Сказка о Героях и Волке

Детство Фелиса прошло на проспекте Героев, в городском приюте для детей. Никто не забрал мальчика домой, потому что он отличался от других детей маленьким ростом и смешными оттопыренными ушами. Позже, когда Фелис вытянулся и научился зачёсывать волосы так, что ушей почти не было видно, его не брали уже потому, что он выглядел не по годам взрослым. Сами взрослые говорили, что он слишком серьёзно смотрит на мир из-под густой чёлки, так что даже не похож на ребёнка.

Фелис, как и другие дети, слушал истории про Героев и мечтал стать хоть немного на них похожим. Его любимой Героиней была Вита, которая ушла защищать город совсем недавно. Её портрет висел на стеле площади «Двенадцати Героев», она была самая красивая среди Героев. И храбрая, конечно. Её историю Фелис знал наизусть: она рано потеряла родителей и жила у своего отчима, сидела с младшими братьями и сёстрами. Однажды к ней посватался богатый знатный жених — мечта всех девушек города, и в тот же самый день Вита узнала, что она избрана, чтобы стать Героиней. Она могла бы выйти замуж и жить долго и счастливо, но она выбрала путь Героев и спасла город. Это было пять лет назад, во время последнего нашествия Волка.

Сидя в пустом классе после уроков, когда другие дети спешили по домам к своим родителям, Фелис думал, как хорошо было бы стать Героем. Конечно, не таким, как он, предназначено было спасать город, но в мечтах он всё равно представлял свой портрет в центре площади Двенадцати Героев. Представлял, как все его любят и гордятся тем, что жили с ним на одной улице или учились в одой школе. Эти мечты занимали Фелиса в невыносимо долгие холодные времена, которые после наступления Большой Зимы длились в городе почти десять месяцев и делились пополам главным праздником года — Днём Героев.

Именно в этот день тринадцатого года жизни Фелиса его вызвал к себе директор приюта. В кабинете директора он с удивлением увидел человека в форме гарнизона города, который радостно улыбнулся оробевшему сироте: «Как я вижу, ты уже совсем взрослый, Фелис Безродный. У меня для тебя хорошие новости». И тут этот человек, который оказался начальником городского гарнизона, сказал то, чего Фелис втайне ждал с тех самых пор, когда узнал про Героев: «Ты должен спасти город от нападения Волка. Мы верим в тебя, ты станешь нашим новым Героем». Эти слова подействовали на Фелиса, как молодое вино на сына фермера, и он там же, в кабинете директора, упал в обморок с высоты своего уже немалого роста. Хорошо, как думал потом Фелис, что его обморок не приняли за трусость и не отменили решение — он бы никогда не смог простить себе этого. Едва открыв глаза, он сказал, как положено: «Да, конечно, я постараюсь приложить все силы, чтобы спасти город от Волка — навсегда или на пять лет, пока не появится новый Герой». «Вот и славно, да здравствует новый Герой», — сказал начальник гарнизона, записал что-то в свою папку и вышел из приюта доложить начальству о согласии сироты.

Фелису не было страшно, когда его с почестями провожали до главных городских ворот, а потом выставили в глубокие снега за воротами, и за спиной щёлкнул большой железный засов. Он знал, что сотни любопытных глаз припали к щелям в деревянной двери и наблюдают, со смесью страха и любопытства, новое явление Волка, которое те, кто постарше, могли видеть уже не раз. Волк, размером со среднего дракона, легко мог перепрыгнуть городскую стену, но жители не волновались, потому что знали, что Волк не будет нападать на город, пока есть Герои. Так было всегда.

Белый волк был едва различим на фоне снега, поэтому Фелис не успел даже вскрикнуть, когда клыки чудовища подхватили его и, зажатый в волчьей пасти, он стал стремительно удаляться от города. Он знал, что зеваки уже расходятся по своим тёплым домам, в которых горит огонь и пахнет свежеиспечённым хлебом, городские поэты и музыканты уже сочиняют поэмы и песни о подвиге Героя Фелиса, а городской художник уже рисует портрет для Площади Героев, ломая голову, как бы получше прикрыть торчащие уши, немного портящие образ бесстрашного юного горожанина.

