18/

Вечером в дом Ивана заявился Николай.

«Нет, все-таки определенные закономерности существуют даже в этом проклятом месте, — подумал Валерий. — Например, этот тип никогда не стучится».

Николай расселся на лавке, скинул сапоги и стал рассматривать мозоли. Самые заскорузлые он отрывал и кидал под лавку. Валерий наблюдал за ним молча, с брезгливостью, и ждал, что будет дальше. Имелось маленькое сомнение — заговорит ли кто сам в этой деревне о чем-либо, если никакого разговора не навязывать… Прошло с полчаса. Гость обулся, вопросительно уставился на Валерия и спросил:

— Ну?

— Что, ну?

— А, ничего, — сказал Николай и направился к двери.

— Ты что, приходил, чтобы мозолями своими похвастаться?

— Нет. — Николай обернулся.

— А зачем?

Гость наморщил лоб, что-то вспоминая:

— А… совсем забыл. Пойдем завтра на Чумное озеро?

— Зачем?

— Так просто. Место красивое. И рыбы много.

— Там что, чума?

— Нет, конечно. Болото Чумным называется. Трясина такая. Дрягва. По ней ходить можно, но если провалишься, то сразу… — Николай провел рукой над макушкой. — А по болоту и озеро назвали. Берег у него с одной стороны твердый. Ольха черная растет. Лозовые кусты.

— Далеко до него?

— Не знаю. Километров пять-шесть.

— Столько топать, чтобы на ольху посмотреть?

— Рыбы наловим. Зимой что есть будешь?

Валерий пытался сообразить, какой интерес движет этим человеком. Хочет помочь ему выйти из болот, или банально утопить? Понятно одно — он что-то задумал.

— Дед Сом болтал, к озеру этому рыбачок наладился ездить. На самодельном вездеходе.

«Ах, вот зачем он пришел. Принес благую весть». — Но что-то упорно настораживало Валерия, и он решил сдержать эмоции, спрятав задрожавшие пальцы в карманы.

— Поживиться можно, — продолжал Николай и отвел взгляд в сторону. Но затаенная улыбка выдавала, что, несмотря на странную прелюдию, визит имеет конкретную цель.

— Глупости, — сказал Валерий как можно более равнодушно. — Кто тебе что даст. Разве что окурок?

— Любая мелочь может оказаться полезной. Профессор вон — из яблочного огрызка сад растит…

— Ну, да, конечно… — Теперь уже стоило согласиться. А то возьмет, чего доброго, да уйдет. — Только по утрам я спать люблю долго. Не проснусь сам…

— Так я разбужу, — повеселел Николай и шумно потопал к выходу. — Ну, тогда… до завтра?

— Пока-пока…

Утром он проснулся от чьих-то шагов. В избе хозяйничал Николай.

— Ну, ты даешь! — Гость раздраженно шарил по полкам, открывал и закрывал шкафчики. — У тебя же ничего пожрать не заготовлено…

— Как ты вошел? — спросил Валерий недружелюбно. — Я вчера дверь на засов запер.

— Прутиком сдвинул. — Николай остался невозмутимым. — Надо же, сколько дней прошло — и ни грибов, ни ягод. Ничегошеньки. Так и будешь в прихлебалах ходить?

— Мисос же ходит?

— У Мисоса всего навалом, а ходит он от головы нездоровой. Ты попроси у него хотя бы грибов — он тебе сто вязанок притащит.

— Надо будет — попрошу.

— А может и откажет. От настроения зависит.

— Так научил бы. Как уловить или создать это правильное настроение?

— Вот еще… У самого руки-ноги есть.

— Да ленивый я больно. В магазинах привык отовариваться.

— Ладно, хватит трепаться, идем, что ли…

Путь к Чумным болотам не был путаным. Сначала, как отмечал про себя Валерий, шли на восток, причем больше не по мхам, а по гряде, которая то расширялась немного, то сужалась до полуметра, а то и вовсе исчезала бесследно.

