часть 1 глава 6

Решение родилось спонтанно. Не зря же люди говорят: «В крохотном кульке правды легко спрятать даже мешок вранья».

— Мне нельзя возвращаться, — настаивая на своем, тихо сказала гостья. — Меня ищут.

Старший Кругляк криво улыбнулся:

— А кто вам сказал, что здесь какая-то воровская малина? Я — государев человек и нахожусь на службе. Мне не нужны неприятности с законом.

— Я не уголовник, — приосанилась девушка.

— Опять двадцать пять, — недоуменно пожал плечами лесник. — Чем же вам тогда помочь? Хотите, отведу вас к участковому? Это по их части — защищать людей от бандитов.

— Меня ищут не бандиты…

— А кто?

— Государство.

Теперь пришла очередь Ивана Степаныча выпрямить спину:

— Милая моя, вы хотите, чтобы я — госслужащий прятал того, кто насолил чем-то моей стране? Геня, — кивнул он Сорокину, — наверное, придется пеленать красавицу и силком тащить ее в милицию. Нафиг нам вперся такой геморрой?

— А её друзья? — Спокойно отозвался из своего угла коллега.

— О, — вспомнил Иван Степаныч, — точно! Пока будем тащить, нас в темноте перережут, или перестреляют. Красавица, вы так и не ответили, где ваши друзья? Они крепко натоптали в лесу.

— Это не друзья, — продолжала сочинять на ходу Ольга, — для меня это враги.

— А они точно не бандиты, эти военные? — Осторожно спросил старший Кругляк. — Наши хоть, белорусские военные?

Девушка кивнула в ответ.

— Ну всё, — округлил глаза Иван Степаныч, — нам капут, хлопцы. Где-то по участку ходят войска… Вооруженные? Во-о-ру-женные! — произнес Кругляк по слогам. — Что ты им сделала, красавица?

— Я сбежала.

— От вооруженных?

— Мг. — Подтвердила гостья. — Они расслабились. Я была с ними одна. Наверное, им сказали, чтобы вывезли меня в лес, пристрелили, а потом закопали.

Мы стали на какой-то дороге, в лесу. Меня развязали. Они вышли и начали искать место..., короче, разбрелись по лесу. Остался только водитель и еще один…

— Мишка, — тихо скомандовал отец, — задуй свечи, быстро! Ну, лялечка, — глядя на тающие угольки на концах тлеющих фитилей, полушепотом проговорил лесник, — продолжай.

— Я сумела…, — искусно сочиняла Ольга, — там, под сидением лежал большой гаечный ключ.

— Так, — почесал в темноте щетинистый подбородок Иван Степаныч, — говори, говори…

— Я ударила… Сильно ударила водителя по голове. Второй, он стоял сбоку машины и ничего не слышал. Я аккуратно наклонила водителя вправо и…, позвала того, второго. Говорю: «Ой! Что это с ним?» Этот заглянул, просунулся вперед. Наверное, хотел посмотреть водителю в лицо, а я и второму ключом.

Вылезла и побежала, как могла. Когда устала — остановилась, подождала немного и снова побежала. Я хорошо бегаю, спортзал, фитнес… Потом долго шла, пока не напоролась на этот дом.

— И что, никто за тобой не пошел? — Засомневался Кругляк. — Ни один?

— Нет… Я думаю, что они пока вернулись, разобрались что к чему, просто не знали, где меня искать. А потом стало темно.

В углу зашевелился Сорокин:

— В кино, — со смешком пробубнил он, — Карп из «Черной кошки» сказал бы: «Да, складно поешь…»

— Погоди, Геня, — не дал ему договорить Иван Степаныч, — оно ж понятно, что те хлопцы даже для того, чтоб «отблагодарить» эту мадмуазель, прочесали бы всё тут до самой Украины. А они, глянь, обиделись и куда-то уехали. Машин там и близко нет, мы-то с тобой смотрели. Одно интересно, как они могли отпустить такого важного свидетеля? — Притворно удивился Кругляк.

— Они знают, что я не появлюсь здесь, в Беларуси, — продолжала гнуть свою линию гостья, — думают, что побежала в сторону Украины.

