Начало

Кольца из веток лозы.

Я заметил, некоторые из прутьев уже были переплетенными. Не косичкой, а …какой-то особой вязью. Я так понимаю, что ветки вначале распарили, и только потом сплели, после чего они так и застыли.

Кольца было два. Одно побольше, другое — поменьше. Баба Феля выкладывала лозу внахлест, ровненько по кругу. Между первым и вторым кольцом расстояние в шаг, не больше. Я стоял в сторонке, молча, и только наблюдал.

Закончив с выкладкой, Феля вошла в большое кольцо и принялась там наносить на пол символы, причем одни из них древесным углем, как из печи, когда не догорело, а другие, как я потом узнал, куском особо заговоренного известняка. Рисовала она эти знаки не подряд, а по какой-то своей схеме и, я обратил на это внимание, против часовой стрелки.

Двигаясь в большом круге в эту сторону, она словно проворачивала пространство, как по спирали. Я чувствовал это, но продолжал стоять, боясь помешать ей. Меня наполняла какая-то торжественность, радость от того, что я буду причастен к чему-то особенному, тайному, интересному. Я даже чувствовал какую-то ответственность за происходящее. Как же, у меня была такая серьезная задача — не мешать.

Когда символы в большом круге были нанесены, баба Феля начала соединять эти знаки в отдельные блоки. Причем, делала она это не линиями, а с помощью других символов.

Тут уже она что-то начитывала. Рисует соединяющий блоки символ и что-то тихонечко говорит. Делала она это так быстро, что невозможно было хоть что-то разобрать. Я, конечно, пытался вслушаться и сложить хоть что-то у себя в голове, но получалась какая-то абракадабра. Вскоре стало понятно, что нечего даже пытаться, это был не русский язык. Тогда я, как же — знаток, предположил, что это латынь…

С большим кругом она работала что-то около получаса, потом перешла к малому. И там так же сначала рисовала, а потом соединяла между собой блоки символов, но вот что я заметил, когда она работала в малом кругу, у меня не было того ощущения, что бабуля и тут закручивает спираль против часовой стрелки.

В малом она просто нанесла знаки и заговорила их — активировала. Почему я так считаю? Позже, когда баба Феля сказала мне войти в малый круг, пересечение его границы показалось мне… тяжелым. Было такое впечатление, что, входя в него, я проникаю сквозь плотную пелену. Явно ощущалось сопротивление замкнутой в круге, невидимой мне среды. Я чувствовал это сопротивление физически, как чувствовал бы стену сильного ветра. Понятно, что никакого ветра в ее хате не было. Просто… Такая… Плотная воздушная подушка, через которую, чтобы попасть в круг, тебе нужно было пройти, преодолеть ее.

Во мне не было страха или каких-то особых переживаний. Чувствовалось некое внутреннее напряжение и… О! Я забыл сказать. Перед тем, как баба Феля начала выкладывать лозу и делать всё в кругах, в доме заметно поменялась температура.

— В смысле? — не понял я.

— В прямом! — коротко вскинул белесые брови Олег. — С самого начала действа и до его конца температура внутри ее хаты заметно падала. Я не сразу обратил на это внимание, но потом. Это же июнь! На улице тепло, а в доме к концу ритуала было так зябко, что я реально ежился от холода!

— И в круге, когда ты вошел в него, тоже было холодно?

— Да, как и во всем доме. Помню, она сказала: «Войди в круг», а сама пошла в сени, принесла из них живую курицу и жменю зерна...

— Прикольно, — не удержался я.

— Подожди ты… «прикольно». — Снова отмахнулся Ворон. — Прикольно было потом… Думаю, всё что касалось этого действа баба Феля приготовила заранее. Что бы она не делала, всё нужное всегда оказывалось у нее под руками — где-то недалеко, в хате или в сенях.

Но, вернемся к курице. Пришла бабка с этой …птицей, зашла ко мне в круг, и предупредила: «Чтобы не происходило, из круга не выходи, пока я не скажу». Стала чуть впереди меня и левее. Потом согнулась к полу и …так, как веером, шух! Рассыпала зерно по комнате. Часть зёрен попала в большой круг, а часть перескочила дальше, за лозовую рамку. Феля вытерла свободную руку о фартук, аккуратно, за бока, взяла пернатого и пустила гулять по комнате.

— В круг? — не понял я.

— Нет, — уточнил Олег. — За круг.

— И что?

