Глава 9

Снег полетел гуще. Ветер стал прижимать. Порывы чёрно-белой мешанины влетали в каменный домен и теснили дыхание, забивая лицо холодной массой. Люди щурились исподлобья и отворачивались в поисках нового вдоха. Снег налипал на одежду и кожу, не торопясь таять. Холод пробирал до костей. Мало того, что слои тканей не спасали от пронизывающего ветра, так и ещё и незащищённые ладони и лицо морозило. Белым покрыло землю и даже самым уставшим стало не до сна. Люди быстро группировались в наиболее сохранившемся секторе каменного убежища, недоверчиво смотря на новоприбывших. Лишь Маугли кротко сидел меж двух обрушившихся валунов, сжавшись во взъерошенный ком и пряча глаза от пришедших. Его потряхивало. Катько принёс пленному тент и помог закутаться — хоть какая-то защита.

Первым заслон доменных камней преодолел рослый мужчина, с небрежно лежащим на предплечье автоматом. Из-под серого брезентового костюма был виден воротник тяжёлого поларового свитера, а поверх хорошо подогнанного анарака лежала до упора забитая разгрузка, брюки утягивали высокие горные ботинки, а за плечами висел штурмовой рюкзак, с друх сторон клапана которого торчали рукояти тесаков. Огляделся, быстрым взглядом обежав по людям и уверенно двинушся к центральным камням. За ним зашли и остальные — такие же подтянутые, так же одетые и с похожими лицами, — лишь несколько отличались.

Первый снял перчатку и положил ладонь на верх камня, поводил, словно притераясь. Снег под рукой быстро протаял и стало видно, как пальцы входят в сглаженные углубления.

— Тэк Яромир, — сказал первый, наклоняясь почти к самому камню. — Мы на месте. Присутствие тереев подтверждаю. Роняйте шторы.

Ответа он не ждал — отодвинулся, отрывая ладонь от камня, и повернулся к своим. Один из тэра подступил, кивнул на невдалике севшего на камни подростка:

— Ведущий, Талик просит несколько минут на настройку.

Тэк Яромир кивнул:

— Время есть.

И повернулся в сторону людей, молчаливой угрюмой кучкой застывших в одном углу домена. Беглый взгляд окинул стоящих и уткнулся в Медведева. Тэг прищурился, рассматривая, и степенно кивнул, приветствуя. И двинулся навстречу. Михаила словно толкнуло в спину — шагнул вперёд.

Для разговора им потребовалось встать почти впритык, иначе бы пришлось орать, чтобы перекричать порывы ветра, бьющие по ушам раскатистым гулом.

Командир отряда «Щитов» на вид был молод, ему вряд ли исполнилось чуть больше четвертака. Но малоподвижный корпус, литые плечи и уверенный взгляд сощуренных глаз говорили сами за себя. Медведеву стало неловко рядом с ним и он сильнее распрямился. Нечасто приходилось встречатся с людьми такой комплекции. Вроде бы не гигант, как Катько, но, в то же время, крепость прокачанных мышц и тяжёлый костяк создают впечатление неслабых габаритов. А уж на таранную мощь и упругую взрывную силу в таких телах Бог не скупился. Но главное ощущалось, когда глаза встречались с взглядом Ведущего. Столько в них было уверенности и неприкрытого превосходства. Такие глаза были равно щедры и на презрение, и улыбку. Богатство искушённого. В его-то годы! Это и напрягало.

— Яромир. Ведущий Тэк Одина-та. — Представился он, со спокойным интересом оглядев вставшего на пути капитана «Тайги». Тот, кашлянув, представился:

— Михаил. Командир егерской группы, — и протянул руку.

Брови Ведущего приподнялись. Уж, что его так удивило — имя, звание или протянутая рука — Медведев не понял. Впрочем, Ведущий долго выражать удивление и держать паузу в жесте он не стал — освободив из-за ремня автомата, двинул ладонь навстречу. Горячая кисть почти опалила заледеневшую кожу «таёжника». Медведев руку Тэка щадить не пожелал. Тот в ответ тоже не постеснялся.

— Ну, что? — спросил Яромир. — Договариваемся об Оплате и идём?

