10

— Твой… Кто?!

— Он мой отец. Точнее, когда-то был им, пока не сдал меня в пекло, — раздражённо ответила Эвелина, — это очень длинная история и я не хочу её рассказывать.

— Теперь ты понимаешь, почему я хотел дождаться её, чтобы всё прояснить, — добавил Андрей и в доказательство слов демонессы поднёс к ней устройство Игоря.

Коммуникатор начал истошно пищать, как только упёрся в упругую грудь Эвелины. Значит, либо этой машинке нравится женская грудь, либо мы, по сути, выполнили нашу миссию и можем спокойно возвращаться в Лимб. Однако червячок сомнения грыз мой мозг, и не без причины. Может ли быть, что устройство дало сбой? Но, Эва сама подтвердила её родство с Тёмным боссом. Получается всё? Бери шинель и пошли домой? Тогда почему мне так не спокойно?

— Ладно, в чём подвох? — произнёс я.

Вместо ответа Эвелина сформировала на ладони небольшой огненный шар. Ну, что я могу сказать? Демон её уровня может и лучше, причём намного. Файербол был очень маленький и едва горел на аккуратной женской ладошке. Казалось, что его можно сдуть одним неосторожным чихом. А Эвелина тем временем швырнула огненный снаряд в ближайшую стену. Шарик зигзагом пролетел к старым доскам и с негромким «пуф!» оставил в дереве чёрную кляксу из сажи.

— И ситуация всё ухудшается, — сказала саламандра.

— Такое раньше случалось? — спросил я.

— Только когда сильно перестараюсь, — ответила она, — я ещё не вошла в полную силу, и в последнее время мне всё сложнее восстанавливаться. Рейдеры этого пока не понимают, поскольку я периодически принимаю горячительное, но и после выпитого сил хватает лишь на солнце. Сейчас по части магии я не очень эффективна как боевая единица, благо Андрей вооружил меня.

— А твои сородичи ничего об этом не знают?

— Я почти добралась до реки Стикс, пока кое-кто не вызвал меня с помощью редчайшего артефакта.

Тут крыть было нечем. Вот умеют же женщины повернуть всё так, что виноватым останешься непременно ты. Хотя в данном случае моя причастность была доказана.

— Ну, и что мы будем делать дальше? — спросил Андрей.

— Я никуда не пойду, — ответила Эва, — лично я собираюсь вернуться к сородичам. Вы же можете спокойно вернуться к себе, поводки вам это позволят.

— Э, нет. Мы не для того прошли половину Ада, чтобы вернуться обратно с пустыми руками, — упёрся Андрюха, — у нас, в Лимбе между прочим ледниковый период настал и помощь огненного демона там точно не помешает.

— Пошлите форму номер 4351F в главное управление реки Стикс и вам пришлют свободного демона огня в течение примерно двух декад.

— А если я тебе сейчас по маковке припечатаю и в ковёр заверну?

— Валяй! Поводок работает только на раба. Говоря проще, вы уйдёте, а я останусь здесь. Вот только рано или поздно я к вам вернусь и подвешу ваши смертные тушки на огромной жаровне посреди Лимба! Вам, конечно, неприятно, зато нечисть накормим и согреем.

— А мы на тебя метку поставим! Мишень у тебя пониже спины просто замечательная, даже если захочу — не промахнусь, а у рейдеров по любому найдётся клеймо.

— Да я тебя за такие слова прямо сейчас до угольков поджарю!

— Ага, а силёнок хватит? Да ты сейчас свечку на торте не зажжёшь!

— Тогда я просто выцарапаю тебе глаза, шкафообразный выродок!

М-дя…. Вот это номер. Кто же мог подумать, что всегда спокойный Андрей может сорваться, да ещё и на высшую демонессу. Хотя, с другой стороны, его можно понять. За то время, пока мы путешествовали, его хотели сожрать, изнасиловать, захватить в плен и поработить. И вот когда мы, по сути, выполнили наше задание, цель этого самого задания наотрез отказывается возвращаться с нами к любимому (?) папочке. Мне тоже не понравился ответ Эвелины, но я хотел договориться с ней мирным путём, поскольку не понаслышке знаю, насколько опасно с ней спорить. Пусть сил у неё сейчас мало, но она всё ещё демон высшего эшелона и кто знает, какие фокусы ещё припрятаны у неё в декольте.

