Начало

Инициация.

— Лёш, — косо глянув в сторону окна, задумался Ворон, — только если очень коротко. Люди ждут.

— Давай.

— Всё начинается с того, — открыл свой очередной вводный курс колдун, — что инициатор, проводящий обряд подключения, вступает в контакт с Хозяевами кладбища, на котором он работает. Как правило у каждого из нас таких точек несколько, но это, по сути и неважно — сколько их. С момента инициации ты на любом погосте чувствуешь себя, как дома и можешь работать с любого места, главное только войти в контакт с теми, кто присматривает там за порядком.

— С Хозяевами, — догадался я.

— Да, — подтвердил Олег. — У кладбища может быть Хозяйка, может быть Хозяин, могут быть и сразу двое, но Хозяйка есть всегда. Вводящий в инициацию идет к ним и договаривается о том, что на их территории будет производиться этот обряд. Ехать для этого туда не обязательно. Инициатор и без того имеет с ними постоянную связь. Главное, делать всё грамотно.

По правилам сердце и печень для обряда должны быть свежими и добытыми самим инициируемым. То есть кандидат обязан самолично вырезать это сердце и печень из тела животного. Чем крупнее животное — тем лучше. Убить жертву может для них и кто-то, а вырезать нужное — только сам инициируемый. Особый цимес[1] для посвящаемого — принести в жертву кота.

— Но ведь кот не самое большое животное? — Возразил я.

— Это так, но у него другие достоинства, — закуривая новую сигарету от старой, заметил Олег. — Кот — двояко живущий зверь. Он одновременно находится сразу в двух мирах, поэтому принесенный в жертву Хозяйке кладбища черный кот или кошка имеют особую ценность. Но, опять-таки, всё это надо сделать правильно, в ходе определенного ритуала и прямо на погосте. Но, мы отвлеклись…

Для инициации нужны так же: Хозяину — водка, сигареты; Хозяйке — сладкое вино, какие-то сладости и фрукты. Это — дары.

— Слушай, — озадачился я, — а водка и сигареты? Почему именно они?

— Это энергия удовольствия. — Пояснил Ворон. — Те, кто пьет горькую, они же получают от этого удовольствие?

Я кивнул.

— Ну вот. Вся хитрость этих продуктов в том, что кем-то в них намеренно заложена энергия удовольствия.

Ворон бросил взгляд в окно:

— Выходят. Лёш, поедем… Там, на месте и в пути, еще будет время договорить. Лучше с их делами не затягивать до рассвета. Должно быть темно. Всё, что нужно я тебе покажу и расскажу уже там, хорошо?

Дамы вышли из дома в приподнятом настроении. Я списал это на нервоз, связанный с инициацией, хотя, кто знает, возможно, эти женщины и в жизни были такие весёлые болтушки? Мне вручили ключи от авто. Это был Бьюик Энкор черного цвета, сейчас отчего-то ставший особенно популярным среди женщин.

Собрались на выезд и вырулили из деревни быстро. То, о чем Олег и дамы говорили в салоне какое-то время оставалось от меня в стороне. Тянули на себя внимание незнакомая мне дорога и адаптация к чужой машине. Из всего, что звучало, я понял только то, что печени и сердца обеих потенциальных ведьм были вырезаны у еще теплых оленя и косули. Дело в том, что одна из женщин была замужем и ее супруг имел хобби — охоту, где, собственно, в каком-то хозяйстве по лицензии отстрела всё и произошло.

— Пользуясь одной из пауз, я попытался напомнить о себе и встрял в разговор:

— Простите, — аккуратно, дабы не выглядеть навязчивым, спросил я, — интересно, а ваш муж…, он тоже в теме? Что он обо всем этом думает?

Дамы переглянулись и та, которой был адресован мой вопрос, коротко глянув в сторону сидящего впереди Ворона, ответила:

— Муж говорит: «Занимайся, чем хочешь, лишь бы это не тянуло из дома денег».

— А он в теме? — Настоял я на ответе.

— А ему и не надо быть в теме, — с какой-то затаенной гордостью, заявила Мила и, снова бросив косой взгляд сторону Олега, добавила, — он не нарадуется тому, что ему повезло жить с ведьмой.

Дамы снова рассмеялись. Пришло мое время посмотреть на Ворона. Колдун коротко вскинул вверх брови, что означало: «Я их не женил, Лёш, но об одном можно говорить однозначно — жить с ведьмой непросто».

