Начало

Высший.

— В двух словах такое не объяснишь, — заметил Олег.

— Ну тогда в трех, — пошутил я. — Хотя бы вводный курс, чтобы понимать, что это за явление или статус Мага?

Ворон посмотрел исподлобья:

— Всё это очень серьезно, Лёш. Во-первых, говорить о Высшем, как о статусе Мага, нельзя. Он вне этого статуса. А объяснить тебе, что такое Высший…

Понимаешь, даже если я донесу всё правильно, и ты, не зная что-то такое Высший, очень приблизительно попробуешь себе это представить, то… Максимально вложившись в изучение языка и специальных терминов, ты, если у тебя не вытекут мозги от перенапряжения, истратишь на это всю свою оставшуюся жизнь. Испишешь сотню толстых книг, в которых никто из твоих читателей не поймет ни единого абзаца.

Условно, очень условно, — подчеркнул Олег, — это можно назвать самосознанием Вселенных. Это явление…, хотя, какое это явление? Что такое Высший практически невозможно ни объяснить, ни записать ни одним из существующих человеческих языков. Он вне людской логики, физики, химии, математики. Это находится вообще — вне сферы человеческого понимания.

— И «это» ты? — Осторожно спросил я.

— Я? — Озадачился Ворон. — То, что находится здесь — не он. Тут только жалкая, фрагментарная проекция. Мизерная, слабая часть Высшего, но которая имеет связь со своим большим «Я» и возможность взаимодействовать с ним настолько, насколько позволяет ваш мир. Это одна из сущностей другой Метавселенной. Они контролируют… Хотел сказать место, но это не место. Точка? Это не точка… Граница? Тоже неверное определение. Высшие находятся там, где «Нигде, ничто и никогда» граничит со Вселенными.

— А что такое — «Нигде, ничто и никогда»?

— Это та самая «Великая Пустота» или бездна. Называй ее, как хочешь. Поскольку Высшие так же всесильны и безграничны как Творец, одна из их задач — контролировать то, что происходит на этом соприкосновении.

Вселенные постоянно расширяются. Делать это внутри себя они не могут, а вокруг них только «Нигде, ничто и никогда». Пространством это тоже нельзя называть, там нет границ. Можно назвать это «где-то».

Высшие способны перемещаться в этой Великой Пустоте, но даже для них это затратно. В тех сферах, опять же, условно сферах, перемещения ограничены, да и возможны они только на линии соприкосновения постоянно расширяющихся Вселенных. Любые передвижение каких-то звёзд, планетоидов, туманностей, всё это под контролем Высших. Снова замечу — условно. Эта «линия соприкосновения» хоть и защищена хорошо, но все же уязвима для других таких же Вселенных и Метавселенных…

— А кто создал «Нигде, ничто и никогда»? Творец?

— Никто этого не создавал. Оно всегда было и всегда будет. Понимаю, человеку трудно осознать, что он не «пуп» мироздания. До вас были триллионы цивилизаций, и после вас будет еще больше. Всё вокруг обитаемо, а великое «Нигде, ничто и никогда» — нет.

Повторяю, людям трудно такое понять, как трудно принять и то, что они не центр Вселенной, а только один из огромного количества чьих-то экспериментов, причем, будем честными, не самый удачный.

Вселенных, Лёш, просто безконечное число, но все они, хоть и находятся в «Нигде, ничто и никогда», для этой Бездны — всего лишь мелочь.

— А Высшие отвечают за расширение Вселенной?

— Не отвечают, а контролируют. Если не контролировать этого, «Нигде, ничто и никогда» просто поглотит все Вселенные.

— Ф-фух, — тяжко выдохнул я, чувствуя, что даже ясной зимней ночью с легким морозцем мне стало жарко. — Как-то это… сложно.

— Я тебе говорил, что будет так. — Пожал плечами Олег. — Как ты можешь писать о том, чего по определению невозможно объяснить? Как бы ты ни старался, будет земная привязка, а там ее просто нет. Это — другое. В любом случае, того, что я озвучил о Высших пока достаточно. Хотя… Единственное, что я бы еще добавил, это что Демон, явившийся в круг из лозы, сказал бабе Феле так: «В теле этого мальчика живет Высший».