Мои товарищи уже начали переходить на личности, и я уже собирался прекратить спор, когда корабль ощутимо тряхнуло. Потом ещё раз. И ещё раз. По конец в нас ударилось что-то с такой силой, что я не удержался и покатился под стол и ударился затылком. Когда я матерясь и потирая ушибленное место вылез из-под стола дверь в камбуз резко распахнулась и к нам влетел рейдер.

— Капитан, Капитан! Эскадра встала на ночлег! Все командиры собрались и ждут только вас! Совет эскадры, капитан!

— Серёга, тебе нужно срочно идти, — сказал Андрей, — совет эскадры — дело не шуточное. Просто так стыковаться корабли не будут.

— Я согласна с ним, — кивнула Эва, — раз уж ты добровольно вызвался командовать этим корытом, будь готов к ответственности.

Сказать бы им пару ласковых на счёт «добровольного» выдвижения меня на капитанскую должность, но я тактично промолчал. Я всего лишь схватил за руку Эвелину и потащил её на за собой. Всё случилось настолько быстро, что демонесса начала возмущаться только когда мы были уже на палубе и созерцали развернувшееся перед нами действие.

Нас окружали корабли. Четыре не таких крупных, как наш, но всё же внушительных размеров обступили наше судно с четырёх сторон, образовав подобие ромба с нами в центре. От них спешно возводились многочисленные мосты и канатные переправы.Вокруг этой чудной конструкции кружили суда поменьше. Маленькие яхты, хлипкие каноэ и лодочки, даже щуплые плоты, вмещающие в себя по два рейдера, всё это выглядело как улей, который растормошил жадный пасечник и маленькие пчёлки кружат вокруг разворошённого гнезда.

Рейдер, которого звали Деревяшка, провёл нас с Эвелиной к центральной мачте. Рядом с ней был поставлен большой круглый стол, за которым уже сидели четверо. Более рослые и толстые чем остальные рейдеры, они сидели, скрестив руки и неотрывно смотрели на ободранный чёрный цилиндр, лежащий в центре. За спиной каждого из них стояли рейдеры поменьше. Все гости были буквально увешаны различным заострённым железом. Были вполне приличные экземпляры. Например, у рослых рейдеров были почти не ржавые абордажные топорики и сабли. То, чем были вооружены их помощники назвать оружием язык не поворачивался. Было такое ощущение, что они обчистили магазин с кухонными ножами, а потом оставили награбленное на дне озера на тысячу лет. Однако грозный вид рейдеров не оставлял сомнений, что они легко смогут убить меня даже таким ржавым убожеством.

Я сел на свободный стул, а Эва встала за моей спиной. Пару минут мы просто сидели молча и смотрели на цилиндр. На первый взгляд — обычный головной убор. Разодранный правда, но, учитывая где я нахожусь, носить можно без стеснения. Что характерно, несмотря на дыры в разных местах и явно почтительный возраст цилиндр будто его только что покрасили. Цвет был насыщенный чёрный. И теперь мы сидим и смотрим на него, словно ждём, когда высохнет краска.

Эта молчаливая ситуация начала мне порядком надоедать и поэтому я как обычно начал разговор с первого, что пришло мне в голову:

— Чем обязан вашему появлению на моём судне, джентльмены?

На меня сразу же уставились несколько пар глаз. Их взгляд был пронзительным, злобным и… изучающим. Наконец толстяк с чёрной ободранной бородой, сидящий напротив меня, приподнялся со своего места и натянул на лоб свою треуголку, чтобы взгляд его казался ещё злее.

— Кто ты такой и как ты посмел заговорить с нами? — пробасил он

— О, прошу прощения, — ответил я, также вставая, — Сергей Вяземский — новый капитан этого прекрасного лайнера. Простите, что не предлагаю закуски и напитки, но я не ждал гостей и…

— Ты?! Капитан?! — воскликнул высокий рейдер в будёновке с оторванной макушкой, — Да из тебя капитан как из моего пальца — Архидемон! У тебя даже шапки нет!

— Чего?

— Ты даже не знаешь нашего кодекса! — прогудел подкачанный грешник в американской пивной каске.

— Все капитаны обязаны носить шапки, иначе их авторитет не распространяется на команду и эскадру, — снова сказал толстяк, — нет шапки — значит ты не капитан и должен покинуть стол и вернуться к себе в подсобку или туда, откуда ты вылез.

— То есть для того, чтобы вы меня взяли в вашу компанию, мне надо найти головной убор? — спросил я.

Ответом мне послужил одновременный кивок всех присутствующих здесь рейдеров.