Взгляд колдуна не совсем удовлетворил мое любопытство, и я решил развить тему:

— Интересно, а мужья ведьм, это тоже что-то особенное? — Спросил я так, что вопрос адресовался сразу всем.

Женщины переглянулись, после чего обе снова вопросительно посмотрели в сторону Ворона.

— Мила, Вероника, — указал на меня рукой колдун, — это Алексей. Музыкант и писатель. Сейчас он в процессе… Пишет книгу обо мне. Едем прямо, по главной, Лёш.

— Как интересно, — оживились дамы, — а как она будет называться?

Этого вопроса я никак не ожидал.

— Рабочее название: «Глаз Ворона», — как-то натужно ответил я. — Мне хотелось попробовать отобразить то, как видит этот мир Олег.

Колдун коротко смерил меня взглядом:

— Зная то, что попало в книгу, — задумчиво заметил он и тут же добавил как-то двусмысленно, — я бы лучше назвал ее «Тень Ворона», но, поскольку есть и еще нюансы — я получаюсь у тебя там каким-то уж очень добреньким, лучше назови ее «Светлая тень Ворона». Пусть люди знают, что у меня есть и Темная сторона.

— А вы много книг написали? — Тут же полюбопытствовала та, которую завали Вероника.

— Уже одиннадцать романов, — чувствуя стеснение оттого, что в поездке на инициацию ведьм внимание переключилось отчего-то на меня, неуверенно прогудел я в ответ, — ну и… там еще что-то есть, по мелочи.

— Ого! — Едва продолжила женщина, но Олег не дал ей договорить:

— Крайняя серия его книг о Проводниках, — неожиданно взял он на себя инициативу, — как раз о таких людях, как вы, как я, как он. О тех, кто проводит связь между мирами; кто проводит сюда вибрации извне или волю Высших ли, Темных сил, души Осознанных, а я вам говорил, что исход ведьмы — дело непростое.

— Надо будет почитать, — заметила Мила, — глядя на подругу.

— Почитайте, — отрешенно глядя куда-то вперед, ответил Ворон, — лишним не будет. Так, тут на повороте направо, Лёш, и снова прямо. Недалеко осталось…

Мы выехали из очередной деревни на открытое, большое, хорошо просматриваемое пространство. Дорога была ровной, машина свежей, и я стал охотно разгоняться.

— Не лети. — Замечая это, тут же сказал Олег. — Не забывай куда мы едем. Могут быть любые сюрпризы. На подобные мероприятия реагирует природа, машины и, самое неприятное, встречающиеся люди.

Заметь, я всегда делаю так, чтобы максимально ограничить чье-либо случайное присутствие во время ритуала, но… Пространство иногда подбрасывает неожиданные вводные, так что не теряй бдительности. Может быть, что угодно и откуда угодно. А самое неприятное, это… Между деревнями по ночам бродят потерянные — местная пьянь, потерявшая связь с реальностью. Они спокойно спят на обочинах и прямо на дорогах, асфальт-то еще теплый… Так. Видишь впереди, во-он, слева деревня? Километра полтора.

Я кивнул.

— Справа темное пятно?

— Мг, — коротко ответил я.

— Это кладбище. Нам туда. Справа будет дорожный знак. Как только фары его нащупают — гаси свет и езжай очень аккуратно, на малых оборотах. Нечего сообщать местным, что сегодня будет работа. Кому надо и так услышат.

Подъедем к кладбищу — развернись и поставь машину не возле калитки, ее будет видно с дороги, а дальше, прямо возле того знака, о котором я говорил.

— А как местные услышат? — Делая всё, как сказал колдун, озадачился я и выключил свет фар.

— После этой инициации, будет еще и посвящение на перекрестке. — Неохотно ответил Олег, вглядываясь в темноту. — Я однажды не «заглушил» деревню, — пояснил он, — а сам инициировал тут парня. Мы вышли на перекресток, я призвал Хозяев и тут в деревне такое началось! У меня самого волосы дыбом поднялись от неожиданности. Орало и выло всё, в чем течет теплая кровь. Животные, особенно собаки и коты, очень хорошо чувствуют призыв и проявление Хранителей.

— Хозяев кладбища? — Не понял я.

— Хозяев перекрестка. — Отмахнулся Ворон. — Разворачивайся, будет еще время поговорить и об этом.