— В стороны не сворачивай, — предупредил Николай, сразу взявший на себя роль инструктора, — там — зыбуны. И слева, и справа.

Потом коса кончилась. Пришлось заготовить трехметровые палки, и далее метров пятьсот они прыгали с кочки на кочку.

— Тут не трясина. Но, оступишься — провалишься. Тяни тебя потом. А цель наша — вон та сухая береза. Видишь?

Сухая береза стояла на крошечном островке суши.

— Дальше самый трудный участок. Трясина, заросшая болотной осокой. Где травы много — там крепко, ступишь в сторону — хана. Здесь тебя никто не спасет. Надейся только на себя. Понял? Смотри, как я пойду. — Николай стал с силой втыкать свою палку в зеленое зыбкое покрывало. Если палка не проваливалась, делал осторожный шаг. Опять искал, где крепче. Второй шаг.

Валерий быстро освоил новую технологию передвижения. Один раз его палка легко провалилась, да так, что он еле устоял на ногах. Попробовал просунуть ее поглубже — она ушла вся. Дна… не было.

— Интересно, на сколько метров глубина этой жижи?

— Интересно? — обернулся Николай.

— А тебе — нет?

— Нет. Но я проверял. Десять палок таких связал и дна не нащупал…

Валерий содрогнулся.

— Впечатляет?

Через некоторое время они выбрались на сушу.

— Ты не сильно расслабляйся, — посоветовал Николай, приметив, как бодро потопал его напарник. — Суша тут клоками. Не заметишь и враз в трясину вляпаешься. Причем растительность везде одинаковая. По цвету чуть отличается. Так что ищи глазами, пробуй ногами. Тогда и один дойдешь. А сейчас держись сзади и повторяй каждый мой шаг. Понял?

Валерий кивнул.

— И путь примечай. А будет он кривой и извилистый…

Они сделали еще сотню шагов. Опять начались кочки.

— Теперь присмотрись. Вон там, в дымке — темная гряда кустов. Видишь?

— Да.

— За ними озеро.

— А Чумные болота?

— Они за озером.

Вскоре сквозь кусты они увидели рыбака. Самодельным вездеходом оказался трехколесный мотоцикл с огромными надутыми камерами вместо колес. Да, такой и по воде и по мхам пойдет.

— Сиди тут, — строго приказал Валерию его проводник. — Чтоб ни шуму, ни кашля. Захочешь чихнуть, зажми ноздри — пройдет. И не вздумай высовываться!

— А ты? — У Валерия появилось нехорошее предчувствие. Не нравилось ему возбуждение, охватившее Николая. Особенно его диковатый звериный взгляд и неукротимая самоуверенность.

— Я?.. Проверю один ли он. Нет ли ружья. Не бойся, убивать его не буду, да и нечем мне…

