Глава 6

Кошачьи глаза зелёноватого оттенка буквально впечатывали Марка в стену. Рю сидел перед ним, нервно закусывая губы. В нём словно боролись два естества, битва проходила с переменным успехом, одной из этих душ суждено сегодня рассыпаться в прах. Его губы потянулись к уху Марка, пальцы осторожно гладили шею. От этих прикосновений душа замирала ледяным комком, а сердце грозило выскочить из груди.

— То, что ты узнаешь обо мне, может сильно тебя шокировать, — прошептал Рю.

Марку показалось, что даже такие страшные признания он умеет делать весьма эротичным тоном.

— Мне плевать, — ответил он, привлекая Рю к себе.

И новый поцелуй прошёл волнами через мозг. Рю стаскивал с себя одежду, являя всё своё естество. У этого тела не было определённого пола, лишь мужские и женские признаки. Небольшая грудь, что он так упорно стягивал бинтами, две упругие выпуклости идеальной формы с бледно-розовыми сосками, что так и просились в рот. Марк коснулся соска языком, чувствуя, как тот заметно твердеет. Член гермафродита уже давно встал, а расселина меж ног заметно увлажнилась, когда Марк запустил туда пальцы. Рю еле слышно застонал, затем тихо прошептал на ухо:

— Тебя не пугает моё уродство?

— Ты самое совершенное существо на свете, — в тот момент это действительно звучало, как правда.

Марк целовал его в шею, где сквозь белую кожу просвечивалась голубая паутина вен. Он вдыхал его пот с запахом пряностей и горечи, тот запах к которому он уже привык и давно мечтал в нём раствориться. Всё происходящее казалось сном, словно можно в любой момент проснуться от неосторожного движения. Марк вошёл в Рю, когда оба уже извелись от желания и довольствоваться простыми ласками не было сил. Сейчас они просто два живых и оголённых нерва, способных чувствовать лишь друг друга, две ранее разрозненные части, созданные для того, чтобы в итоге слиться воедино. Долго дремавшие чувство, запоздалое признание. Марк был в Рю, но в то же время ощущал, что и Рю в нём, в его сердце словно острый гвоздь, вечное незаживающее напоминание.

Мысль о том, что их акт любви является извращением нереально заводила Марка. Эта любовь была замешана на чёрной страсти, как зелье в котле, как смертоносный яд. И всё вокруг походило ритуал, горящие свечи, курящиеся благовония и два нагих сцепившихся тела. Страсть копившая годами нашла свой выход. Марк боялся сделать Рю больно, он выглядел таким хрупким и беззащитным сейчас, когда покорно отдавался ему, с жадностью принимая ласки. Хотелось испробовать с ним всё, словно испытывая на прочность это тело.

Ночь продолжилась чередой бурных оргазмов, стонов и излияний. Марк и Рю просто заснули, прижавшись друг к другу, как и во все предыдущие ночи, которые теперь казались далёкой глупостью.

По утрам счастье словно вливается в кровь неведомой иглой, когда скользишь рукой по чужому бедру, понимая, что это самый любимый и желанный человек на свете. И даже солнце и пение птиц раздражает не так сильно. Нет никакого отходняка или трясучки. Любовь — лучше наркотика. На последней мысли Марк затормозил. Он ненавидел любовь всеми силами, он видел тех, кого она сломала. Разве сломанный любовью — не так же разбит, как тот, кого довела до ручки наркота? Нет, у наркомана, хотя бы остаётся смысл жизни — достать новую дозу.

Мрачные мысли так и продолжили бы забредать в голову Марка, если бы он не ощутил горячие губы Рю на своём члене. События ночи снова начали возвращаться, напоминая, что это не было сном. И он снова отдался во власть этого мягкого рта влажного языка. Его рот словно чёрная дыра или воронка. По крайней мере именно такие картины проносились перед закрытыми веками Марка. Потом всё сменилось дикой пляской цветных узоров. «Тут и ЛСД не надо… Что это я всё утро о наркотиках?», — думал он сотрясаясь в конвульсиях оргазма.

***

— Эй, Крис, у тебя не будет немного мелочи? — чей-то голос нарушил монотонный гомон базарной площади.

