Хрустальный ларец (Katriff)

Спрятан под кровать хрустальный ларец,

В нем очень много разбитых сердец,

И светлых иллюзий и добрых идей,

Забытых надежд и мечтаний людей…

На окраине города, обнесенный деревянным забором, возвышался заброшенный, двухэтажный дом. Некогда белые рамы, превратились в прогнившие доски, перед окнами, ослепшими от грязи, день сменяла ночь, потом снова наступало утро, но они, охваченные необъяснимой тоской, словно не видели этого. Полуоткрытая дверь с отвалившейся ржавой петлей громко поскрипывала и хлопала от пронзительного ветра, наводя ужас на проходящих мимо людей. Если какой-то безумный смельчак дотрагивался до ручки ворот, пытаясь войти, то дом начинал постанывать, поохивать и гудеть, словно пчелиный рой, предупреждая: здесь опасно! Жители города обходили это место стороной, а старожилы рассказывали, что когда-то здесь проживал алхимик, чье имя давно уже забыто и шепотом добавляли: он заключил сделку с дьяволом и получил хрустальную шкатулку — ''ларец зла''. Эта шкатулка забирала тепло из души человека, когда тот открывал ее, оставляя взамен пустоту. Алхимик был одинок, занимаясь наукой и опытами некогда заводить семью и друзей. Но он верил, что впереди долгая жизнь — еще успеет создать семейный очаг и обрести понимание людей, если получится создать эликсир долголетия. Ради этого он и пошел на сделку! Ведь дьявол объяснил, что эликсир принесет славу, богатство, а приготовить его просто: хрустальный ларец поможет собрать самые светлые, добрые чувства, из которых алхимик и сделает зелье. Надо лишь завлечь людей в дом и сделать так, чтобы они открыли крышку, а дальше все произойдет само собой, в этом предназначенье хитроумной вещи! Вот только алхимику смотреть на это не надо: а то и он пострадает…

Чтобы избежать соблазна заглянуть в ларец, алхимик отнес его в комнату на втором этаже и поставил на круглый столик, а сам стал жить внизу. Хитрец заманивал людей обещаниями показать невиданное чудо, обещая исцелить от душевных страданий. Гости поднимались в комнату, доверчиво приподнимали крышку, и в шкатулке возникала музыка: нежная мелодия очаровывала, одурманивала, заставляя людей замереть от восхищения. Вытянув из людских душ надежды, мечты и любовь, «ларец зла» с громким стуком захлопывал крышку и музыка умолкала. Гости благодарили алхимика за то, что слушая прекрасную музыку, они забывали о своих переживаниях, и уходили. Но, перестав через некоторое время радоваться жизни и ощущая лишь холод и пустоту в душе, догадывались, чем им пришлось заплатить за исцеление. Проклиная алхимика, они умоляли своих знакомых и близких о том, чтобы они не подходили к дому на окраине. Алхимик не переживал об этом, ведь его мечта важнее чьих-то разговоров! Проходили дни, месяцы, годы, поток доверчивых людей иссяк, а эликсир не получался, тогда алхимик обратился к дьяволу. Но тот лишь усмехнулся, объяснив, что страданий посеяно еще слишком мало, надо больше и алхимик понял, что дьявол обманул его. Устав от одиночества, и сожалея, что поступал так жестоко — делал людей несчастными лишь для того, чтобы самому пожить подольше — алхимик решил выпустить из ''ларца зла'' украденные частички душ. Но шкатулка была заговорённая, и забрать из нее просто так то, что она взяла, было невозможно, не отдавала:

Ларец ты хрустальный тихонько открой,

Сияние радуг увидишь на дне.