И все-таки надо было вскочить и ринуться к рыбаку. Спаси, мол, и сам поберегись. Но дикая самоуверенность Николая подавляла волю, и Валерий, словно в забытьи ощутил, что только вяло кивает, не имея возможности вмешаться. Дальнейшее он воспринимал почти как зритель, совершенно не чувствуя себя участником происходящих событий и с азартным любопытством наблюдал, как его напарник, словно заправский партизан, короткими перебежками стал подбираться к рыбаку. Тот увлеченно ловил рыбу спиннингом. Клев был хороший. Николай обошел рыбака сзади и, почти не прячась, принялся осматривать мотоцикл. Валерий увидел, как Николай поднял с земли охотничий топорик. Повертел им в воздухе, потом быстро пополз назад и припрятал находку в траве. Сделав знак, мол, сиди на месте, скрылся в кусты… и словно пропал. Минуты показались часами. — «Может, в кустах кто-то прятался и прихлопнул моего приятеля?», — мелькнула нехорошая мысль. — «Да нет, сейчас он появится». — Но ни куст не шевелился, ни осока. — «Боже, наверняка он увяз и тонет». — Валерий начал пробираться к злополучному месту. Вот и куст. Никого… Николай исчез. Прямо наваждение какое-то. Нет, что-то здесь было не так: случись ему провалиться — не стал бы он тонуть молча. Топорик топориком, но жизнь дороже. Валерий руками ощупал траву — земля твердая, никакой трясины… Тут он заметил едва различимый след в примятой осоке. Подполз поближе к воде и у самого берега увидел знакомую одежду. И зачем ему понадобилось лезть в озеро? Валерий ничего не понимал. Привстал и посмотрел в сторону рыбака. Там что-то происходило. Хозяин мотоцикла не мотал катушку, он опустил удилище, наклонился и пристально всматривался в воду. Потом вдруг отпрянул в ужасе, уронил спиннинг. Из воды показалась голова, с выпученными бельмами глаз, опутанная космами волос и водорослями, с кроваво светящимися обрубками ушей. Рот был открыт, и в нем что-то шевелилось. Зрачки развернулись и уставились на рыбака. Изо рта показалась голова жабы, ее передние лапы, пятнистое туловище. Жаба квакнула, моргнула, напряглась и выпрыгнула прямо под ноги остолбеневшего человека. Губы у того затряслись, он опрокинул ведерко с рыбой и кинулся прочь...

Голый Николай выскочил на берег, быстро подобрал ведерко, топорик и побежал к месту, где оставил одежду. Увидев у куста Валерия, неодобрительно нахмурился, но тут же заулыбался, довольно рассматривая находки. Он быстро оделся, подхватил свою палку и пошел к трясине.

— Скорее, уходим! — крикнул, чуть оглянувшись.

— А рыбачок? — Остановил его Валерий.

— Что, рыбачок?

— Где он? Вдруг завяз в болоте или заблудился. Куда он побежал? Там земля или трясина?

— Тут кругом трясина.

— Надо посмотреть, нельзя же так уходить, вдруг ему помощь нужна!

— Иди, — буркнул Николай.

— А ты?

— Я не пойду. Я, как-никак, обокрал его.

Валерий вновь увидел этот неприятный, пристальный, почти звериный взгляд.

— Топорик ты мог украсть, он бы и не заметил. Зачем надо было пугать его?

— Да, так. Смешно ведь. Правда? И ведерко, как видишь, вещь ценная.

— Пойдем, поищем. А топор здесь оставь. Он и не хватится. Подумает, где-нибудь бросил.

— А ведерко?

— Ведро могло в воду упасть. Да и не до пожиток ему сейчас! Спастись — главное.

Николай отвернулся.

— Он же заблудится!

— Не пойду я. — Бывший водитель сел на кочку, положив топор на колени. — А ты иди, ищи. Коли хочется. Я тебя здесь подожду.

И Валерий пошел.

В направлении, куда побежал рыбак, сначала особой трясины не было, но через сотню-вторую шагов начинались сплошные топи. Палка проваливалась везде. Болото было непроходимым. — «Если он вляпался здесь, — подумал Валерий, — то, наверно, и пикнуть не успел». — Однако левее шло обычное сухое болото с обилием клюквы и багульника. Валерий кинул несколько ягод в рот. — «Кислая, — сделал короткое заключение, — но сладкая. То есть слаще обычной».

Кое-где кочки были примяты, как от следов, но никакой последовательности не прослеживалось. Там… здесь… Если это и следы, то мечущегося в ужасе человека, и понять, куда он бежал было невозможно.

— Эй, мужик! — крикнул Валерий. — А-у-у!!! — Никто не отозвался. — Не бойся, тебя просто напугать хотели. Иди сюда! Отзовись! Эге-гей! — еще раз крикнул и понял, что все бесполезно.