— И что? — Возразил на это лесник. — Ты же им кровный враг — размозжила бошки двоим. Такое, милая моя, не прощают, потому снова спрошу — где твои «друзья»?

Мне, честно говоря, всё равно, они или участковый займется твоим делом. Одно я знаю точно, завтра этот дом будет закрыт, и в нем никого не останется, а аварийную коробку, которую вы с Мишкой расковыряли, мы подновим.

Это жилье для охотников, или для заблудившихся, но никак не для таких хитрых девчат. Нафиг мне такие приключения? Сейчас придут военные и положат нас тут, всех мордой в пол. Ладно я и Гена Сорокин, пожили уже, слава богу, но тут же еще и мой сын…

— Они не придут, — настаивала гостья, — я их отвела. — Добавила интриги девушка.

В комнате на какое-то время повисла гробовая тишина.

— Что это значит? — Натурально удивился Иван Степаныч, а Геня даже присвистнул.

— Я умею…, — пояснила лукавая гостья, на этот раз приоткрывая кулечек с правдой. — У меня …специфическое образование и должность. Это связано со сном. В нём, вернее в состоянии, близком ко сну, я могу… Много чего могу. Это… управляемое сновидение. Визуально, при взгляде со стороны, ты просто беспокойно спишь и видишь сразу в нескольких мирах то, что творится вокруг. В таком состоянии хорошо лечиться и восстанавливать силы. Можно заглянуть куда угодно.

Я видела вашего сына, когда он шел сюда. Дала возможность ему приблизиться. Видела, вернее, шла за ним, когда он отправился куда-то на болота. Правда, — призналась Ольга, — этот мой …особый взгляд там не смог пробиться за ним. Должна признаться, что есть такие темные места на земле, где это «око» безсильно. Там можно пройти только в явном мире. Но зато я слетала к тем дорогам, где сбежала от военных, слетала и дальше. Их нигде поблизости нет.

Потом увидела вас, обоих. Вы ездили далеко по следам военных. Кстати, ездили в правильном направлении. Понятно, что никого не нашли. Разворачиваясь на лесной развилке, согнули у Нивы бампер с правой стороны.

Сейчас машину оставили где-то в километре отсюда, причем развернулись, чтобы удобнее было уезжать в темноте. Долго ходили вокруг этого дома, но до поры не входили.

Потом я увидела, вернее почувствовала, что Миша снова доступен моему зрению. Поняла, что идет он сюда и решила проснуться. Вы следили за ним со стороны. Дождались, чтобы он вошел, выждали еще долгое время и… Вот мы с вами разговариваем.

— Да она — ведьма! — Едва сдерживая эмоции, хлопнул себя в темноте по коленкам Сорокин. — Ваня, ей богу…

— Погоди ты, — отмахнулся Кругляк. — Ну, вы, дамочка, конечно… Я только по телевизору такое видел, — соврал он. — Не верил, думал всё это артисты, а вот на тебе...

— Экстрасенс! — Подыгрывая товарищу, ввернул модное словцо Геня.

— Ну, это не совсем так, — призналась Ольга, — моя специальность сновидения.

— А будущее можете предугадывать? — С незаметной тенью сарказма наседал из темноты Сорокин.

— В некоторой мере, — сдержанно ответила гостья, — как раз поэтому меня и ищут.

— Хм, ты сказала кому-то неудобную правду? — Предположил Кругляк.

— На самом деле так и есть, — ловя спасительную подсказку, согласилась девушка. Она покосилась на темный силуэт притихшего Мишки и, отставляя в сторону опустевшую кружку, продолжила. — Я недавно встретилась со своим коллегой, можно сказать — учителем. Вот он-то действительно — настоящий экстрасенс. Не знаю почему, но Палыч… Егор Палыч, — с уважением поправилась она, — сам нашел меня. Мы беседовали больше двух часов. То, что он мне рассказал, это…

Я работаю, вернее работала, на государственное ведомство, ответственное за то, что вы называете экстрасенсорикой. Само собой, пообщавшись с Палычем, я доложила всё, что услышала от него своему начальнику. Тот через пару дней потребовал от меня невозможное. Я отказала и меня решили наказать, поскольку я много знаю. Дальше я уже рассказывала — вояки, лес… я вынуждена была сбежать.

