое-то оружие, скорее всего волшебное. Может, что-то вроде Солнечного копья Асгейра. Переспрашивать не стал, незачем. У мудрых такого оружия нет, у мятежных лордов — тем более, да и самих мятежников уже нет почти год как.

Думать о мятежниках и заговорщиках было приятнее, чем о празднике. От праздников Сакс уже давно не ждал ничего хорошего, и прошлогоднее развлечение, — королевская охота у лорда Регана, — окончательно убедила его, что праздник суть тяжелая работа. Именно тогда он выловил на живца полдюжины заговорщиков, а потом битых полгода ниточка за ниточкой вытягивал их связи, вплоть до крайне уважаемого и бесконечно преданного Брандону луайонского маркиза. Маркиз бежал с родины, потому как подозревался мудрыми в колдовстве и потворстве старой вере, нашел приют в Тейроне… Само собой, Сакс не поверил рыбнику ни на грош, и все два года следил за каждым его чихом. И, само собой, уговорить Брандона подписать приказ о казни шпиона не удалось. Маркиза всего лишь довезли под охраной до границы с Луайоном и послали дальше лесом, пообещав при следующей встрече отрезать уши.

— Улыбайся, — тихо велел Брандон. — Вот-вот приедем. Нечего портить Кирану настроение. А тебя еще и невеста ждет, не забыл?

— Забыл, — сказал Сакс и растянул губы в улыбке.

Он с удовольствием не вспоминал бы о невесте еще несколько часов, пока королевский поезд доберется до замка Флейтри. А может, если б Ллир благословил, то и до завтра, пока не придется с этой невестой встретиться.

— Нет, лучше не улыбайся, — вздохнул Брандон и обратил королевский взор на зеленые дубы вдоль дороги и непуганых ворон. — И невесте не улыбайся, а то сбежит от такого счастья.

«И порушит всю мою изящную партию», — мысленно продолжил за него Сакс.

Честно говоря, придуманной Брандоном в прошлом году изящной партии ему и самому было жаль, но не настолько, чтобы безропотно жениться Ллир знает на ком. Для него старшая дочь лорда Регана, — того самого, что помог выловить заговорщиков, — была ничуть не лучше и не хуже всех прочих леди, а проще говоря, даром не нужна и с приплатой не нужна. Ни на ком кроме Лиле он жениться не собирался, пусть даже ему придется ждать ее еще двадцать лет. Только Брандон впервые даже не стал слушать саксовых возражений, а мягко и тихо сказал:

— Ты женишься на леди Реган. Это не обсуждается.

И лишь когда Сакс полностью осознал, что сейчас с ним говорит король, а не побратим, налил ему кружку наливки, усадил в кресло и объяснил, почему.

— Реган — опора и поддержка дядюшки. Последний потомок древнего рода, его дед был другом моего деда, прадед — прадеда. И хоть нынешний лорд мало похож на предков, гонору у него воз, а лорды традиционно к нему прислушиваются. Самого лорда интересует не столько политика, сколько удачные партии для четырех дочерей и разоренные луайонцами земли. Дядюшка кормит его обещаниями, а я прямо сейчас дам то, о чем он мечтает: тана в зятья и приданое остальным его дочерям. Заодно ты будешь уверен, что твою жену сторонники Мейтланда не используют как заложницу.

Подождал, не ответит ли Сакс, не дождался. Досадливо нахмурился.

— Ты думаешь о своей фейри, так? Что вернется. Так для фейри "уйти ненадолго" может значить лет на сто. А танству нужен наследник, сейчас нужен, а не через сто лет! Я, между прочим, ради тебя возродил старый обычай: наследование танства Эллисдайр только по прямой линии. На всякий случай.

Еще подождал, сунул Саксу в руки уже весь кувшин.

— Не прямо же сейчас ты женишься. Сейчас — только помолвка. Свадьбу устроим через год, после праздника Урожая. И вообще, ты невесту даже не видел толком. Глядишь, еще понравится.