Я сделал разворот и поставил машину возле дорожного знака так, как и просил Олег. Слева, на обочине, чернели мусорные баки. Ночь была безлунной, но на удивление светлой. Глаза быстро привыкали, и я мог отмечать всё новые детали. Баки были переполнены, рядом с ними валялись выпавшиеся на землю старые венки и какая-то, сорванная людьми на кладбище лишняя растительность.

Сам погост просматривался с дороги неровно. Его вряд ли можно было назвать «молодым». Множество деревьев и кустов слева и всего несколько туй справа. Судя по всему, с этой стороны еще продолжались захоронения. Растительности тут был минимум, я даже из-за забора вполне различал несколько свежих могил.

Ворон молчал. Безмолвствовали и дамы. Я понимал, что колдун сейчас где-то не здесь, потому не лез со своими вопросами, а просто прислушивался к ощущениям.

Никогда бы не подумал, что подобное ночное посещение кладбища может быть таким обыденным мероприятием. Зная себя, сейчас я был просто уверен в том, что к подобному моему состоянию приложил руку Ворон.

Следует сказать, что родился и вырос я в деревне. В молодости для нас было нормой ходить «гулять» в соседние сёла. Так уж выходило, что в одну сторону дорога шла непосредственно возле одного кладбища, а в другую — сразу между двумя! За весну, лето и осень, учитывая, что в девятый и десятый класс средней школы мне приходилось ходить за три километра в одно из таких сёл, «прогулки» возле погостов происходили многие сотни и сотни раз. Так вот, сейчас я уже понимаю, что ни одно из них не обходилось без того, что Ворон называл «Внимание кладбища».

В то время я постоянно чувствовал, что с этих, визуально неподвижных, мертвых объектов, за мной кто-то пристально следит. Более того, я даже слышал какие-то запросы, посылаемые мне образами, или инфопакетами, как называл это Олег. Само собой, отвечать на них я даже и не пробовал, а напротив, внутренне закрывался и, проходя мимо погостов, особенно ночью, заметно прибавлял шагу, иногда переходя на бег, либо давил на педали велосипеда так, что все эти запросы заглушал собой встречный ветер.

Сейчас же… Не думаю, что мои нынешние знания сумели примирить нервную систему и ее устоявшееся отношение к таким местам. Я, как и тогда, всё еще чувствую их вызовы и, так же, как и раньше, продолжаю внутренне закрываться.

Несмотря на то, что сегодня я был на удивление спокоен, ко всему этому, я еще четко ощущал, что освободившиеся от планируемой нервозности ресурсы позволяли мне чувствовать то, что вполне можно было назвать интересом или любопытством. Сам я не мог ввести себя в такое состояние, поэтому и грешил на Олега. Можно было абсолютно быть уверенным в том, что это он так настроил меня на это волнительное мероприятие.

— Выходим. Курим. — Сказал вдруг Ворон. — Вперед ребята, вперед! Время…

Он открыл дверь и мы, следуя его примеру, тоже покинули салон.

Колдун стал позади машины:

— Собираемся в кучу, — закуривая, тихо скомандовал он. — Со стороны мы должны выглядеть, как развлекающаяся компания, остановившаяся на перекур в таком экзотическом месте. Кто бы ни шел или не ехал, мы должны смотреться, как ночные гуляки. Я не могу остановить шалёных[2], за которыми по ночным дорогам гоняются Жнецы. Ищут себе ребята приключений, — обращаясь в «никуда» продолжал колдун, — и найдут их. Либо сами загремят, либо на кого-то наедут. Говорят же им мамы: «Ночь время теней и темных дел, сиди дома». Так нет… Ищут… Найдут.

Главное, чтобы лучше сейчас появились, а не гоняли на перекрестке, — продолжая говорить загадками, обращался не к нам, а к кому-то в сторону Ворон. — Там могут быть проблемы. Им не дадут так носиться — завалят и, заметьте, я тут не при чем…

В этот момент где-то далеко стал слышен воющий звук двигателя мотоцикла.

— Первый, — со вздохом произнес Олег. — Курим и ведем себя тихо, но свободно и развязно. Вероника, можешь меня даже приобнять, когда этот лётчик будет ехать мимо.

Прошло не больше двух-трех минут и мимо нас на безумной скорости, действительно не проехал, а буквально пролетел спортивный байк. Едва повернув голову на курящую на обочине компанию, мотоциклист только добавил газу и пулей унесся куда-то в темную даль, разрезая ночной мрак плотным, дрожащим лучом света, вылетающим из дорогой оптики.