Бабка после этого разговора со своим «дружком», заметно переменила свое отношение ко мне. Она поняла, что к сущностям со статусом Высший даже демоны относятся с уважением.

— Почему? — поинтересовался я. — Высшие близки им?

— Нет, Лёш. Это — другое.

— А иметь в этой своей части, здесь на земле, что-то больше допустимых нашим миром параметров тебе можно?

— Можно. — Улыбнулся Ворон. — Но есть нюансы. Мне, в принципе, пофиг, но, если только я захочу иметь здесь больше, вашему миру и всему, связанному с ним, придет капут…

Понимаешь, Лёш, исходя из того, какие силы давят на меня сейчас и какое идет отторжение, давление, постоянные атаки всего того, что глупые чародеи из Инстаграм выпустили из «Ящика Пандоры», я… Я и так стал слишком тяжелым для этого мира.

— А есть еще Высшие, которые проецируются на Землю?

— Сейчас я один.

— Потому, что сбегал от какого-то кризиса? Ты говорил об этом. Что это была за проблема? Можешь рассказать?

— А какой в этом смысл? Кризис относится к тем сферам. К вам это… ну вот никак. Пойми, мнение, знания или, тем более, желания людей для Вышних — ничто. Им вообще начихать на вас. Зачем тогда тебе знать об их кризисах?

Я пожал плечами:

— Интересно.

— Интересным может быть только то, что влияет на твою жизнь, или жизнь того, кто на нее влияет. — Возразил Олег.

— Но ведь ты влияешь на мою жизнь? — Спросил я. — Во всяком случае, в рамках периода написания этой книги.

— Больше тебя самого, Лёш, на твою жизнь никто и ничто не способно заметно влиять. Даже в безпредельном безграничьи каждый из нас развивается со своими слабыми и сильными сторонами. Видишь, даже могучим Высшим порой приходится учиться хорошо прятаться.

— Но ведь трудно утаить «шило в мешке»? — Возразил я.

— Трудно, — согласился Ворон, — но мне повезло встретиться с бабой Фелей. Я же говорил, что это она обучила меня экономно и незаметно использовать мой арсенал и правильно расходовать свои силы. Если грамотно и точно распределять потоки, есть вариант быть незаметным и не особо светиться перед другими видящими. Засыпаться можно только случайно, по глупости.

Вспомнилось… Как раз в эту тему. Это произошло в то время, когда Феля была жива и я пробовал практиковать в деревне. Местные бабки всё же исхитрились сесть мне на хвост, хотя я уже и умел прятаться.

Мне нравилось «зависать» в лесу. Это же — котёл мира. Да и заработать на каникулах я всегда был не против. Соединял приятное с полезным.

В то время неплохо можно было подняться на лисичках. Поляки приезжали и скупали всё собранное целыми машинами. Поскольку, как я уже говорил, с лесом я был на «ты», грибов находил и сдавал просто какое-то неимоверное количество. Бабки, конечно, это видели…

Ты же знаешь, что самое сильное животное на земле — жаба? Бабули просто понять не могли, где я нахожу столько лисичек? В маленькой деревне всем видно, когда к тебе приезжает машина и только ты один загружаешь ее полностью. Такая конкуренция никому не нравилась, и местные ведьмы решили меня выследить и проучить.

Я к тому времени уже был открыт и никого из местных не остерегался. Прошел примерно месяц от той памятной Купальской ночи и внутри меня просто клокотала эйфория от появившихся возможностей, хотя на тот момент я еще восстанавливался.

И вот как-то бабки, ставшие жертвами напавших на деревню жаб жадности, глядя на то, как ко мне постоянно приезжают поляки, решили скооперироваться и продавить мою волю.

В принципе они сделали всё правильно. Меня прижало прямо в лесу. Определим то мое состояние, как «стало дурно». Картинка перед тобой плывет, ты не можешь ни на чём сфокусировать зрение. Душно, тело становится ватным, дышать нечем, голову давит и плохо так, что аж подташнивает. Ощущение, что тебя выжали, как лимон.