— Что? Курица есть курица. Пошла клевать зерно…

Всматриваясь в светлые глаза замолчавшего вдруг Олега, я ожидал какого-то подвоха, но вскоре понял, что никакого особого отклика в его воспоминаниях эта куриная трапеза не вызывала. Колдун просто залип где-то в своих воспоминаниях.

— Ну, — не выдержал я, — наклевалась она и что? В чем тут смысл?

Ворон не сразу вынырнул из своих неясных дум. Вернувшись, он восстановил в своей памяти последние фразы нашего разговора и вполне серьезно произнес:

— Это же Вселенское зерно, Лёш! Ты что? …Каждое зернышко, как планета или звезда. Здесь проигрывалась мистерия развития всех галактических процессов вокруг нас. Как ты не понимаешь? Тут важно даже какое зернышко она клюнула первым, вторым. Курицы же — потомки динозавров!..

Глядя на то, как непонимающе я захлопал ресницами, Ворон вдруг улыбнулся. — Это шутка, Лёш. Чего ты так съежился? Повелся на Вселенское зерно?

— Да, — коротко ответил я, опешив.

— На то и рассчитано, — весело подмигнул мне Олег. — Легче будет пережить трагедию.

— Трагедию? — Всё еще находясь в ступоре, переспросил я и поморщился. — Бабка что… отсекла курице башку? Кровища там и всё такое?

— Никакой кровищи, Лёш, — продолжая хитро изучать мое замешательство, ответил Олег. — Даже костей или кожи от курицы не осталось.

— В смысле? — привычно озадачился я.

— В смысле совсем! — Заключил Ворон. — Курица склевала зерно возле большого, пустующего круга, а когда вошла внутрь контура, то сделала не больше двух шагов. Я даже звука никакого не слышал. Моргнул от неожиданности и…! Только перья в круге валяются. Будто кто-то подушку порвал.

— А куда ж…? Феля сказала, что это было?

— Куда там? — Досадливо хмыкнул Олег. — Я не лез. Стоял и помалкивал. О, опять забыл сказать, сейчас только вспомнилось. Еще перед тем, как она решила пустить курицу, я почувствовал, что комната наполнилась…

— Наполнилась чем?

— Просто наполнилась. Не могу тебе объяснить. Как будто всё вокруг настроилось на одну ноту, на одну волну. Пропали посторонние звуки — скрип половиц, тиканье часов. Это «наполнение» выдавило из комнаты всё! Словно вошел кто-то невидимый и заполнил собой пространство. Это не какой-то там пресловутый эффект присутствия, нет. Присутствие стало чувствоваться позже. Именно …абсолютное заполнение комнаты …чем-то. Очень трудно это описать.

Бабка в этот момент начитывала что-то. Думаю, это было связано между собой — наполнение и ее начитки. Она даже не шептала, Лёш. Это был тот самый «шелест», о котором я тебе уже говорил. Понимаешь, она нашептывает, а тебе слышится только …шелест, другого слова я не могу подобрать. Нашептывала, — продолжал вспоминать Олег, — а потом пустила за круг курицу… Да. Все верно…

— А что с птицей-то случилось? — Не понял я. — Как это? Почему?

— Птицу хлопнули просто мгновенно! — Полушутя ответил Ворон и продолжил. — Я стоял позади бабки, не дыша, как гвоздик. Только глазами хлоп-хлоп. Конечно, интересно же было что там происходит. Хотелось увидеть всю картину, но бабкины слова жестко держали меня на месте. Раз сказала стоять — надо было стоять. Я и спросить у нее ничего не мог. Стоял оторопев. Видел же, как курица пропала. А бабка, как только это произошло, тут же опять начала что-то начитывать, только теперь уже в голос.

На тот момент я не знал, что это за язык, но позже поинтересовался у нее. Это был арамейский. Оказывается, Феля с помощью его и ритуала с жертвоприношением призвала в большой круг Высшего демона — одного из тех, с кем она работала. Если вспомнить то, как она об этом говорила, начинаешь понимать, что долгое время они с этим пришельцем как минимум находились в плотном контакте.

Это я потом уже прислушался и понял, что она не начитывала, а просто общалась с ним. Минут пять говорили, но я никакого «голоса» с той стороны не слышал. Сказывалась моя магическая «контузия». Вопросы, а не нужно знать языка, чтобы понять — звучат вопросы, бабка задавала вслух, а вот ответы… Скорее всего, она получала их в телепатическом варианте. Как только она замолчала, тут же пропало и то самое странное «наполнение», что было в комнате.