— Что значит «Невозможное»? — Спросил Иван Степаныч.

— То, что он попросил сделать, я при всём своем желании не могу выполнить в установленные сроки. Поэтому и «Невыполнимое». — Продолжая не углубляться в детали, пояснила гостья.

— Это как-то связано с вашими снами? — Предположил Кругляк.

— Нет, — вздохнула Ольга, понимая, что на данном этапе придется какое-то время продолжать говорить правду, — мне поручили… В общем, исходя из той картины, что обрисовал мне учитель, выход из приближающейся ситуации может рисоваться так, что для разрешения очень важного вопроса может понадобиться один непростой человек, Проводник.

— Кто? — Чувствуя, как начали холодеть пальцы, тут же спросил Иван Степаныч, а Геня, которого тоже, как видно щипнули за живое слова девушки, сразу же среагировал и попытался включить дурака: «Проводник по нашим местам»?

Напрягшийся Кругляк в этот момент подумал о друге с благодарностью. Черт возьми! Эта девушка запросто говорила о том, что было тайной даже для близких родственников Ивана и Гены.

— Тут из серьезных проводников только мы, — подхватывая мысль Гени, ответил лесник. — Это же наша работа — знать свой участок. Только скажите, куда вам точно нужно? Можете назвать место?

Силуэт девушки подался назад. Похоже, говоря о Проводнике, она била наугад. Что называется — прощупывала, а вдруг повезет? Теперь она терялась. Эти мужчины, включая Мишу, были жестко закрыты от ее экстрасенсорных способностей. Удивительного в этом было мало, так как вопреки распространенному киноиндустрией и теми же экстрасенсами мнению, процент поддающихся влиянию людей на земле не так высок.

— Мне нужен Проводник иного рода, — после некоторой паузы, разочарованно произнесла она. — О них могут знать местные ведуньи, колдуньи, бабушки, что «шепчут» в деревнях. У вас ведь есть такие? Не может не быть. Я же не так просто направилась именно сюда! Вот же, недалеко отсюда, в деревне Бары — кладбище с колодками. Слышали?

Лесники дружно закивали в темноте.

— Ну вот, — увлеченно продолжала гостья, — это же не просто захоронения. Они говорят о том, что в этих местах еще сохранился языческий, дохристианский культ смерти. А в старых обрядах, в былинах наших предков, всегда то тут, то там вскользь или напрямую упоминается человек, который проводил души крепко нагрешивших мертвецов в загробный мир. Вот такого Проводника я и ищу. Это мой шанс на спасение, а не найду… Меня будут искать. Поэтому и прошу дать мне спрятаться, осмотреться.

Старший Кругляк поерзал на скрипучем стуле:

— Какие тут Проводники, — неохотно ответил он. — Не, конечно если надо, то довезти вас до Баров для нас не проблема. Лишь бы вы ушли отсюда. Мне на участке ни вы, ни ваши друзья не нужны. Только в Барах-то что? Ну, есть там пара бабок, которых все считают ведьмами. Но это старые, вредные, злые и несчастные старухи. Никакие они не ведьмы, придумали тоже. И ты, Геня, вякаешь под руку!

— А что я? — Возмутился в углу Сорокин.

— А кто тут орал: «Да она ведьма»? Молотишь языком чёрт-те что! Или тоже в сказки веришь? Нет тут никаких ведьм и Проводников. Вы, панночка, лучше про них здесь, у людей, даже не спрашивайте, засмеют. В амбулаторию отправят, к врачу, или сразу в район, к тем, что занимаются психами.