Сакс только вздохнул. Не сторонников у дядюшки надо переманивать! Надо было аккуратно устранять самого Мэйтланда, еще три года назад. Когда до тана Мэйтланда окончательно дошло, что король-то — не жеребенок. Советов уже не слушает, на лордовские вольности посягает. А когда дядюшка напомнил, кому Брандон обязан короной и кто тут вообще-то старший, тот послал дядюшку в Шаннон. Ясное дело, такого тан простить не мог, так что Брандон скоро пожалел о своем милосердии: у дядюшки богатый опыт составления заговоров и разжигания мятежей. И этот опыт он тут же использовал против племянника, благо, лорды и так были недовольны королевской политикой — не забывая сокрушаться, что богами данный король всем хорош, вот только зря слушает не тана Мейтланда, а безродного выскочку Браконьера. Его ж придумка: право первой ночи отменить, налоги ограничить, лордовский суд заменить королевскими судьями — куда ж годится такое слушать?

Надо, надо было сразу. Прямых наследников у Мейтланда нет, земли перешли бы ко второму сыну Белинды. А так получили недовольных лордов, волнения и заговорщиков. И вот теперь — невесту, дери ее сворой.

К счастью, в первый же вечер с невестой Сакс не встретился, лорд Реган оставил ее на весь вечер в покоях, чтоб отдохнула с дороги. Зато вниманием Сакса тут же завладели кирановы старшие мальчишки, разбойники пяти и восьми лет отроду. Они страшно гордились отцовым прозванием «Браконьер», безо всякого почтения требовали от дяди Сакса показать большой нож, пострелять с ними из лука, рассказать про «взаправдашнюю войну» и удрать на всю ночь в лес, искать настоящих фейри.

На лесе вмешался Киран, шикнул на сыновей и велел отправляться к учителю, читать про фейри, раз уж так интересно.

— Чтобы знали, на что их ловят. А то просидите в лесу без толку. Кстати, фейри по ночам спят, дядя подтвердит.

Сакс подтвердил, пообещал завтра непременно и пострелять, и рассказать. А сейчас, юные лорды, проявите немного сочувствия к не таким юным лордам, которым еще героически терпеть торжественный ужин с речами.

В замке Флейтри пришлось задержаться на неделю. Невесту за это время Сакс видел четырежды: дважды за ужином, один раз в саду (леди прогуливалась в компании младших сестер), и еще раз — в одном из коридоров замка. Леди хлестала по щекам молоденькую испуганную служанку и гадюкой шипела что-то про испорченный воротник. Она так увлеклась, что заметила Сакса, лишь когда он нарочито покашлял.

Прогнав служанку взмахом руки, леди принужденно улыбнулась и поклонилась, подобрав пышные, на луайонский манер, юбки.

Несколько мгновений Сакс рассматривал ее — красивую, смуглую, чем-то похожую на фелимку Зульму, и в то же время — на Белинду, не теперешнюю, счастливую жену и мать, а прежнюю, холодную и надменную. Вспомнилось, как Белинда снисходительно бросила ему в лагере: «Лось!» В глазах этой леди снисходительности не было, а надменности — хоть ложкой ешь. И на будущего мужа она смотрела не как на лося, а как на лягушку.

А свадьба через месяц. Вот удружил Брандон!

Сакс улыбнулся, словно не замечая брезгливости леди, отвесил дежурный комплимент прямиком из учебника по этикету и скорее сбежал.

Оставшийся до свадьбы месяц он невесту не видел. И хорошо. Благо, была крайне уважительная причина: негоже жениху отвлекать невесту от подготовки к свадьбе. Он и не отвлекал. Все, что надо было обсудить, — содержание будущей супруге, гостей, свадебные подарки и прочее, — он обсуждал с лордом Реганом. Тот едва не лопался от самодовольства: как же, такая партия, сам тан Эллисдайр! Про Саксово крестьянское происхождение лорды уже лет пять как предпочли забыть, зато едва не каждый второй громко, чтоб до тана Эллисдайра непременно слух дошел, поминал, как их почтенные отцы с лордом Оквудом, — сэром в высшей степени благородным и полным всяческих достоинств — охотились, бились на турнирах или просто вместе пили. Вот бы удивился дед, если б узнал!

