Рассказ из моей книги «На тихом перекрестке». Во времена оно был опубликован Центрополиграфом под псевдонимом Борис Фокин, оттуда начитан в «Модель для сборки», и с тех пор я иногда на него натыкаюсь в том или ином виде.
«Зовут меня Юрий Васильевич, живу я в красивом березовом лесу у Печенеговского водохранилища, в академическом городке Березань. Раньше поселок назывался Печенежки, но его переименовали (печенеги, как ни крути, были когда-то врагами народа) – как видно, по аналогии с Дубной; раз есть Дубна, пусть будет и Березань.
Пусть будет. Название все равно не прижилось. Здесь у нас все свое – головное учреждение без вывески, радиотелескоп, сейсмостанция, экспериментальный реактор, огороды, теплицы, а на том берегу в Кузьминках расположена тьма-тараканская лабораторий и всякой научной всячины – есть даже двухэтажный Дом ученых, где почитают за честь выступать не только народные артисты, но и эстрадные примадонны как женского, так и мужеского пола.»
«Проклятый капитан. Сковать шторм»
вместо эпиграфа
— …Да что это за мода сейчас среди писателей? Вот возьмите мистера Стивенсона. Талантливый писатель. Талантливейший! А на что расходует свой талант? Как он с ним обращается, я вас спрашиваю? Вот «Остров сокровищ». Богатейший материал. Сокровища, пираты, бунт на корабле… И что он из него делает? Приключения школьника на каникулах. Пресное описание морской прогулки и бесцельные перемещения по острову. Начало хорошее, бодрое, энергичное – но где сюжет? Надо было ввести любовную линию, и роман был бы спасен.
– Между кем – любовную линию? – с оторопью спросил я.
– О Боже! – издатель посмотрел на меня, как на идиота. – Ну могли же они наткнуться на шлюпку, в которой спаслись от кораблекрушения две прекрасные девушки. Или вот, еще лучше – вместо Джима Хокинса ввести Джейн Хокинс, тайно влюбленную в доктора Ливси. Пусть бы она переоделась мальчиком…
Я подумал, что эту самую Джейн разоблачили бы в самом прямом смысле и изнасиловали через минуту после того, как она ступила бы на палубу «Испаньолы», в результате чего мистеру Стивенсону пришлось бы писать не приключенческий роман, а порнографический. А лавры маркиза де Сада вряд ли нужны автору «Острова».
Инна Кублицкая «Часы доктора Ватсона»
Я прошу прощения за самоцитату вместо эпиграфа, но она всегда всплывает у меня в памяти, когда я вижу книгу, основное действие которой происходит на парусном корабле и, более того, среди персонажей заявлена девица, переодевшаяся мальчиком. Во-первых, я всегда опасаюсь, что автор ради спасения романа начнет усиленно вводить любовную линию, а во-вторых, очень сомневаюсь, что в тесноте кубрика одинокой девице удастся сохранить тайну кроссдрессинга. Не то, чтобы я полагала, что второе невозможно (реальная история знает подобные случаи), но вот как начнешь думать, каково ей там в кубрике спать и каково ходить в гальюн, сразу становится понятно, что задачу себе автор романа поставил нехилую. Я уж помалкиваю про всякого рода неуставные отношения и прочие социально-психологические нюансы.
Жанр: боевик, военная проза, мистика, фэнтези
Аннотация: Действие романа происходит в вымышленном мире, реалии которого напоминают Европу первой половины ХХ века, мир технологический с маленькой долей магии; магия как таковая, в общем-то, незнакома персонажам: они воспринимают ее как нечто существующее, но встречающееся очень редко. Только что закончилась война, которая длилась три года. Казалось бы, живи и радуйся, но проблемы персонажей романа не дают им жить покойно. Спецслужба, которая занимается проявлениями магии, пришла к выводу о необходимости ликвидации одного древнего колдуна, чтобы получить его силу. Однако колдун оказался к этому готов
Cинопсис:
Cинопсис (осторожно спойлеры)
Последние недели войны.
