Часть третья

Ньюмен недолюбливал русских. В городе их было мало. Но каждый раз, общение с ними, не доставляло ему никакого удовольствия. Каждый раз он чувствовал, что уходил оплёванный, но ему мило улыбались. Ньюмен подозревал, что русские вкладывают в значение слов гораздо больше смысла, чем это делают это сами американцы и это его бесило. Все его попытки поставить на место наглецов, приводили лишь к его уничижению. Они делали удивленное лицо, натурально возмущались и долго смеялись вслед.

Лазарев недавно переселился на Баркли-стрит, где жила элита города и это создавало дополнительные трудности. Одних подозрений недостаточно. Получить очередной нагоняй от шефа ему не хотелось, и нужно было придумать какую-то уловку, чтобы встреча имела случайный характер.

Ньюмен подъехал к дому Лазарева и уткнулся головой в баранку руля, пытаясь придумать, что ему нужно сделать. Идти в дом ему не хотелось, но и упускать свой шанс тоже.

Из дома вышел высокий мужчина и Ньмен, краем глаза уловив этот момент поспешно выскочил из машины.

— Господин Лазарев? — уточнил он, перегораживая дорогу.

— Да. А что случилось.

— Мне нужно переговорить с вами. У вас найдется пара свободных минут?

Олег пожал плечами.

— Смотря о чём…

— Мне нужна ваша помощь и как мне сказали — только вы один можете мне помочь в этом.

Олег удивленно вскинул брови, а Ньюмен завидев вывеску кафе, предложил:

— Чашечка кофе, я думаю, нам не помешает. Пройдемте?

— Я не люблю это заведение, — ответил Олег. — Там слишком шумно. Зайдемте лучше ко мне. Я угощу вас великолепным кофе.

Заметив, что офицер переминается в нерешительности, Олег улыбнулся:

— Я не скажу вашему боссу, что вы меня допрашивали.

— Вы меня не правильно поняли… — хотел возразить офицер, но Олег перебил его:

— Я всё правильно понял. Пойдемте. Вы пришли по адресу.

Служанка принесла кофе и Олег, выслушав недоумение Ньюмена по поводу пропажи стекол, сказал:

— Я некоторым образом причастен к этому событию, но вины здесь моей нет. Я не могу отвечать за действия администрации. Они разбомбили мою лабораторию, и я думаю, свигурги вырвались на свободу.

— Свигурги?

— Да. Такие маленькие существа, которые родились в ходе одного эксперимента. Они обожают стекло.

В глазах Ньюмена появились смешинки — было видно, что он отказывается верить, но всё же спросил:

— Это очень опасно?

— Не знаю. Мне не хватило времени, чтобы изучить их. Я занимался разработкой одного изобретения и тут меня вышибли из компании. Возможно, они представляют определенную угрозу, но я знаю, как их обезвредить. Главное, чтобы они не стали размножаться. Тогда их поймать будет намного труднее.

— Вы несколько успокоили меня. Когда вы сможете заняться их поимкой?

— Мне нужен доступ в мою лабораторию. Там есть необходимые инструменты для этого.

— Хорошо. Я постараюсь решить этот вопрос как можно быстрее. Может вызвать вам в помощь спецподразделение?

Олег поморщился, но потом улыбнулся.

— И что вы им скажете? Если мне понадобится помощь — я вам скажу…

Олег проводил гостя и прощаясь, сказал:

— Не пытайтесь повесить на меня дело Лукаса. Я не убивал его.

— Этим занимается ФБР. Вы что-то знаете об этом?

— Знаю. Но пока я вам этого сказать не могу. Всему своё время.

— Он жив?!

— Скорее жив, чем мертв, — усмехнулся Олег. — Но лучше сейчас мы не будем это обсуждать. Хорошо?

— Я вам верю, господин Лазарев. Но для вас будет лучше, если он будет жив.

— Несомненно, — согласился Олег.

Ньюмен покидал дом Лазарева с двойственным чувством. Он чувствовал, что вляпался в ещё одно неприятное для него дело и не мог отделаться от мысли, что эти русские опять его подставили. Какие-то существа пожирающие стекло. Они что — совсем его за идиота держат? Ну ладно бы какие-то бактерии… На Лукаса ему было наплевать. Дело забрали фебеэровцы и Ньюмен не горел желанием им помогать. Хотя… Это ещё один шаг по служебной лестнице… Ньюмен завел машину и поехал в управление. Нужна была поддержка шефа.

Джордж Моррис провел пальцем по штапику оконной рамы и зло сплюнул.

— Сволочи.

Он быстро обернулся и в страхе стал разглядывать окна своего дома.

Вроде всё на месте. Украли только стекла в сарае. Краем глаза он заметил какое-то движение и нагнулся, чтобы посмотреть, что это. Маленькое существо, похожее на разжиревшего слизня медленно ползло прочь от сарая и Джордж, больше от досады, чем от необходимости, наступил на бедное животное и тщательно растер его носком ботинка. Ощущение прилипшей тяжести не оставляло Джорджа и он, ещё несколько раз проволочил подошву ботинка по траве.

— Вот гадость, какая, — буркнул он, но решил не обращать внимания.

Пройдя немного, он почувствовал, что что-то холодное коснулось его ступни, и остановился, замерев в предчувствии чего-то недоброго.