Когда Фелис впервые открыл глаза после того, как Волк унёс его, он увидел горящий очаг и почувствовал тепло. Он улыбнулся, вспомнив, что стал Героем и спас город от страшного Волка.

— Убери, пожалуйста, это дурацкое выражение со своего лица и лучше выпей вот это — иначе заболеешь, — раздался над ухом Фелиса сердитый женский голос.

Наверное, он уже умер и теперь находится в каком-то прекрасном месте, уготованном для Героев. Повернув голову, чтобы увидеть, кто с ним говорит, он понял, что так и есть: на него смотрела внимательными карими глазами прекрасная Вита, как будто сошедшая с портрета на Площади Героев, только ещё более красивая. Тут Фелис потерял сознание второй раз. Новое пробуждение было не столь приятным — его тряс за плечи какой-то хмурый мужчина, приговаривая:

— Да очнись же ты, наконец. Вот изверги, совсем ребёнок ведь, — невнятно бормотал мужчина.

— У него жар, — перед глазами Фелиса снова появилась прекрасная Вита, и он улыбнулся, хотя всё его тело действительно горело.

— Ну же, выпей, давай, — Вита протянула ему кружку с чем-то горячим. Фелис с благоговением выпил всё до капли, хотя напиток был довольно горький. — Как тебя зовут, малыш?

— Фелис. А вы — Вита, так? Вы моя любимая Героиня, — доверчиво улыбнулся Фелис.

— Если бы у тебя не было жара, я бы тебе объяснила доходчиво, что будет, если ты ещё раз назовёшь меня «героиней» или вообще скажешь что-либо подобное. Но отложим этот разговор до лучших времён.

Вита взяла у Фелиса пустую кружку и ушла куда-то, так что Фелис стал беспомощно озираться и смог осмотреть место, в котором оказался: оно напоминало обычный дом с очагом, как большинство домов в городе, по углам висели связки трав, грибов и кореньев. Только окна отличались — они были больше, чем обычно в городских домах. Через одно из окон в дом заглядывала луна, оставляя на полу ровные полосы холодного света. В самом тёмном углу кто-то стоял и смотрел на Фелиса, так что ему стало не по себе.

— Вита, Вита, ты где? — позвал он.

— Я здесь, не бойся, — вытирая руки о передник, Вита вернулась и села возле Фелиса. Она положила мокрую руку на лоб мальчика и удовлетворённо кивнула:

— Жар почти спал.

— Вита, где мы? — шёпотом спросил Фелис. Он хотел сказать ей, что в тёмном углу кто-то притаился, но не знал, как это сделать неслышно.

— Мы дома у моего друга. Надеюсь, теперь и у твоего тоже, — сказала Вита.

В этот момент из темноты на свет шагнул человек, и Фелис закричал от ужаса: перед ним был Волк, наводивший ужас на весь город.

— Ну вот видишь, — грустно сказал Волк. — Я тебе говорит, что ничего не получится.

— Да брось, я когда тебя первый раз увидела, тоже испугалась, — улыбнулась Вита.

Вместе с тем, ничего ужасного в самом человеке, который был Волком, казалось, не было: высокий, худой, с длинными светлыми волосами, серыми глазами и тонким разрезом губ он был, пожалуй, даже красив. Но при всём этом одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: именно это существо наводит ужас на город и его окраины, именно он — тот страшный Волк, который берёт с города кровавую дань каждые пять лет.

— Успокойся, Фелис, не бойся. Это Волк, и он наш друг.

— Друг? — Фелис затравленно переводил взгляд с Виты на Волка. — Какой же он друг — он ведь Волк!