Из нашего круга первой вышла она. Походила по дому, всё высматривала что-то, прислушивалась. Я всё еще стоял в режиме «приём» и не лез к ней с вопросами. Да оно и видно было, что ей не до того.

Бабуля первым начала разбирать большой круг, снова начитывая что-то «шелестом». Потом она подошла к контуру нашего кольца, разрешила мне выйти, а сама, следом за мной, тут же, продолжая потихоньку что-то нашептывать, разобрала и его.

— А знаки в круге, перья? — полюбопытствовал я.

— Я же говорил, что Феля подготовилась. Лозу собрала в пучки, перевязала ленточками и спрятала. Все начертанные в кругах письмена и перья она обнуляла, смывая специальной водой. В ведре были настои трав, соль и еще что-то. Смывала всё аккуратно, а когда отжала тряпку в ведро, сказала мне не выходить из дома, пока она не вернется, а сама, как говорила мне потом, отнесла всё смытое с пола к кладбищу и вылила где-то там. От ее дома недалеко до погоста.

Вернувшись начала спрашивать меня о том, что я чувствовал. Я, чего мне стесняться, всё рассказал: как мне это виделось. Бабка слушала, кивала, а потом и говорит: «Всё правильно».

Я, Лёш, в тот момент особо и не расспрашивал ее. Закончили мы поздно. Надо было бежать домой. Не хотелось волновать свою бабулю.

— В этот день, понятно, не спрашивал, — поинтересовался я, — а потом?

— Назавтра спрашивал, — снова закуривая, ответил Ворон. — Мои в обед поехали в Дятлово, а меня оставили на хозяйстве. Я быстренько обернулся, дело-то привычное, и к ней. Вот тогда-то я уже всё и расспросил: и про язык, и про то, с кем она разговаривала.

Я уже говорил, что ритуал она проводила на арамейском и призывала одного из Высших демонов. Ключи призыва — то, что открывает портал соединения нашего мира с тем, а также все моменты безопасности, …там — целая система, Лёш, но …не сейчас, так вот, все ключи призыва ей передала прабабка.

— А имя демона она не говорила?

— Нет, она и не должна была. Имя демона сообщается только при передаче «ключей», когда знакомят посланника того мира с новым контактным лицом. Если бы меня ввели в круг тех, кто может его призывать и с кем он может общаться, мне бы сказали его имя, а так… Ни Феле, ни демону это было не за чем.

Я прекрасно понимал, что она не просто общается с этим пришельцем ради «поболтать». Они, как видно, очень плотно работали, каждый в своем мире выполняя друг для друга некие поручения. Хоть я в то время был еще зеленый юнец, этого мне объяснять не надо было. Я видел и понимал это.

Лёш, этот демон только один из ее «инструментов». Забегая наперед, скажу, что у нее таких ребят было полно. И бесы среди них были. Особой дружбы она с ними не водила, но по надобности для выполнения неких дел призывала их под свою волю. Задание исполнили, рассчиталась и всё. Но то бесы, а вот с Высшими демонами она, можно сказать, даже водила дружбу.

Кстати, и в этот раз бабка просила меня рассказать только уже подробнее о том, что чувствовал. Я рассказал ей всё, и за этот раз, и за прошлый. А еще заикнулся, что иногда чувствую приход людей, предвижу какие-то события, беды. Сказал, и о том, что порой у меня случаются моменты ясновидения, яснослышания, но как-то не системно. Приходят, когда им захочется.

Баба Феля внимательно выслушала меня и снова сказала, что всё это только из-за того, что я заблокирован. Если снять блок, тогда все эти описанные мной необычные способности будут служить мне постоянно. «Тебе откроется всё», — говорила она.

— А ты не спрашивал, можно ли и тебе общаться с демонами?

— Спрашивал, — гася сигарету, продолжил Олег.

— И что?

— Сказала, что рано. Для начала меня надо «открыть».

— Так, а… что это значит?

— Ты меня слушал? — Упрекнул Ворон. — Я заблокирован, оглушен колдуном. И всё через этот долбанный ЛАЗ, что сбил меня. Те мои… особые способности, что у меня еще каким-то чудом остались от прошлого, они не контролируемы, а значит, не могут быть использованы, как надо — на полную.

