Катерина Самсонова. Призраки во плоти

Меня зовут Тина. Это моё настоящее имя. Впрочем, как меня только не называли. У меня так же много имён, как и у него. Я говорю про Немо, про эту несчастную душу, которая выдумала себе это прозвище после воскрешения. У него чужое тело, полное пороков и ран, частичная амнезия и полное непонимание того, ради чего ему жить в таком состоянии. Старого хозяина его тела звали Тимофеем. Когда-то я его знала, мы учились в одном университете. А потом его убили выстрелом в сердце. И позаимствовали его тело для возвращения Немо с того света.

Его оживили в одном из моргов, а затем вывезли в неизвестном направлении. Здесь память Немо оборвалась, и после короткой комы он проснулся ранним утром недалеко от разбитой машины в полном одиночестве. Ничто не могло сказать, куда делись те двое, кто вернул его к того света.

Сама Судьба привела его к Агате и Даниилу, а затем и ко мне. Даниил — мой кузен, Агата — его жена. Они оба умеют видеть призрачный мир, соприкасаться с ним. А ещё Агата — одна из самых сильных целительниц, которых я знаю. Мы втроём согласились помочь Немо разузнать о его прошлом и найти тех, кто «виновен» в его воскрешении.

А стоило ли искать? Наш общий знакомый Денис, телепат и консультант в полиции, который был также заинтересован в поимке воскресителей, находит одного из них уже на следующий день. Мёртвым. Его убили в ту же ночь, когда воскрес Немо.

Я его убила. Но я вынуждена была молчать. Потому что боялась за эту новую жизнь Немо. Я не хотела, чтобы он знал, что вернулся он по моей вине. Я боялась, что он вспомнит, кем он был до смерти.

Когда-то его звали Марком. Он, Тимофей и я были друзьями. По крайней мере, мне хотелось в это верить. И Марк увлекался мистицизмом, причём настолько плотно, что это кончилось для него плохо — и не только для него, но и для Тимофея. Они вдвоём едва не стали заложниками Дома Слёз, старинного особняка далеко за пределами Петербурга, которому не было подвластно ни время, ни пространство. Аномалия едва не погубила их, но они выжили. Если так можно сказать. Они стали «полутенями», сверхлюдьми, чьи души способны выходить из тела без риска умереть. Тимофей струсил и заглушил эту способность, но Марк посчитал должным раскрыть свой потенциал до конца.

Так он познакомился с Ирмой, такой же полутенью, какой он был сам. И она была на грани — больше полугода её душа не могла вернуться в собственное тело, которое всё это время оставалось живым. Её брат, патологоанатом Герман, тщетно боролся с её болезнью, создавая бессчётное число вариантов Эликсира Жизни. Для более точных опытов ему была нужна ещё не порочная полутень, которую ещё можно было назвать живой. Марк вызвался помочь им. Думаю даже, Марк влюбился в Ирму, пусть он и не осознавал этого. Но он не любил меня. Тогда как я любила его больше всего на свете. Мне даже было неважно, как он относился ко мне, мне плевать. Я была готова сделать ради него всё, что угодно.

Мне было больно смотреть на то, как он сходит с ума. Сила полутени пожирала его рассудок. Кроме того, тёмный дух Дома Слёз, зовущий себя Вентиусом, постоянно звал его, приглашал остаться в его особняке, обещал покой и свободу. Марк менялся на глазах, становился безумнее день ото дня. В конце концов, он убил Ирму, думая, что дарит её свободу, а на деле он окончательно отнял её, ибо Вентиус захватил её душу в плен, заточив в Доме Слёз.

Герман объявил Марка врагом. Но Марк всячески пытался взыскать прощение, не осознавая, что делает только хуже. В конце концов, он едва не покончил с собой — на моих глазах! — а, когда попытка провалилась, позвонил Герману и попросил отвезти его в Дом Слёз, чтобы обменять себя на душу Ирмы. Они не знали, но я отправилась за город вслед за ними.

Казалось, худшего произойти не могло, но оно случилось. Герман бросил Марка в Доме Слёз, когда тот начал растворяться во времени и пространстве. Вместе с домом Марк уходил в никуда, как будто их и не существовало. А Герман воспользовался моей слабостью и пообещал вернуть Марка в мир живых, если я помогу ему закончить последнюю версию Эликсира Жизни. Тогда я ещё не знала всех этих страшных подробностей про смерть Ирмы и обмен душ. Я согласилась.

Мы проработали всю зиму. Я почти привязалась к Герману, но я чувствовала, какой коварный это человек. Но мы оба хотели вернуть дорогих нам людей. Герман — Ирму, а я — Марка. И я знала, что для моей цели придётся позаимствовать чужой труп. Но я была готова на всё.

И за два дня до того, как мы решились провести ритуал воскрешения, погибает Тимофей. Лишь во время самого ритуала, когда Герман уже подвёл меня к телу, я поняла, что он задумал.

Для освобождения Вентиуса, заточённого в стенах Дома Слёз, и для возвращения его силы нужны энергии трёх полутеней. В Доме Слёз уже были заперты Ирма и Марк. Тимофей обязан был стать третью полутенью, если бы Герман привёз его в Дом.

Мне пришлось воскресить Марка в теле Тимофея. Мне пришлось стереть его память обо мне, чтобы он забыл ту меня, которую он знал. Мне пришлось убить Германа, иначе он бы погубил наши души. Моя месть была страшна.

Я сделала всё, чтобы никто не узнал о Доме Слёз, никто не узнал о том, что я сделала. Я знала, что души Тимофея и Ирмы всё ещё там. Но больше всего меня волновал Марк, и под именем Немо он был в безопасности от Вентиуса. Однако Герман даже после смерти следил за нами, угрожал мне расправой и разоблачением. Я не позволила ему воскресить Ирму и не позволила выдать меня. Всё шло именно так, как я хотела.

Мои планы нарушил сам Марк. Он стал вспоминать. Он вспомнил уже достаточно, когда я не вынесла груза тайны и призналась в своих грехах. Теперь же последним смыслом для всех нас стало уничтожение Вентиуса и Дома Слёз и спасение несчастных душ.

Что же будет с Немо? Что будет со мной? Меня определённо ждёт наказание. А какое?.. Пусть Судьба решает. Я же сделала всё, что было в моих силах.