— Послушай, милый, — глаза Виты недобро блеснули, когда она наклонилась к самому носу Фелиса, — те люди, которые жили с тобой бок-о-бок, а потом спокойно выставили за ворота на съедение Волку, потешаясь над тем, как легко и радостно ты сам согласился, вот они — настоящие враги. А вовсе не Волк.

— Но как… но он ведь… почему он нас не съест?

— Ты можешь обращаться напрямую ко мне — я умею не только рычать, — меланхолично заметил Волк, который снова вернулся в свой тёмный угол, так что видны были только его очертания. — Я не ем людей. Они все пахнут страхом и предательством. Невкусно.

Фелис молчал. Сказать, что он не понимал ничего, означало бы ничего не сказать о том, насколько это ничего было огромно. Вита сидела, задумчиво рассматривая свои руки, и вдруг спросила:

— А что, Кристофер женился, когда избавился от меня?

— Он… он женился на Бетти. А разве ты… я слышал, что ты сама отказалась, выбрав путь Героев, — пролепетал Фелис.

— Конечно. Не могла же я выходить замуж за мерзавца, чтобы прикрыть его грешки. И они все вздохнули с облегчением, когда меня выбрали. Им всем так было проще. Без меня, — Вита ещё ниже опустила голову, и Фелис подумал, что лучше бы он ничего не говорил.

— А ты? Что с тобой не так? — Вита посмотрела блестящими от застывших слёз глазами в лицо Фелиса. — Ты вроде милый ребёнок.

— У меня оттопыренные уши, — признался Фелис, приподняв свои волосы так, чтобы Вита могла убедиться. Он подумал, что это может её утешить. — И ещё я сирота.

— Понятно, — вздохнула Вита. — Сирота, которого никто не захотел взять, и никто не будет жалеть, когда его не станет.

— Нет, я ведь сам захотел, я мог бы отказаться...

— Да-да, знаю. Всё знаю. — Вита встала и отошла к окну, так что лунный свет осветил её лицо и ореховые волосы.

Снег почти доходил до окна, после недавней метели сугробы напоминали застывшие волны озера.

Фелис стал жить в хижине Волка. Оказалось, что Вита тоже живёт в лесу — её дом стоял неподалёку от дома Волка. Она каждый день заходила проведать Фелиса, приносила горячий хлеб и морс из сладких подснежных ягод. Волк часто уходил в лес на охоту, а когда возвращался, то разговаривал очень мало.

— Вита, а куда делись остальные Герои? — спросил как-то Фелис.

— Они ушли в другие города.

— А разве есть другие города? — удивился Фелис.

— Конечно, есть. А если и нет, то они могли их сами создать. Всё равно лучше, чем жить среди людей, которым ты не нужен.

Фелис задумался. Ему нравилось жить в городе, и он не держал зла на тех, кто отправил его к Волку. Но и здесь, в лесу, было хорошо. Конечно, если бы не было Виты и Волка, он не смог бы здесь жить.

— А ты почему не ушла?

Вита задумалась.

— Не знаю. Наверное, потому что мне и здесь хорошо.

В лесу, действительно, было хорошо. Фелис привык к Волку и почти перестал его бояться. Он даже решался иногда сам заговорить с Волком. Чувствовал беспокойство, когда тот надолго пропадал в лесу. Хотя это было смешно, потому что именно Волк был повелителем леса и наводил ужас на всех живых существ на сотни миль вокруг.

Иногда, когда они с Витой и Волком сидели у огня, и Вита пела свои песни, как будто сотканные из тонких снежинок, щебета птиц по утрам короткого лета, похожие на следы диких зверей по свежему снегу — запутанные, но каждые на своём месте, — Фелис чувствовал себя как дома, чего никогда не бывало в городе. Но зато каждое полнолуние Волк превращался в чудовище. Точнее, это Фелису так казалось, а возможно, наоборот, становился самим собой — огромным белым волком, жуткий вой которого разносился по окрестностям и заставлял холодеть кровь всех живых существ. Зайцы и лисы прятались в норы, птицы спасались в дуплах и заснеженных кронах деревьев, когда огромный белый волк нёсся навстречу луне, перепрыгивая деревья и едва касаясь сугробов, пока не падал без сил там, где его заставал первый утренний луч.