— Ждем, — затаптывая окурок, тяжко выдохнул Ворон. — Закуриваем еще по одной…

До следующего «Героя асфальта» прошло минут пять. Этот мчался уже с другой стороны. «Голос» его мотоцикла был ниже и, если можно так сказать, благороднее. Наверное, что-то типа «Харлея». Двигался этот ночной странник тоже медленнее, а когда он приблизился, стало понятно почему. Он был с пассажиркой.

Этот байк, в отличие от первого, едва только свет выхватил из мрака стоящую на обочине машину, заметно сбавил ход. Отмечая это, Вероника, как по команде, нежно обняла Ворона и даже положила на его плечо голову.

Мотоциклист, как видно всматривался в нас, силясь на ходу распознать знакомых, но, убедившись, что никого не знает, дал газ и медленно стал удаляться, наполняя гулкое ночное пространство сердитым, хриплым голосом горячего, мощного мотора.

— Теперь, вроде всё, — заключил Олег и, смерив взглядом женщин, продолжил, — забирайте, девчата, всё, что нужно. Ничего не забываем: дары, откуп и прочее. Воду не забудьте. Руки надо будет помыть после.

Лёш, тебе… Садись за руль. Я никого не чувствую, но мало ли… Сиди так, будто устал и просто дремлешь. Если кто-то будет ехать или идти, пошевелись, чтобы они поняли — ты живой и не лезли к тебе с вопросами или в салон. Магнитолу не включать, зеркала — сложить и стараться не смотреть в них даже в сложенном состоянии. Я скоро приду. Введу девчат и вернусь. Всё, по местам…

Я, как мне и было сказано, сел за руль авто, включил зажигание и сложил зеркала. Салонное задрал кверху, под потолок. Женщины за это время достали из салона и багажника свой скарб.

Первой на кладбище отправилась Вероника. Было видно, как она остановилась у входа, что-то там делала, а потом вошла и просто растворилась во мраке густой зелени. Олег и Мила продолжали стоять позади машины. Где-то через две минуты в дальней части погоста вдруг тоненько защебетала какая-то ночная птица. Еще через пару минут это повторилось.

Время будто растворилось. Мультимедиа машины включать было нельзя, а салонные часы при не включенном зажигании не работали. Думаю, прошло минут десять-пятнадцать до того момента, когда краем глаза я снова отметил движение у калитки кладбища.

Это была Вероника. Остановившись у границы мира мёртвых, она вскинула голову кверху и, что-то произнеся, не торопясь вышла в мир живых.

Удивительно. Любой из нас, обычных людей, каким бы смелым он ни был, если бы ему по какой-то причине пришлось пересекать ночью погост, покидая это место, вылетал бы оттуда пулей, не оборачиваясь, а Вероника… Она выходила спокойно, чинно и, как казалось со стороны, даже неохотно.

Мила отправилась к ней и, насколько я понял, принялась помогать подруге вымыть руки. Ворон, не двигаясь с места, продолжал стоять позади машины. Вскоре Вероника подошла к нему, открыла багажник, достала бумажные полотенца. Мила же в это время, задержавшись на миг у калитки кладбища, отправилась на свою инициацию.

Минут пять не было ничего слышно, кроме тихого, неразборчивого разговора Олега с Вероникой, обсуждающих что-то свое, но вскоре над кладбищем пронесся звук, заставивший меня вздрогнуть. Это было похоже на короткий крик птицы или зверя. Могу поручиться, что я никогда ранее ничего подобного не слышал. Ища ответа, я повернул голову и из-за машины прозвучал тихий голос Ворона:

— Приняли.

Милу с инициации ждали немногим больше, чем Веронику. Когда вторая инициированная появилась у калитки, Олег разрешил мне покинуть салон:

— Выходи, Лёш. Тебе надо продышаться…

Я послушно вышел и присоединился к оставшемуся в одиночестве колдуну. Вероника, следуя примеру подруги, отправилась к кладбищу, чтобы помочь Миле.

— Как ты? — Отчего-то придирчиво вглядываясь в мое лицо, спросил колдун.

— Вроде всё нормально, — пожав плечами, ответил я. — На удивление спокойно. Даже сам от себя не ожидал. Что-то дрожит в груди, тихонько так, но, думаю, это нормально, если учесть то, где я нахожусь.

— Ну-ну, — бросая окурок на землю, недовольно выдохнул Ворон и к чему-то с тяжестью в голосе добавил, — посмотрим, …посмотрим. Тобой заинтересовались.

— Дамы? — Округлил глаза я.

