Экстрасекс

Даля Карловна Сернайте была женщина крупная и энергичная. Мужчин она презирала, романтикой брезговала, отчего приобрела нрав вздорный и тяжёлый. Служила она журналистом, писала о домашнем насилии, брачных аферистах и притеснении женщин.

Прочие её достоинства составляли жирные чёрные волосы, привычка носить растянутые свитера и джинсы на два размера меньше, обыкновение постоянно жевать дешёвые ириски и комната в доме, назначенном к сносу, да так и не снесённом.

Когда в городе появился экстрасенс, врачующий дамские сердечные раны, когда поползли шепотки о его «огромной мужской силе», Даля Карловна поняла: пришёл её час. Теперь-то она покажет, что к чему, выведет на чистую воду мужскую мафию, что засела в «Губернском вестнике», и, вообще, утрёт нос сексистам и шовинистам, главный из которых, конечно, сам экстрасенс. Экстрасекс, как презрительно определила она.

Журналистское расследование!

Ночи наедине с Великой паутиной, тайные встречи в злачных местах и притонах, включённый диктофон в сумочке… Ничего не понадобилось. Первая же пойманная за локоток офисная квочка, а Даля Карловна водила много знакомств с подобными курицами, на прямой вопрос сделала таинственное лицо и вручила визитку.

«Зиновия Максимиллиановна, диспетчер», прочитала Даля Карловна. Ничего более, кроме номера телефона, на лаковой картонке не было.

— Что это такое? — спросила Даля Карловна. — Что мне с этим делать?

— Именно то, что ты ищешь! — закудахтала визави. — Просто позвони, и тебе назначат встречу. Я за тебя так рада, так рада!..

— Чему это ты рада? — поинтересовалась Даля Карловна, но квочка в ответ только складывала ладошки и умильно улыбалась.

Что она себе возомнила? Дура, как есть дура! Впрочем, всякая дура, если уметь, приносит профит.

Выйдя за дверь, Даля Карловна вынула мобильник.

— Да? — басом откликнулась трубка.

— Мне Зиновию Максимиллиановну, — решительно сказала журналистка.

— Я слушаю, говорите, — органом прогудела диспетчер.

— Я слышала, вы помогаете при женской неустроенности, — добавив в голос неуверенности, сказала Даля Карловна. — Понимаете, я...

— Понимаю, — отрезала Зиновия Максимиллиановна. — Приходите.

Продиктовала адрес и отключилась.

Обитала диспетчер в тесной однушке, но в историческом центре. Нажимая кнопку звонка, Даля Карловна ожидала увидеть монументальную даму, но у пожилой хозяйки оказалось вполне субтильное сложение, и Даля заподозрила, что её водят за нос.

— Здравствуйте, — вежливо сказала она. — Мне бы Зиновию Максимиллиновну.

— Входите, — ответила хозяйка, и все сомнения отпали.

Странно, но никакой толпы тоскующих просительниц в квартире не оказалось. Уж не обманула ли её квочка?

— Я слышала, — начала Даля Карловна, — есть экстрасенс...

— Есть, — от голоса Зиновии Максимиллиановна закачались подвески старинной хрустальной люстры, а стёкла в серванте жалобно звякнули. — Подождите минутку.

На стол лёг гроссбух.

— Я не гонюсь за модой, — гордо сказала Зиновия Максимиллиановна, — все записи веду на бумаге. По старинке, зато надёжно.

— Какие записи? — не поняла Даля Карловна.

— Вы же хотите попасть на приём к маэстро? — строго посмотрела на неё хозяйка. — Для этого существует очередь.

— Но мне только поговорить...

— Всем поговорить, — оборвала её Зиновия Максимиллиановна. — Потом беспорядок и, извините, драки.

— Но у меня...

— У всех, — веско сказала диспетчер. — У всех проблемы. Милочка, есть же правила, есть определённый порядок. Короче, вас записывать?

— Да, — сдалась Сернайте.

— Вот и хорошо, — сказала Зиновия Максимиллиановна и достала старомодную чернильную ручку. — Фамилия, имя, отчество? Год рождения?..

— Ваш номер, милочка, — сказала, наконец, диспетчер и вручила Дале Карловне бумажную полоску. — Адрес не даю, вам позвонят. Уж не обессудьте, для новых клиентов у нас испытательный срок. Служба наша, — произнесла она с особой торжественностью, — тонкая и деликатная. Маэстро приходится менять адреса. Попадаются, знаете ли, аферистки...

