Глава 5. Сны о дельфинах

Они — Нина и Ольга — уже обсудили выставку со всех сторон. Ольгин ум выудил из общего потока историй две странности: спонсор мероприятия и начинающий художник Анатолий Аир. Они, конечно, не были связаны друг с другом. Первый пожелал остаться неизвестным. Непосредственные организаторы выставки общались с ним по электронной почте и все. Щедрый меценат так и не вышел из тени, а на прямые предложения быть сегодня вечером и раскрыть инкогнито ответил отказом. «Хотя, что тут странного?» — спросила Нина. Не редко так делают «люди с положением»: желают находиться в тени, но Ольга произнесла с упреком:

— Нет, тут что-то нечисто.

— Почему?

— Зачем приличному человеку прятаться? Из скромности?

Второй же предмет разговора был под стать первому. Об Анатолии Всеволодовиче Аире никто ничего определенного не сказал. Пока Нина беседовала с ним, подруга, перепархивая от одного знакомого к другому, кружила вокруг темы: кто из художников присутствует на вечере и что о каждом известно. О господине Аире — ничего. Лишь скудный ручеек слухов. Вроде, русский, то есть родился в Сиберии, уже наверняка — сейчас живет в Европе, а вот дальше сведения противоречили друг другу. Знакомые рылись в закромах памяти, но собранные крохи не уняли Ольгиного любопытства.

— Обязательно познакомься ближе. Раз тебе так повезло, — сказала она Нине. — Тем более он создал приятное впечатление о себе, как ты говоришь. Чего теряться. Да и я тебе еще раз повторю. Судя по вашему разговору, он человек приличный, не извращенец.

— Ну, ты и… — удивилась Нина.

— Да, бывает, слетит с языка, не обижайся. Кстати, это он? — Ольга показала глазами. Нина осторожно обернулась и незаметно кивнула. Ольга жадно ощупала Анатолия взглядом. — Тогда вперед. Я в тебя верю. Если что, на связи.

«И ничего особенного в нем нет, а первое впечатление обманчиво. Оля, что ж ты так любишь наэлектризовывать реальность? Но я его где-то видела раньше» — подумала Нина, приблизившись к месту назначенной встречи.

— Если вы не возражаете, то поедем на мою квартиру.

«Однако», — мелькнуло словечко, но вслух она сказала:

— Нет, не возражаю. Но я слышала вы живете в Европе?

— Да. Поместье Мерриберг. Тихое и уединенное место. Мне нравится. В основном там я и прячу свое бренное тело, но ради выставки приехал на историческую родину.

Нина кинула короткий взгляд в сторону. Ольга стояла на том же месте и пожирала глазами подругу. «Это никуда не годится, прекрати», — отправила телепатическое послание Нина. Ольга опустила ненадолго взгляд, но затем продолжила наблюдать за ними, пока те не покинули выставку.

Нина посмотрела на себя со стороны и удивилась. «Неужели так просто? Взяла и решилась. Ну, ладно, Ольга. Это было в ее духе. А я? Куда меня занесло?» — роились мысли. Но еще больше удивил Анатолий. Вначале, смело предложивший поехать к себе, он будто сбавил обороты, словно осторожничал. Или это такая игра? Нет, не похоже. Анатолий все время пути в основном отмалчивался. Нине порой приходилось вытягивать из него слова. Оставалась надежда, что он разговориться у себя дома. Как говорят: родные стены помогают чувствовать себя уверенней.

Наконец Анатолий распахнул перед ней дверь в квартиру. Узнав, что Нина любит кофе, ушел на кухню варить напиток, предоставив гостье полную свободу.

Нина прошла в зал. Осмотрелась. Что ж, богато, но без вычурности. Она скользнула взглядом по стене, где стоял большой шкаф, заметила книги, машинально подошла, начала изучать корешки. Все классика: русская, зарубежная. Отличный переплет, но вот одно издание явно выбивалось из общего ряда. Рука сама потянулась. «Сказки Мерриберга». Нина села наугад открыла страницу.

Это была история о дельфинах. Когда она окончила читать ее, на ум пришло, что короткий рассказ отчего-то похож на сновидение.

«Несмышленыш».

У него было две истории. Одна — с того волнующего момента появления на свет в лоне океана, другая — после встречи с этими непонятными существами на двух ногах, а особенно с одним из них в питомнике. Так распорядилась судьба. Так велел океан. Или он не верил в судьбу?

Вначале было слово, и оно покоилось в устах океана. Так показалось ему в первые мгновения жизни. Бескрайняя стихия, живая и всевидящая, присутствовала при его рождении. Мать волновалась. Она передала дитя из своего лона в соленое лоно. Дельфиненок огляделся, почувствовал телом еще неясный мир темно-синих вод. Ему послышалось, что океан говорит с ним, качая на своих руках. Что он хотел сказать? О чем поведать? Какую-то историю? Новорожденный не знал. Легкий толчок в спину вернул детеныша к реальности — мать подняла его к поверхности. Он сделал первый глоток воздуха и, на секунду увидев пронзительно-голубое небо, удивился: неужели и там наверху есть океан?