Вита, которая всегда точно знала фазы луны, накануне полнолуния забирала Фелиса к себе, они закрывали дверь на засов, спускались в подвал и слушали, как воет за дверью большой белый волк.

— Я уверен, он нас не тронет, — говорил Фелис, которому было страшно, но очень хотелось ещё раз взглянуть на огромного белого волка, которого он так и не успел разглядеть там, у ворот города. Но Вита только качала головой, крепче прижимая к себе мальчика.

Так прошло несколько лет. Как-то в недолгие дни лета, когда Фелис с Волком сидели у едва оттаявшего лесного озера, Волк спросил:

— Ты заскучал здесь. Хочешь вернуться к людям?

— Не знаю, — ответил Фелис, задумчиво рисуя на мокром песке непонятные знаки. — Ты ведь скоро снова придёшь в город за добычей?

— Да, следующей зимой.

— А зачем это тебе?

— Не знаю. Просто приходит время, и я чувствую это. Чувствую их страх и иду на этот запах. Тебе не понять, к счастью.

— Наверное, я хотел бы вернуться, — Фелис бросил в озеро камушек, но тот попал на ледяную корку и, не сумев пробить её, так и остался лежать на маленьком тающем острове.

— Возвращайся, — кивнул Волк. — Они всё равно тебя не узнают, можешь не беспокоиться. И попробуй убедить их построить стену повыше вместо того, чтобы отдавать мне самых лучших.

— Они не согласятся, — покачал головой Фелис. — Легче найти героев. Но я попытаюсь.

— Если они тебя прогонят, ты всегда можешь вернуться в лес. Мы, я и Вита, мы будем рады. Только не в полнолуние, ты знаешь.

— Спасибо, — сказал Фелис, смотря на отражение Волка в талой воде.

Наступила зима, а с ней и День Героев. В ближайшее полнолуние жители ожидали появления Волка, но в этом году и них не было Героя, поэтому они в ужасе перешёптывались и переглядывались, ожидая беды. Хорошо, что в день накануне полнолуния чужак объявил, что он хочет спасти город. Все вздохнули в облегчением, потому что никто не любил этого человека. Он пришёл летом и сразу стал говорить странные вещи, призывал горожан строить высокую стену, говорил, что так можно спастись от Волка. К нему относились с опаской и обрадовались, когда он согласился стать Героем.

Когда стемнело, чужак вышел за ворота и стал ждать. Он стоял и улыбался, ему было всё равно, что за ним наблюдают сотни любопытных глаз. Он ждал Волка, но Волк всё не появлялся. Жители не могли разойтись и с возрастающим беспокойством ждали, когда всё закончится и они смогут пойти жить ещё пять лет. Но на этот раз что-то пошло не так.

Поднималась метель, полная луна скрылась за тяжёлыми снеговыми тучами. Жители постепенно стали расходиться по домам, унося с собой частички всеобщего огромного страха. Чужак долго стучался в городские ворота, но никто ему не открыл. Метель накрыла город и лес плотным покрывалом из миллиарда стремительных снежинок, стало тяжело дышать. Фелис завязал лицо шарфом, затянул капюшон плаща, повернулся и шагнул в сторону леса.

Идти было тяжело, потому что ветер дул навстречу. «Я скучаю по тебе, Волк», — думал Фелис, пробираясь всё дальше в лес. Он не знал точно, в каком направлении ему двигаться и когда закончится метель, но знал, что где-то в лесу живёт Волк.

Жители города засыпали, ворочаясь, и видели тревожные сны, а Фелис всё шёл и шёл, изо всех сил стараясь не уснуть, пока не встретит Волка или не услышит его душераздирающий вой — приветствие полной луне…