Глава 13

Сегодня море буквально стонало, разбиваясь о камни. Волна набегала на волну, разбрызгивая по ветру белую пену. И, словно толпы тонущих людей, они пытались выбраться на берег. К чему стремится этот шторм? Смешать воду с сушей в единый поток грязи, сделать мир неразличимой жидкой субстанцией. Тогда уже точно будет всё равно. Марк смотрел на море вниз с вороньего утёса, стоя на самом носу каменной птицы. Вода завораживала его и словно гипнотизировала. Он оставался смотреть, вдыхая запах моря и смерти. Серое небо смыкалось шатром над его головой, словно опускаясь ниже. Горизонт таял в сером мареве.

Чёрные птицы кружились в небе, призывно каркая и плача. Их перья опадали на землю чёрным снегом. Скоро и вороны сами станут прахом. Марк пытался разобрать, что же они кричат на самом деле. Всё сливалось в единый поток: вороний грай, шум моря и завывания ветра. "Возвращайся", — пели они, срываясь на крик. Всё вокруг взорвалось пронзительным гулом, и на миг стало тихо, так тихо, что казалось, словно лопнули барабанные перепонки. Потом всё снова вернулось на круги своя — надрывная песнь ветра, птиц и моря. Марк побежал домой, вверх по каменистой тропинке, не дойдя и до середины, он упал под напором кашля. Знакомое жжение в груди разрывало лёгкие. Снова рвало кровью, чёрной и густой, как расплавленная смола. Этот приступ оказался самым сильным из всех, что Шмерц встречал раньше. Боль была везде, она резала лёгкие, горло, бока, мышцы. Всё, что могло болеть, буквально разрывалось. А потом всё прекратилось. Марк закрыл глаза и решил, что умер, но нет, сердце по-прежнему стучало в груди, а в ушах завывал злосчастный ветер. Он сплюнул кровь и, собрав силы в кулак, встал на ноги.

Дом играл распахнутыми дверями и окнами, громыхая как проклятый. Внутри пахло пеплом, пылью и чем-то ещё. Принюхавшись, Марк учуял запах крови, он оказался настолько сильным, что буквально разрывал ноздри. Так пахло на рынке в мясном ряду в жаркий день — кровью, мясом и потрохами. Непередаваемый запах смерти.

Коридор словно плясал под ногами у Марка, скрипя половицами. Снова затошнило от запаха и головокружения. Дом походил на живого зверя, что пытается исторгнуть из себя всё постороннее. Марк остановился, держась за дверной косяк, влажное дерево словно выскальзывало из рук. Отпечатки кровавых рук — первое, что бросилось ему в глаза. Кровь заливала весь пол, она почти высохла, превратясь в чёрно-коричневую корку. Там в углу — то, что осталось от Рю. Образ этого растерзанного тела, плотно впитался в сознание Марка, так и стоял там, как зависшая картинка на мониторе.

Шмерц не помнил, как оказался на ступенях собора, святого и проклятого места, где два года назад он встретил Рю. А вверху лишь небо и вороны, и это всё, что ему осталось на всю жизнь — созерцать мрачные танцы чёрных теней в сером небосводе. Теперь только вечное бескрайнее небо и затаившаяся в лёгких смерть, гнилая зараза, разъедающая изнутри.

***

Тонкая нить гуляет сквозь кожу и мышцы, ныряет в месиво вслед за иглой. Неровные швы ложатся красными дорожками на белом полотне кожи. Боли нет, она умерла раньше. Глаза безотрывно следят за движением иглы, больше им смотреть некуда. Рю моргнул, понимая, что всё ещё существует. Над ним склонилось нечто в грязно-красном балахоне, под капюшоном можно было различить подобие клюва и свет двух искорок-глаз. Существо беспрестанно работало нитью с иглой, сшивая разрозненное тело.

— Помнишь сказку про царевича и ворона? — прозвучало из-под капюшона.

Рю ничего не ответил, он не знал, есть ли у него язык.

— Когда царевич был предан своими братьями и разрублен на кусочки острыми мечами, к нему прилетала птица с живой и мёртвой водой, — существо потянулось к одной из весящих на поясе бутылочек.

— Мёртвая вода лечит раны, — услышал Рю, когда тот окропил его тело. — А живая пробуждает к жизни.

Капли упали на тело, смешиваясь с кровью и слезами. Андрогин понял, что может дышать. Воздух врывался в лёгкие, расправляя эти два дряхлых мешка. Он впервые смог оглядеться, чтобы понять, где находится. Спину приятно холодил каменный алтарь. Над головой жидким пламенем расцветало небо. А вокруг лишь камни, факелы и горы костей. Прямо как в том месте из сна. Рю поднёс руку к глазам, тело бывшее недавно мёртвым, слушалось плохо. Швы уродливыми гусеницами стягивали кожу. Ворон погорячился, говоря о мёртвой воде. Раны не зажили даже под её воздействием.