И вдруг дикий, жуткий вопль пронесся над болотами. Но то был не крик ужаса или крик о помощи. Этот невообразимо душераздирающий вой вообще не мог принадлежать человеку и даже зверю. Так мог кричать какой-нибудь оборотень и Валерий почувствовал, как ужас острыми иглами пронзает все его тело. Он завертел головой в поисках источника звука, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, хоть урода, хоть лешего, лишь бы что-то определенное, чтобы оценить меру опасности и понять, что делать. Защищаться? Бежать? Или лечь и ждать смерти…

Второй крик вспорол тишину и замер на хриплой торжествующей ноте. И третий, уже с другой стороны, взвыл угрожающе и жутко, стал приближаться, нарастать и неожиданно оборвался. И там, где он замер, зашевелилась и стала приподниматься кочка. Она медленно росла, и становилась черной…

Валерий метнулся в сторону и побежал, мгновенно забыв про топи, про палку, про рыбака. Он уже несся по трясине и неожиданно упал, не удержав равновесия на зыбком колышущемся покрове. Руки его провалились в жижу. Валерий опомнился. Перед ним простирались сплошные рябые топи. Извиваясь всем телом, он сумел отползти назад и понял, что заблудился. Откуда-то пополз туман, растворяя в серой мгле и без того нечеткие ориентиры. Впереди — верная смерть, сзади тоже не подарок — трясина.

«Спокойно, — проговорил сам себе Валерий, — кто бы это ни кричал — утонуть в болоте не лучше, чем быть съеденным. Так что спокойно! Не паниковать! Мы еще поборемся за свою жизнь. Направление — строго назад. По всей вероятности идти надо туда. Вряд ли я сильно петлял, скорее, пер прямо. Я недолго бежал. Метров двести, от силы триста. Значит, где-то там моя палка и сухое болото. Там я пойму, как выйти к озеру. Потом я заведу этот смешной вездеход и к вечеру буду дома. Главное — не суетиться. Не паниковать».

Он долго рассчитывал каждое движение, старался ступать мягко. Когда нога проваливалась в мох на подозрительную глубину, искал другое место для шага. Он выдергивал траву и стлал ее вдоль пути, чтобы можно было вернуться, если направление окажется ложным. Но прошел метров триста — и никаких клюквенных кочек.

«Ничего, — прошептал Валерий, — я не стану спешить, я все сделаю правильно».

И он побрел назад по своим прежним следам. Вернулся к топи. — «Теперь пойдем перпендикулярно. Если надеяться, что я не петлял как заяц, путая след, то вероятность попадания пятьдесят процентов». — Он сделал шагов двести и увидел свою палку. Какое счастье, что машинально воткнул ее в мох, когда звал рыбака. Значит, озеро там. Валерий пошел, на всякий случай оставляя заметки. Вскоре он оказался у озера. Самодельный вездеход стоял на месте, но, к сожалению, без ключей зажигания. Исчезли спиннинг, сумка и, наверное, все, что стоило унести. Николая на прежнем месте, разумеется, не было.

В бардачке мотоцикла Валерий обнаружил отвертку. Он разобрал фару и соединил провода. Ни одна лампочка не зажглась. Пришлось проверить аккумулятор на короткое замыкание. Искра отсутствовала. На всякий случай попробовал батарею на язык, сначала осторожно, все еще на что-то надеясь, потом смелее, поняв, наконец, что аккумулятор совершенно разряжен. Надежное средство передвижения по болотам было выведено из строя просто и эффективно. — «Николай, — явилась твердая мысль, — вот скотина! Но ведь казалось, он заинтересован, чтобы я исчез. Вот именно… исчез. — Валерий невесело усмехнулся. — Не ушел, а исчез. Может, это он и орал. Нет, а второй голос?..»

Напоследок Валерий еще раз внимательно осмотрел место отвратительной трагикомедии.

«Мародер», — выругался злобно, заметив, что рассыпанная рыба тоже пропала. Он подобрал свою палку и поплелся в сторону деревни…