— А не пойти бы вам в… — начал было я, но тут мне на плечо легла ладонь Эвелины, — ладно. Хотите шапку? Да легко!

С этими словами я схватил со стола цилиндр и нахлобучил его себе на голову. Головной убор идеально подошёл по размеру, даже на ушах не повис. А вот вокруг повисло молчание. Очень странное молчание. Все по-прежнему смотрели на меня, но как-то… по-другому. Будто я вошёл в вольер с полусотней гиен в костюме ветчины, и они пялятся на меня, не в силах поверить в собственное счастье.

— Ты что только что сделал? — спросил осипшим голосом толстяк.

— А что такого? — искренне удивился я, — вы сказали, что без шапки я не капитан. Ну так вот вам шапка. Между прочим, очень удобный цилиндр. Эва, как я выгляжу?

— Как ходячий труп, — ответила Эвелина.

— Ну, это для меня далеко не новость. Итак, раз уж все условия вашей игры были соблюдены, может объясните мне, какого чёрта вы забыли на моём корабле?

— Я его убью, — проговорил высокий.

— Не успеешь, я сижу ближе, — ответил мускулистый.

— Не так быстро, салаги, убивать будем по старшинству! — Воскликнул Толстяк и ударил кулаком по столу, проломив его насквозь и застряв в старом дереве кулаком.

За их спинами сразу же оживились рейдеры. Кто-то встал в боевую стойку, кто-то начал вытаскивать ножи. Они ждали только команды своих командиров, чтобы наброситься. Ну да, кто бы сомневался…

Я управился довольно быстро. Мой стул разбился в щепки об голову качка. Пока он заваливался на спину, я добавил ему кулаком в нос, ускорив тем самым его падение и хватая его стул. Захваченным оружием я запустил в высокого. Тот оказался более проворным и смог увернуться от стула сместившись влево, но я уже был подле него и, выбив его из равновесия подножкой, подставил свой локоть к его летящему лицу. Раздался лёгкий хруст, похоже сломал что-то, но мне было плевать. Одним движением вытащив кольт из кобуры, я выстрелил аккурат в кисть толстяка, когда он уже обхватил ей висевший на груди дульнозарядный пистолет. Рука взорвалась кровавыми брызгами, а пуля, оставившая внушительную дырку в кисти капитана, ещё и уничтожила рукоятку пистолета, после чего совсем потеряла энергию, утонув в его слое протухшего сала. Он громко заорал, сел на колени, обхватив своей ладонью повреждённую руку.

— Советую никому не двигаться, — сказал я, спокойно подойдя к обладателю треуголки и приставив ствол пистолета к его затылку, — я убью ваших капитанов, а с вами расправится мой огненный демон. Вы проявили неуважение ко мне и к порядкам на моём корабле. Есть ли причина, почему я не могу выпотрошить вас как старые мешки и повесить на мачте в качестве сигнальных флагов?

В ответ я услышал… аплодисменты? Да, едва слышные хлопки в ладоши от последнего существа, сидевшего за столом. Он единственный не принимал никакого участия в мордобое и просто сидел и наблюдал за нами с широкой улыбкой. Худой, но жилистый, с остатками чёрных волос, выглядывающих из потрёпанной соломенной шляпы. Он сидел и аплодировал мне, а я смотрел на него и совершенно не понимал, издевается он или ему реально понравилось.

— Браво, — наконец сказал капитан, — просто браво. Так отделать трёх командиров эскадры может только самый достойный. Ты не здешний, и не знаешь нашего кодекса, но я считаю, что ты достоин шляпы и даю тебе голос.

— Ух, — раздалось из-под стола, — давно меня так по башне не прикладывали. Сила у тебя есть, хоть ты и тощий как минога. Я тоже даю голос!

— В первый раз вижу, что кто-то смог за мной угнаться, — подал голос обладатель будёновки, — мой голос уходит тебе, чужак.

— Аргх! — крякнул толстяк, — если бы не пистолет, уж я бы тобой занялся. Но раз уж мои морские братья доверились тебе, то кто, якорь мне в гузно, я такой, чтобы оспаривать мнение лучших?! Отдаю голос за тебя! Да здравствует новый Адмирал!

Ага, кажется, я снова вляпался и снова серьёзно застрял в том, во что вляпался. Во ведь как говорят — «не зная броду не лезь в воду». А я вот полез. И стал сначала капитаном, а теперь каким-то Адмиралом. Вот что мне смирно не сидится?!