Михаил молча вгляделся. Смеётся? Но нет — Ведущий остался спокоен и уверен. Видимо, действительно считал происходящее делом обыденным. Медведев кивнул, соглашаясь со сказанным — своя логика в его словах, несомненно, была. Что ещё делать, как не договариваться и идти до дома? Разве не для этого их вызывали? Кольнуло то, что ведущий тэра вместо ознакомления с обстановкой, начал торговаться, но, кинув взгляд на команду тэра, капитан понял, что напрасно засомневался в пришедших — вооруженные по последнему слову техники и снабжённые каждый внушительным арсеналом холодного оружия, бойцы неспешно, но уверенно заменили его людей. С такими и из топора кашу сваришь, и из лопаты — борщ.

Полынцев беззвучно появился рядом. Склонил голову в молчаливом сухом приветствии. Ведущий Одина-та кинул на него взгляд, зацепился взглядом, молча оглядел «раверсника», но всё-таки, не сказав ни слова, отвёл потемневшие глаза. Понял, с кем придётся иметь дело.

— Кем расплатишься, Пресветлый Михаил? — С чуть заметным похолоданием в голосе спросил Ведущий.

— Ты ещё Преподобным назови, — буркнул Медведев. — Или Пресвятым великомучеником.

Яромир усмехнулся:

— Лады! Без званий. Ну, так на кого сговариваться будем?

— Яромир… — Медведев нахмурился, недовольно повёл плечами. — Я своих людей отдавать не хочу.

Ведущий задумчиво склонил голову набок и от холода сунул руки в карманы.

— У тебя есть что другое? — поинтересовался он.

— Не знаю. Может, ты подскажешь — что заинтересовало бы?

Посмотрел на Адепта прямо. И тот отвёл взгляд. Видимо, достаточно оказалось в глазах Михаила всего того, что было на сердце. Да и самому тэра хватило такта и понимания. Может, и сам когда был в похожей ситуации.

— Ну. Не хочешь своих — отдавай этих. — Скупо улыбнулся Ведущий и кивнул на «раверсников». Полынцев ощерился, но возможности ответить Медведев ему не дал. Рукой остановил движение бывшего противника и покачал головой:

— Это тоже… мои.

Яромир пожал плечами:

— Тогда вариантов у тебя нет. Двое переходят ко мне и можно двигаться.

— Двое?! — горло перехватило на вдох.

Адепт удивился:

— А ты полагал меньше?

Михаил сглотнул. Какой тут к чёрту прорыв к погибшему! Живых бы с такими расценками вывести!

— Тэк, — сбоку вынырнул пожилой боец. — Нави сбиваются. Стервы готовятся к броску.

Яромир кивнул. Сквозь чёрно-белую мешанину нашёл взглядом кого-то из своих в круге, махнул рукой, подавая им известную команду. Группа пришла в движение, приготавливаясь к уходу. Медведев с интересом посмотрел, как вооружённый мало ли не на революцию отряд, быстро перестраивается, тактично, но неумолимо оттесняя его людей в центр. Лишь двух человек не затронуло движение. Низкорослый тонкокостный подросток с гривой длинных сивых волос, лохмато спадавших на лопатки, сидел, обняв колени, и не двигался. Возле него монолитом готовности застыл немолодой тэра — по виду, опытный и опасный боец.

— Да. Я полагал меньше. За указание дороги грешно просить две жизни, — глухо отозвался Медведев. Полынцев по правую руку бесшабашно усмехнулся чужакам. Зубров, вставший у левого плеча, согласно кивнул.

— Не за указание, — поморщился Адепт и оттёр рукавом налипший на лицо снег. — За вывод из чужой реальности. А в условиях приграничного конфликта это много… Смущает, что мы сюда шли, как на параде? — Он хмыкнул, когда капитан кивнул в ответ. — Так сюда нам коридор трое магов обеспечили! А вот отсюда — своими силами.

Михаил тоскливо обернулся и вновь нашёл взглядом подростка. К тому уже подошли двое тэра. Сивый неторопливо поднялся и протянул руки. Один из бойцов тут же подставил слепому мальчишке плечо. Другой вложил в тонкую цепкую ладонь фляжку. Мальчик прижал горлышко к губам и начал жадно пить. Из края рта покатилась чёрной бусиной капля, заблестела в темноте влажная полоска на коже. Кровь.