— Да, да, действительно, — как под гипнозом кивала Даля Карловна каждой фразе хозяйки. — Постойте, какой номер?! — попробовала она возмутиться, но в прихожей закурлыкал дверной звонок, и Зиновия Максимиллиановна повлекла её к выходу с неожиданной для своих возраста и габаритов силой.

На площадке мялась дамочка с перманентом и тоскливо-фиолетовыми тенями вокруг глазам.

— Ах, я бы хотела… — заблеяла она, выпуская Далю Карловну из квартиры.

— Конечно, Эльжбета Давидовна! Для вас — всегда! Хотите, значит, получите!.. — услышала журналистка, спускаясь по лестнице. Потом дверь захлопнулась.

Внезапно Даля Карловна почувствовала себя бедной офисной наседкой. От напора Зиновии Максимиллиановны гудела голова и ёкало в селезёнке. Бабство какое… Собраться! Она не какая-нибудь там гусыня!..

На улице Даля Карловна внимательно рассмотрела квиток. Узкая бумажка делилась на две части. В левой половине на лазерном принтере было напечатано: «Мы помним о Вас. Мы решим все Ваши проблемы! Не волнуйтесь и ждите, маэстро обязательно свяжется с вами» — и дата. Справа размашисто — три цифры от руки: семёрка, тройка и ноль.

— За модой она не гонится, — пробормотала Сернайте и задумалась. Дата ей не понравилась. Выходило, что жуликоватый экстрасекс мог принять её только через три недели. Откуда у неё столько времени? Сексистская мафия мечтает усадить её в лужу! Как узнать адрес? Дело у них поставлено на поток, вон, гроссбух какой толстый. Значит, этой ночью экстрасекс тоже на посту. Значит...

Эльжбета… как её?.. Давидовна! Очевидно, она — давняя клиентка и должна знать, когда и где.

Даля Карловна уселась на скамеечку в сквере напротив и приготовилась ждать. Эльжбета скажет ей всё. И не таких обламывали.

Через десять минут она забеспокоилась, через полчаса стала злиться. Никто не входил и никто не выходил из заветного подъезда. Час спустя Сернайте поняла, что Эльжбету Давидовну ждать уже не стоит. Ну, аферисты!.. Но диспетчер и экстрасекс должны, не могут не встретиться! Неужели они доверятся проводам? В таком важном деле?

Даля Карловна засопела и полезла за телефоном.

— Максимушка? — обманчиво-ласково осведомилась она, дождавшись соединения.

— Бур-бур, — плаксиво ответили в трубке.

— Приезжай, зайчик...

— Бу-бур-бур?.. Бур-бур.

— Ты же меня знаешь, Максимушка, — сказала Даля Карловна. — Мало не покажется. В общем, через двадцать минут жду тебя, — кинув взгляд на угол дома, она назвала адрес. — И не вздумай опоздать!

— Бур-бур? — заискивающе спросил далёкий Максимушка.

— Нет! — рявкнула Даля Карловна. — Двадцать, вернее, уже девятнадцать минут. Жду. Отбой!

Через семнадцать минут рядом тормознула потёртая иномарка. Из неё вылез жеманный Максимушка и ломаной походкой потопал к Дале Карловне.

— Ну, Да-аля!.. — прогундосил он. — Ну, ты понима-аешь, что..

— Ключи! — без предисловий распорядилась Даля Карловна.

— Но, Даля! Это же маши-ина… а если что?

— Ничего, — обнадёжила его Сернайте. — И иди, иди уже!

Выпроводив несчастного Максимушку, Даля Карловна загнала авто вглубь сквера и погасила огни. Ночка намечалась интересной. Ничего, экстрасекс за всё ответит!

Стемнело, зажглись фонари, а окна в квартире Зиновии Максимиллиановны, наоборот, погасли. Дневная жара ушла, зато проснулись комары. Даля Карловна материлась сквозь зубы, воюя с кровососами, поднимала окна в салоне, потом, устав от духоты, опускала снова, и так полночи. Нет худа без добра, справедливо рассудила она, и в каждом неудобстве скрыта выгода: гадкие твари помогали не спать. Часы тянулись, как ириска. Даля Карловна сжевала один пакетик конфет и вскрыла второй.

Всё когда-то кончается. Интуиция не подвела: перед самым рассветом в нужном окне загорелся свет, а ещё через несколько минут у подъезда остановился старый жигулёнок. Даля Карловна затаила дыхание.

Запел домофон. Из подъезда вышла Зиновия Максимиллиановна с пакетом в руках, который и подала в открытое окно автомобиля. Вот оно!

Жигулёнок тронулся. Даля Карловна выждала, пока диспетчер вернётся в подъезд и осторожно вырулила на проезжую часть.