— Так, — сказал я, убирая пистолет, — теперь, когда мы успокоились, может вы объясните мне что я такого сделал, что меня зауважали?

Четыре капитана громко рассмеялись. В этом смехе не было издёвки, нет. Так обычно смеётся бывалый военный, когда видит, как новобранец пытается в первый раз пытается разобрать автомат. Снисходительный и немного дружеский смех. Так и капитаны усадили меня на целый стул и обрисовали всю ситуацию.

Выяснилось, что пришли они на собрание эскадры, которая насчитывает около десятка судов. Командиры самых больших кораблей взяли на себя командование всеми по праву силы и каждую ночь собираются для согласования маршрута плавания. До меня командиром «Бешенного корыта», так называется мой корабль, был некто Резвый Рон. Однако он и его головной убор, бескозырка, были сожжены жутко раздражённой саламандрой при нашем прибытии на этот Круг. Я же в свою очередь забрал шапку Адмирала — самого главного чёрта на этой пьянке и остальным капитанам это не понравилось. Они вообще-то и собирались за столом переговоров, чтобы выбрать Адмирала, а тут, получается, я без разрешения надел корону власти. Ясное дело, им это не понравилось. Но, оценив мою силу, они решили, что я — самый подходящий кандидат и смогу держать эскадру в ежовых рукавицах.

— Что-ж, самое время представиться, — широко улыбнулся капитан в соломенной шляпе, — я — Порки-Де-Гуффи. Считай, что моя команда — твоя семья.

— Капитан Рванная Борода к вашим услугам, — сказал толстяк.

— Меня зовут Рыжий Джек и клянусь акулами, я снова смахнусь с тобой позже! — воскликнул капитан в будёновке.

— Ну а я Томас Брейк, — представился качок.

Вот и познакомились. И только я хотел спросить своих новых подчинённых о делах эскадры, как на столе неожиданно появилось несколько бочонков с явно высокоградусной жидкостью.

— Сергей, дружище, — прогудел Рванная Борода, — твой кок знает, что нужно бывалым морским волкам, чтобы расслабиться. Клянусь семью штормами, мне бы такого на корабль!

— Рад стараться, сэры капитаны, — буквально вытянулся в струнку Андрей с ещё одним бочонком под мышкой, — а вот этот, особый, для нашего адмирала. Он у нас мается особой болезнью. Кто с ним из одного кубка выпьет — так всё мужское естество враз теряет! Даже на суккубов не… ну… не интересуешься ими короче.

Капитаны аж присвистнули. Гуффи даже шляпу снял, обнажив лысину с редкими волосками и вроде прошептал ругательство… Вот обидно конечно, но с другой стороны спасибо. Теперь не придётся хлестать местное пойло. Я не хочу умирать только став Адмиралом…

А на корабль уже спешили другие рейдеры. Ну правильно, раз Адмирал благополучно выбран, то надо это дело как следует обмыть. Видимо этой логики придерживаются везде, даже в самых глубоких каналах Ада.

По мостам и переправам к нам спешили экипажи больших кораблей, а остальным были сброшены верёвочные лестницы с бортов. Моя команда спешно вытаскивала деревянные скамьи и столы. Андрей и парочка рейдеров казалось, из воздуха доставали различные чудеса кухни нижних Кругов. В основном это были блюда, на которые я насмотрелся в Лимбе. Оказывается, даже на нижних Кругах не отказываются от таких вот «деликатесов». Я решил не портить себе аппетит поэтому спокойно ушёл в самый дальний конец столов, где находилась ложа главных командиров и где мой друг приготовил мне человеческую еду, замаскированную под местную. Капитаны встретили меня радостным рёвом, а я, отсалютовав им, зачерпнул из личного бочонка в стакан красноватой жидкости, встал и осмотрел сидящих рейдеров. Коренные жители пятого Круга разом притихли и обратили свои взоры ко мне. Меня же накрыло странное чувство. Не отдавая себе отчёт, я поднялся на стол, при этом скинув чашу с болотным холодцом, поднял руку со стаканом на манер факела статуи свободы и начал вещать.