Меня, Лёш, по факту, нужно было по-новому «учить ходить», понимаешь? Весь этот куриный ритуал и был проведен только для того, чтобы получить подсказку о том, с помощью каких сил меня нужно открывать. Она в тот день по поводу меня и разговаривала с Высшим демоном. Как говорила сама бабка: «Он тебя видел, и рассказал мне кто ты есть и что ты есть».

Что именно он говорил обо мне, детально, она мне в тот день не открыла, хоть я и допытывался. Так ответила, шутя, по-свойски: «Не спеши жить, Воронёнок. Ты сам всё про себя узнаешь, когда мы тебя откроем. И спрашивать ничего не надо будет — все увидишь и почувствуешь».

Я сразу с вопросом к Феле:

— Бабушка, а когда мы меня откроем?

— Когда придёт…

Купальская ночь.

Дело было в начале июня. До означенного дня требовалось ждать целый месяц. Кажется, что долго, но мы же не просто сидели, Лёш. Мы готовились. Для ритуала Открытия нужно было очень многое сделать. «Локация» намечалась в лесу, далековато от дома.

Первое: подготовка самого места. Феля его выбирала. Расчистить, раскидать, натаскать дров, чтобы хватило на тринадцать костров.

— На сколько? — удивился я, думая, что ослышался.

— Тринадцать, Лёш. Причем там требовались не просто дрова, а поленья в разных пропорциях и от разных же деревьев. Баба Феля в это время занималась травами для ритуала, настоев и отваров. После «открытия», как говорила бабка, меня надо будет серьезно отпаивать, чтобы восстановить силы «когда накроет». Короче, вся подготовка и вписалась практически в месяц.

Я успевал помочь дома, выполняя то, что уже моя бабка «нарезала» мне на день, а потом, сбегал на «дискотеку», то есть — к бабе Феле.

Дома и близко никто не догадывался, что мы с ней в контакте. Даже когда Феля приходила в гости к моей бабке, они же подруги, я мельком здоровался и тут же уходил куда-то. Я тебе больше скажу, моя бабуля так и померла не зная, кто ее подруга на самом деле. Они просто дружили.

Феля, кстати, мою бабку о многом предупреждала, так, по-дружески. Это я уже из рассказов родителей и родственников помню. Но моя бабка и близко не прислушивалась к ее советам. Дело в том, что родная бабуля плотненько так приторговывала самогоном, и за это, понятно, люди ее проклинали.

Думаю, тебе не нужно говорить, что даже шутливые проклятия наносят человеку вред, а тут… Но я так понимаю, раз у моей бабули всё шло гладко, то это именно баба Феля втихаря собирала со своей подруги весь этот людской негатив. Но я отвлекся…

Месяц, Лёш, пролетел, как пуля. Это же лето! Мы подготовили всё. Я выкосил и прибрал поляну, распределил и припрятал дрова, чтобы потом не нужно было в спешке таскать их издалека.

Ближе у Купалью помог и бабе Феле перенести и схоронить там, в лесу, и часть ее заготовок. Не знаю, может, это она начитала что-то на то место, но я чего-то совсем не беспокоился за оставленное и припрятанное на поляне.

Как я уже говорил, закончили мы готовиться чуть раньше. Несколько дней ждали, а в день, перед Купальем, Феля сказала мне прийти к ней домой, и начитывала на меня чуть ли не до ночи. Пройдёт, нашептывая, круг, второй, положит руки на меня и опять, по новой.

К вечеру, после отчитки, я сбегал к своим — отметился, и опять к ней. Было уже около девяти вечера. Она уже собралась. Я помог ей с ношей и часов где-то в десять мы пошли в лес, на выбранное место.

Костры я закончил ставить, когда уже стало плотно темнеть. Все тринадцать! Как и говорила бабка, в определенной последовательности.

Забегая вперед скажу, что и зажигались они бабулей тоже не по очереди, а треугольниками. Понимаешь? Грубо говоря, если провести линии от костра к костру, четко вырисовалась звезда Давида. Так — шесть костров, а остальные семь зажигались уже позже, за «звездой».

Вначале я стоял в центре, возле выложенного еловыми ветками ложа. Потом бабка, постоянно начитывая что-то, подошла и уложив меня, принялась разжигать костры. Моё дело нехитрое — лежи себе и слушай. А что еще надо? Феля же еще в начале сказала: «Ты потом сам всё услышишь и увидишь. Мне и говорить тебе после ничего не надо будет».