Вглядись поскорей в ярких образов рой,

Страданья исчезнут как будто во сне…

Стараясь не смотреть на шкатулку, алхимик приоткрыл крышку, и невольно заслушался тихой мелодией, которая окутала его, наполнив комнату чудесными звуками. Музыка заставила позабыть о предназначении шкатулки, и, осторожно заглянув в нее, алхимик замер: он разглядел себя, улыбающегося, идущего рядом с женой и детьми. Вот оно, долгожданное счастье! Но напрасно он обрадовался, это был просто мираж. Все его мечты и надежды тонкой, светлой дымкой плавно перетекли в шкатулку, хрустальная крышка захлопнулась, и алхимик очнулся от забытья один, с тяжелой тоской в душе. В отчаянии он сбросил шкатулку на пол и, сжав кулаки, стал бить по переливающейся яркими бликами крышке, но заговоренную вещь трудно разрушить. Превратив руки в кровавое месиво, он понял тщетность своих попыток и отшвырнул «ларец зла» под кровать, чтобы больше не видеть его. Алхимик сжег пергамент, подписанный кровью, и вонзил нож себе в сердце, пытаясь таким образом искупить свою вину. Но расторгнуть сделку с нечистой силой самому нельзя и уйти в другой мир, убив себя, тоже — часть души алхимика осталась в шкатулке и удерживала его в доме, как в заточении. Увидев это, дьявол в наказание за непослушание превратил его в призрачную тень. Обманутый алхимик пожалел, что когда-то опрометчиво подписал договор с нечистой силой, но то, что сделано исправить нельзя. Понимая сколько горя принес людям и, надеясь исправить это, он стал отпугивать от дома любопытных, оберегая их души от опустошения…

— Марио, иди домой, мне нужна помощь, — громко закричала женщина с корзиной, полной выстиранного белья.

На ее крик никто не отозвался.

— Вот бездельник, опять пошел на рынок мешки подтаскивать! Деньги ему, видите ли, нужны! Музыкой хочешь заняться, а мне помогать, кто будет? — продолжала выкрикивать женщина, злясь и грозя кулаком. — Ну, лучше дома тебе не появляться — выпорю!

А Марио, прижавшись к забору заброшенного дома, испуганно смотрел на озлобленных ребят с палками в руках, стоявших напротив. Они требовали плату за то, что он проходил по улице, ведущей к рынку. Марио каждый день подрабатывал там грузчиком и от этой тяжелой работы на спине у него вырос горб. За это над ним и насмехался постоянно самый старший из ребят — Антонио, который считал эту улицу своей. Заплатить было нечем: Марио жил бедно с матерью и пятью братьями, их отец погиб. Ребята, чувствуя свою безнаказанность, смеясь и обзывая его горбуном, стали кидаться камнями, больно попадая то в грудь, то в живот. Мальчик не заплакал, лишь упрямо сдвинул брови и медленно передвинулся вправо. Нащупав в заборе сломанную доску, как раз в тот момент, когда Антонио замахнулся на него палкой, нацеливаясь попасть по руке и сломать ее, Марио проскользнул в дыру и оказался во дворе проклятого дома, ребята протиснулись следом. Мальчик, как и все жители его городка, боялся этого места, но быть забитым палками и камнями для него было куда страшнее, поэтому он, не раздумывая, вбежал в сломанную дверь заброшенного дома, и, захлопнув ее за собой, подпер доской, валявшейся рядом.

— Ничего, мы подождем! Выйдешь когда-нибудь или тебя там съест приведение! — злобно смеясь, закричали на крыльце хулиганы, стуча в дверь.