На том кладбище, о котором вы говорили, местные только порядок поддерживают. Там колодки лежат издавна. Так положено их предками. Это, кстати, и по-христиански тоже — поддерживать порядок на кладбище. Что б писаки из газет не приперлись, никто бы и не знал и про колодки, и про само кладбище…

Стало слышно, как у лесника под курткой загудел вибросигнал телефона. Иван Степаныч сунул руку в боковой карман и достал трубку:

— Да, мать. Да не… Мишка со мной. Мы на Дальней хате пока сидим. Чайку сообразили. …Да не пьем, мы. Туристка тут прибилась, Мишка нашел. …Не-а, не скоро, а чего ты так расспрашиваешь? Кто приехал? Интересное кино. Даже не звонил… Ладно, …ладно, не трещи. Он один? …Ну так накорми всех и ждите. Это ж кусок дороги какой. Всё, мы собираемся…

— Что там? — Осведомился Сорокин. — Гости приехали?

— Гости, — без особого оптимизма ответил Кругляк. — «Лужа» объявился с какой-то радости.

— Это тот генерал, с которым ты служил?

— Он, — неохотно подтвердил догадку друга Иван Степаныч, — только тогда он еще не был генералом. С чего его принесло?

Значит, делаем следующее, — заключил Кругляк. — Мишка, бери у дяди Гены в рюкзаке всё, что нужно, пополни аварийный ящик, а вы, красавица, собирайтесь. И не надо упираться. На ночь тут никто не останется. Геня доставай фонари на всех, есть у тебя? Нет? Тогда кто-то пойдет с фонариком мобильника. Движемся к машине и едем домой, всё!..

Собрались быстро. Дом закрыли на щеколду, подклинив ее толстой щепкой. Пошли цепочкой: Иван Степаныч, Мишка, Ольга и замыкал это шествие Сорокин.

Черная, непроглядная чаща уже спала. Голые кусты, кое-где затянутые туманом и подсвеченные восходящей луной, выглядели фантастично и жутко. Мужчины всю дорогу молчали и старались идти безшумно. Светили только под ноги и во время пути вслушивались и всматривались в беззвучный лес. От дыхания шел пар, в низине подмораживало.

Нива Кругляков стояла у болотца с крохотным озерцом внутри, в котором, словно в зеркале, отражалась луна. Прогрели двигатель и медленно покатили по лесной дороге. Минут через пятнадцать лес кончился, пошли проселки. Едва только выскочили на асфальт, и уставшая за день девушка начала дремать, впереди появились огни и в правом окне промелькнул указатель «Бары 3 км».

Иван Степаныч, а равно и Мишка с Сорокиным знали в окрестных деревнях все машины, поэтому увидев у одной обочины, а затем, метров через триста, на другой стороне, черные джипы, перебросились недвусмысленными взглядами.

Жили Кругляки на краю деревни, на отшибе. Поворачивая на дорогу к своему дому, Иван Степаныч сбросил скорость и кивнул Гене в окно. За колхозными рулонами соломы, что гнили невдалеке еще с прошлого года, блеснули стекла еще двух машин…

И у дома Кругляков стояли сразу три джипа: две черных Тойоты и Лэнд Ровер болотного цвета. Этот «Мул» был знаком леснику. Он принадлежал Лёве Лужнику — бывшему сослуживцу Ивана Степаныча, а ныне свежеиспеченному генералу госбезопасности.

Сорокин, сидевший с Мишкой на заднем сидении, наклонился вперед и тихо спросил:

— Это Константиныча теперь так охраняют?

— Ну не Галину же Дмитриевну, — отшутился Иван.

Ольга, выглядевшая заспанной, тоже заметила машины. Она вдруг оживилась, и с тревогой прижимая к себе рюкзачок, вдруг пальнула претензиями:

— Зачем вы им сообщили?!

Кругляк выключил свет фар и заглушил двигатель:

— Что случилось? — Опешил он. — Чего вы кричите?

— Машины! — Гневно сдвинув брови, продолжала шуметь девушка, нащупывая ручку двери. — Думаете, я не знаю, какому ведомству они принадлежат? Я ведь на них работала. Или скажете, что здесь, в этой деревне, у каждого возле дома такие иномарки стоят? …У — предатели! Вы сдали меня КГБ! Зачем я — дура вам доверилась?