Медведев стиснул зубы.

— Я отдам одного, — сказал капитан, обернувшись на Ведущего. И так сказал, чтобы понятно стало, что иного от него можно не ждать.

— Надеюсь, подготовленного, — проворчал Яромир и покосился на Зуброва.

— Вот он, — указал Михаил на сидящего Маугли.

— Недоделок? — Яромир поднял брови. — Смеёшься?

— Мне больше нечего дать.

Хочешь — верь, хочешь — не верь. Торговаться он не умел, врать — тоже.

Ведущий внимательно посмотрел на него. Потом, наклонившись ближе, чтобы не растерялись слова на ветру, медленно проговорил:

— Один недоделок и… твоя руда. Меня такая цена устроит.

Вот когда напряжение достигло апогея! И вроде — нет прямой угрозы, но так произнёс предложение ведущий тэра, что сразу брюхо свело в холодный монолит. И не понятно с чего, но словно почувствовал такую опасность, что был бы зверем — вздыбил бы загривок. А так… Побледнел разве только. Да в таком месиве снега разве это заметишь. И хорошо, что не видно. Что только сам можешь ощущать, как отливает от щёк и как смерзается в гримасу выбора кожа на лице. Зубров придвинулся вплотную и зло зашипел на ухо:

— Не смей! Даже не думай! Не думай!

— Согласен!

Ответ получился резким, больше похожим на рявканье приказа. И потому услышали все.

Яромир задумчиво посмотрел на напряжённого Топтыгина, на беззвучно матюгнувшегося его помощника, на поднявшего взгляд зажавшегося Маугли, кивнул и отодвинулся к своим. Сделка состоялась.

То, что случилось после, Медведев предугадать не мог. И остановить — тоже. Крутнулось пространство пред глазами смазанной панорамой — всегда спокойный и флегматичный Юра-сан развернул его за плечо и, подцепив за разгрузку, шибанул спиной об камень. Только сгруппировался и выдохнул выдавливаемый ударом воздух, как друг подлетел, схватил за грудки и зашипел в лицо:

— Ты сдурел?! Ты хоть соображаешь, подо что подписался?! Кретин на мою голову!.. Ты понимаешь, чего нам это стоит?! Что в это вложено?!.. Долбоящер!

Зарычав, Михаил вцепился в локти друга и, срывая их, с душой двинул коленом вперёд. Нна! Без дураков, серьёзным боевым движением. Зубров, быстро подобравшись, убрал тело из-под удара. Лицо его стало серым. Он попытался расцепить захваты, чтобы набрать дистанцию. Не успел. Медведев сцапал его за ворот и разгрузку и, уходя корпусом, со всей дури метнул в камень. Зло оскалился и вдогон добавил — локтём и снова коленом! Лови! Впитывай! Зубров выставленным предплечьем влетел в камень, — голова цела и ладно! — но удары не обкатал. Выдохнул, сгибаясь. Повернулся, пытаясь наладить защиту. Но Михаил торопился: ещё чего не хватало — рисковать! Зная его возможности! Проломал оборону, взял в обхват и швырнул от себя на землю… Нна! Только взглядом проследил — не затылком ли в камни? Юрий тренированно упал на предплечья и перекатился подальше от противника. Но Михаил преследовать не стал.

Ещё горело внутри, бешено выплясывая, яростное пламя безумства, но рассудок, обученный останавливать такие порывы, удерживал тело от уж совсем непоправимого. Медведев молча смотрел на то, как приподнимался товарищ. Насторожено, с готовностью к продолжению. Бедро — колено — ну, вот и на ноги встал, в стойку… А в глазах, размыто косыми белыми полосами медленно тянущегося в ветре снега — ожидание. И — сталь и туман, как при готовности к смерти — своей или чужой.

— Старший лейтенант Зубров! — прохрипел Михаил. Тот не успел отозваться — Медведев не дал, приказав тише и спокойнее: — Займитесь делом…

Мгновение ещё постояв истуканом, Юрий отвернулся и двинулся к бойцам.