Она подняла глаза от прилавка и увидела Ларса. Тот выглядел ещё более затаскано, чем обычно. Кожа заметно побледнела, а под глазами образовались синяки. На рубашке красные пятна, может быть от вина или крови.

— Чего? Мелочи? — спросила она.

— Ну да, — Ларс заткнул вьющуюся прядь за ухо.

— Не аскай у аскера, — произнесла ведьма старинную поговорку.

— Ну, правда, я есть хочу.

— Дома полно еды, не думаю, что ты голодаешь.

— Ну я действительно хочу есть.

— У меня есть пара бутеров. Будешь? — она полезла в сумку.

— Неа, — Ларс покачал головой. — Вообще-то я по другом вопросу.

— А мелочь ты просишь вместо приветствия? — ведьма нахмурила брови.

— Нет, просто так, — он пожал плечами. — У меня вопросы иного, магического толка.

— Ты с ума слетел? Приходить в такое людное место со своими проблемами? — Крис демонстративно огляделась по сторонам, туда где носились толпы людей.

— Ну как проснулся, так и пришёл. Просто мои сны… они снова вернулись, теперь они более реальны, чем я думал.

— Если бы я умела делать сны на заказ, то мне бы снились сплошь розовые пони. Знаешь, как их не хватает при такой жизни? А сейчас ступай прочь, не отпугивай покупателей.

— Но, Крис, — казалось, что Ларс сейчас расплачется.

— Ступай домой, вечером поговорим.

Ларс развернулся и пошёл прочь, стараясь не сталкиваться с прохожими, которые сновали тут и там. Люди пахли потом, солью и загнивающим нутром. Всё они лишь будущее живое удобрение, как казалось ему сейчас. Жаркий летний день, жар раскалённого асфальта ощущался даже сквозь подошву кед. Волосы то и дело липли к лицу, особенно неприятными были прикосновения этой мокрой пакли к шее. Хорошо быть мёртвым — они не потеют, не едят и не выпивают. Порой было необходимо растворить в бокале злосчастный мир, что терзает глаза безрадостным светом.

Старые кварталы Чёртовой Пристани за последнее время стали знакомыми, как его прежний дом, но в этой части города Ларс оказался впервые. Старые дома напоминали выцветшие фотографии, словно бледные тени самих себя и собственного былого великолепия. Этот квартал казался глухим и давно заброшенным. Под ногами хрустело битое стекло, в разбитых окнах свистели ветер. Даже в разгар летнего дня веяло холодом. Высокие дома словно смыкались над головой. Редкие просветы неба закрывали лозы дикого винограда. И свет падал на мостовую изрезанными полукругами. Ларс настойчиво шёл вперёд, намереваясь выйти к цивилизации. Дверь одного из старинных домов отворилась сама собой, словно приглашая внутрь. Можно было бы просто пройти мимо, если бы не страсть мальчика к домам, которые давно покинули люди. Конечно же там опасно: можно встретить бомжей, наркоманов или одинокого маньяка, но любопытство взяло верх.

Тусклый уличный свет прорезался сквозь дыры в крыше, пылинки роем кружились в его лучах. Пахло сыростью и пустотой, как во всех заброшенных домах. Ларс осторожно поднимался по лестнице без перил. Окна пролётов украшали витражи, они уже почти выцвели и облупились, но всё ещё отбрасывали калейдоскоп разноцветных огней на обшарпанные стены. Лестница доходила до второго этажа, а дальше безнадёжно обрывалась, зияя пустым пролётом. Тёмные коридоры уводили вдаль, туда, где впереди сиял слабый серебристый свет. «Словно загробный мир», — подумалось Ларсу.

