Финал
Финал Реализм
Я знаю — сейчас ты живешь у моря. Не того моря, что лениво перекатывает обласканные солнцем волны и приветливо расстилается в блаженной утренней неге.
Тебя влечет прохлада. Ты подставляешь лицо порывистому ветру, улыбаешься, словно говоришь: «Ну, давай, еще сильнее! Покажи мне, на что способен!» Он хлещет тебя по щекам, отчаянно треплет волосы, почти срывает одежду, а ты продолжаешь приходить на берег каждое утро и снова улыбаешься ему.
И он уже ждет, чувствует твое приближение, подталкивает в спину. Но теперь не норовит сбить с ног, не обдает колким песком, а кружит около, подхватывает, нежно выдыхает в лицо, заставляя прикрыть веки. И робкие лучи солнца проглядывают все чаще, блики теплой радости рассыпаются по волнам, шум прибоя затихает, и ваше дыхание сливается где-то в бесконечности. Вы дышите свободой, и вас неодолимо влечет друг к другу.
Помнишь, как ты призналась мне, что любишь ветер?
— Он наполняет меня вдохновением, — сказала ты.
— Ветер тревожит. Он беспокоен, непредсказуем…
— Он независим и неудержим — это пугает тебя. Попробуй просто ему не сопротивляться.
Прячась от солнца, я обматываю голову тюрбаном как арабский бедуин и кутаюсь в огромное парео, больше похожее на простыню. Ты с интересом разглядываешь меня.
— Не против, если я сфотографирую тебя там, на берегу.
— Прямо в этой простыне? — усмехаюсь я.
— Да. Ты великолепно смотришься.
— Смеешься?
— Нет. Я серьезно.
— Ну, какая из меня модель?
— Не будь моделью, будь собой.
Пожимаю плечами.
— Тогда пойдем, — ты протягиваешь руку, приглашая.
Я озираюсь на нашу компанию, отчего-то волнуясь, позволяю увести себя подальше от всех.
— Может, сделаем фото в стиле «ню»?
И снова не шутка. Меня смущает такая непосредственность.
— Нет… Не сегодня, — русую на лице бесшабашную улыбку.
Ты усаживаешь меня на песок.
— Оголи плечо… Вот так, еще немного. Пускай будет видна грудь. Не держи такую балетную осанку, расслабься. И не надо смотреть в объектив и натужно улыбаться.
Ты проводишь теплой ладонью между лопаток, поправляя спину, драпируешь складки парео на животе. Мои щеки горят, а сердце дрожит.
— Я никогда не позировала профессиональному фотографу…
— Не такой уж я профессионал. В первый раз снимаю вне студии, при естественном свете. До этого все портреты были студийными. И мне интересно, что же получится.
— Значит, надо постараться не испортить картинку, — снова вымученно улыбаюсь и пытаюсь прикрыть грудь.
Вижу, что тебя забавляет мое смущение.
— Перестань, — ты останавливаешь мою руку. — Лучше сними с себя все лишнее.
— В смысле?.. Зачем?..
— Выглядывает, просвечивается — ломает стиль. И кольцо тоже сними. Оно не из той эпохи. В тебе сейчас есть что-то испано-бразильское или египетское — загар, волосы, взгляд…
Подчиняюсь. Отвернувшись, быстро сбрасываю купальник и снова заворачиваюсь в парео.
— Так, хорошо. Чуть подайся вперед… Умница…
Частые щелчки фотоаппарата усиливают волнение. Не покидает ощущение, что на меня с разных сторон смотрят сотни глаз. Ты снова подходишь, поправляешь мне голову.
— Расслабь губы, приоткрой немного…
Налетевший ветер сбрасывает с меня покров.
— Не шевелись! — ты быстро отходишь, делаешь несколько кадров, затем приближаешься и садишься рядом.
Сердце вот-вот выскочит, но я не в силах пошевелиться. Ты проводишь пальцем по моим губам и целуешь. Голова кружится, и я опускаюсь на теплый песок…
Что это?.. У меня за плечами четыре года замужества. Все полюбовно, стабильно, традиционно… И тут появляешься ты…
Легкий ветер гулял в тени сосен, и море простиралось рядом. Наши мужчины возились с костром.
