Opiate - Нетопырь

Конкурс. Проза художественная

Законы:

Добродетель не остается безнаказанной.

Некоторые ошибки можно исправить только совершив другие ошибки.

Кровь красная, горячая стекает по искалеченному телу, капает, прожигая снег. В зимнем лесу умирает нетопырь, и умирает мучительно. Подобно каждой живой твари, ищет он уединения и покоя на пороге смерти, поэтому упрямо ползет по белому снежному покрову, оставляя за собой алые пятна. След в след легкой поступью идет за нетопырем юная дева, и нет страха в ее глазах, лишь твердая решимость.

А нетопырю бы забиться и тихо умереть, но мощная его энергия еще бушует в теле, пронзенном насквозь пиками, не отпускает темную душу. И вот он уже не может ползти, а лишь скребет по снегу переломанными лапами, оставаясь на месте.

— Не уходи… — молит дева, тянет к нетопырю покрасневшие от холода руки, — Помнишь ли ты меня?

Нетопырь никого не помнит, да и речь человеческую не понимает, но уйти не может — нет сил. Глазами, подернутыми пеленой, он смотрит на худенькую девушку в белом платье. Острые скулы ее облеплены влажными от тающих снежинок светлыми волосами, а руки украшены массивными серебряными браслетами.

Нетопырь ослеплен яркостью обволакивающей ее ауры, щурится и мотает остроухой головой. Затем издает горловое рычание, скалит острые зубы в надежде отпугнуть назойливую девчонку, но безуспешно. Она подходит все ближе и ближе, аккуратно переступая по снегу ногами в тонких матерчатых сапожках, и вот уже касается нежными пальцами огромной уродливой головы нетопыря. Опускается на колени, пачкая кровью подол платья.

— Ты должна меня вспомнить. Я не верю, что ты могла все забыть! — в голосе девушки такая неподдельная боль, что нетопырь беспокоится, поводит узорчатыми крыльями. Какое может быть дело ей, человеку, до порождения тьмы? Убить бы ее быстрым росчерком когтистой лапы, порвать горло, налакаться крови напоследок. Но нетопырь не может, нет в нем больше ненависти и жажды отнимать чужие жизни, есть только усталость. Его битва закончилась, и он безропотно склоняет голову перед человеком.

— А я тебя почувствовала сразу. Ты и я, мы с тобой связаны, помнишь, ты говорила? И узнала я тебя сразу, как только увидела. Эти узоры на твоих крыльях, они такие же, как на твоей любимой мантии, — девушка ласково проводит рукой по горячей коже изорванных крыльев, по густому окровавленному меху, глубоко вдыхает мускусный запах нетопыря.

— Умираешь… Вспомни же меня, ну! Ты говорила, что я для тебя всё… На амулет посмотри, это ведь ты мне его подарила, — девушка простирает ладонь, на которой лежит золотой кругляшок с дырочкой для шнурка, перед самой мордой нетопыря.

Нетопырь раздувает ноздри, осторожно обнюхивает протянутую руку. Что-то неуловимо знакомое чуется ему в запахе девушке. Вдруг нетопырь резко вскидывается из последних сил — до его тонкого слуха донеслись топот множества ног, крики и треск факелов. Мучители, гонявшие его всю ночь по лесу, протыкавшие его тело пиками, нашли и здесь. Нетопырь растопыривает крылья, готовится защищать, но не себя — девушку. Зачем? Он и сам не знает. Просто чувствует — так надо. Должен.

На поляну, где нетопырь надеялся найти последний приют, высыпает разъяренная толпа. Охотники обнажают мечи и натягивают тетиву луков, готовясь к атаке.

— Нет!!! — вскрикивает девушка, раскинув руки и заслоняя нетопыря своим телом, — не трогайте ее!

И столько отчаяния в голосе, что ей становится подвластным остановить этих людей: разгневанных, уставших, яростно жаждущих смерти нетопыря.

Девушка обвивает мощную шею руками, плачет, уткнувшись лицом в темный мех. Нетопырь слаб, его уже не держат лапы, и он опускается на землю, бессильно раскинув в стороны крылья. Человеческая девчонка что, защищала его?

— Ты не пытаешься убить меня, а значит, помнишь… Мама… — шепчет девушка.

Такое простое слово. Чтобы его произнести, нужно всего лишь приоткрыть рот и два раза сомкнуть губы. Ма-ма. Нетопырь не понимает других слов, но это почему-то помнит. Он урчит, утыкается мордой в плечо девушки. Его захлестывает череда странных, ярких образов.

Графиня, темноволосая молодая женщина с изможденным лицом, стоит у окна, ссутулившись, и меланхолично смотрит на город. Яркими сполохами там сейчас расцветают пожары, и издали слышен тревожный набат. Который день стражники во главе с лучшими из ее воинов не могут подавить мятеж, но ей нет до этого дела. У графини в горячке ребенок, и она уже не надеется на помощь даже самых искусных лекарей. Не телесная немощь терзает ее единственную дочь.

— Графиня, она очнулась! — в комнату врывается юный круглолицый паж, трепещущий от счастья лично сообщить графине благую весть. Сердце графини чуть замедляет свое биение от холодного ужаса: "Нет, нет, я еще не готова". Но уже через миг она ненавидит себя за это малодушие так сильно, что хочет биться головой о стену.

Ее милая малышка: чуть вздернутый носик, золотистые кудряшки — легкие и пушистые, как облачко, и огромные голубые глаза. Прелестное дитя. Она родилась, и вдохнула новую жизнь в тусклые стены старого родового замка и безразличную ко всему после смерти супруга графиню.