Снова Сакс увидел невесту лишь на свадьбе. Пышной, многолюдной: поздравить тана Эллисдайра с обретением столь красивой и благородной супруги собрался чуть не весь Тейрон. Из полутора сотен гостей Сакс был рад видеть десяток, не больше. Остальные явились лишь потому, что не явиться не могли. Тан Эллисдайр — сволочь по-крестьянски злопамятная, не подлижешься — неприятностей не оберешься. Тьфу.

Свадьбу играли по старому обычаю, не по луайонскому, который так прилип к лордам, что отодрать было невозможно, разве что с кожей. Но против таких суровых мер возражал Брандон, хоть Сакс ему и твердил, что змеиное гнездо миром не вывести. Будущая леди Оквуд была хороша, как обихоженная к продаже племенная кобыла: шкура блестит, копыта начищены, грива расчесана… Всю свадьбу Саксу с тоской вспоминалась «Золотая Шпора», где довольно было заплатить золотом, и никто не приставал с речами и не требовал за кобылку отдаться с потрохами.

Из всех присутствующих на свадьбе ему не улыбалась только невеста. Она вообще не смотрела на жениха — только на Брандона, ловила его взгляд, пока Брандон свидетельствовал перед Отцом и Матерью добрую волю и почтение молодоженов. И все время, пока праздновали, смотрели фейерверки и поднимали чаши с яблочным сидром, — да будет благословение Матери! — пока танцевали и снимали с молодой жены девять покрывал, оберегающих от мороков Ллира, она ни разу не поглядела на мужа, все только на короля, смеялась королевским шуткам и умильно краснела. Явно метила в фаворитки — не зря ж, верно, Брандон выдает ее за тана, как в свое время Белинду. Только фавориткой ей не бывать, да и при дворе леди останется месяца на два. А потом отправится в Эллисдайр, создавать уют в замке и воспитывать наследника.

А в первую брачную ночь Сакс окончательно убедился в том, что жениться ему не стоило. В отличие от лорда Регана, леди даже не дала себе труда притвориться, что муж ей приятен. Легла в постель, закрыла глаза и сжала губы. Сакс посмотрел на нее, представил, сколько неприятностей доставит эта змея при дворе и молча ушел в свою спальню. Наутро он отослал супругу в Эллисдайр, даже не дав себе труда выслушать ее возмущенную тираду. Просто велел слугам собрать ее в дорогу, а своим гвардейцам — проводить до замка.

Брандон, правда, скривился и спросил:

— Что, потерпеть неделю было выше твоих сил?

На что Сакс пожал плечами:

— За неделю она споется с мейтландовскими прихвостнями и заведет любовника, через девять месяцев предъявит «моего» ребенка и наследника танства, а через год совершенно случайно накормит меня поганками или забудет под кроватью фелимского убийцу.

Брандон махнул рукой.

— Ладно, лорд Реган свое получил, а ты мне нужен живой. Но наследника чтоб сделал!

О королевском приказе Сакс помнил, но вот времени поехать в Эллисдайр все не находилось, да и нужды особой не было: Мэт отлично справлялся с обязанностями управляющего, помогал ему в делах племянник, Ушастый — ныне достопочтенный Хьюго. Правда, леди им мешала, как могла, лезла во все щели, требовала сажать не то и налоги брать не так, и королевскому судье попыталась указывать, как ему судить.

Пришлось написать ей письмо: мол, приближается праздник Зимнего Солнцестояния, на который Сакс приехать не сможет, не будет ли любезна дорогая супруга устроить праздник для вассалов? Ответа от дорогой супруги он не получил, зато Мэт написал, что за подготовку к празднику леди взялась со всей охотой.

Сакс обрадовался, что супруга занята делом, и снова о ней забыл. А зря. В середине лета Мэт написал снова: леди потратила все содержание, берет у купцов товары «для замка» и принимает гостей — список из двадцати имен прилагался. Проглядев список, Сакс лишь покачал головой: леди собрала всю недовольную королевской политикой шушеру, всех нынешних и будущих заговорщиков, и для ровного счета — последних ярых приверженцев Асгейра-Солнца. Словно нарочно облегчила ему работу: не вылавливать по одному, а всех гуртом отправить в королевские подвалы. Даже досадно, что пока не за что.