Мы с тобой едва знакомы. Я здесь с мужем, ты — с кем-то из его друзей (или мне это только показалось?) Точно помню, что ты представилась сама:
— Меня зовут Марта.
— А я — Мария. Ты — фотограф? — задаю глупый вопрос, замечая у тебя в руках аппарат с серьезным объективом.
Улыбнувшись, киваешь в ответ. По-северному неяркая, немногословная. Взъерошенная мальчишеская стрижка, длинные ноги, к розовой коже не прилипает загар. Мне нравится наблюдать твою смелость и естественность. Когда ты плаваешь нагишом, в этом нет ни вызова, ни позерства. Лишь свобода и раскованность, которых мне всегда не хватало. Я завидую, а, может, ревную?
Мы такие разные, но моментально находятся общие темы, и беседы увлекают нас. Рядом с тобой можно долго молчать, и это не выглядит повисшей, затянувшейся паузой, которую нужно заполнять пустой болтовней. Бродим вдвоем по пляжу, вдыхаем море. Вижу, что вызываю у тебя интерес, и волна притяжения захватывает меня.
И вот сейчас ты совсем близко. Целуешь, и я отвечаю. Сдуваешь песок с моих сосков, они сжимаются, становятся похожими на закрученные ракушки. Пальцы нежно скользят по животу и бедрам. В твоих прикосновениях нет извечной мужской настойчивости, они зовут, приглашают, и, вместе с тем, изучают — смело и осторожно.
Смущение отступает. Я следую зову тела и тоже хочу изучать тебя — впитывать солоноватый вкус тонко изогнутых губ, прохладу кожи, скользить щекою вдоль мягкого живота, проникать в лоно, ощущать его сладковато-терпкий волнующий запах.
Мы словно зеркала, отражающие друг друга — переплетены чувства, угаданы желания. Жар тела уже не унять, волна неудержимо поднимается из самых укромных глубин, нарастает и несет нас на гребне, ломая оковы разума, высвобождая чувства, вызывая слезы восторга.
По-кошачьи вытянувшись, ты перекатываешься на бок, спиной ко мне. Медленно, едва касаясь кончиками пальцев, обрисовываю линию твоего позвоночника, ныряю в ложбинку талии, плавно очерчиваю склоны бедра.
— Я всегда считала, что женщины, которым… нравятся женщины, должны быть… мужеподобными, что ли… А ты…
— Кто сказал, что мне нравятся женщины? — ты поворачиваешь голову. — Мне нравишься ты. Я люблю глубоко проникать во все, что вызывает мой интерес.
— Ну и как? Интерес не пропал? — задаю очередной глупый вопрос.
Я и сама знаю сейчас все ответы. Догадываюсь по твоим глазам, да и собственные чувства не обманывают.
— Нет, не пропал. Ведь он взаимный, я не ошиблась?
— Не ошиблась. Но у меня раньше никогда…
— Можешь не продолжать. У меня тоже. И, возможно, никогда больше не случится. Это момент, который нельзя упускать. Согласна?
Киваю.
— Тогда пойдем плавать!
Вода для меня всегда нечто особенное. Она чувствует и вбирает настроение, состояние. Сейчас она мягкая, податливая, открыто-прозрачная.
— Ты плаваешь как дельфин, — замечаю я. — Занималась в детстве?
— Почти угадала. Мои предки были дельфинами.
— Правда? — посмеиваюсь.
— У каждого человека есть предки среди животного мира или, как еще говорят, тотемное животное. Другое дело, что не каждый это замечает за собой. Но внешняя схожесть почти всегда угадывается. У многих народов есть ритуал почитания того или иного животного. И если верить, и считать себя единокровным с тотемом, то определенное животное никогда не тронет тебя, всегда поддержит, поделится силой. Помнишь Киплинга?
— «Мы с тобой одной крови»?
— Именно, — улыбаешься ты.
— Интересно, а кто же тогда мои предки?
— В твоем случае внешнее сходство не имеет значения, важно внутреннее ощущение. Подумай, кем бы хотела быть?
— Не знаю… Хотелось бы оставаться собой и быть похожей на тебя…
— Значит, сейчас мы — дельфины. Плыви за мной!