Моя речь длилась довольно долго. Даже не помню, что я там им наговорил. Это был один из тех моментов, когда ты говоришь не мозгом, но сердцем. Слова сами складываются в предложения, а тот настрой, который буквально изливается из тебя впитывается в твоих слушателей и вот они уже готовы идти с тобой даже в пасть к дьяволу. Я чувствовал себя вождём революции. Не хватало только броневика и красных тряпочек на палках за спиной. Рейдеры ловили каждое моё слово и в глазах их читалось вдохновение и готовность сражаться за свои идеалы. Когда же моя речь достигла своей кульминации, ответом мне послужил слаженный рёв, аплодисменты и улюлюканье. Некоторые даже вытирали слёзы, так им понравилась моя речь. Я же стоял с поднятым стаканом и тяжело дышал, ибо читать вдохновительные речи — дело не из лёгких. Затем я одним глотком осушил стакан и, спустившись, снова его наполнил.

Дальше пошла банальная пьянка. У рейдеров нашлись раздолбанные музыкальные инструменты, и они завели какую-то заунывную тираду про нелёгкую жизнь копателя могил, который работает рядом с логовом трупоедов. Я общался с капитанами, не забывая подливать себе в стакан. Оказалось, Андрей где-то откопал бочонок довольно сносного самогона. Настоящий, на ягодной бражке, дающий приятное греющее чувство в районе солнечного сплетения при каждом глотке.Опьянение приходило постепенно как прилив во время штиля. Я ощущал лёгкое состояние невесомости и эйфорию. В какой-то момент я моя память начала работать с перебоями. Вот я рассказываю матерный анекдот Гуффи, и он от него смеётся так, что из его носа льётся царская водка, вот я уже что-то смешиваю в пустом бочонке, а потом выплёскиваю всё содержимое в штурмана Рванной Бороды, и мы все вместе смеёмся над тем, как у бедного рейдера плавится лицо. Помню я с кем-то танцевал, пытался найти верный дробовик, чтобы кого-то застрелить, клялся в вечной дружбе мачте корабля… а потом меня подхватили и отнесли в темноту.

Очнулся я в каюте капитана. На самом деле она не сильно отличалась от той комнаты, где я лежал в отключке в первый раз. В капитанском номере была одна полка-кровать, небольшой стол и большой полинявший ковёр на полу. Под столом обнаружился сейф с моими вещами, и я с удовольствием вооружился верным винчестером.

Похмелья почти не было. Всё-таки хороший самогон тебя никогда не наказывает на утро за чрезмерное питие. Поэтому я спокойно и даже почти не шатаясь (качку никто не отменял) вышел в трюм и направился на камбуз.

Андрей будто и не спал всю ночь. Он всё также хлопотал у печки, разогревая макароны с тёртым сыром. Там же обнаружилась и Эвелина.

На саламандру было жалко смотреть. Вот уж кого и настигла безжалостная старуха-похмелье. Впалые щёки, синяки под глазами, одежда мятая, а лицо было столь же зелёное, как и вода вокруг. Эва маленькими глотками тянула через трубочку желтоватую жидкость и с ненавистью поглядывала на свежего как огурчик из теплицы меня.

— Всем доброе утро, — с улыбкой произнёс я.

— Да пошёл ты, — огрызнулась демонесса.

— Ой, а чего это мы такие злые с самого утра? — спросил Андрей с явным сарказмом, — сама же мне вчера говорила, что можешь без последствий выпить целый галлон желчной медовухи.

— Заткнись пожалуйста.

— Ну нет. После того, что вы двое вчера учудили я вас ещё до-о-о-олго подкалывать буду!

— Так, а вот с этого места подробнее пожалуйста.

— Рассказывать не долго. Вы оба так напились, что начали разносить корабль по частям! У Эвелины способности проснулись, и она решила показать файер-шоу, которое чуть нас всех не сожгло. У нас теперь половина команды с ожогами третьей степени.А ты, Серёга, чего ржёшь? Кто мордобой устроил в честь «великого и могучего флота освобождения»? теперь вторая половина нашей команды лежит в лазарете с синяками и ушибами. А ещё ты какое-то варево начал готовить и всё орал «я бармен, я знаю, что делаю!».

— Ну, то что я делал коктейли я помню…

— Ага, а то, что ты чуть капитана Брейка этим твоим зельем не угробил ты помнишь? У местных, между прочим, расплавленные конечности не восстанавливаются!

Ого. Вот уж погуляли на славу. И ладно я, неуравновешенный кусок мяса, но Эвелина разошлась не на шутку. Я знал, что у неё проблемы с алкоголем, но чтобы такие… Надо будет запомнить, что наливать ей надо держа под барной стойкой огнеупорную смирительную рубашку.

