Зауэр И. - Выходной для ангела

Закон:

Оставаясь с собой наедине.

Однажды Творец заглянул в личную комнату своего самого лучшего, самого любимого ангела… Это ведь зря говорят, что Он любит всех одинаково; тем, к кому Творец более благосклонен, он дает больше работы. Вот и у этого ангела ее было всегда очень много. А редкие минуты покоя он проводил в одиночестве, а не там, где остальные ангелы пели Творцу Хвалу. Вот как сегодня. И Творец, не увидев любимца среди других, решил спуститься со своей Высоты и заглянуть к нему сам.

В комнате Всевышний увидел не ангела, а грустного клоуна с лицом в белом гриме. Он сидел на полу, одетый в двуцветный клоунский костюм, темно-зеленый с белым, и играл с маленькой плюшевой обезьянкой. Слишком необычный вид для ангела… Конечно, Творец сам сделал так, чтобы ангелы могли выглядеть как угодно, но оставаться собой. Как и люди. И все же он спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — ответил ангел, опуская обезьянку на колени.

Подумал и добавил:

— Мне жаль.

И, кажется, подумал о чем-то грустном, потому что грустная мысль ангела тотчас превратилась в облачко, но не поднялась к потолку — для этого она была слишком тяжелой — а опустилась и заклубилась пушистым воротником вокруг его шеи. Наверное, таких мыслей было немало, потому что «воротник» и без последней был очень пышным.

Творцу вдруг тоже стало грустно и тяжело, и захотелось присесть. Но в комнате не было стульев и вообще ничего, только свисала, мерцая, гирлянда с цветными лампочками, такая же одинокая, как ангел, как обезьянка на его коленях. Всевышний опустился на пол, скрестив ноги.

— О чем ты жалеешь? — спросил он.

— О том, что все очень сложно, и не каждый человек может побыть таким, каким он хочет, даже наедине с собой. Почему-то ты не захотел или не смог дать им эту свободу.

— Я дал много других, — ответил Творец. — Правда, это было давно.

— Это было давно, — повторил ангел и снова вздохнул, добавив к «воротнику» еще одну мысль-облачко. — С тех пор даже ты сам изменился, вырос, и тебе нужно совсем другое. Так и с людьми. Может быть, пора сделать людям новый подарок?

Творец подумал и признался:

— У меня не хватит воображения представить, какой. Может быть, я изменился меньше, чем мои творения.

— А ты спроси у самих людей, что им нужно, — ангел улыбнулся, гирлянда засияла ярче, и комната перестала казаться такой мрачной и пустой. Кажется, тут было что-то еще, кроме грустных мыслей и двоих, ведущих странную беседу.

— А ты? — спросил Творец. — Чего ты хочешь?

— Того же, что и остальные. Иногда побыть собой, потому что чаще всего у меня есть работа, которую надо выполнить и ради которой приходится быть кем-то еще. Я не сержусь за это, не будь работы, я чувствовал бы себя никому не нужным, как и ты. Но иногда и мне, и тебе, нужен выходной. Или хотя бы надежда на него, — ангел поднял плюшевую обезьянку и покачал ее в руках, словно эта игрушка и олицетворяла для него надежду. А может, так оно и была, ведь обезьянка из плюша, как и надежда, снаружи мягкая, но внутри у нее есть твердость, а улыбка — немного крива.

Творец обещал себе подумать над этим. Он покинул ангела, давая ему побыть таким, каким он хочет, и уже зная, что сделает и для него, и для людей.

Конечно, даже у него не вышло все и сразу, но в конце концов Всевышнему удалось усилить потребность людей заботиться друг о друге. Так у ангела стало меньше работы и больше свободного времени.

А у Творца по-прежнему нет выходных. Но знаю, он не в обиде.