Пришлось быстро заканчивать неотложные дела в столице, испрашивать у Брандона отпуск до конца лета и извиняться перед Кираном, что сейчас никак не сможет взять его старшего в пажи, не тащить же девятилетнего мальчишку в Эллисдайр любоваться на дрязги тана с супругой. Ехал в собственный замок, проклиная супругу, ее гостей, а заодно собственную неосторожность: нашел, чем занять леди, герой! Разгребай теперь кучи удобрений в танстве, заново убеждай верных лордов, что они — свои, родные, тан их всегда поддержит… Ну да. Тан поддержит, а супруга тана — нагадит, чем сможет. Ллирово отродье! И этой, прости Матерь, леди он должен сделать ребенка во благо государства? Право, любая из бордельных девок больше леди, чем эта змея.

Змея встретила мужа у дверей нижнего зала, как полагается. Только на лице читалось: не рада, не ждала, и вообще, мой лорд, от вашего вида у меня случается изжога. Улыбка и поклон, точно по этикету, впечатления не сгладили, скорее наоборот.

Зато Мэт приезду лорда искренне обрадовался. Поймал на полдороге к покоям, заманил в кабинет и выложил присланные купцами счета, три письма от леди тану Мэйтланду и два — отцу. И сообщил, что в одной из окрестных деревень сожгли мельника.

— Мудрый с тремя лучами, — покачал головой Мэт. — По виду луайонцы. Заехали в деревню, вроде хлеба купить, говорили, направляются в Эллисдайр. Назавтра мельник пропал. А через день мальчишки нашли в лесу, у древнего солнечного камня, свежее кострище с костями. — Помолчал и добавил, вроде в никуда: — Мудрых у нас давно видно не было. А леди воспитана в луайонской вере.

Это Сакс тоже знал. Но чтобы в его Эллисдайре снова жгли людей, как при рыбниках?!

— Мудрых найти и повесить, — велел Мэту и отправился, наконец, помыться и переодеться с дороги.

В покоях его ждала служанка. Молоденькая, лет пятнадцати, миленькая и перепуганная.

— Миледи велела помочь вам вымыться, мой лорд, — прошептала, не поднимая глаз, и попыталась расстегнуть на нем дублет.

Помочь вымыться, согреть простыни… Похоже, для леди муж так же желанен, как она для него.

— Нет нужды. — Отвел девичьи руки и покачал головой. — Принеси чистое, ужин и передай леди, что приду в ее покои через час.

Леди ждала в постели, откинувшись спиной на высокие подушки. В спальне было полутемно из-за закрытых ставен, тяжело и пряно пахло фелимскими благовониями, даже голова закружилось. Полдюжины свечей горели в вычурном подсвечнике у самой постели, бросали блики на край тяжелого шелкового балдахина, вышитые простыни и резной столик драгоценного розового дерева. Тот самый, что леди взяла под «тан Эллисдайр оплатит». Несомненно, оплатит. Для танского бюджета это сущие мелочи, но и содержание супруге он положил вполне достойное. Не меньше, чем Киран своей Белинде. Вот только Белинде почему-то хватало.

Прикинув, что лучше будет вычесть все, что потрачено сверх, из содержания на следующий год, нежели заставлять супругу возвращать столик, зеркало и прочие роскошества, Сакс велел себе вспомнить, что пришел он не воспитывать леди, а выполнять долг перед отечеством. Все прочее немного подождет.

Он улыбнулся.

— У вас изысканный вкус, моя леди.

Она не ответила, и ладно.

Раскрыв один ставень, чтобы разогнать тяжелый запах, Сакс загасил пальцами половину свеч, скинул рубаху на столик и сел на край постели. Накрыл ладонью лежащую поверх одеяла руку — холодную и влажную. Тут же захотелось вытереть пальцы, словно он коснулся гадюки. Сакс мысленно себя обругал: нравится супруга или нет, а обижать ее попусту не следует. Ее тоже не спросили, хочет ли она замуж за тана Эллисдайра.

Но леди выдернула руку.

— Не тяните, лорд, — в голосе отчетливо звучала брезгливость.

В "Шпоре" встречают радушнее, подумал Сакс. Ну и Ллир с ней, пусть спит спокойно. Сегодня. Время есть, Брандон не ждет его обратно немедленно. А завтра — по методу Кирана. Кувшин наливки, и будет все равно: жена, бордельная кобылка или змея.