Света оказалось мало, он проходил через крохотное окно, разбиваясь о множество мутных зеркал. Ларса пугало собственное отражение. Нет, на внешний вид ему было уже наплевать, просто непривычно видеть так много своих фантомов по стенам. Зеркала следили за каждым его шагом, казалось, что они способны слышать его мысли. Отражения менялись до неузнаваемости, теряя цвет и форму. Скоро Ларс перестал узнавать себя. Там появилось нечто похожее на сгусток серого тумана. Ларс уже когда-то видел этот образ. Столько раз во сне, только воспоминания были неясными и расплывались подобно пятну краски в воде. Мы все боимся чужого отражения в своём зеркале. Существо протянуло руку из зеркала, серая ладонь с мертвецкой кожей и длинными когтями. Ларсу невольно представилось, как эти когти с лёгкостью входят в чью-то податливую плоть, выпуская на волю душу, разрушая непрочную клеть тела. Когти сверкнули совсем рядом с лицом мальчика. Казалось, что он ощутил свист ветра и мимолётный запах запёкшейся крови под ногтями.

— Кто ты? — спросил Ларс, захлёбываясь собственным криком.

— Я твоя любовь… я твоя смерть, — пропел голос. — Пойдём со мной за грань, там ты сможешь разучиться дышать. Там ты навсегда станешь частью меня. Смерть — это очень просто, это как сон, только навсегда.

Ларс отступал, чувствуя как хрустят под ногами осколки зеркал, пока не наткнулся на холодный бетон противоположной стены.

— Пойдём со мной… Я единственный, кто любит тебя. — Призрачные руки тянулись из всех зеркал.

Страх комом подкатывал к горлу, мешая сделать хотя бы один шаг в сторону. Даже на крик больше не хватало энергии. Ларс понимал, что погибнет, если не сможет взять себя в руки. Страх был сильнее всего. Эта сущность расплывалась в злорадной ухмылке, словно питаясь ужасом мальчика. Серая улыбка стала ближе. Ларс закричал и помчался по коридору, новый заряд ужаса предал ему сил.

— Уходишь? Когда-нибудь ты сам придёшь ко мне по доброй воле, — кричал Эанир ему вслед. И голос его эхом гремел в пустых стенах.

Серый давился горечью, глядя в след своей жертве. Здесь, за пределами мира снов, у него не было большой власти. Он может жить лишь в зеркалах, в тени и других промежуточных гранях. В остальном же, он просто тень от тени, бесплотный поток серого пара, что становится невидим в солнечном свете. Эанир без сомнения любил Ларса и солёный вкус его слёз, они пахли морем, только без этой смертельной примеси гниения. Мальчик казался таким живым и настоящим. Что будет, если сломать его хрупкое тело, узнать из чего он состоит? Жаль, но уже не будет пути обратно. Сломанные игрушки не починить. Оставался только нелепый страх, что если столь совершенно создание внутри, как все. С этим разочарованием Эанир сталкивался ни раз, только теперь ему казалось, что на этот раз он столкнулся с кем-то иным, кого не хочется сразу же растерзать. Ради вожделения он готов был сдержать свои инстинкты. В конце концов, в этом мире есть ещё много прекрасных детишек, которые могут подарить ему свой последний вздох.

Ларс убегал дворами, словно боясь, что сущность из зеркала может погнать за ним, теперь он боялся смотреть в разбитые окна и лужи на мостовой. Всё вокруг прекращалось в один большой кошмар. Казалось, что под ногами вздымается асфальт, а дома незаметно дышат, источая сырую влагу вместо пота. Чёртова Пристань оказалась не городом, а живым организмом. Сейчас Ларс ощутил себя где-то ближе к клоаке. Это даже не трущобы, в них ещё можно встретить жизнь в виде нищих оборванцев, здесь же не было ничего, кроме зловеще дышащих пустых домов. Интересно, что же заставило жителей покинуть свои дома? Словно из этого мёртвого мира уже не найти выхода…

***

Серафим почувствовал дуновение ветра, хлопнула железная дверь. Это поток воздуха, принесший с собой Серого. Тот остановился на лестнице, ковыряясь когтями в своих пилообразных зубах. Волосы пожухлой соломой струились по плечам. Изящные лохмотья обволакивали его призрачное тело. Эанир был из тех, кто даже в зубах ковыряется гордо и пафосно.

— Слушай, у меня к тебе есть одно дело, — начал демон с порога.

— Чего тебе? — равнодушно спросил Серафим, вытирая пятна запёкшейся крови со стола.