«Ну, вот и… плохо, короче… Служили два товарища… ага… Дай жизни, Калуга… Даёшь, Кострома! Обидился чёрт, всерьёз обидился…», — Медведев тяжело выдохнул воздух через нос и почувствовал, как загорелись жаром ноздри. Поднёс ладонь — на пальцы закапало. Он стоял, держа ладонь перед собой, и смотрел, как на неё падают капли и снег. Чёрные капли стекались в центр, затапливая линии жизни, а холодные белые комья ложились поверх, закрывая от взгляда мелкое озерцо в руке.

Командир группы «Р-Аверса» оказался рядом незаметно.

— Нда… Горазд ты драться, Михаил, — придвинулся он ближе, чтобы не перекрикивать ветер.

— Уж кто бы говорил, — хмуро отозвался Медведев и, подхватив с земли снег в ладонь, прижал его к носу. — Меня-то приложил на раз.

— Я?! — опешил Полынцев. — Это ты меня положил!

Медведев посмотрел на «раверсника» с подозрением:

— Не понял…

Полныцев пожал плечами и скупо улыбнулся неразбитым уголком рта:

— Ну, вырубил ты меня. Вчистую. У тебя кулаки да колени, что кувалды. Мне и прилетело по самое аллилуйя. Отправил отдыхать.

— Чёрт… — протянул «таёжник». — А мне показалось, что это ты меня…

— Нет, ты! — Полынцев открыто усмехнулся. — Точно знаю — мужики сказали.

— Ну, ни фига себе! — хмыкнул Медведев и покачал головой. Да, бывает же! Сбросил подтаявший красный снег и набрал в ладонь свежий. Опять прижал к носу. Кровь всё не унималась.

Взглянул на своих людей. Ворона спеленали и обвязали, подготовив к переноске. Нести предстояло Катько, Славяну, Родимцу и Зуброву. Батон брался подхватить поклажу раненого товарища в довесок к своей. С одной здоровой рукой это было не мёд.

Яромир скомандовал своим «на выход!» и люди быстро распределились. А подросток-тэра и его поводырь и страж придвинулись к камням. Сивый положил ладони на чёрные валуны и наклонил голову, прислушиваясь к чему-то неявному. К Медведеву и Полынцеву подступил пожилой боец Одина-та и без слов указал на их место в группе при движении. Оба капитана кивнули и присоединились к своим людям. Заметив подходящего друга, Зубров качнулся и сдал в сторону. Михаил с трудом сдержался, чтобы не выматериться — как дальше-то?

Маугли оказался рядом. Притихший и присмиревший. Если раньше его несгибаемость ощущалась даже сквозь болезненные подёргивания в каждом движении, то теперь он стал походить на забитого или тяжелобольного. Уставший и затравленный взгляд, напряжённые плечи, локти, прижатые к туловищу — всё вроде бы, как и недавно, но что-то ещё появилось такое во внешности юноши, что говорило о том, что он сломался. «Раверсники» застыли с двух сторон от пленника. Было заметно, что их раздражают взгляды тэра, стоящих поблизости. А «щиты» Одина-та поглядывали с явным интересом на Всеволода и перебрасывались почти неслышимыми фразами. Словно на светском приёме обсуждали приход того, кого не ожидали — вроде и перекидываются мнениями, но всё стараются, чтоб не особо слышали окружающие.

Подошёл Яромир.

— Выходит пробивная группа. Потом мы. Двигаться тихо. Первые метров двести пройдём невидимками — Талик нас проведёт. — Он кивнул на сивогривого подростка, примеряющего ладони к выбоинам на камнях. — Потом подтянемся к пробивной группе и ввяжемся. Держитесь в центре группы, рядом с Талик — вас магией будут прикрывать от случайностей…

Медведев пожевал губы, нахмурился:

— От каких случайностей?

— Ну, мало ли что прилетит, — усмехнулся Яромир. — Мы сперва по коридору пойдём от домена. Он не плотно зашторенный, как шли сюда, а просто частотный барьер, где стервам некомфортно. Так что, в основном, справляться придётся с навами. А вот потом, почти у самой точки перехода, коридор кончится, и будем пробиваться…

— Ясно, — коротко отозвался Медведев. Если убрать из объяснений магию, то всё действительно было предельно понятно.

