Волшебная скрипка (Романова Леона)

Крупные хлопья снега медленно падающие с неба, и слезы, выступившие от злости, слепили глаза Анри. Опять ничего не вышло! После того как дирижер оркестра отказался продлевать с ним контракт, тридцатипятилетний Анри не смог пройти конкурсный отбор ни в один коллектив. Просто мистика какая-то: то он забывал дома партитуру, и приходилось играть по памяти, то попадал в пробки и опаздывал к началу, то у него поднималась высокая температура. А сегодня у его скрипки лопнула струна и боль взрывной волной обожгла щеку. Анри дернулся, вместо четверти сыграл одну вторую и мистер Станли сказал:

— Пожалуй, вам лучше прийти на отбор в следующем сезоне.

В этом году прямо перед рождеством Нью-Йорк завалило снегом. Анри шел по улице и от отчаяния пинал попадавшиеся сугробы. Когда в очередной раз его прохудившийся ботинок врезался в снег, то его носок уперся в какой-то деревянный ящик. Анри нагнулся, пару раз копнул сугроб и в вечернем свете фонарей, он увидел скрипку. Скрипка с облупившимися боками видимо была выброшена по причине старости.

«Скорее всего, она случайно попала к человеку, который ничего не понимает в музыке и инструментах», — с горечью подумал Анри. — Какой-нибудь молодой дурак разозлился, что вместо бриллиантов ему достались дедушкины воспоминания, вот он от злости и вышвырнул ее в окно».

Мужчина задрал голову. Над ним высилась модная башня в стиле хай тек. «Да и чего можно ожидать от этих америкашек. Пора возвращаться к себе во Францию, — Анри вздохнул и взял в руки скрипку». Музыкант прижался к ней щекой и закрыл глаза. И услышал, как скрипка, будто жалуясь на жизнь, жалобно вздохнула. Анри вздрогнул: Наверное, показалось. Но в любом случае, просто кощунство так обращаться с инструментом! Анри аккуратно вытер скрипку подолом шерстяного пальто и, пристроив, подмышку понес домой. В своей крохотной съемной квартирке он более тщательно рассмотрел инструмент. На нижней деке Анри с волнение обнаружил известный всем музыкантам знак «I.S.H». Анри тут же помчался в соседнюю квартиру, которую снимал бывший скрипичный мастер из России Вениамин Шнайдер. Седой сухонький старичок детально рассмотрел через увеличительно стекло каждую трещинку, а затем медленно ощупал скрипку и произнес:

— Да, это Гварнери.

— Господи! — музыкант запустил руки в свою кудрявую шевелюру. — А я, когда увидел инициалы, сначала подумал, что это подделка.

— Нет, — тонкие губы старого Вениамина растянулись в улыбке, — она же живая. Скрипка как будто разговаривает с тобой. И где ты, сынок, ее взял, купил на барахолке?

— Еще хуже, дядя Веня, — ответил Анри. — Я нашел ее почти что на помойке.

— На помойке? — бывший россиянин вытаращил глаза.

— Точнее, в сугробе на улице, когда шел с очередного неудачного просмотра. У меня лопнула струна, и я ошибся в такте, — мрачно протянул Анри.

— Ну, дела, — покачал головой Вениамин. — Значит, это знак.

— Знак? — наморщил лоб музыкант.

— Ну да, усмехнулся Вениамин, — эта скрипка ждала тебя. Ты ее, можно сказать, спас и теперь она твоя. Она как женщина, будет любить и ценить своего спасителя.

— И что мне теперь делать? — Анри был поражен. — Меня же выгнали со всех просмотров. Я уже собрался возвращаться домой.

— Ты, знаешь-ка, не торопись, — подмигнул музыканту Вениамин. Я ее тебе немного подлатаю. А ты позвонишь своему дирижеру и попросишь повторное прослушивание. Скажешь, что мол у тебя была температура, а сейчас ты поправился и просишь дать тебе еще шанс.

— Спасибо, дядя Веня, я попробую, терять-то мне уже нечего.

***

Через неделю Анри стоял перед мистером Джоном Станли.

— Ну-с, прошу вас, начинайте, — дирижер зевнул и взглянул на часы. Он разрешил придти этому французу только, чтобы от него отвязаться. Анри несколько раз звонил и умоляя Станли его еще раз выслушать.

Анри вскинул скрипку, прижался к ней щекой и заиграл пятый танец Брамса. Музыка вихрем ворвалась, подхватила и закружила душу дирижера в страстном танце. Станли вдруг показалось, что его душа отделилась от тела и парит где-то в ином мире. А Анри слился со скрипкой в единое целое и играл как симфонический оркестр.

— Боже! — закричал Станли, хватаясь за сердце, — вы играли, играли гениально! Вы, вы можете солировать в моем оркестре. Мистер Анри Жюссен, я предлагаю вам годовой контракт!

Анри не верил своим ушам. Он сыграл еще первый и третий танцы Брамса, и так увлекся, что сам не осознавал, как он исполнял. Анри играл бы еще и еще, да вот скрипка сама неожиданно смолкла. Музыкант медленно приходил в себя. А дирижер Джон Станли захлебывался от эмоций в своих похвалах.

***

Через месяц Анри Жюссен вместе с симфоническим оркестром под руководством маэстро Джона Станли исполняли первый концерт Никколо Паганини. Анри солировал на скрипке Гварнери. Он играл сумасшедшее, безудержно, виртуозно. Своей игрой и длинными развевающимися волосами Анри напоминал мистического скрипача, того, чьи руки держали эту скрипку два столетия назад. Громадный зал Метрополитен-опера был полностью заполнен. В ближних ложах разместились сотрудники посольств различных государств. В одной был замечен премьер-министр с семьей. Весь зал рыдал от восторга и не отпускал Анри еще долго после концерта. Женщины тянулись к нему, готовые по любому знаку броситься к его ногам. А в первом ряду скромно сидел Вениамин Шнайдер и счастливо улыбался.

Через два года известный скрипач Анри Жюссен устраивал прием в своем загородном доме в Ницце по случаю вручения ему ордена Кавалера Почетного легиона самим президентом Франции. Высшие чиновники любовались произведениями искусства. А дамы заигрывали с таинственным музыкантом. Коллекция Анри Жюссена состояла из картин известных мастеров, начиная с Эпохи Возрождения. А мебель в каждой комнате сменяла эпохи: от барокко до артдеко. Для украшения своего дома Анри не жалел денег. Все картины были вставлены в старинные рамы, а плафоны выполнены индивидуальными мастерами. Гости восхищались, а некоторые зеленели от зависти.

— Маэстро, — дочь австрийского посла кокетливо взяла Анри под руку. — А что у вас в запертой комнате, которая в конце коридора? Надеюсь, там не логово Синей Бороды!

— Что вы, Элен! — засмеялся Анри. — Там просто кладовка.

После ухода последнего гостя, музыкант отпер ту самую дверь. Свет старинных канделябров осветил царский трон, украшенный драгоценными камнями. На троне, стоявшем на возвышении под балдахином с золотыми кистями, скрывалась чья-то фигура. Анри подошел поближе и полностью откинул балдахин. На красном бархатном троне гордо восседала прекрасная скрипка Гварнери. А над ней с портрета в траурной рамке печально улыбался Вениамин Шнайдер.