Улицы были пусты, курьер никуда не торопился и не пытался свернуть в тайную подворотню. Так, гуськом, они доползли до окраины города. Легковушка затормозила у бывшего детского сада. Остатки лепнины на тумбах забора изображали зайчиков, белочек и почему-то бегемотиков. Само здание пряталось среди старых лип. Новые хозяева сделали ремонт, и на второй этаж вела теперь металлическая лестница с коваными перилами. По ней, помахивая пакетом, курьер поднялся наверх.

Звонко щёлкнул за ним замок, и тишина раннего утра снова вступила в свои права. Лениво чирикали в кронах пичуги, комары куда-то пропали. Дверь выглядела внушительно. Не штурмовать же? Тоже, ниндзя нашли… Ничего, ей не привыкать ждать! Найти бы скамейку почище...

Проснулась Сернайте от гула голосов. По дорожкам, гудя шмелями, ходили женщины и вели глупые разговоры. Типичные клуши! Расфуфыренные, как на праздник, и все как одна с выражением надежды и предвкушения на лицах.

— Я так волнуюсь, так волнуюсь, Агриппина Вацлавна!

— И не говорите, Розалия Евлампиевна!

Дверь, куда вошёл утром курьер, отворилась, оттуда выглянула мордашка в кудряшках и объявила: — Номер двести шестнадцать, проходите!

Одна из квочек, пергидролевая блондинка в брючном костюме, подхватилась, взлетела по гулким ступеням и юркнула внутрь. Далю Карловну передёрнуло. Быть номером? Бежать, как собачка за конфеткой? И к кому бежать? К жулику, который наживается на несчастьях сестёр? А ведь они все её сёстры, хоть и дуры набитые. Ну, уж нет!

Даля Карловна поднялась и решительно направилась к лестнице.

— Вы куда, женщина? — окликнули её на третьем шаге.

— Какой у вас номер, дама? — нервозно спросили у самой стены.

— Вас здесь не стояло! — запричитали в несколько голосов, как только она взялась за поручни.

Даля Карловна сплюнула коричневым, сообщила, не оборачиваясь: — По делу, — и ступила на лестницу.

Лучше бы она поторопилась.

— Не пускайте её, девки! — раздался клич. — Бей самозванку!

Даля Карловна рванула с места, но поздно. На площадке между этажами её настигли, схватили за волосы и потащили вниз. Даля Карловна кричала, ругалась, отпихивалась, колотила кулаками окруживших её красных, злых тёток, даже кусалась, но только распалила очередь.

— Паскуда! — выдохнули сёстры.

Её начали бить. Первый удар пришёлся в глаз, затем в нос, в ухо, потом мир со звоном раскололся и пропал.

Страшная сила — женщины в поисках любви.

— Эй, ты кто? Что здесь делаешь?

Сернайте с трудом разлепила веки. Грудь и бока болели, голова трещала, а в носу хлюпало. Спина горела, словно истыканная иглами. Даля Карловна огляделась сквозь щёлочки глаз: вокруг лезли в небо колючие кусты шиповника, сверху свисали пыльные ветви.

Побили и бросили тут. Ну, курицы!..

— Эй, что молчишь? — голос штопором вкручивался в мозги.

Рядом сидел на корточках смуглый мужичонка в спецовке и тюбетейке. Дворник? К нижней губе прилипла замусоленная сигарета. И как только держится? Сигаретный дым лез в ноздри, Даля Карловна закашлялась, и от боли потемнело в глазах.

— Плохо… — выдавила она.

— Ай, бедный, глупый женщина! — цокнул языком дворник. — Зачем без очередь полез?

Он положил Дале Карловне на лоб узкую руку, правую, а левую на грудь, и боль внезапно отступила.

— Экстрасекс здесь, — прошептала Даля Карловна, — жулик...

— Эй, зачем ругаешься? — сказал мужичонка. — Обижаешь.

— Все вы, мужики, жулики. Скорую вызови. Или телефон дай, я сама.

— Поздно скорая, — покачал головой мужичонка. — Ты совсем плохой, не успеть скорая.

Он показал левую руку.

Кровь… Дале Карловне стало дурно.

— А? — язык не слушался. — Это ты… Экстрасенс — ты!.. По… звони.

— Время твой пришёл, — сказал экстрасенс. — Рано пришёл. Я помогу. Это опасно, да, но тебе можно. Выбирай, да?

Что он говорит? Что выбирать?

Кусты и вечернее небо растаяли. Даля Карловна сидела в резном кресле, талию стягивал жёсткий корсет, и было трудно дышать.