— Мама, а правда, что высоко над нами живет океан? — спросил дельфиненок.

— Какой же ты еще несмышленыш, — тихо произнесла мать. — Но в твоих словах есть доля правды. Когда мы стареем, настает время уходить в другой океан.

И мать махнула плавников вверх.

— В небо? Так далеко? — удивился детеныш. — До него же не допрыгнуть.

— Да. Но, когда приходит срок, наши тела становятся легче воздуха. Мы уходим туда, — закончила мать и почему-то погрустнела.

— И все же мне не понятно. Как можно нырнуть наверх так высоко? — не унимался дельфиненок.

— Слушай океан, и тогда ты все узнаешь. Океан — наш мир. Не спеши все охватить разом, иначе останешься несмышленышем.

Так говорила мать и гладила дитя по спине. Затем она сказала, что скоро приплывут братья знакомиться с новорожденным. Так дельфин увидел впервые большую и дружную семью.

И с этого момента он все больше и больше погружался душой в океан, всем существом растворяясь в нем. Ему казалось, что в начале жизни стихия присматривалась к нему, оценивала, но не чувствовалось недоверия со стороны океана. Только тихая доброта пронизывала все.

Синие прохладные воды ласкали бока дельфина. Он молодой и задорный скользил в сияющей толще у самой поверхности. Океан поражал своей бескрайностью и мощью. Нет, не верил дельфин в судьбу. Он верил в океан, в его мудрость и незыблемость. Вода не может быть врагом. Она — друг. Она давала силы и приносила безмятежность. И когда там, на поверхности бушевали штормы, на глубине в укромных местах океан дремал, давая приют своим обитателям.

Когда буйствовала стихия, дельфин спал. Ему грезились радужные видения. Иногда четкие и понятные, иногда расплывчатые и обрывочные, но он принимал их такими, какими они были. Солнце играло в тех снах всеми цветами радуги, пробиваясь сквозь толщу океана.

Океан был живым? Конечно, живым. Ни капли сомнения в этом не было ни у кого, кто родился и обитал в воде. Иначе не сумел бы океан породить на свет столько жизни. Сколько существ плавало в его теле и ближе к поверхности никто точно не знал.

Но вот самыми странными из них были двуногие создания с нелепыми движениями. Дельфин видел их не раз. Он даже играл с ними, а они неуклюже отвечали ему. И кто их выдумал? Кто измыслил этих существ? Старые мудрые братья говорили, что океан. Дельфин не верил, что это сделал океан. Уж больно эти создания были далеки от воды. Они жили на суше. Плавали внутри длинных предметов, которые быстро рассекали океанскую рябь, взвихривая поверхность воды. Волны расходились, а сзади бурлила жемчужная пена. Да, очень странные существа. Они входили в океан ненадолго и опять возвращались к берегам, в неведомый мир. Целый мир существовал за спинами двуногих. Он оказался таким непонятным для дельфина. Мир людей, так посчитал он, лишь их творение, что иногда соприкасается с водой, но он ошибался. Он был еще молод и неопытен.

Разрезая поверхность воды, дельфин бросал взгляд в сторону суши. Рыжие, желтые и пепельного цвета берега виднелись вдали, и он фантазировал, что может там происходить. Кто знает, как ведут себя они вне океана? Как эти существа живут? О чем думают? Какие образы витают в их головах? Иногда дельфину казалось, что он слышит людей, но мысли двуногих сливались в единый рокочущий поток, в бушующую какофонию. Лишь однажды дельфин расслышал голос чей-то мысли. Он был резким, пронзительным. Казалось, он пытался пригвоздить тебя. Дельфин испугался и насторожился, а мысль зазвучала настойчивей, стараясь перекричать всех. Она не умолкала. Она источала агрессию. Она пронзила напластования других мыслей. Уже никого не было слышно, кроме нее. Агрессивный голос бил наотмашь. И откуда он брал энергию? Но вот немного минуло времени, и дельфин все осознал. Война. Это слово вырвалось из вихря мыслей, застыв мертвым символом в его памяти.

Он скрылся в толще воды, но затем снова всплыл. Из любопытства. Оно победило испуг. Тогда дельфин увидел впервые странный предмет, быстро скользящий по глади океана. Серый вытянутый корпус объекта был похож на хищную рыбу с торчащими в разные стороны черными иголками. Дельфин знал точно, что это творение двуногих. Оно несет смерть. Но зачем людям создавать то, что их убивает? Дельфин не понял.

Так настало время для второй истории.

Все началось с нападения акулы. С чего это она вдруг? Зачем? Будто отравилась акула дурной водой и с безумными глазами набрасывалась на дельфина. Все как в тумане. Морок. Наваждение. Мысли рвались и безвольными кусками крутились, проваливались в холодную и мрачную бездну, из которой нет исхода. Но бездна не океан. Она — предел мироздания. Она — смерть. Сердце неистово колотилось, тело занемело. Акула рвала его. Еще и еще. «Океан, помоги мне!» — крикнул дельфин. И он помог. Предчувствие смерти тревожными сигналами разлетелось по всем направлениям. Братья пришли на помощь. Явились и люди в своих странных продолговатых предметах. Они забрали к себе израненного дельфина в питомник, где тишь и никого, кроме двуногих.