Мы плыли навстречу закатному солнцу — глаза прикрыты, усталости нет. Время остановилось. Я чувствовала себя частью пространства. Текучесть воды, легкость ветра, жар солнца — все было во мне. Прежнее тело растворилось и преобразилось в нечто новое, исполненное силы, гибкости и безграничной свободы.
Когда выбрались на берег и стали одеваться, я вдруг вспомнила, что, «снимая с себя все лишнее», аккуратно завернула в купальник обручальное кольцо. Купальник — на мне, а кольцо…
Панически разрываю ладонями остывший песок.
— Мария, что?..
Ты догадываешься о случившемся по моему лицу, понимаешь, как это для меня важно, чувствуешь вину, помогаешь искать.
Нет, не найти… И что теперь?.. Что я скажу Ивану?..
Когда мы вернулись в лагерь, солнце почти село. Самое удивительное, что наше длительное отсутствие никого не смутило. Вероятно, время здесь текло иначе.
Все разбрелись по палаткам. Муж сопел рядом, а я так и не смогла уснуть. Мысли об утерянном кольце, о том, что и как я скажу Ивану, лихорадочно носились в голове.
А на следующий день наша компания разъезжалась. Прощание с тобой вышло скорым и размытым. Наверняка надо было что-то сказать, что-то очень важное, но все приходящие на ум слова казались фальшивыми, с языка слетало только: «Счастливо, удачи, обязательно спишемся…»
Друзья уезжали один за другим, я же намеренно долго собирала вещи, пока мы с Иваном не остались одни.
— Я вчера обручальное кольцо где-то потеряла… Пыталась найти, но не смогла … — наконец, бесцветным голосом призналась я, когда муж стоял ко мне спиной.
Несколько секунд Иван молчал, а когда обернулся, окинул меня тяжелым взглядом.
— Это дурная примета.
— Вань, я знаю… Но что же теперь делать?!..
Губы задрожали, глаза предательски наполнились влагой. Я отвернулась. Простояла какое-то время в надежде, что сейчас он подойдет, обнимет сзади за плечи и скажет: «Не горюй, Маняш, все будет хорошо». Но Иван молча погрузил сумки в машину и сел за руль.
Мы долго ехали вдоль прибрежной полосы. Я смотрела в окно, прощаясь с морем, и сердце терзали нехорошие предчувствия. Вдали, из синевы волн, показался дельфин. Его спина отражала солнце, он взлетал над жемчужными гребешками, описывая пологие дуги, уверенно и непринужденно играя силой и наслаждаясь этой игрой. За ним показались другие — такие же легкие и блестящие, они вторили своему вожаку, следовали за ним.
Невероятное спокойствие охватило меня, и тепло скорыми струйками разнеслось по венам.
— Смотри — дельфины, — произнесла я, улыбнувшись.
Иван бросил взгляд в сторону моря, затем — на меня, и его рука с рычага переключения передач скользнула на мое колено.
— Не горюй, Маняш. Все будет хорошо, — выдохнул он.
Я благодарно уткнулась ему в плечо.
Примерно через месяц пришло письмо: «Привет, Мария! Смотри, что у нас получилось *смайл*»
На фото я увидела женщину на прибрежном песке: смуглая кожа, узорная накидка, арабский тюрбан. Спокойная, благородная грация, взгляд устремлен в даль. Ее сестры — жрицы племени майя, братья — славные воины Атлантиды, она дочь морского царя и лесной русалки.
Внизу — подпись: «Обрученная с морем».
В комнату вошел Иван.
— Кто это? — спросил он, увидев фото.
— Не узнаешь?
Муж наклонился к монитору — огонек интереса бойко запрыгал в глазах.
— Маняш, ты?!.. Ничего себе!.. Какая ты у меня оказывается…
Я не сдерживала довольную улыбку.
На следующий день на столике в прихожей сияло новенькое обручальное кольцо, а под ним записка: «С любовью, твой Иван».
И я люблю тебя, мой Иванушка!
Я могу быть дельфином. Могу обернуться свободной птицей и ласковой кошкой. Ничего особенного — обычный дар, который, говорят, есть у всех. Дремлющий дар. Он таился глубоко внутри, но ты помогла мне выпустить его на свободу. Ты помогла мне понять, что когда слышишь негромкий зов и различаешь едва уловимый отзвук в своем сердце, не надо бояться следовать ему.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.