По медицине так быть не могло. Там нет такой четко выверенной прогрессии ухудшения состояния. Я сразу понял, что на меня воздействуют. Потянулся к бабе Феле, но тут же понял, что она, скорее всего, не успеет ничего предпринять. Слишком уж быстро и сильно придавили. Как противодействовать этому на тот момент я еще не знал, поэтому собрался, определил вектор внимания, направленный на меня, и ударил по всей этой площади леса сырой силой.

— Чем? — Не понял я.

— Не сформированной в какие-то энергетические пучки, в заклинания или еще что-то, энергией. Грубо говоря, собрал свою волю в кулак и накачал его силой, всем что было на тот момент в лесу. Я вытянул из чащи всё! Так меня учила баба Феля — из себя надо брать только в самую последнюю очередь.

— Заёмные силы, — догадался я.

— Да, — согласился Ворон, — именно так. То место потом Баба Феля «прятала», — вспомнил Ворон. — Там пожухла трава, высох мох, с деревьев стала отваливаться кора, кустам вообще пришел конец… В радиусе метров десяти всё умерло.

— А с бабками, что душили тебя, что было? Они из деревни наслали на тебя эту слабость?

— Бабки? — Улыбнулся Олег. — Они выпали в состояние невесомости очень надолго. Кишка у них тонка работать из деревни. Такое могла делать только баба Феля. Они из леса атаковали.

— Ты их что? — Испугался я. — Того?

— Нет, — хитро щурясь, вспоминал Олег. — Домой они еще как-то дошли, но все как одна потом попали в больницу. Мне через пару недель надо было уезжать, начинался учебный год, так на тот момент ни одна из них домой еще так и не вернулась.

— А они знали кто их так шибанул?

— Нет. Их ударило со стороны, но, думаю, они навсегда уяснили, что я под прикрытием и со мной лучше не связываться. Через пару дней мы с бабой Фелей ходили на то место. Надо было всё спрятать.

— Зачем? — Озадачился я. — Ну высохла трава, подумаешь…

— Э, не скажи, — заметил Олег. — В этом деле не нужно лишнего внимания, понимаешь? Она поставила морок, чтобы на время скрыть всё от посторонних глаз. Зачем лишний раз беспокоить догадками и разговорами односельчан? Начнут сочинять, связывать с тем, что некоторые из них вдруг загремели в больницу. Не нужно этого. Такие дела совершаются по-тихому. Лес зарастит эту рану, всё затянется и морок снимется…

— Выходит, — заметил я, — у тебя в деревне был один «учебный год», а в школе — другой.

— Ну да, — улыбнувшись, кивнул Олег. — В деревне больше Магия, лес, баба Феля, а в городе единоборства, химия, биология, эксперименты на людях, стрельба и, кстати, и Магия тоже. Это связывало мои «учебные года». Вроде кажется много всего, но тянул, мне было интересно.

Днем мог практиковать, работать со стихиями, а вечером с пацанами пойти драться — район на район. Вот где, Лёш, выходило круто прокачивать рукопашный бой. Это те времена, когда между районами в одном городе были настоящие битвы. Пересечь чужую территорию и не нарваться на неприятности было просто нереально. Мои пацаны в каждой такой потасовке рубились, как последний раз.

— И ты?

— Я? Участвовать в этих схватках, я участвовал, но по совсем другим причинам. Для меня это была забава, как кулачные бои когда-то в старину. Одно дело спарринги на ковре и совсем другое, когда перед тобой настоящая, боевая школа. Обучаешься бить и обороняться в режиме «без правил».

Все эти понятия братства… Мне это было фиолетово. Я же хорошо знаю, что из себя представляют люди. Всё это «пацанство» многих из моих знакомых привело к тому, что большая их часть, кто вовремя не ушел в армию, получили тюремные сроки. Из тех, кто рос со мной отсидело процентов восемьдесят. Я лично никогда не понимал то, что называют «блатной романтикой», но пацаны на районе постоянно участвовали в каких-то набегах на ларьки, на частные магазины и даже на государственные.