— Недоделка побереги, — хмыкнул Яромир, направляясь к Талику.

— Постараюсь, — уже в спину уходящему ответил Медведев. И покосился на Маугли. Тот смотрел вперёд, и, казалось, не видел ничего.

Талик оторвал ладони от камней и кивнул Ведущему, незряче определив направление сквозь снег и завывание ветра. Яромир тут же дал отмашку «пробивной группе» под руководством пожилого адепта. Не задерживаясь, тот нырнул в проход меж камней, и за ним, как на привязи, рвануло ещё пятеро бойцов. Сорвались в бег — лишь чёрными провалами силуэтов замелькали за белой штриховкой снега.

Ждать пришлось недолго.

Застучали автоматы. Словно гвозди в гроб — отрешённо, редко, профессионально. В ответ залаяло, завыло, засвистело, пробившись сквозь ветер, ввинтилось в уши — не вытряхнешь, не избежишь, как не пытайся прижаться головой к плечу. Знакомый вой раненых навий. А выстрелы всё частили, кропили свинцом пространство и уже с другой стороны разрезал снежную пелену полувой-полусвист. Медведев сморщился, прикрывая уши, но уголки губ хищно полезли вверх — врага люди Яромира складывали стопочками, не задерживаясь, словно паяльником по синтетике — остро и неостановимо, — проходили сквозь навий. Уже понятно стало, что «пробивная группа» удаляется, следуя по зачищенному коридору, и стягивает на себя невидимые стаи. Пора бы уже и основному отряду подтягиваться. Медведев покосился на Ведущего. Тот стоял, склонив голову на бок, прислушиваясь к чему-то далёкому, и не торопился давать команду. Михаил сам себе пожал плечами — хозяин-барин.

Только когда напряжение бойцов, ожидающих команды, дало о себе знать лёгкой дрожью, плечи закаменели, а застывшие руки смёрзлись в разлапистые коряжки, Яромир очнулся от раздумья и резко махнул рукой. Двинулись! И сам же первым нырнул в проём. Рванулись!

Центром группы Медведева стал Ворон. Четверо «таёжников» несли спеленованного товарища, не сбиваясь с ритма. Для тех, кто не один год командно ходит в горы, такая работа — не в новость. Оно и не замечается даже, что ноги ступают одновременно, что отягощенные руки в унисон приподнимаются, перенося тело через препятствия, что плечи однонаправлены. Не замечается и вес. И тела, и рюкзака, плотно прижатого к спине, и автомата, готового к стрельбе… Не замечается — и всё! Словно вырезали из жизни. И оставили только цель. И задачу. Разве что только снег, да тяжёлые площадные удары ветра в бок заставляют подчас сгибаться и сбивают дыхание. Да подчас странно немеют руки… Но и на это — плевать, когда всё сознание, вся душа слитым порывом уже летит куда-то дальше, туда, где цель.

Адепты Одина-та, окружившие «таёжников» кольцом, шагали, подстраиваясь под идущего впереди Талика. Он и задавал темп. Только Яромир и несколько матёрых тэра незначительно отрывались от основной массы.

В первое время Медведев был уверен, что их малая сила потребуется, и напряжённо ждал повода. Но вокруг было тихо. На них нави и стервы внимания не обращали. Где-то впереди, всего в каких-то метрах двухстах, гремел бой, а здесь, словно за кормой прошедшей лодки, были гладь да тишь да благодать. И всё, что требовалось, — не зевать и передвигать ногами.

Всё случилось именно в тот момент, когда он уже уверился, что запрошенная Ярославом цена несоразмерна лёгкости этой прогулки. Воздух вокруг на миг стал вязким, ветром обдал с боков и надавил на тело, щедро осыпав ледяной крошкой. Люди пошатнулись, принимая ударную волну разорванного пространства.

— Круг! — закричал кто-то из «щитов».

Впереди тонко заверещал Талик. Его тёмная фигура согнулась, словно от пинка в живот. Хлынуло почти чёрными струями на неровный серый снег.