Там был такой интересный момент… Костры я выкладывал сам, потому знаю, что ничего такого особенного в них не было, но! Как только бабуля заканчивала круг отчитки, все они, все тринадцать, как по команде, резко вспыхивали! Ну…, — Олег на миг задумался, — как огонь в газовой турбо-зажигалке, — высказал он странное сравнение. — Такое …острое, цветное пламя выше роста человека. Только заканчивает очередную отчитку, тут же костры коротко, все вместе, так ф-фух! И опять горят, как и раньше. Как она это делала, и она ли? Не знаю.

— А ты лежал в самом центре? На еловых лапах? — поинтересовался я.

— Да. Только головой вертел по сторонам. Интересно же было наблюдать. Эти вспышки пламени меня…, как говорят — впечатляли. Еще я отметил, что бабка не просто ходит внутри контура «звезды». Она начитывала и ходила по строго выверенной системе. Как я понял — чередовала: сначала по сторонам света, по ломанной линии, потом кругами, а после этого опять по ломанной. И так раз за разом.

Костры, как я запомнил, вспыхивали не меньше десятка раз, значит, и кругов отчитки было не меньше этого. В какой-то момент, незаметно для самого себя я понял, что …выпал из своего тела.

— Как это? — удивился я.

— Ну …даже не знаю, как это и описать, — развел руками Ворон. — Выпал или вышел. Я будто поднялся, отделился от себя, оставаясь лежать посреди «звезды». Одновременно видел себя, как видел и раньше и тут же смотрел на себя со стороны; видел то, что рядом, и тут же мог летать и осматриваться вокруг, как на квадрокоптере.

Всё вышло так, как и говорила баба Феля. После этих …полетов мне уже ничего и объяснять не надо было. Открылось внутреннее зрение. Сразу же прорисовались энергетические линии в схеме наших костров, причем и тех, что были за «звездой». Стали понятны и назначения отваров, и трав на подготовке к «открытию». Я даже стал видеть сигнатуры прятавшегося в лесу зверья. Но не так, как в тепловизоре, нет. Я ясно ощущал энергетику этих живых существ. В общем, я видел — всё! Не просто понимал происходящее вокруг, я знал это, понимаешь? То есть не «до меня, наконец, дошло», а именно «я знаю всё это».

— Ты стал видеть энергетику? — не понял я.

— Наверное, да. Причем, со всеми связями. На самом деле это выглядит, как …кровеносная или нервная система. Все живые существа связаны между собой энергетически, даже животные. У людей же таких связей намного больше. Догадываешься почему? Нет? Животному и в голову не придет насылать на кого-то проклятия, делать порчу или сглазить. А ведь всё это связи. Я снова, как в детстве, начал видеть их после той купальской ночи. Это …необъяснимо в словах.

Представь, одномоментно я увидел весь мир и тут же вернулся в ту точку, где находился. То есть, я сразу видел и нашу поляну, и гуляние людей у реки, где они там прыгали через костры, как бандерлоги. Видел, как другие люди пили и валялись пьяные на полянах. Видел я и Фелю на нашем месте, причем сразу и в человеческой, и в звериной личине. Я мог стать кем угодно, вселиться в кого угодно — принять любую форму.

Странно, но в тот момент это произошло очень легко, я бы даже сказал — обыденно, как будто я всегда так видел, но потом, когда я вернулся домой, как бабка и предупреждала, это меня догнало и… Так накрыло, что будь здоров.

Слушая Олега и пребывая в каком-то неопределенном состоянии, я только и смог из себя выдавить:

— Да, нормально ты отпраздновал то Купалье…

— Лучше и хуже некуда, — вздохнув, заключил Олег. — Лучше, потому, что всё для меня опять открылось, а хреново потому, что вместе с этим я получил такой геморрой, Лёш.

Кстати, я тогда и понял почему моё «открытие» было назначено именно на Купалье. Это очень мощный в энергетическом плане день. Думаю, для тебя это не является новостью. Дело в том, что на Купалье не нужно особых энергетических затрат для того, чтобы сделать то, что мы с Фелей планировали. Конечно, замутить такое можно было и в любой другой день, но сил на это потребовалась бы уйма.

— А почему это геморрой? — поинтересовался я. — Это же дар.

— А этот дар и есть геморрой, — признался Ворон.

— Но это же грубо, — возразил я, — вряд ли читатели оценят такую точность этого образа.

— Но я же шутил, — улыбнулся Олег. — Назови это как-то иначе, например…