Марио немного успокоился, понимая, что обидчики побоялись войти в дом, но тут же обреченно вздохнул: обратный путь через дверь невозможен, надо подниматься на второй этаж. Может, призрак ничего не услышал, и тогда удастся перелезть через окно на ветку кривого дерева, растущего рядом, и незаметно убежать. Марио внимательно огляделся: дневной свет еле-еле пробивался через грязные стекла окон, делая заброшенный дом еще более мрачным, привидения видно не было. «Может, призрак появляется только по ночам?» — попытался успокоить мальчик сам себя и, коснувшись рукой треснувших, холодных перил, похожих на кости мертвеца, и стал медленно подниматься на второй этаж. Давно отвыкшая от шагов людей лестница под его ногами, словно оживая и жалуясь на свою судьбу, стала издавать странные звуки. Первая ступень протяжно затянула э-э-э-эх, вторая, словно от боли, заскулила о-о-о-ой, третья раздраженно затараторила тра-та-та-та. Наступив на четвертую Марио замер, заметив, как прогнулась под ногой источенная жуком короедом верхняя доска ступени. Если доска проломится, то громкий треск привлечет внимание призрака, а мальчик этого не хотел. Медленно убрав ногу, Марио приготовился перешагнуть ее, но выпрямившаяся доска потревожила загнутый, проржавевший гвоздь, заставив его пошевелиться. «Дзыыыынь!» — недовольно заворчала отлетевшая шляпка проржавевшего гвоздя. Марио вздрогнул, ощутив, как что-то больно воткнулось в него, и с громким визгом понесся по лестнице. Ступеньки затрещали все разом, перебивая друг друга, словно возмущаясь, что их побеспокоили после стольких лет забвения, да так громко, что мальчику показалось, что он оглох. Перепрыгнув последнюю ступень лестницы, он очутился в мрачном коридоре. «Уфффф…» — облегченно вздохнула лестница, и дом снова наполнился тишиной. Боязливо оглядываясь и тяжело дыша, мальчик прислушался: не было слышно совсем ничего, как и никого не было видно, только столбики пыли взвились вверх и плавно опускались обратно, растворяясь в мутном свете солнечных лучей, дом словно замер в ожидании чего-то. Марио нерешительно подошел к одной из дверей и осторожно толкнул ее: дверь резко заскрипела, потом застонала, как будто, устав находиться в одном положении, распрямлялась. Мальчик робко перешагнул порог: пыль покрывала стол, стулья, шкафы, словно пушистые накидки, паутина в углах комнаты висела тонким полотном забвения, трещины на старом зеркале, висевшем на стене, напоминали узор отчаяния, словно кто-то ударял по нему, вымещая ярость. Кровать около стены, накрытая плюшевым покрывалом с бахромой и брошенной сверху подушкой, казалось, ждала своего хозяина. В тишине коридора раздалось негромкое бормотание, что-то зашуршало по стенам и ощутилось легкое дуновение холода по ногам. Вздрогнув от ужаса, Марио бросился под кровать. Стянув покрывало до пола, он спрятался и затаился, стараясь даже не дышать, но вдруг заметил какое-то свечение. Красивая, хрустальная шкатулка тускло мерцала под слоем пыли около стены, рука мальчика сама потянулась к ее крышке.

— Не смей! Не открывай, не надо! — раздался скрипучий голос, заставивший мальчика отдернуть руку. — И вылезай из-под кровати, не послушаешься — вытащу за ногу!

Марио стряхнул внезапно напавшее на него оцепенение и, чихнув от попавшей в нос пыли, дрожа, медленно высунул голову: призрак висел в воздухе и смотрел на него.

— Ты меня съешь? — стуча зубами, прошептал мальчик. — Я не хотел ничего забирать…

— Я не ем детей! Просто увидел, как ты здесь оказался, и жалко стало, видно заступиться за тебя некому, раз решил спрятаться здесь, — прервал его призрак и горестно вздохнул, — тебе повезло, что не успел открыть шкатулку, она проклята и забирает из души человека все хорошее.

— Тогда зачем тебе она? Почему не разобьешь? — Марио не знал чего ему бояться больше — призрака или шкатулки, что была у него за спиной и про которую рассказывали ужасные вещи.

— Уничтожить ее не в моих силах, я просто охраняю дом, чтобы люди не пришли сюда и ''ларец зла'' не опустошил их души, так же как и мою.

— Так ты алхимик? Тот, который жил здесь раньше? — мальчик вылез из-под кровати, притяжение ларца становилось все сильнее, и он побоялся, что не устоит перед ним.

— Да…

— А это больно? Больно когда тебе опустошают душу? — Марио немного успокоился и уже с любопытством посматривал на бестелесного алхимика.

— Неприятно… В груди появляется ощущение холода и ты перестаешь чувствовать боль, счастье, ничему больше не радуешься, — вздохнул опять призрак.