Рю ощущал себя одним сплошным сгустком боли. Она терзала кожу снаружи и душу изнутри. Осталось только свернуться клубком, пряча собственное нагое тело от чужих глаз, и попытаться уснуть, чтобы раз и навсегда прогнать это чудовищное наваждение. Ему совсем не хотелось воскресать, те несколько секунд в абсолюте показались ему настоящим раем. В голове не было ничего, кроме приятного забытья. Никаких страшных тварей вокруг, никаких людей… никакого Марка. От последней мысли Рю передёрнуло. "Марк… он ещё там". И глаза снова наполнились слезами. Он не даст ему умереть в одиночестве, он выполнит всё, что обещал, чтобы потом самому спокойно уйти в могилу.

— Зачем ты меня воскресил? — прошептали слабые губы, больше обращаясь в пустоту, чем к ужасной воронообразной твари.

— Ты нужен здесь!

— Почему именно я?

— Все другие трупы были слишком похожи на людей. Ты можешь нам помочь, мы дадим тебе шанс отыграться.

Рю тяжело вздохнул, откидываясь на алтаре.

— Кто ты, чёрт возьми?! — простонал он.

— Зови меня просто Гарван, — ответила птица, удаляясь во мрак.

И Рю понял, что это ещё не всё.

***

Дьявол наблюдал, стоя в тени. Он знал, что это не его игра, здесь он вынужден просто смотреть.

— Сердце кровью обливается, — сказал Светлый.

— Это сочувствие? — спросил Тёмный.

— Нет, просто никогда не видел, как собирают по кускам растерзанным труп. Так, что сам невольно корчусь от боли, представляя, что с меня слезает кожа.

— Не смотри, легче спаться будет.

Они вышли в город. С неба падал пепел. Светлый ловил его в ладони, перетирая в руках. Дьявол заметил на его лице мечтательно-романтическую улыбку. Хотелось сказать многое, но снова пришлось промолчать.

Пахло солью и адской серой. Картины города, как набор устаревших слайдов, то, что плотно въелось в память и не стремится уходить.

***

Хотелось умереть, но смерть не шла. Только собор, только площадь и кружащиеся в воздухе перья. Мир замкнулся сам на себе, словно червь, проглотивший свой хвост. Время тянулось медленно, а то и вовсе бежало вспять, только уже давно ничего не исправить. Марк молча ждал, вдыхая запах ладана из приоткрытой двери церкви, где для него уже давно нет места. Бог умер, его уже три дня хоронят вороны, растаскивая на части плоть и кровь его. Он остаётся в их чёрных животах навеки.

Прошлое не вернётся. Рю больше нет, и это странно, что хочется рассказать ему по приходу домой. "Знаешь, Рю умер, это полной пиздец". А он лишь рассмеётся и скажет: "Смерть не умирает, малыш". Голову сводило от бреда. Слепое и вязкое желание мстить клёкотало в горле. Марк знал, что то недолгое время, что они были вместе по-настоящему, он никому не позволил бы даже пальцем коснуться своего сокровища. Он не простит этого вторжения в дорогое тело. Он знал, что судьба не оставит ему шанса. Смертный не может бросить вызов высшим, но это отличный шанс порвать с мучениями жизни. Хотелось умереть, как Рю, каждой клеточкой почувствовать его боль, чтобы хоть как-то стать ещё ближе. Невыносимое чувство вины разрывало на части.

Отчаянье, оно распространяется в воздухе с горьким запахом хинина, с горьким вкусом, выжимающим слезу. Оно здесь, оно повсюду, и город снова возгорится новой Гоморрой.

Светлый ощущал это отчаянье, идя по следу, словно пёс. Он знал, что это единственная подлинная печаль посреди этого пустого кладбища мыслей.

— Всё возможно, — сказал он Марку, присаживаясь рядом с ним. — Всё возможно.

Так они и сидели в полном молчании, подставляя лица ветру.

Дьявол явился позже, садясь по левую руку.

— Кто вы? — спросил Марк, кутаясь в плащ, на котором ещё блестели следы кровавой рвоты.

— Мы просто боги и ничуть этому не рады, — ответили они хором и голоса сливались в один, разбавленный шумом ветра.

— Мы знаем, что тебе уже не спастись, как, впрочем, и всем в этой истории, — начал Светлый, закурив сигарету.

— Что будет дальше? — в голосе Марка читалось отчаянье, которое даже трудно было представить.

— У нас нет сил исправить всё это. Но, может быть, они найдутся у кого-то ещё, — прошептал Дьявол.

— У кого? — глаза Марка расширились и стали как чёрные угольки.

— Позже узнаешь, только постарайся не умереть.

Они встали, растворяясь в тумане.

***

Эанир сидел в башне заброшенного маяка. Всё было слишком прекрасно, чтобы жить дальше. Казалось, что он просто растворил себя в себе, исполнив самую сладкую мечту. Хотелось впасть в спячку на каком-нибудь из слоёв реальности, чтобы вернуться спустя пару столетий, продолжать свои странствия в одиночестве. Но чёрное племя скопилось под башней, слишком много шумит и мешает спать. И начинает казаться, что ещё не время для спячки и нужно ждать. Ждать… чего или кого?