— Эй!

Маугли возник откуда-то сбоку и, бросившись на Медведева, сшиб его с ног.

Возле горла блеснула сталь наручников. Серое напряжённое лицо напротив…

Мгновенно вспомнилось — тэра, кровь, «куколка», вероятность инициации…

Медведев жёстко вцепился в навалившегося — остановить, упредить, отбросить! Руки заработали, словно пружинный механизм включился — бешено, неудержимо, мощно. Вот уже и переворот, и пленник снизу, крепко прижат к земле. А руки молотят по вздрагивающему телу, по вскинутым скованным руками, молотят — не остановятся.

— Мих! — Зубров схватил со спины за разгрузку и потянул друга от обмякшего пацана.

Совсем рядом в серой карусели снега почуялось тепло, будто от близкого костра. Тронуло кожу на щёках… Он обернулся на ощущение. И тут же завизжало и заходило ходуном пространство, завертелся в вихре снег. А сквозь его мелькание полетели металлические стрелы. Метнулась тёмная фигура — закрыла от стали. Кто это был — человек или тэра — увидеть Медведев не успел.

— Держи!

Медведев почувствовал, как Юр-сан втиснул ему в ладонь сиреневое перо с изолентой на хвосте. Пихнул его в центр группы и отвернулся. Медведев обернулся — на фоне серого снега сгорбился тёмный силуэт друга и замелькали перед ним окровавленные крылья. Зубров дрался. С кем-то почти невидимым за пеленой снега. С кем-то, от кого тянуло теплом и запахом помёта.

Только сейчас Медведев понял, что всё вокруг кипит в котле ближнего боя. Обернулся — люди и тэра стояли кругом, защищая от крылатых противников, а в центре круга четыре тела на сером снегу: Ворон, Маугли, Родимец, «раверсник»… Успел подумать о том, что Маугли закрыл его собой от стального заряда, скосившего сразу несколько человек перед атакой стерв.

Потом времени на мысли не осталось.

Тёмная фигура в сфере металлического блеска материализовалась прямо перед ним. Успел прянуть в сторону, лишь почувствовав, но не поняв, что за остриё чикнуло по плечу. Шаг назад, два — нога цепляется за что-то мягкое и податливое — и падение на спину! Уже группируясь, рванул пистолет. Уверенно нашёл чёрный силуэт в мельканье тёмных полотен и стального блеска. Выстрел! Два! Три! Фигура согнулась и зло схлопнула крылья с двух сторон от лежащего. Слева и справа по земле чиркнули перья. Морда существа приблизилась, зло зашипела, испугала жутким смешением — серые женские глаза и рот в форме клюва. Клюва, обтянутого кожей.

Внезапно навалившуюся тошноту Медведев сбил единственно работающим средством — заорал и вдарил по склонившейся роже. Визг! Тварь встала на дыбы. Крылья махнули, разбросав снег, землю и кровь. Чёрный силуэт закрыл небо. Снег. Земля. Камни. Кровь. Обсыпало лицо. Михаил, мощно вложившись, ударил ногой в пах существа. Даже, если и нет там особой чувствительности, должна же работать простая механика! Когда существо, чуть всхлипнув, отлетело и согнулось, он опять начал стрелять.

Тварь замотала головой, пропуская пули сквозь себя. Снова приготовилась к нападению.

— Ха!

Зубров появился из серого мельтишенья снега и, одной рукой сгребая и ломая крыло твари, второй смахнул голову сиреневым пером. Войдя как в масло, оно с удивительной легкостью расчленило тело.

— Клинком бей! — рявкнул Зубров и метнулся в сторону.

Ситуация стала ясна. Ну, не то чтобы Медведеву сделалось понятно, почему пули не берут этих фантастических тварей, но прояснился главный вопрос — чем же их валить? Там, где современное оружие пасовало, оставалась для серьёзного дела сталь. Михаил ощерился и вскочил на ноги. Теперь он уже сам искал встречи.