— Успокойтесь, — с улыбкой придержал ее за ручку рюкзака Иван Степаныч, — пожалуйста, панночка, не надо орать. Здесь мирная территория. Да, машины КГБ, но это приехал мой армейский друг. Клянусь, для меня самого это полная неожиданность. Он сейчас большое начальство — генерал, но вам бояться нечего. Мы скажем, что вы моя племянница, приехали в гости. Только бы Галина Дмитриевна сообразила, что к чему. Мишка, — бросил Иван Степаныч через плечо, — дуй домой. Возьми там из багажника чего-нибудь в руки, скажи — батя разгружается, а сам матери шепни что-нибудь про Ольгу. Сообразишь?

Младший Кругляк кивнул, и вскоре уже вся четверка стояла у Нивы, нагружая Мишку поклажей. Едва только тот прошел в калитку, Иван Степаныч наклонился к Сорокину:

— Какая-то хрень, Геня, слышь? Чую что-то недоброе. Побудь пока у меня, ладно? Не торопись домой. Если что через часок-другой поедешь, добро?

— А покормите? — С улыбкой осведомился друг…

Только к половине седьмого утра в доме Кругляков стало тихо. Иван и Сорокин, проводив гостей, вернулись на кухню, где уставшая Галина Дмитриевна ухе хлопотала у мойки, занимаясь грязной посудой. Мужчины сели за стол и переглянулись.

— Мать, — тяжко вздохнув, обратился к жене Иван Степаныч, — оставь всё. Мы с Геней посидим, выпьем еще немного, а ты иди — ложись. И так всю ночь бегала…

— Хорошо было бы знать, для чего я бегала, — недовольно ответила та. — Еще и Мишка полночи не спал…. Чего эти, друзья твои, хотели-то? Я так и не поняла.

— Не шуми, Галь, — миролюбиво улыбнулся Иван Степаныч, — я не больше твоего понимаю. Правда. Потому и говорю — ложись и отдыхай. Мы с Геней сейчас посидим и сообразим, с чего бы нарисовался такой визит? Ты только дверь закрой, чтобы мы тебе не мешали. Я серьезно, Галюнь, ложись…

Хозяйка выключила воду, расставила вымытую посуду по местам, вытерла руки и со словами: «Домоешь потом» устало побрела по темному коридору в дальнюю спальню.

Иван Степаныч проводил ее взглядом, налил себе и Сорокину виски, что привез Лужник, и поднял рюмку:

— Давай, Гена, еще по мерке, для маскировки…

Мужчины выпили и стали закусывать.

— Слушай, — начал разговор Сорокин, — а как получилось, что генерал и эта девчушка знают друг друга? Я пока здоровался, пока сковородку Гале принес, смотрю, а у вас тут уже жарко стало!

— Тише, — хрустя соленым огурцом, ответил Кругляк, — не дави на связки… Думаешь, с чего эта девица так вскочила, когда машины увидела? М? …Дело странное… Оказывается Лужник родной брат ее отчима. Лёва, кстати, и устроил ее в комитет, когда узнал от родственника, что падчерица узкий специалист, который не может найти себе подходящую работу. Ну? Как тебе поворот?

— Интересно, — согласился Сорокин, — так они поэтому вначале так шумели?

— И не только, — ответил Иван Степаныч и, подавшись вперед, добавил, — подвинься, Геня, ближе. …Кое-что ты слышал, но лучше я тебе, как говорится, всю картину обрисую целиком…

Гена послушно двинул стул вперед и превратился в слух.

— Дело такое, — начал свое повествование Кругляк, — если вкратце — то всё вокруг нас с тобой очень нехорошо. Не знаю, как у них так получилось, но выходит, что с какого-то перепугу сразу два отдела одного ведомства начали охоту за Проводником. Не конкретно за «Великом», а вообще, за любым. Понятно, что я тут же включил дурня, и дул в одну и ту же дуду, мол, ничего такого не знаю, но бабок, которых считают ведьмами показать могу.

— Думаешь, Лёва тебе поверил? — Криво ухмыльнулся Сорокин. — Константиныч дядька ушлый.