— Вот же…, — чуть не выругался колдун. — Человек, он и есть человек. На тебя приходил посмотреть кладбищенский бес, он же семиотрядный.

Я завертел головой, хотя прекрасно понимал, что ничего особенного сейчас не увижу.

— Их сила или аура очень тяжело воспринимается живыми людьми, — продолжал Ворон. — Любой практик тебе скажет, что после работы на кладбище, они чувствуют себя выжатыми, как лимон. Приходится тратить прорву сил на эту работу… М-да, …посмотрим, во что выльется этот твой контакт. Хорошо, что он не цеплялся и ничего особенного не делал. Просто ты ему был интересен.

— Чем это я мог быть ему интересен? — Призадумался я.

— В тебе тоже есть потенциал, — сузив глаза, ответил колдун. — Я тебе говорил об этом и уже не раз. Что ж, будем ждать реакции твоего организма, а пока, пусть девчата всё закончат, пошепчутся и поедем на перекресток. Хозяева уже ждут.

— Хозяева чего?

— Перекрестка. Я же предупреждал.

— А, — построил догадку я, — то есть, кладбище, это для девчат еще не полная инициация?

— Леш, — ты понятия не имеешь, что такое полная инициация.

— Так расскажи.

— То, что происходит здесь, — пояснил Ворон, — это только начало — подключение к тонкому плану и не более того. Полное подключение предполагает последующее подселение беса в тело реципиента. Если заключать контракт или сделку сразу с демоном, ввиду слабости относительно этих сущностей духа и воли ведьмы, инициируемого просто размажет. Далеко не каждый инициируемый способен потянуть демона. Поэтому чаще всего и подселяют беса. Сначала просто вводят в контакт, а потом уже подселяют его в тело реципиента.

Ты представляешь, как надо хотеть «видеть» и знать, чтобы решиться даже на вводную инициацию? Это тоже серьезное испытание для любой, даже самой устойчивой психики. Уровень же подготовки ведьмы для полной инициации должен быть просто топ! Последовательность такая: инициированная в процессе практики прокачивает себя так, что в какой-то момент и ей, и инициатору становится понятно — она готова.

— А может быть такое, что демон сам, чувствуя ее силу, вселится в нее? — Спросил я, чувствуя, как меня отчего-то начало передергивать, словно от холода.

— Сам он точно не припрется, — ответил Ворон. — Такое может быть только в крайне исключительном случае — если она для него представляет особый интерес. Но вероятность этого только теоретическая, она почти равна нулю.

— С ведьмами всё понятно, а ведуны? Мужчины? — Бросая взгляд назад и понимая, что дамы по-прежнему чем-то заняты, поинтересовался я. — У них всё так же?

— Отчасти да, — вслед за мной покосившись в сторону новоиспеченных ведьм, ответил Олег. — Отличие только в том, что мужчины-ведуны, я тебе уже об этом говорил, намного сильнее ведьм. Первоначальное и полное подключение у них, в принципе, точно такое же. Отличие только в том, что мужская энергия — это энергия разрушения, поэтому подключение мужчины всегда дает более зрелый, более мощный результат.

В женщинах, …чего они там возятся? — снова бросая взгляд назад, озадачился Ворон. — Так вот у женщин преобладает… Вернее их энергия — это энергия созидания. Поэтому при полной инициации они, если не готовы на все сто, часто просто сходят с ума.

Дело в том, что подселённый к ним бес требует свое, а они, исходя из своих созидательных настроек, всячески пытаются ему сопротивляться. Всё это неизбежно приводит к тому, что «крыша дает течь».

У мужчин такое бывает намного реже. Они изначально по своей природе разрушители, поэтому в них одно усиливает другое, и идет сложение сил. Демонам, если можно так сказать, мужская суть гораздо ближе…

В это время дамы отнесли какие-то пакеты с мусором к бакам, вернулись и сели в авто.

— Ты как, Лёш? — В который раз смерив меня придирчивым взглядом, спросил Олег.

— Да вроде нормально, — привычно ответил я, на самом деле начиная ощущать какой-то заметный дискомфорт.

— Осилишь перекресток?

— Должен, — потянулся я к кнопке «Start».

— Тогда не включая свет — заводи, аккуратно разворачивайся и едем в ту сторону, к деревне. Нас уже ждут…

[1] Ци́мес (идиш צימעס‎) — десертное блюдо еврейской кухни.

[2] (Бел.) Шалё́ны — шальной, бешенный, неуправляемый.