Популярный эстрадный музыкант Ортис Лигон удочеряет Сахаль – внучку одной из своих давних любовниц.
Сержант Рибатт, программист из Отдельной тайной коллегии (отдела, занимающегося выявлением угроз со стороны колдунов и прочей сверхъестественной братии), уже планирует после окончания войны продолжить образование в Политехническом институте.
Его начальник полковник Менкар между тем планирует операцию по устранению одного древнего колдуна. Нюанс операции в том, что колдун не может умереть, не передав кому-нибудь свою силу. На роль преемника колдуна Менкар наметил эрст-лейтенанта Гиеди, которого знает как храброго, честного и идеально лояльного к Императору офицера.
Однако за несколько дней до операции Гиеди влюбляется в Сайху, девушку, которую после
вы меня практически уговорили участвовать в ккп, но как подумаю, што нада писать синопсис, дурно делаецца.
Я НЕ ЗНАЮ, что у меня происходит в романе 
Не, ну чё-то я там написала, и сюжет там есть, но описать то, что там происходит 
Я, строго говоря, даже не знаю, кто у меня там главный герой. Судя по всему, полковник Менкар, но тогда о нем надо было бы писать гораздо больше.
видео для привлечения внимания. Что-то вроде эпиграфа к роману
Вот настроение в романе примерно такое, хотя вот всего этого, что в видео, в романе нет. Нет ни воздушных боев, ни облаков, ни трогательных фоточек невесты. И пулеметы так не стреляют… И война вообще-то уже кончилась.
Собственно, сейчас мы так не пишем. СЛ отошел от писательства (или свернул куда-то в сторону и пошел своей дорогой), и я большей частью пишу одна. Но были ж времена… Вот в те времена и был написан этот рассказ
Существует легенда, что братья Стругацкие писали так: примерно раз в год приезжали в Бологое, равноудаленное от Питера и от Москвы, ставили на стол портативную машинку, один из них садился и писал, пока не уставал, потом садился другой, перечитывал, что написал первый, и продолжал текст с того же места. И так до конца книги.
Пока рукопись в том или ином состоянии валялась по разным пыльным углам, мы пришли к мысли, что отдельные рассказы из нее вполне можно опубликовать — отдельно.
В журнале «Нижний Новгород» была опубликована в двух номерах новелла «Отзвук Небесной Охоты».
Туда же, по слухам, попал и рассказ «Из жизни метеорологов», который мы планировали в Перекресток-2, но я, отвлекшись на рождение дочери, этот момент как-то пропустила и теперь в него не верю, потому что журнала с рассказом вроде бы так и не увидела.
Центорополиграф выпустил альманахи, куда безгонорарно взял парочку рассказов: «Наваждение» и «Сумеречное кафе» — но поскольку редактор придерживался принципа «нет женскому имени на обложке», под псевдонимом Борис Фокин.
В СССР не было не только сексу, но и женской фантастики (фэнтези тож), как ни странно сейчас об этом подумать. Писатели-фантасты женского пола встречались (например, Ариадна Громова или Ольга Ларионова), но в общем течении советской фантастики женщины не образовывали отдельного русла. Кстати сказать, и заявлений читателей типо «Я не читаю книг, написанных женщинами» я вроде бы тоже тогда не слыхала. В общем, в фантастике царило гендерное равенство, если, конечно, не считать того факта, что 99% процентов советских фантастов были мужчинами. Ну, могет, 98. Я не подсчитывала.
На Лит-Этре получена рецензия от Максима Анаэля на мою повесть «Кодекс Арафской дуэли». lit-era.com/reader/recenzii-ot-artistichnogo-kritika-b2609?c=58505
Расскажу я, пожалуй, о романе, который вызвал у меня массу противоречивых чувств. Это одно из произведений входящих в авторский цикл Инны Кублицкой «Мир Книги». И название ему «Кодекс Арафской дуэли». Почему противоречивые чувства? – спросите вы. А я расскажу. Но обо всём по порядку.