— Вот, черт, — ругнулся Джордж и сел на траву, собираясь снять ботинок. Ступня потяжелела, наливаясь свинцом и скоро вся нога, покалывая, стала быстро неметь. Джордж не на шутку испугался. Он быстро снял ботинок вместе с носком и принялся рассматривать ступню. Она приобрела странный металлический оттенок. Он потер ступню и растерянно бросил, ставшую словно чужой, ногу. Покалывание прокатилось сначала по правой половине тела, а потом перешло и на левую половину. Джордж, холодея от ужаса, молча наблюдал, как его тело становится чужим. Потом покалывание перешло на голову, и Джордж застыл, как каменный истукан. Где-то через час его тело дрогнуло, и мутный взгляд Джорджа обвел окрестности застыв на оголенной ноге. С минуту он тупо созерцал её и, задрав штанину на другой ноге, видимо сообразил, что надо делать. Непослушными пальцами он кое-как натянул носок и долго пытался попасть носком в туфлю. Справившись с этим нелегким делом, он попытался встать, но его понесло в сторону, и он смачно врезался в землю. Немного полежав, Джордж снова поднялся и дела пошли на лад. Словно пьяный, раскачиваясь, он побрел к дому, но уже не падал. С каждым шагом его шаги становились все тверже и уже к дому, он подошел вполне сносно, лишь слегка разводя руками для равновесия.

Дома он сел на привычное место на диванчике и включил телевизор. Он даже не посмотрел на пульт. Рука привычно нашла нужную кнопку, и он снова застыл как статуя.

В прихожей послышался шум, и в зал заглянуло женское личико.

— Привет, дорогой. Это я. Ты нашел работу?

Молчание ничуть не смутило женщину, и она отправилась на кухню. Спустя некоторое время она выглянула снова, и почему-то смотря в потолок, спросила:

— Дорогой. Ты будешь ужинать?

Молчание, видимо удовлетворило её. Она скрылась и через минуту вошла в зал с тарелкой омлета. Посматривая то на мужа, то на экран телевизора, она молча ела и, покончив с едой, как бы невзначай сказала:

— Герда просила зайти. Хочет показать свою новую коллекцию. Не хочешь сходить к ней в гости?

Джордж едва заметно отрицательно покачал головой, видя, что молчание затянулось и от него ждут ответа.

— Ты не заболел? Что-то ты плохо выглядишь...

Джордж опять качнул головой и жена, облегченно вздохнув, сказала:

— Ну, я пойду тогда. Не скучай тут без меня…

Прошло ещё около двух часов и Джордж словно ожил. Он встал и уверенной походкой прошёл ванну. Там он долго кривлялся перед зеркалом, строя ужасные рожицы, словно пытаясь освоить мимику и довольный собой, отправился на улицу. Стальной оттенок кожи исчез и только серебристые белки глаз говорили, что это уже не человек.

Джордж вел себя так — словно впервые оказался на улице и с интересом разглядывал людей, дома, окрестности. Он долго стоял перед продавцом хот-догов, но так и не решился подойти и купить что-нибудь. По лицу было видно, что его мучают какие-то сомнения, и он так и пошел, уперев задумчивый взгляд в пустоту, не замечая, что вышел на проезжую часть и водители отчаянно сигналят, пытаясь объехать его. Он уже почти перешел дорогу, когда тяжеловесную фуру, пытавшуюся объехать его, занесло, и многотонная махина снесла Джорджа, зацепив прицепом. Его пальцы судорожно скользнули по сколькому металлу фургона, пытаясь ухватиться за что-то, но заднее колесо уже подмяло его под себя и Джордж, даже не вскрикнув, безропотно смотрел, как огромное колесо вдавливает его в асфальт. Фура остановилась, водитель выпрыгнул на дорогу, пытаясь второпях показать спешившим на помощь прохожим, что он не виноват и достав телефон, трясущимися от страха руками, набрал номер телефона. Раздавленный Джордж, молча таращил на собравшихся людей глаза и видимо никак не мог понять, что с ним собственно произошло и почему он вдруг стал объектом пристального внимания. Он попытался встать, но несколько заботливых рук удержали его на месте, уговаривая его не двигаться. Все чего-то ждали и только когда рев сирены скорой помощи, пронесся по улице — от него отступили. Джордж безропотно дал уложить себя на носилки и, глупо улыбнувшись, сделал прощальное движение ладошкой. Улыбнулся он и санитарам, словно в знак благодарности за их заботу и тихонько вздохнув, устроился поудобнее.

Санитары, задвинув носилки в машину, устроились по бокам и продолжили свой разговор, не обращая внимания на Джорджа. Им это было не впервой.

Джордж некоторое время лежал молча, наблюдая, как грудная клетка дыбится, приобретая прежние формы и вдруг гримаса ужаса исказила его лицо. Джордж приподнялся, и санитары оторопело уставились на него, ничего не понимая. Джордж встал и один из санитаров поднялся навстречу, пытаясь уложить его в койку. Мощный удар проломил грудную клетку санитара и он, хрипло кашлянув, удивленно и растерянно вытаращив глаза, свалился на пол. Второй тоже было приподнялся, но снова сел на место, в страхе вжавшись в стенку кабины и примиряюще подняв руки. Джордж его не замечал. Он приоткрыл дверь и, ухватившись за верхний край, прыгнул, удерживая её. По широкой дуге Джорджа выбросило на обочину, а оборванная дверь, оставшись на одной петле, загремела по асфальту. Перекувырнувшись несколько раз, он быстро поднялся и пошел прочь, не обращая на выскочивших из машин людей и их громкие крики.