Рукокрылая тварь оказалась на полголовы ниже, но почудилась более рослой. Кожистые крылья, увешанные по краям лезвиями, словно юбка оборками, взрыхляли пространство, то открывая, то закрывая тело стервы. Когда они распахивались, стальными веерами проходя по воздуху, тут же в ход пускались руки — не длинные, но вооружённые стальными копьецами. Вот и пришлось побегать — то перья норовят поделить на части, чертя по воздуху, где только что был, то тычутся острия в новом выпаде! Михаил отступал, нырял в бок, уходя от быстрых уколов, поворачивался, старался задеть. А возможности вернуть стерве перо всё не предоставлялось.

— Вниз!

Нырнул, особо не разбираясь, кому предназначался крик.

Тёмная полоса прошипела над головой и воткнулась в горло стерве. Обернуться и посмотреть на того, кто помог, не смог — сверху спикировала новая тварь, и Михаил снова приник к земле, спасаясь от крыльев. Острое чиркнуло по плечам, когда вращался в сторону. Там же уже стояла ещё одна гарпия. Обдало омерзением от тошнотворного зрелища раззявленной пасти — стерва шла в атаку с боевым визгом. Ввязался — резанул по крылу пером и там набух быстро растущий фиолетовый пузырь.

Стервы прижимали. По очереди слаженно нападая, быстро выматывали. Вроде бы и не били на поражение, но мелких царапин накорябали по живому — словно в сеточку разрисовали. Медведев метался, атаковал и чуял, что сердце уже заходится, что руки стали непослушны от порезов и усталости, а тело уподобилось буддийскому колоколу — огромному, малоподвижному, гудящему при каждом ударе. Противницы уже не воспринимались, как что-то особенное и алогичное, просто — объекты, которые надо достать. Перед глазами кружились серо-сиреневые крылья и металлические перья…

— Славян!

Он рванулся к товарищу, уже понимая, что не успеет. Завязший в бою с одной стервой, Вячеслав не замечал пикирующую вторую. Крылья сомкнулись, закрывая из виду сражающихся, а когда разошлись, помощь уже опоздала. Под ударами Славян упал на четвереньки — два тонких стальных копья проткнули корпус.

— Славян…

Хрипя, Славян приподнялся на колени, упёрся руками в пробившие его насквозь жала, пытаясь вытянуть копьё. Гарпия сбила с ног одним взмахом крыльев.

Михаил удачно отмахнулся от нападавшей сбоку стервы и упрямо продолжил двигаться к упавшему товарищу. А возле того несколько тварей спикировали, взвихрив снег, и ожидающе уставились в небо. Оттуда спускалась лёгкая фигура.

В отличие от других, она не была увешана сталью, но чувство опасности от неё было выше, чем от остальных. Тварь опустилась недалеко от упавшего человека и сложила крылья. Они просто схлопнулись за спиной в одну тонкую линию и исчезли, словно и не было. И вместо уродливой рукокрылой твари на снегу оказалась обнажённая девочка-женщина. Длинные фиолетовые волосы, хрупкие плечи, упругие округлости фигуры… Михаил успел заметить и тонкие черты лица, и огромные глаза, и пухленькие губы… И упругие соски, и треугольник курчавых волос… Соединение пленительное и жуткое — ребёнок и зрелая женщина! Она тонко улыбнулась, посмотрев на раненого, безуспешно пытающегося подняться, и двинулась к нему. Шаг, ещё один — снег, кажется, даже не примялся под босыми ногами.

Медведев бешено рванулся сквозь вставшую на пути тварь. Успеть! Только бы успеть! Он сам не понимал, какая опасность угрожает Славяну, но чувствовал, что, возможно, только смерть — милосердное избавление для него.

Девочка добежала до поверженного егеря и присела над ним на корточки. Наклонилась ближе. Фигурка странно изломалась, гибко и нелепо, словно не было у неё ограничений в суставах, и сила тяготения не действовала. Она улыбнулась Славяну и тонкими пальчиками взяла его за виски, посмотрела и вдавила затылком в снег. Вячеслав и не сопротивлялся — то ли сил не было, то ли действовала на него странная магия тварей. Губы что-то шептали, но что — молитвы или проклятье — за стеной криков, визга и скрежетания металла и камней не расслышать. Схватив за волосы раненого, человекообразная тварь резким рывком сорвала скальп… Наклонилась ниже, смешно склонив набок голову, словно плохо пришитую, и заглянула в рану. Пухлые губы расцвели улыбкой. Девочка протянула ладонь в небо и в ней оказалась… обычная ложка. Самая обыкновенная. Как в столовой.