— Вижу, вы мне не рады. Что ж, тогда сегодня буду ночевать у себя.

Поднялся, прихватил свою рубаху и пошел к двери.

— Значит, правду говорят, милорд, — догнал его насмешливый голос, — что как спутались с лесной ведьмой, так мужской силы и лишились.

Сакс замер. Резко заболела чужая рана под ключицей, пахнуло стылой озерной водой, кровью и жалей-травой. Рука сама дернулась к поясу, за несуществующим клинком, словно там, за спиной, была не супруга, а Марк с луком наизготовку…

Медленно выдохнув, Сакс напомнил себе: леди — не Марк. Убивать ее противно, к тому же будет слишком много мороки с лордом Реганом и прочей шушерой.

Обернулся всем телом, будто на веревке потянули. Леди по-гадючьи улыбнулась и повела плечом. Одеяло с нее сползло почти до пояса, а ленты сорочки зашевелились, как змеиный клубок.

Вернувшись к кровати, постоял, разглядывая леди. Усмешка с ее лица сползла, на лбу выступил пот. Руки скомкали край одеяла.

— Вы забываетесь, — сказал Сакс очень тихо и спокойно. — Не советую этого делать дальше. Крестьяне, видите ли, тоже могут забыться и поучить леди достойным манерам по-крестьянски, плетью на конюшне.

— Вы не посмеете, мой отец…

— Продал вас на племя, но забыл объездить, — так же ровно продолжил Сакс. — Если вы посмеете сказать хоть слово об озерной деве, вы очень пожалеете, что не онемели при рождении. Добрых снов.

Сам он толком не поспал: стоило закрыть глаза, виделась Лиле. То она встречала его в лагере, бросалась на шею и шептала: «Мой Эри!» То ела землянику с его ладони и смеялась, то плавала вместе с ним в озере. А он все хотел объясниться, сказать, что жена — это ничего не значит, она ему не настоящая жена, и он любит только Лиле, и ждет ее, и… Она закрывала ему рот ладошкой, качала головой и повторяла: «Не надо обещаний, Эри». И улыбалась — светло, грустно. Понимающе.

Окончательно проснулся перед рассветом, подниматься не стал — в комнате было прохладно, хоть и лето. А думать можно и лежа. Думалось разное, все больше о леди. Оставлять змею в Эллисдайре не хотелось. Неизвестно, каких еще гостей она вздумает приваживать и каких еще дел натворит. Запереть в покоях? Слуги болтливы, сочинят целую балладу о несчастной красавице и ее изувере-муже, вот будет подарок Мейтланду! Пожалуй, лучше всего отправить в Вестлей. Поместье небольшое, дорога туда плохая, ни мудрых, ни лордовских замков поблизости, кругом сплошные леса. Самое змеиное место. Умница Мэт позаботится, расскажет, что леди отбыла поправлять здоровье, а уж причины сплетники сами придумают: то ли леди в тягости, то ли от обилия гостей и хозяйственных обязанностей с ней случается тоска с мигренью.

Самому оставаться в замке тоже не хотелось, Сакс не любил серо-зеленые, вечно холодные стены Эллисдайра. Возвращаться в столицу было рано, Брандону не обязательно знать, какие именно усилия побратим приложил, чтобы поладить с супругой. Значит, срочно надо… А куда срочно надо, если еще полмесяца — отпуск? От того, что может сам выбирать, куда поехать и чем заняться, Сакс растерялся. За десять лет он привык, что надо все время куда-то бежать, что-то делать, а остановиться и оглядеться можно лишь раз в год, поздней осенью — когда он на целую неделю сбегает от обязанностей главы Малой Канцелярии, как вежливо зовется должность главного пугала Тейрона, и навещает поросший жалей-травой холмик. Собственно, больше никуда ему и не хотелось, лишь на озеро и в Оквуд. Отдохнуть от службы, навестить родителей, повозиться с племянниками… Вот ведь, у Кирана уже трое сыновей, у Грэма — двое, а у него самого — чернокосая змея да могила у озера.

С тоской глянув на светлеющее небо за узким окном, он вслух спросил:

— Когда?..