У нас в городе есть магазин № 9, в народе его называют «Девятка». Он рекордсмен по этим делам. Девятку «брали» больше сорока раз! Выносили всё — вчистую. Оставляли только голые полки. Для многих из местных «поднять» этот магазин было крещением или инициацией в «свои».

Ты пойми, Лёш, мне и до того на земные «угрызение совести», «жалость» и так далее было пофиг, а после открытия, когда я осознал, кто я есть, вообще стало, как-то… Бить, так бить, лечить, так лечить...

— Лечить? — Удивился я.

— Ну да. — Вскинул брови Ворон. — База лечения или восстановления во всех славянских единоборствах прокачана — будь здоров. Как ты можешь успешно навредить сопернику, если не знаешь строения его тела, нервной, кровеносной системы?

Но, заметь, я зашивал пацанов, понятно, что втихаря, вправлял носы, вытягивал из них что-то острое не потому, что жалел их или хотел помочь. Мне просто было интересно. Это же практика.

Вообще, если касаться этого, то к концу школы у меня была твердая мечта — стать врачом-нейрохирургом. Оценки — отличные, знаний — хоть отбавляй. Я участвовал на всех олимпиадах в городе — по химии, по физике, по биологии… Последнее мне вообще, очень нравилось. В старших классах, когда начал вникать в основы цитологии, решение задач по генетике, на моногибридное, три гибридное скрещивание мне это так хорошо заходило, что я решал их в голове, без применения специальной решетки Пеннета[1]. Я знал это, понимаешь. Не учил, а будто восстанавливал в памяти то, что уже когда-то изучал. Я просто дышал Биологией. Меня же открыли, Лёш. У меня был доступ к полным базам данных Астрала, Ментала, Логоса, Универсума — всех энергетических слоёв Земли.

— Это те места, откуда гении-музыканты, поэты и писатели тянут свои нетленные шедевры? — Предположил я.

— Не думаю, — заметил колдун. — Если кто-то из них и мог куда-то дотянуться, то крайне редко, на уровне Астрала или в исключительных случаях Ментала.

— А что это, Олег? Везде пишут «Астрал», «Ментал», но я как-то не могу систематизировать всё то, что выбрасывают в интернет.

— А тебе и не надо это систематизировать, — жестко ответил колдун. — Я говорил тебе, интернет сейчас переполнен мусором.

— Но всё же, — стоял я на своем, — чем тот же Астрал отличается от Ментала?

— И то, и другое своеобразные «библиотеки», — закуривая, пояснил Олег. — Есть еще Логос и Универсум. Доступ к этим двум я получил только после того, как меня открыли.

Астрал — это, грубо говоря, начальная «библиотека». По факту в нее может попасть любой желающий из людей. Другое дело, что там надо быть крайне осторожным и без предварительной подготовки психики и прокачки некоторых знаний и навыков делать там нечего. Оптимально иметь то, о чем я сказал и входить в Астрал с помощью практикующего наставника. В противном случае всё может закончиться крайне печально.

Ментал штука еще серьезнее. — Глубоко затягиваясь табачным дымом и шумно выдыхая его в небо, продолжил Ворон. — В свое время в Магии было целое направление, работающее над изучением именно ментальных возможностей. Этих Магов можно назвать псионики[2]. По большому счету псионики все «иномирцы».

Люди в своих изначальных настройках лишены возможности входить в Ментал. До этого надо дорасти. А вот для «соседей» это обыденность — база. Они легко читают человеческие эмоции, мысли, намеренья. Если «сосед» захочет, он легко пройдет все естественные защиты человека и возьмет его разум под контроль. Это для них не сложно. Даже пройти по родовой памяти того, в ком он копается для «иномирца» не такая уж и проблема.

Чтобы ты мог понимать уровень представителя Ментала, приведу такой пример: один архи-маг Ментала, при желании, мог легко в разгар рабочего дня накрыть собой и погрузить в сон целый город в 300 тысяч населения. Но, заметь, этот пример не: «О его цели», Лёш. Это, скорее: «О его могуществе». Понятно, что проказничать таким образом ему даже в голову не придет.