— А при чем тут поверил — не поверил? — Удивился Кругляк. — Сам подумай, он же понятия не имеет, что мы с тобой с этим как-то связаны. Если бы нас подозревали, Геня, и тебя, и меня уже прессовали бы как положено, а не просто прощупывали. Мне кажется, они просто шарят вслепую там, где был последний след Проводника. Но я точно помню, машины Лужника не было возле хутора, когда они Велесова брали.

— А если он был на другой машине?

— От ты дурила, — прищурил глаз Иван. — Ты думаешь, Лева Лужник не позвонил бы мне, если бы собрался лазить по этим лесам? Не, Геня, этот фрукт сразу бы нашел того, кто тут всё и всех знает, и только потом сунулся бы что-то делать. У него батя — еврей, они люди продуманные. Но вот что интересно, — Кругляк опять нагнулся к уху Сорокина, — Ольга тоже была тогда на хуторе.

— Да ну!

— Тише, — шикнул Кругляк, — точно говорю. Они с Лёвой в запале что-то выговаривали друг другу, а когда Лужник припер ее к стенке, Оля сказала, что последний Проводник дважды ушел у нее из-под носа, и описала, как всё было в первый раз, на хуторе, где тебя ранили.

Сорокин отклонился назад и непроизвольно почесал то место, где у него с того самого памятного дня имелась отметина:

— А ты не думал, с чего это они именно при нас разоткровенничались?

— Да брось, — отмахнулся Кругляк, — ты видел, как они вначале собачились? Видно, досадно ребятам было, что хотели поймать под одеялом котенка, а поймали за руку друг друга.

— Всё одно ты прав — дело плохо, — вздохнул Сорокин. — Раз уж начали лазить под этим «одеялом», уже не успокоятся. Где твой «блоходав»?

— Не надо, — отмахнулся Иван.

— Включай говорю, — настоял Геня.

Кругляк поднялся и подошел к котлу отопления. На стене, рядом с ним, висела старая книжная полка, где в левой половине Галя хранила всякие специи, а в правой сам Иван устроил небольшой склад инструментов, которые всегда должны быть под рукой. Вскоре на столе оказалась длинная коробка, в которой лежал набор для паяния, тестер, а под ними небольшой «блоходав» — японский прибор специального назначения, подарок Деваны.

Кругляк вытянул из-под скрутки припоя провод и включил это чудо техники в сеть. За то время, что «блоходав» валялся без дела, аккумуляторы могли и подсесть. Через пять секунд на крохотном экране загрузилась метровая шкала и округлый сектор поиска, а еще через три в правом, верхнем углу замигала крохотная красная точка. На шкале тут же появилась отметка — 4,2 метра.

Друзья переглянулись, молча поднялись и пошли по указанному направлению. Точка всё еще была не в центре шкалы. Они вошли в зал и тут «блоходав» загудел вибрацией.

— Души, — тут же шепнул Геня, и Иван нажал угловую кнопку, светившуюся малиновым цветом.

Под одним из табуретов, на котором лежала Мишкина одежда, что-то тихо щелкнуло и зашипело. Кругляк опять нажал поиск. На этот раз фон в доме был спокойным и только ближний к держащему «блоходава» пальцу край слегка светился.

— На улице? — Тихо спросил Сорокин.

Кругляк в ответ кивнул в сторону коридора. Они вернулись к столу и снова запустили поиск. Уличный фон стал светиться сильнее.

— Наверное, в машину что-то сунули, — предположил Иван, откладывая в сторону «блоходава» и снимая с вешалки куртку.

— Наше счастье, что Мишка забрал этот табурет, — собираясь, буркнул сзади Сорокин.

— Это точно, — ответил Иван. — Теперь всё, Геня, веры нет даже друзьям, обязанным тебе жизнью.

Думаю, всё же зря мы этого «клопа» придушили. Ну что уж теперь? Не исправишь же? Больше не глупим. То, что на улице находим и просто запоминаем, где они стоят. Слышь, сорока-белобока, с этой секунды ложимся на дно, понял? В голове — только работа. Мы с тобой должны стать лучшими лесниками в Брестской области…