А потом в замке начали погибать все растения и цветы. Дальше — больше, болели и умирали животные, вывелись мыши и крысы в подвалах замка. А когда графине показали уродца, что вытащили из чрева умершей, едва разрешившись от бремени, служанки, графиня забила тревогу.

Заезжий темный маг, которого графиня приказала тайно привести к ней, подтвердил самые страшные опасения. Ее доченька, ее маленькая, чистая девочка оказалась носительницей страшного дара прабабки — склонности к темным искусствам. Сама графиня прабабку не застала — та умерла еще до ее рождения, но люди шептали разное. Дескать, та наводила проклятия на недругов и, обращаясь огромным нетопырем, рвала воинов противника на поле боя на части. " Я научу ее обращаться с темным даром", — сказал маг, но графиня с гневом отвергла его предложение. Тогда тот за плату, равную цене небольшой деревни, наложил на ребенка мощное заклятие, блокирующее тьму, которая рвалась наружу из хрупкого тельца. Но подарил им лишь несколько лет спокойствия, и все стало много хуже.

— Доченька моя, счастье мое… — графиня прижимает к себе ребенка, целует светлую макушку, вдыхает сладкий, ни на что не похожий запах.

— Мамочка, я так долго спала! Мне снились страшные сны, мамочка! Виделось всякое, такое ужасное! Голоса мне нашептывали странные слова, рассказывали всякое гадкое! Мне так страшно, мамочка… — тонкий голос ребенка, спешившего поделиться пережитым, дрожит и срывается.

— Я уже говорила тебе — ты должна быть твердой духом, девочка моя. Судьба уготовила каждому из нас тяжкие испытания, и только если мы будем милосердны, праведны и благочестивы, свет не покинет наши души и убережет от зла. Добродетель вознаграждается, — графиня снимает с себя и повязывает на тоненькую шейку девочки медальон. Шепчет что-то ласково, напевает незамысловатую колыбельную, гладит укутанную в искусно вышитое одеяло спинку.

Еще некоторое время она сидит у детской кроватки, любуется безмятежно спящей дочерью, и думает, что это самое прекрасное, что она видела за всю жизнь. Затем набирается решимости и, обернувшись в последний раз, уходит. "Сейчас или никогда".

В коридоре ей преграждает путь давно поджидавший главный советник:

— Госпожа, подавить беспорядки не удалось. Наши люди терпят огромные потери! Прикажете посылать к королю за подмогой?

Графиня затуманенным взглядом смотрит на него, затем целует в щеку и мягко отстраняет с дороги:

— Я верю, что ты примешь верное решение. У меня нет повода усомниться в твоей мудрости. Спасибо тебе за все, мой верный друг!

Подхватив полы платья и тяжело дыша, графиня ступень за ступенью одолевает винтовую лестницу, что ведет на самую высокую башню замка. Скрупулезно, внутренне содрогаясь от отвращения, раскладывает в определенном порядке пучки пахучих трав, камушки с рунами, пузырьки с кровью, зажигает свечи из человеческого жира. Сверяется с пергаментом, куда загодя переписала из найденной в подвале книги прабабки приготовления к ритуалу.

Тускло горят гнилостно-желтые свечи, которые графиня расставила полукругом вокруг себя. Графиня преклоняет колени и сбивчиво, скороговоркой бормочет слова на незнакомом языке, что заучила ранее.

Трепещет. Прислушивается.

Тишина, которую нарушает лишь зловещее уханье филина.

"Не получилось" — облегчение окатывает графиню, и она готова стремглав бежать из каморки. Потом вспоминает светлую макушку дочери, доверчиво льнущее тельце и широко открытые глаза, в которых пока нет ни тени порока.

И в который раз молится, но молится так истово, как ни молилась никогда. И не тому, кому она молилась всегда.

Она сулит жизнь свою, тело свое, душу свое отдать в услужение.

И ее слышат, и ей отвечают.

Графиня неторопливо гасит свечи, снимает туфли и становится на окно. Подставляет ветру мокрое от слез лицо и с наслаждением вдыхает ночной влажный воздух. Делает шаг вниз.

Ощущение стремительного полета. Острая боль во всем теле.

И забытье.

Нетопырь встречается взглядом с девушкой: ее — острый, внимательный, и его — полуугасший, но с искрой узнавания.

— Я хочу, чтобы ты вернула мой дар, мама. Пусть и забрала ты его из добрых побуждений, — говорит девушка. Молчит некоторое время, потом добавляет горько:

— Не праведность моя мне помогла, когда ты пропала, и твой любимый советник пытался меня отравить. И все, лишь бы я болела и не мешала ему плести паутину интриг. Не милосердием я избавилась от мужа-насильника. Не добротой я обеспечила покой в городе на многие годы. А добродетель, мама… безнаказанной не остается. Уж я в этом убедилась, поверь.

Девушка встает, тщательно отряхивает снег, отлепляет от колен пропитанное кровью платье. В ее глазах горит отчаянная решимость, и она отходит прочь, бросив через плечо холодно:

— Прощай, мама.

А затем повелительно говорит охотникам:

— Добейте. Близко не подходите — тварь все еще опасна.

Оторопевшие, охотники расступаются перед ней.

Нетопырь пытается ползти за девушкой, и его прежде бессмысленные глаза наполнены почти человеческой скорбью. Он не издает и звука, когда арбалетные болты и стрелы разрывают его щеку, крылья, грудь. Нетопырь повержен, и его большое сильное тело беспомощно распростерто в луже липкой крови.

Никто не видит, как охает от боли и хватается за ствол дерева девушка в белом платье. Небесно-голубые радужки ее глаз окрашиваются в черный цвет, и зрачки становятся неразличимы. Но быстро оправляется от боли, и, не оглядываясь назад, идет по дороге, ведущей в замок.