Надо заметить, что хоть Ментал и очень серьёзная штука, но и он достижим для человека. Разумеется, ему придется сто раз прыгнуть через свою голову в развитии, но как факт — эти границы для вас еще достижимы. Другое дело, что и до Астрала сейчас дотягивают единицы и то с учителем, но, как говорится, вам есть куда расти.

Следующий слой, это Логос. Это уже уровень богов, их «библиотека». Туда простому смертному вход заказан. Не стоит даже пытаться. Как минимум дадут пинка и отправят обратно, но скорее всего прямо на входе Хранитель размажет наглеца по стенке.

Завершает этот парад Источников Знаний — Универсум, это «библиотека» самого Творца. Места это обитаемые, везде есть свои сущности и чем серьезнее слой — тем они опаснее.

— Астрал, — построил я догадку, — это места, где сновидения?

— Нет, Лёш. Сновидения — это другое.

— Тогда база, куда отправляют своих клиентов гипнотизеры?

— Что ты скачешь, как жаба по кочкам? — Насупился Олег. — Гипноз — это вообще — третье. Не тупи. Мы же говорили с тобой о частотах. Гипноз из той «оперы». Это всего лишь установление нужной тактовой частоты с оппонентом. Гипнотизёр усиливает канал со своей стороны, подавляя позиции клиента, навязывает ему своё через трансляцию воли, а потом дает подчиненному посредством всего этого задания или устанавливает определенные программы. Всё прочее, что транслирует телевидение и интернет — игра разума человека. Так что не путай, Астрал, Ментал и прочее, это совершенно другое.

— Постой, — я примирительно поднял перед собой руки, — мы опять ушли в сторону. Говорили же о биологии и о том, как она тебе нравилась.

— Ты сам сюда полез, — напомнил Ворон.

— Ну, грех было не спросить, интересно же. Хорошо, давай вернемся к школе. У меня такой вопрос: ты столько знал в биологии и остальном. Тебе же прямая дорога была в медицинский?

— Где там. — Улыбнулся Ворон. — В те времена ни твои знания, ни желание учиться не имели значения. Всё решали деньги. У моей семьи столько их не было.

— Интересно, сколько это «столько»? — Поинтересовался я.

— Ну, я тебе так скажу, у парня из нашего двора сестра закончила школу с золотой медалью. Она была старше нас на год или два. Поехала поступать. Перед экзаменами ей показали обрывок бумажки, на котором было написано «7000$». На то время, это стоимость квартиры. Даже в медучилище поступление стоило от 3,5 тысяч. Само собой, большинство желающих, зная это, даже до экзаменов не доходили.

— И что? Ты пошел в армию?

— Нет. — Вздохнув, ответил Ворон. — До армии был еще год. Я прикинул, что нужна какая-то профессия и получить ее требовалось еще до призыва. Тебе же не надо объяснять, что в те времена жизнь нормального парня делилась на «до армии» и «после армии»?

Поступил в ПТУ, выучился на электрогазосварщика. Работа с металлом. Мне очень нравилось кузнечное дело, опять же химия, да и ремесло на то время, прибыльное. С голоду не помрешь, если, конечно, ты — хороший специалист. Закончил ПТУ, потом небольшая отсрочка и в 2000-м пошёл в армию.

Армия.

По распределению я должен был попасть в 103-ю ДШБ в Витебске, но, почему-то, переиграли и меня отправили в 114 мотострелковый полк 72-го Объединенного учебного центра, который в народе звали «Печи».

Отучился на механика-водителя, а потом, после курса молодого бойца, полк построили, а папки тех, кто имел спортивные разряды, отложили в сторону. Так я попал в подразделение особого назначения.

В этот батальон отобрали 360 человек. Не обязательно каратистов, боксеров или тех, кто, как и я имели пояса по тхэквондо. Были и легкоатлеты, и штангисты. Разный подобрался народ, но практически все не ниже КМС или Мастера спорта.

Забегая вперед скажу, что готовили нас очень качественно. Ребята занимались в охотку. Позже, на командно-штабных учениях мы показывали такой уровень боевого мастерства, что приезжавшие на просмотр генералы из России многим предлагали контракты. Учили нас в батальоне специалисты с серьезным боевым опытом. Не для показухи генералам готовили. Мы показывали конкретное дело как самостоятельно, так и в составе других подразделений.