«Все-таки они странные, — подумал о людях дельфин, когда дремал на дне бассейна, — они не беспокоят меня. Я слышал от своих братьев, что двуногие заставляют нас делать трюки, но эти, что спасли мне жизнь, похоже, и не думают об этом».

Дельфин иногда всплывал на поверхность и читал мысли людей. Он сосредоточенно следил за тихими пульсами слов в питомнике. Человек. О чем он думает? Дельфин настораживался, провожая взглядом его. «Что-то не те мысли у человека», — удивлялся дельфин. Слова, кружившие внутри этих существ, говорили о каких-то наблюдениях, о свободе, о его уникальности. Уникальность? Откуда? Торжественное и грандиозное — такие краски видел дельфин в общей палитре чувств двуногих.

Захватив очередную порцию воздуха, он опустился на дно и задремал. Короткий и беспокойный сон завладел им.

Ему снилась акула. Бесноватое животное, больше его по-другому не зовешь, вертелось в толще океана, извивалось, плясало будто полоумное, но в танце было много страха и ужаса, что дельфин, оцепенев, смотрел на безумие и думал: «Существует иное, помимо этого пляса. Нечто темное, слепое, коварное, желающее убить меня». Он вспомнил тот серый объект с черными иглами. «Смерть!» — пронеслось в голове дельфина. Кусочек мысли облетел вселенную и ударился о Землю. Смерть! Нет, он не хотел умирать.

Дельфин очнулся и, переворачиваясь неестественно в воде, словно мертвый, всплыл на поверхность. В питомнике было темно. Люди, наверно, уже спали, но до его внутреннего уха донеслись печальные звуки песен.

«…Пускай весна сто раз обманет, и гимны «аллилуйю» пропоют, но сердце жить не перестанет и вновь влюбляться наяву…».

И еще…

«…У синего-синего моря есть очи полные слез — соленые горькие капли несбывшихся грез, печальные песни русалок, кораллы и жемчуга, у синего-синего моря так грустны глаза…».

«Откуда странные песни?» — удивился дельфин. Он не совсем прочел их смысл, но почувствовал эмоции грусти и тоски, рвущие сердце. Дельфин беспокойно заметался по глади, расплескивая воду. Он понял.

Предчувствие смерти теперь проникает сквозь стены питомника. Оно сумрачным ужасом просачивается через кафель, воду, воздух. Что-то должно случиться. Что-то страшное, немыслимое, противоречащее жизни, противоречащее универсальному закону, спасающему всех нас от падения в бездну.

Страшно. Холодно. Темно. Одиноко.

Мрачные мысли пульсировали, не давая покоя. Затем дельфин услышал в головах двуногих: «Война». Она окрашена кровью, страданием, безнадежностью, слезами.

Ах, как он хотел заплакать, но сдержался. Дельфин пожалел людей. Он все теперь понимал. Двуногие сами загнали себя в ловушку войны. Они — несмышленыши, они плохо знают жизнь.

А однажды пришел он. Человек явился почему-то один, когда свет в питомнике был погашен. Дельфин увидел тревогу в его сердце. Она резанула тело животного. И дельфин сразу вспомнил острые зубы акулы, рвущие плоть. И стало невыносимо тяжело.

— Не бойся, — произнес человек, а сердце его кровоточило. — Я только хочу добра. Ты будешь свободен. Да, поверь мне, я отпущу тебя прямо сейчас в открытый океан. Ты доверяешь мне? Ты все понял? Ты свободен. Все теперь изменилось. Питомник лишь исследовательский центр. Ты понимаешь меня? Мы наблюдаем за вами, смотрим, как вы устроены. А теперь война, и все перевернулось с ног на голову. Вся жизнь. Теперь нам пришлют военных, и мы должны заниматься дрессировкой, но я не хочу, чтобы ты плясал под чужую дудку. Я не хочу, чтобы тебя использовали на проклятой войне как пушечное мясо, чтобы ты нес на красивой спине смерть другим людям. Ты свободен.

Свободен!

Могучий океан вновь принял дельфина в свои объятья. Было приятно чувствовать всей кожей его соленые воды. Дельфин плыл быстро, не останавливаясь — так хотел человек. Дельфин радовался свободе, и лишь печаль того двуного омрачила день второго рождения.

Жили-были дельфины — дети океана. Они давно обитали на планете Земля. Почти миллионы лет. Дельфины сами не помнят, сколько времени вода ласкала их. Иногда эти существа всплывали на поверхность и мудрыми глазами смотрели вдаль туда, где суша, где жили двуногие. Дельфины встречали их суда, плескались рядом с их лодками. Безмятежно и весело кувыркались животные, ибо пришел конец страданиям, а людям так не хватало сейчас теплоты океана. Поэтому дельфины порой подставляли мокрые бока двуногим, а те гладили детей океана и забывали о войне и о страданиях. Дельфины все простили им, ведь они всего лишь люди, которые так молоды и неопытны. Они еще такие несмышленыши.