— А как же ты здесь живешь?

— Призраки не живут, они лишь существуют, — погрустнел алхимик, — одиноко мне очень и по музыке соскучился… давно ее не слышал, а когда-то я так любил танцевать!

Алхимик прикрыл глаза и начал делать в воздухе танцевальные движения, вспоминая прежнюю жизнь, а Марио, наблюдая это, о чем-то задумался.

— Отпусти меня домой, — робко попросил он.

— Я тебя не держу, — усмехнулся призрак и тут же спросил, — а может, еще поговорим? Сюда давно никто не заходил, расскажи, что происходит там, за стенами моего дома.

— Ты совсем не страшный, я приду к тебе завтра и обо всем расскажу, — уверенно пообещал мальчик, направляясь к окну, — только скажи ступенькам, чтобы скрипели не так громко, а то мне страшно.

— Они не со зла, просто отвыкли от людей, — объяснил призрак и строгим голосом приказал: — Иди вниз!

— Хорошо, — растерянно прошептал мальчик, не решаясь перечить привидению и не понимая, как теперь попадет домой.

Марио спустился по притихшим ступеням, и, убрав доску, подпиравшую дверь, протянул руку к ручке, но дверь открылась сама. Присевшие от нечего делать на траву возле крыльца, обидчики, обрадовались и, сжав кулаки, бросились вперед. Мальчик приготовился защищаться, но вдруг ребята остановились и побледнели. Марио удивленно посмотрел на них и оглянулся: призрак висел сзади и, грозно сдвинув брови, смотрел на хулиганов. Облегченно вздохнув, мальчик махнул алхимику рукой, и смело зашагал к воротам — теперь никто не посмеет смеяться над ним.

Марио перестал подрабатывать на рынке, и каждый день уходил в заброшенный дом. Он брал с собою скрипку, которую подарил ему отец и там учился играть на ней, а призрак помогал ему. Взмахом прозрачной руки, он перелистывал ноты и следил, чтобы Марио не фальшивил, объясняя, как правильно держать смычок. Мама мальчика, наблюдая, как ее сын все больше отдаляется от семьи, лишь не одобрительно качала головой, но ничего не говорила. Да и что она могла сказать тому, кто подружился с проклятым алхимиком, который когда-то заключил сделку с дьяволом? Антонио и его компания, завидев Марио, переходили на другую сторону дороги и с опаской провожали его взглядами, грозя вслед кулаками. Мальчик не обижался на них, ведь они, как и его семья, не понимали, что все люди разные: кто-то умеет драться, а кто-то умеет слышать музыку.

— Пойдемте со мной, послушаете, как я научился играть, — стоя у ворот заброшенного дома, предлагал Марио, оглядываясь на ребят.

Но они убегали прочь, боясь даже разговаривать с ним.

Заколотив окно в комнате с ларцом досками, мальчик с согласия призрака закрыл ее на замок, а ключ выбросил, чтобы никто не смог добраться до хрустальной шкатулки. В свободное от занятий время, Марио починил дверь и лестницу, смазал петли, покрасил рамы. Проклятый дом понемногу оживал, отражая новый день в своих вымытых стеклах радостными бликами солнечных лучей, ведь теперь вместо пронзительного скрипа и громкого стука из него доносилась приятная музыка. С опаской заглядывая в незапертые ворота, люди с удивлением наблюдали как в открытых окнах, иногда мелькал сам алхимик. Закрыв глаза, он, улыбаясь, танцевал, потому что в груди снова ощущал тепло. Жители города перешептывались, что теперь Марио и призрак часто посиживают на крыльце, распевая забавную мелодию, придуманную мальчиком, или просто разговаривая, смотря, как кудрявые барашки облаков плывут по небу. Заброшенный дом перестал пугать людей и это не удивительно, ведь если когда-то зло отняло у тебя частичку души, то добро обязательно поможет вернуть ее обратно…

Отдай мне любовь, и мечту, и тепло,

Без них проживешь сотню лет или зим…

Но призраком жить, без души, тяжело,

Не знает он счастья, никем не согрет…