— Ты ведь можешь сделать так, чтобы все обитатели моего мира, могли бы оказаться в вашем мире, обретя материальную плоть? — начал он с вызовом.

— К чему тебе это? — Серафим не удосужился даже поднять глаза на Серого.

Эанир кружился по всему помещению, делая вид, что скачет по столам или весит на люстре. Это его забавляло.

— Потому что я так хочу… Мне нужно ощутить себя живым. Понимаешь, я хочу ощутить вкус жизни, чтобы наслаждать небом, солнцем и морем. Мне надоело быть бесплотной тенью. Я хочу жить.

— Как может жить то, что никогда не жило? — маг сложил руки на груди.

— Вот я и хочу это ощутить.

— Я прекрасно знаю для чего тебе это. И я отвечу «нет», и ты понимаешь почему.

Эанир сделал пируэт под потолком.

— Нет, так нет, — рассмеялся он. — Заметь, человек, ты не сказал, что этого не можешь. Значит, кто-то другой может на это согласиться, потому что подобное возможно.

С этими словами он растворился в воздухе.

***

Ларс уже несколько часов блуждал по этому странному кварталу. Ему казалось, что он непременно бы нашёл выход, если бы подсознательно хотел этого. Ему пришлось признаться себе, что лабиринт извилистых грязных улиц необычайно привлекает его. Казалось, что в этом жутком и ужасном месте можно провести всю жизнь, постепенно врастая в камни. Неведомое зло из зеркал наконец-то покинуло мысли мальчика, вдоволь наигравшись его страхом. Словно он прошёл экзамен на разрешения прибывать здесь и теперь может остаться навсегда… Только Ларс не был уверен, что хочет провести всю жизнь один в сером царстве пустых развалин. Это был почти, как сквот в церкви, только уже без хиппи.

Ходя в который раз по кругу, он услышал шаги, вернее просто почувствовал чьё-то присутствие. Это был словно лёгкий мороз по коже, нечто возникшее внутри, а не снаружи. Ларс обернулся, но разглядел лишь какого-то странного типа. Казалось даже, что он слегка светится в этом полумраке.

— Эй, как отсюда выйти? — спросил Ларс, ощущая совсем уж странную силу вокруг.

— Всё просто, — пожал плечами незнакомец, протягивая Ларсу красный мак. — Если захочешь — выйдешь.

Мальчик осторожно принял подарок. Мак оказался вполне живым и материальным, чего не скажешь о той сущности.

— А ты кто вообще? — спросил Ларс, разглядывая синеву глаз, через которые, кажется, просвечивалось небо.

— Я… просто младший бог. Я следка заблудился, но теперь я знаю дорогу.

— Помоги мне! — взмолился Ларс.

— Ты сам себе поможешь, когда у тебя на плечах мироздание, трудно думать о ком-то отдельно взятом, но ты главное верь в себя. А я тебе не помощник, — младший бог странно улыбнулся, уходя в дверной проём, где нечто блестело алыми огоньками. — Это просто небольшой сдвиг пространства. Скоро устранят, — послышалось уже из-за двери.

Видение растаяло, оставив Ларса одного у выхода к порту. Кажется, действительно сработало.

***

— Я бы посоветовала тебе поменьше злоупотреблять веществами, — изрекла Кристина, выслушав рассказ Ларса.

— Но понимаешь, это было так реально. А я в этот день даже ничего не употреблял, — начал оправдываться он.

— Это у тебя глюки от жары. Нет в ЧП такого квартала. Я весь город облазила, а уж тем более, весь центр я знаю, как свои пять пальцев.

— А что ты скажешь про мои ночные видения? — Ларс всё ещё надеялся на то, что кто-то сможет ему поверить.

— Просто у тебя спермотоксикоз и прочая подростковая фигня. Там не только демоны мерещиться начнут, но и массовые оргии с мутантами. Всё, теперь иди спать и не выноси мне мозги после работы.

На самом деле Крис прекрасно понимала, что значат видения Ларса. Ночные твари давно избрали его своей мишенью. Но если позволить ему поверить в собственное наваждение, то он способен будет выболтать тайну Мира за Гранью.