Эва встала из-за стола и шатаясь попыталась выйти. Но качка и состояние здоровья не давали ей нормально передвигаться. Пришлось взять её под руку и вести на палубу. Наверху саламандра долго изливала душу за борт. Потом попробовала отойти от меня, но вместо этого плюхнулась на задницу и, облокотившись на бортик, с укоризной посмотрела на меня снизу-вверх. Намёк был понят. Я пулей влетел на камбуз, реквизировал у Андрюхи остатки царской водки и активированный уголь. Там же сцедил немного своей крови. Приготовить антипохмельное средство было делом пяти секунд. Эва даже не успела опорожнить желудок ещё раз, как я уже стоял перед ней с пускающим кровавый туман напитком.

Эвелина опустошила кружку одним махом. Видимо не в первой ей пользоваться этим средством. Потом она долго сидела, прикрыв глаза. Наконец, дождавшись чего-то, она коротко кивнула, открыла глаза и, блаженно улыбнувшись, растянулась на палубе как довольная кошка.

— Знаешь, удобно иметь под рукой собственного алхимика, — мурлыкнула она.

— Всегда мечтал работать на роковую женщину, — ответил я, — платить мне натурой собираешься?

— Выпороть бы тебя за это.

— А если мне это понравится?

— Тогда у нас будет много общего.

И всё. Поговорили. Да и слов по сути не было. Я уселся на пол и Эва пододвинулась ко мне, положив голову на мою ногу.

— Как же ты меня бесишь, — прошептала Эвелина, — Но, прямо сейчас меня это совсем не раздражает...

Я лишь улыбнулся. Ох, женщины… Как же это у них хорошо получается — быть одновременно и настолько сильными, что могут рушить горы движением брови, и одновременно с этим настолько слабыми и беззащитными, что хочется прижать к себе и гладить по голове. Мысли мои медленно ворочались, пока мы так и сидели (лежали) некоторое время. Слушали шум болота, вдыхали затхлый воздух с примесью тины, смотрели на серое небо.

— Знаешь, почему меня продали? — спросила вдруг Эвелина.

— Могу предположить, что виной всему — деньги, — ответил я.

— Не совсем, — Эва перевернулась на бок, — моя мама… она тяжело заболела. Отец ещё тогда был довольно богат, но даже он не смог помочь ей. Тогда-то он и обратился к оккультизму. Мне было тринадцать лет, самый неуравновешенный возраст. Знакомые отца посчитали его сумасшедшим, а конкуренты начали отжимать бизнес. Но когда мы почти стали банкротами, отца услышали.

Всё что я помню, это как меня подняли посреди ночи слуги и повели в его кабинет. Он ждал меня посреди большой пентаграммы. Меня положили в центр и пристегнули к полу. Потом был огонь, сильная боль и мучительное забвение. А потом я оказалась среди сородичей и начал жить как огненный демон — саламандра. Маму так и не спасли… Феникс обманул его, забрав первенца и дав ему безграничное здоровье. Ему, а не маме… А я осталась здесь. Неполноценная и такая же обманутая.

Я невольно погладил её по голове. Она на мгновение вздрогнула, но потом расслабилась и поджала ноги к груди. Я чувствовал себя студентом, который пригрел у себя рыжего котёнка. Теперь мне была понятна вся ситуация. Тёмный босс ухватился за спасительную соломинку и поплатился за это. С Эвелиной же обошлись более чем жестоко. Маленькую девочку забрали в другой жестокий мир и обратили в демона.

Я слышал о таком. В баре ходили сухи, что демон может вплести в душу человека часть своей сущности. При этом демон умирает, а его жертва приобретает способности своего «родителя» и в конечном итоге становится демоном. Правда такие демоны слабее своих природных сородичей и более уязвимы. В случае с Эвелиной ещё и долгое восстановление сил, и инициацию почти невозможно пройти, ибо тело осталось человеческим и может не выдержать выделяющегося жара.

— Ты ненавидишь отца? — спросил я.

— Я… не знаю, — голос Эвелины дрожал, — он продал меня… ни за что. Но он и не виноват… Он не спас маму, но его самого обманули… Я… Я запуталась. Серёж, я не знаю, что делать!

Потом она разревелась. Я ничего больше не говорил. Лишь продолжал гладить по мягким рыжим волосам. Говорят, когда человеку плохо, надо говорить успокаивающие слова, крепко обнимать его и давать вкусняшки. Но жизнь показывает, что порой достаточно просто быть рядом. Это был один из таких случаев. Эва села и уткнулась в моё плечо изредка всхлипывая. А я решил, что никогда больше не заставлю её плакать. Никогда и ни за что.