— Выпейте, маркиза, — граф де ля Корде подал ей бокал с красным вином. Блик от свечи танцевал на хрустальных гранях.

— Вы так учтивы, — Даля Карловна пригубила. Вкусно.

— Вы прелестны, маркиза! — воскликнул граф. — Я хочу вас!

— Вы хотите мои деньги, граф, — произнесла Даля Карловна.

— Нет! Вас, только вас!

Граф порывисто стиснул её сзади. Даля Карловна охнула:

— Осторожнее, что вы делаете...

— Я сейчас, сейчас, — де ля Корде распустил шнуровку, Даля Карловна свободно вздохнула. Немножко любви — право, не слишком большая плата за облегчение!

— Вы моя, маркиза, — выдохнул граф и развернул её лицом к себе. — Моя!

Ну и вонь! Он что, никогда не чистил зубы? Далю Карловну затошнило. Зал, гобелены, старинное оружие на стенах, огонь в камине — всё исчезло.

— Ты не выбрал, женщина, — сказал экстрасенс. — Совсем плохой граф?

— О...

Океан бессильно бился в утёс под ногами. Ветер бросал в лицо солёные брызги, раздувал юбку, пробирался под меховую душегрейку. В кубках плескалось вино, мясо горами лежало на неструганом столе, истекало горячим жиром.

— За Густаффсона Счастливого, за удачу в походе! — грянули грубые голоса. — За красавицу Бирну!

— За вас, моя дружина! — проревел кряжистый мужик рядом с Далей Карловной. Рыжая борода была заплетена в косицы, распахнутую на груди кожаную рубах усеяли бронзовые бляхи. По кушаку, вышитые золотом, бежали диковинные двери. Богат и славен Густаффсон Счастливый! Прекрасна его избранница, обильно чрево её, лёгкими будут роды.

Сдвинули кубки, выпили кислого вина. Ещё и ещё, и пусть сердце веселится!

Ушли дружинники, пожелав доброй ночи. Жарко горит очаг, вино горячит кровь. Время любви!

Даля Карловна, прекрасная Бирна, стояла покорно, ждала. Чёрен волос, но Густаффсон Счастливый обещал снять голову каждому, кто посмотрит на неё косо. Он любит её, он нежен настолько, насколько возможно для викинга.

Счастливый выдернул фибулы на плечах, сарафан упал к ногам Дали Карловны. Жарко… Счастливый задрал её юбку, опрокинул на мягкие шкуры.

— Обильная женщина, — сказал он, навалился, придавил к ложу, — наполню твоё чрево!..

Он красив и могуч как Тор, мудр как Один, он...

По рыжим кудрям Густаффсона Счастливого ползали жирные вши. Даля Карловна задохнулась от омерзения...

— Глупый женщина! — рассердился экстрасенс. — Скоро совсем уйти, в нигде! Последний смотри!

Пламя костра лениво поедало сухие ветви. Звёзды как искры плясали в небе. Кричала ночная птица.

Чернокожий человек напротив довольно смотрел на Далю Карловну. Шкура, опоясывающая его бёдра, вздыбилась, не скрывая стать.

— Хорошая женщина, — сказал он. — Белая женщина, подарок предков.

— Слабый мужчина, — ответила Даля Карловна. Сказать она хотела больше и иначе, но слов не хватало. — Возьми, если сможешь.

— Боар сильный, — не согласился чернокожий. — Боар сможет!

Он прыгнул с места, через костёр, сорвал с неё передник. Нет, она не станет сдаваться просто так! Даля Карловна схватила головню и ткнула её в лоснящееся чёрное лицо, в оскаленный рот.

— Аха-ха! — закричал Боар и выплюнул зуб. — Сильная женщина! Я йору, я сильнее!

Он прижал Далю Карловну к земле и вошёл в неё. Она билась и царапалась, а он только смеялся.

Здесь на Далю Карловну снизошло спокойствие. Они похожи, и не только именами. Он будет её мужчина. Отныне и навсегда.

Боар — могучий лесной кабан. Его боится аката-гиена, обходит стороной амотекун-леопард и даже кинниун-лев опасается его клыков.

— Я — Боарене! — крикнула Даля Карловна, села на Боара верхом и скакала так до рассвета.

Утром Боар убил и сжёг чёрного петуха — в благодарность богам, и чтобы род его не прервался.

— Глупый женщина, — сказал экстрасенс, — чуть не опоздал.

Он закрыл глаза Дале Карловне, снял тюбетейку, вытер ею мокрое от пота лицо и долго сидел, глядя на мёртвую женщину.