Финал

— Ну откройте уже! Что, умерли там все?! — закричал Тёмный, продолжая стучать в дверь лаборатории Сарефима. После десяти минут непрерывного стука его усилия всё же увенчались успехом. Колдун отворил дверь, только сейчас казалось, что он постарел лет на десять и стал ещё более седым, чем раньше. — Живы? — спросил Светлый, щурясь под потоками ветра. Не спрашивая разрешения, боги проскользнули внутрь. — Скоро всё кончится, если мы все приложим для этого достаточно усилий, — Дьявол присел на стул и закурил. — Здесь абсолютно некого спасать и некому верить. Вы все заплатите своей жизнью за эту ошибку. Я не знаю, какова вероятность, что даже я унесу ноги с этого поля боя. Земные тела хрупки и тленны. — Что мы должны делать? — спросила подошедшая Кристина. — Просто ждать и надеяться. Просто ждать. — А ты фаталист, — сказал Светлый десять минут спустя, когда они вдвоём шагали по пустынным улицам мёртвого города. — Здесь уже даже тварей не осталось, не то что кого-то живого. Светлый молча кивнул. Дьявол коснулся его лица. Тот лишь сверкнул влажными льдинками глаз и уставился в землю. — Что-то ещё здесь имеет смысл? — спросил он внезапно. — Наверное, это любовь. — Ты её когда-нибудь видел? — спросил Светлый, не поднимая глаз. — Возможно, я надеюсь на это. *** Осколки впивались в босые ноги, оставляя кровавые следы на мостовой. Бесполезные крылья дрожали на ветру. Ангел с вороньими перьями шагал вперёд. На нём не было ничего, кроме окровавленных бинтов, стягивающих грудь, и чёрной тряпки на бёдрах. Швы рассекали кожу, посиневшую от времени. Запавшие глаза сочились кровью, она растекалась по лицу жуткой маской смерти, убивая всё доброе и вечное. Одна ночь с дьяволом придала Рю сил. Он сжимал в руках ржавый обломок меча, тот самый, который передал ему Гарван. У мира больше нет другого орудия для борьбы с тьмой. Скопление чёрных тварей на улицах. В голове сразу включились рефлексы — прыжок и удар. Уворот от смертельных когтей. Чьи-то шипы врезаются в рёбра, но боли нет и можно спокойно продолжать бой. При жизни Рю был таким слабым, но смерть не подарит ему такой блажи. Росчерк меча и всплески чёрной крови орошают лицо дождём. Рана в рёбрах затягиваются, но шрамы, нанесённые ему при жизни, остаются на месте. Проклятье. На горизонте брезжит серый день. Тьма не боится света. Здесь уже слишком поздно бояться. Смерть для всех даром. Рю потерял чувство усталости и счёт времени. Это сплошное поле боя. Твари берут его в кольцо. Черные, безликие, как грязь под ногами. Руки помнят, как наносить удары. Улицы снова пустеют. В голове-чёрная дыра. "Вспомнить бы что-то, вспомнить сейчас". Без капли сожаления меч разрубает ярко-оранжевые щупальца, целится в мозг, который вытекает мерзкой синей жижей. Это был тот, кто рискнул породить Рю. Давно, двадцать пять лет назад. "Вспомнить… вспомнить… вспомнить. Я кого-то любил, кажется, больше жизни и больше смерти. Вспомнить бы." *** Марк стоял на утесе и взирал вдаль. Что-то мешало прыгнуть в ласковый шторм, чтобы слиться навсегда с водой. Его тело стало бы кормом для рыб, а череп пристанищем для планктона. Хотелось бежать, только всё безвозвратно потеряно: собственна­я жизнь, любовь, мечта. Эанир крался вдоль берега. Его одежда превратилась в лохмотья, а волосы сплелись колтунами. Он давно потерял свой изысканный облик, с которым приходил в этот мир. Сладостный мир безумия, когда все мысли замыкаются в кольце на себе самом. Ему больше ничего не надо. Только одинокая фигура на утёсе цепляется за его взгляд, словно крючок за рыбью губу. "Может быть, это последний человек в городе, как мило, как забавно." Демон чувствует его гнилую кровь, играющую с болезнью в венах. Он до безумия отравлен своим собственным ядом, своей собственной любовью. Эанир устремился вперёд, скача на четвереньках с камня на камень. Когти отрастали сами собой в предвкушении расправы. Рю летел к утёсу на крыльях грозы. — Марк! — вскрикнул он прежде, чем увидел его. Тот обернулся, и их глаза встретились. Шмерц был в ужасе. Непривычно видеть любимое тело изуродованным до безобразия, но тем не менее живым. Их взгляды встретились и переплелись. Это могло бы продолжаться вечно, если бы краем глаза Рю не заметил серый силуэт, прячущийся в высокой траве. Он устремился туда, озарённый слепой яростью. Секунда замедления-и когти впиваются в горло. Рывок назад-и страшная рана зарастает на глазах. Новый взмах ржавого меча остался заблокированным когтями, они прочнее стали. От высеченных искр горит трава. Белый дым врывается в небо сигналом бедствия. Танец смерти двух неумереших на утёсе, и застывший взгляд Марка, полный ужаса и надежды. Они так изощренно отвратительны, что это кажется самым прекрасным зрелищем на свете. Небо наливается кровью. Солнце смотрит раненым глазом. Один решительный удар-и ржавый обломок лезвия выходит из спины Эанира. Серая ртутная кровь стекает по острию. В мире на миг меняется что-то. Нечто иное в звуках и запахах. Его тело упало вниз с утёса, волны сомкнулись над демоном, принимая и растворяя в себе хлипкую земную оболочку. Рю застыл, роняя меч на камни. Они с Марком ещё долго смотрели друг на друга, не смея подойти ближе. Но потом они сплелись в объятьях, живой и мёртвый, на проклятом утёсе под кровавым небом. Светлый с Тёмным смотрели на них издали. Когда они подошли ближе, то увидели, что две фигуры обратились в камень. Здесь по-прежнему можно было различить сплетение рук и даже выражение их лиц, а так же пару потрепанных вороньих крыльев. Светлый вздохнул с облегчением и присел на траву, Дьявол, недолго думая, опустился рядом. — Я снова задумался на тему: почему в этих южных легендах все становятся камнем, независимо от того, хорошо или плохо заканчивается эта история? — Зато теперь они навсегда вместе, — взгляд тёмного устремился в облака.