Десять лет. Через три месяца будет ровно десять лет, как нет Лиле. Может быть, ей уже пора вернуться? Почему-то Сакс был уверен, что она вернется непременно на Девье озеро и непременно осенью, тогда же, когда ушла. И он встретит ее там, привезет в Оквуд, к родителям, там они тихо поженятся, Лиле родит ему сына…

Мечты.

Все это — мечты.

Даже если она вернется, придется везти ее в столицу и разыгрывать собственную изящную партию. Киран звал ее в лагере дочкой? Звал. Вот пусть и дальше будет Лиле дочерью тана Флейтри, лорда Кроу, канцлера Браконьера и прочая, прочая. А с леди-змеей тоже что-нибудь придумаем во славу Ллира.

Сакс усмехнулся. Давно ли самым часто поминаемым им богом стал Лжец? Десять лет назад он искренне недоумевал, почему тан Мейтланд столько почета оказывает именно хранителю Ллира, а не Отца — а теперь понял. Теперь он и сам приносит положенную дань всем богам, а совета и благословения просит все больше у Певца Луны.

Не дожидаясь, пока совсем рассветет, Сакс вызвал Мэта и велел собрать леди в путь, и не слишком усердствовать в сборах: дорога до Вестлея плохая, резные столики и зеркала побьются, служанки разбегутся. Двух горничных леди будет достаточно, а чтоб не скучала и не мерзла, пусть осваивает прялку и спицы, в тех краях отличные пуховые козы. И сам, не заходя к супруге, налегке отправился к Девьему озеру, чтоб быть в Оквуде к закату. А то заезжать к родителям раз в год, на неделю, совсем никуда не годится.

До Девьего озера Сакс добрался вскоре после полудня. Напоив жеребца и пустив пастись здесь же, на берегу, сорвал горсть ежевики и сел под старой сосной, возле холмика. Не глядя, протянул руку, зарылся пальцами в завитки жалей-травы. Нагретые за день стебельки защекотали ладонь, в точности как растрепанная коса. Если зажмуриться, покажется что и правда — волосы. Сакс глубоко вдохнул и закрыл глаза.

Он приезжал сюда каждый год, кроме самого первого: подолгу сидел у холмика и всегда оставлял среди желтых цветов вырезанную из озерного тростника дудочку. Иногда молчал, но чаще — говорил с Лиле…

…каким хорошим королем стал Брандон, а Киран разбирается в политике неприлично хорошо для браконьера.

…этикет к Саксу прирос как вторая кожа, и за этикетом, оказывается, можно спрятаться не хуже, чем за ростовым щитом.

…давно понял, что родных лордов не устроит никакая, даже законная и благословленная богами власть, если властитель идет им наперекор...

Сейчас все это не шло на язык. И мысли разбегались.

Что-то ласково коснулось головы, словно прохладная рука погладила. Ветер.

— Лиле, — шепнул он озеру. — Возвращайся уже скорее.

Ему ответил шелест тростника и вздох ветра, словно где-то далеко запела дудочка.

— Знаешь, я купил дом в столице. Тебе там понравится… — Сакс помолчал и усмехнулся. — Брандон говорил, вернешься лет через сто. Он тебя не знает. Ты ведь не заставишь меня ждать сто лет?

Ветер промолчал. Озеро — тоже.

— Помнишь, ты говорила, не зарекайся? — совсем тихо продолжил Сакс. — Это я, глупый, думал, раз мне не нужен никто, то и я никому не понадоблюсь. А Брандон… ты же понимаешь, король всегда король, хоть сто раз побратим. Вот и… прости, маленькая. У меня не получилось…

Сорвав цветок жалей-травы, растер его в пальцах, вдохнул свежий горьковатый аромат: говорят, эти цветы проясняют мысли, успокаивают, лечат боль — разве что не воскрешают. И растут только там, где живут фейри. Живут и умирают.

— Ты не думай, я все равно не буду спать с этой… леди. Я все устрою, Лиле, никто не посмеет на тебя глянуть косо, только вернись…

Невидимая ладонь снова растрепала волосы. Что-то легко коснулось лба.

Сакс так и не понял, померещилось, или правда прозвучало в травяном шорохе: "Совсем скоро".