Михаил не давал себе отчёта. Просто взревел и рванул вперёд. Сквозь всё и всех! Не разбирая — свои или чужие. Перед глазами — вздрагивающий в агонии друг. И всё. Места тварям там не было. Каким-то шестым чувством ещё ощущался Юрий, несущийся следом, летящий сквозь стерв, но не успевающий не догнать, не оттолкнуть…

Славян не кричал. Он корчился. Но тонкая хрупкая ручка на лбу удерживала голову неподвижной. Пока ложка зачерпывала что-то сочащееся паром из раны. Пока пухленький рот хватал эту жаркую пищу. Пока тварь торопливо глотала…

Одна стерва. Вторая. Третья. Перо в руке норовило выскользнуть от жаркой липкой жижи. Визг звенел в ушах. Вокруг метались крылатые тени. Но спасало только одно — масса Михаила была велика, а острия на крыльях уже не пугали, на ранения же попросту он плевал — и сбивал встающих на пути стерв.

Девочка остановила ложку на полдороге, подняв изумлённый взгляд на рвущегося к ней человека. Зрачки оказались красными. Радужка — нежно-васильковой. И в этих глазах медленно проявлялся ужас. Тварь заверещала, отскакивая от трупа, и рванулась за спины сдвинувшихся стерв. Медведев, пролетев в прыжке над мёртвым телом, сшиб с ног нескольких защитниц, всем весом ломая выставленные крылья. Напоролся на сталь. Проломил. Сшиб стерв, прокатился дальше, снова вскочил на ноги и успел! Успел-таки схватить убегающую тварь!

Медведев, яростно рыча, сжал извивающее тело. Хотелось рвать, хотелось грянуть оземь, хотелось совершить что-то такое страшное, чего бы самому потом пугаться! Девочка всхлипнула и обмякла. Милое личико побелело. Кукольная голова на тонкой шейке свесилось на бок, а потом и вовсе отвалилась. И покатилась под ноги замершим в панике стервам.

Словно сон. Кошмарный сон, навалившийся внезапно после тяжёлого дня. Сон, в котором увяз и никак не выбраться, даже осознав, наконец, что всё происходящее — не реальность. Тут правят иные законы. Так что ж — пытаться удерживать рассудок в узде бывшего понимания действительности? Или сойти с ума в бешеном кружении невозможных событий? А что ты есть — действительность — как не попытка сумасшедшего договориться с другими сумасшедшими о тайных знаках? Что ты есть, как не азбука сознания, не бессмыслица общепринятых слов и сутей, не иллюзия реальности абстракций, не…

Медведев захохотал, прижимая к груди обмякшую тряпичную игрушку. Быстро истлевающее тело таяло в руках. А он хохотал, не в силах остановится.

Стервы бросились молча. Скопом.

Слева оказался Зубров, а справа — неизвестный тэра… Прикрыли. И после отдыха в четыре удара бешенного стучащего сердца, и Медведев включился в бой. Стало полегче — в тройке воины справлялись лучше — но не надолго. Вскоре стерв прибавилось, и они раскололи группу, не успевшую дать отпор. Каждого атаковало несколько тварей.

Михаил завяз в бою и не заметил, как чёрным силуэтом накрыло небо. Лишь показалось, что в глазах потемнело. И — в волосы, в одежду и мышцы впились стальные когти. Заорал, почувствовав, как режет и рвёт тело стальными крючьями. Забился, безуспешно размахивая клинком над головой. Сдавило виски холодными оковами. Запульсировало в глазах, замелькали круги и искры, стала теряться связь с телом…

— Яромир! Меченный!

Михаил узнал голос Юрия, но так и не понял смысла крика. Сознание уплывало.

— Боры!!!

Рев Яромира сорвал тэра с мест, заставляя бешено прорываться к утягиваемому в небо человеку.