В армейское время было много интересного. Я и там практиковал и Магию, и медицину, всего хватало.

— Магию? — Заинтересовался я. — Легально?

— Ты что? — Рассмеялся Ворон. — Это же — психушка. Я же говорил, что умею прятаться. Приходилось включать «дурня».

— Ну, а где в армии Магия? — Удивился я. — Есть какой-то пример?

— Пример? — Озадачился Олег. — Как тебе сказать? Не было ничего из ряда вон выходящего. Просто контакты, помощь.

— От кого? — Не понял я.

— На первых порах от болотника. Был у меня такой контакт.

— В части? — Округлил я глаза.

— Нет, в части всё было тихо. На полигоне. Рядом с нами был танковый полигон бывшего союзного значения. Где-то сто восемьдесят гектаров земли, окруженные озером и болотами. Я там нормально так наладил «дружбу» с местным болотником. Носил ему угощения, а он мне за это иногда очень круто помогал. Через него я всегда знал, что происходит на полигоне и рядом с ним, где ходят браконьеры, где собрать ягод, грибов. Рассказать?

— Конечно, — обрадовался я, — думаю, в теме книги это будет интереснее, чем подготовка спецподразделения.

— Тебе видней, — улыбнулся Ворон, — книга — твоя.

— Но она же о тебе, а не обо мне?

— Где-то и о тебе, — подмигнул колдун. — Эй, курилки! Не устали еще слушать сказки? — Обратился Олег к расположившимся на скамейках возле его дома, приехавших со мной людям.

— Неа, — выдыхая густую струю дыма в глубокое, ночное небо, ответил за всех Женя. — Мы тут, как в кино. Слушаем, смотрим, а еще курить в зале можно. Идеально! Так что там за болотник? Кто это?

— Дух болота, — ответил Ворон. — От части к полигону вела дорога. Где-то три-четыре километра асфальта, а по обе стороны от него — болото. Настоящее, гиблое. Несколько шагов в сторону от дороги и хрен кто тебя найдет.

В конце дороги — КПП со шлагбаумом. Там сторожка, где-то три на три метра. Окно, стул, стол и небольшая печка.

Это был армейский наряд. Обычно туда выставляли одного человека. Два, только в случае, когда на полигон приезжало какое-то руководство.

Этот объект уже почти не использовался. Местные еще в 90-е там растащили по деревням все кабели и, что могли, из имущества. Я так понимаю, что в начале его вообще хотели закрыть, а потом передумали и стали потихоньку восстанавливать. Уже потом нагнали техники, людей и взялись за него, но в мое время этот полигон был спящим объектом. Вот там, на КПП, я первый раз в своей жизни и вступил в контакт с болотником…

[1] Решётка Пеннета, или решётка Паннета, — 2D— таблица, предложенная английским генетиком Реджинальдом Паннетом (1875-1967) в качестве инструмента, представляющего собой графическую запись для определения сочетаемости аллелей из родительских генотипов. Вдоль одной стороны квадрата расположены женские гаметы, вдоль другой — мужские. Это позволяет легче и нагляднее представить генотипы, получаемые при скрещивании родительских гамет.

[2] Слово "псионика" впервые появилось в печати в новелле писателя-фантаста Джека Уильямсона "Величайшее изобретение", опубликованной в журнале "Astounding Science Fiction" в 1951 году. Уильямсон вывел его из "псиона", вымышленной "единицы ментальной энергии", описанной в том же рассказе. (Только позже этот термин был задним числом описан в научно-популярных статьях в Astounding, как синоним "психической электроники", редактором Джоном У. Кэмпбеллом.) Новое слово было получено по аналогии с более ранним термином радионика. (“Радионика” объединила радио с электроникой, и сама была изобретена в 1940-х годах для обозначения работ врача и псевдонаучного ученого начала 20 века Альберта Абрамса.) Впоследствии та же аналогия была использована в ряде неологизмов на тему научной фантастики, в частности в бионике (био— + электроника; придуман в 1960 году) и крионике (крио— + электроника; придуман в 1967 году).