***

Тёплые руки касались лица Рю. "Может быть, всё это лишь сон, сейчас я проснусь и Марк будет рядом", — успел подумать он. Но вместо этого в воздухе снова мерзкий запах крови, тело в швах и кровавых тряпках. Снова хотелось заплакать, но увечные глаза не выпустили и капли. Он понял, что вокруг вода, черная и густая, плещется рядом, обволакивает тело. Перед ним на берегу сидит сам дьявол, уперевшись коленями в красные камни. Его глаза полузакрыты, а пальцы опутывают запястье Рю.

— Ты в порядке? — спросил Тёмный, касаясь лба.

Рю кивнул, насколько это было возможно.

— Что вы делаете здесь со мной? — спросил он спустя пару минут гудящей тишины.

— Возвращаем тебя к жизни. А воды ЧЮмки способны на многое, река забвения, в ней станет чуть легче.

Разорванные внутренности отозвались новой болью. Он понял, что она его единственный спутник и самый верный союзник.

— Ты должен забыть боль, чтобы ходить по земле.

— Не могу, — простонал Рю, — она всё, что у меня осталось.

Дьявол вошёл в реку, его одежда плескалась в воде языками огня, щупальцами осьминога, живыми змеями.

Он заглянул в глаза Рю, тот мысленно отвечал на его взгляд, состоящим из боли зелёным огнём. Дьявол прильнул к его губам. Захотелось кричать и вырываться, но не было сил. Самое неуместное время и место для нежностей.

— Что ты делаешь? — слабо прошипел Рю.

— Хочу смыть с твоих губ вкус убийцы.

Боли больше не было. Словно всё ушло и отступило. Вместе с ней утекли и эмоции. Рю встал на ноги, неторопливо выходя из воды.

— Почти "Рождение Венеры", — улыбнулся Дьявол. — Только во сто крат лучше.

Рю опять взглянул на свою уродливую наготу, испещрённую шрамами и швами. Глаза дьявола неумолимо скользили по всему телу, казалось, что от них уже никуда не скрыться.

— Иди ко мне.

Рю послушно подошёл ближе и прижался дрожащим телом к его спасительному теплу. "А он ведь точно такое же, уродливое порождение Мира за Гранью. В его крови тот же яд благой смерти", — подумалось ему в тот момент.

— Мы все низкие уродливые твари, — прошептал Дьявол прямо на ухо. — Зачем отказывать себе в различных низменных удовольствиях.

Рю кивнул, чувствуя, как жадный рот накрывает его губы. Ему просто хотелось смыть все воспоминания об убийце, о том, как постыло было в этих отвратительных объятьях и как невыносимо было наслаждаться собственной смертью. Только вот слегка жалко, что рядом не Марк.

И снова под спиной холодная плита алтаря. Дьявол склонился над Рю, заставляя тело петь от жара. У него горячий взгляд, тот от которого замирает мёртвое сердце. Рю его хотел, он удивлялся тому, что, даже будучи мёртвым, он может кого-то желать, тем более с такой силой. Дьявол необычно красив и удивительно нежен. Хотелось смирно лежать, становясь податливой водой, теряя раз и навсегда свой облик. Его пальцы проникают внутрь, терзая и соблазняя, его язык скользит по коже, слизывая капли застарелой крови.

— Меня заводит твоя смерть, — прошептал Тёмный прямо на ухо. — Мне нравится твой тлетворный запах. Ты так прекрасен, мой мальчик.

— Не томи, я хочу тебя в себе, — простонал Рю, призывно разводя бёдра в стороны. — Я буду твоей мёртвой шлюхой.

Он принимал его в себе, в собственном женском естестве, отдаваясь без остатка. Хотелось кричать как безумному, но Дьявол залепил ему рот поцелуем. Оставалось молча наслаждаться горечью его губ. Забылось всё, осталось только тело. И нет сознания, кроме мозга гениталий. Хотелось разорваться на части и больше не собраться вновь. Рю вскрикнул, выпуская душу на волю, только та всё равно вернулась обратно. Это превратилось в одну большую пытку наслаждением — ощущать его внутри себя. Что-то большее, чем просто трах. Потом всё стихло, бешеные конвульсии совокупления сошли на нет. Дьявол сидел рядом и курил опиумную трубку, каштановые волосы расстелились по мокрой от пота спине, на коже алели царапины, оставленные Рю в порыве страсти. Он передал Рю трубку, тот чуть не кончил повторно от одной затяжки.

— Это странно с непривычки. Главное не уходить в себя, а парить на поверхности, — Дьявол мягко поцеловал его в лоб.

"Как покойника, хотя, кто же я ещё?".

Рю приобнял его за плечи, впитывая это живое тепло своей ледяной кожей.

"Бессмысленный акт любви со штопанным трупом. Наверное, он ненормальный. Хотя, кто тут ещё остаётся в своей уме? Пусть выйдет из строя и получит пулю в люб для профилактики."

— Собирайся, тебе пора, — прошептал Тёмный.

Рю встал, тело слушалось не сразу, ноги подкашивались, и кружилась голова.