Этого не может быть!

Утро было солнечным, ярким. Тася подошла к окну, раздвинула шторы и залюбовалась садом, пушистым от выпавшего ночью снега.

Чародейкою Зимою

Околдован, лес стоит,

И под снежной бахромою,

Неподвижною, немою,

Чудной жизнью он блестит…

Тася продекламировала вслух стихи, что читала на Новый год. Дома было тихо. Все уже умчались по своим делам, мальчишки в школу, Саша на работу, а она взяла три дня отгула, как советовала врач.

«Прошло уже два дня, осталось ждать ещё четыре, и я наконец-то успокоюсь» — посмотрев на календарь, подумала она и отправилась на кухню. Запах свежего кофе раздразнил аппетит. Она достала заварные пирожные с кремом, купленные в соседней булочной и стала неторопливо завтракать.

Звонок телефона в уютной тишине был слишком громким, тревожным. На дисплее высветился номер врача генетика.

— Добрый день Таисья Семёновна. Вам необходимо прийти ко мне на беседу. Сегодня я работаю до тринадцати часов, завтра до пятнадцати.

В голове всё поплыло, нашарив рукой стул, Тася аккуратно опустилась на сидение.

— Это даун? — с трудом произнесла она.

— Нет, у вас тетраплоидия. Приходите, я всё вам расскажу. До свиданья.

Грудь сдавило так, что дышать было нечем. Схватив кружку, Таисья выпила оставшийся кофе и машинально вытерла ладонью губы.

«Тетраплоидия… я ни разу не слышала такого диагноза» — мелькали в голове отрывки мыслей. Было так больно, что она даже не могла заплакать. Находиться в доме одной не было сил, схватив телефон, Тася набрала номер и ничего не объясняя, попросила Сашу срочно приехать домой.

Через час они сидели в кабинете генетика. Из-за компьютера выглядывала та же приветливая медсестра, только улыбка исчезла с её лица, а взгляд был полон сочувствия.

— Елена Павловна, что показали анализы? — спросила Тася.

— Из шестнадцати взятых клеток у вас только четыре нормальных, с диплоидным набором, остальные тетраплоидные.

— Но тетраплоидные клетки чаще всего встречаются у растений?

Вместо ответа доктор взяла со стола толстую книгу, на которой было написано «Генетика» и подала Таисьи.

— Откройте где закладка.

Тася смотрела на подчёркнутые карандашом строчки. Первые три предложения давали определение, что такое полиплоидия, в четвёртом было написано, что у беременных женщин редко встречается тетраплоидия: два диплоидных набора хромосом вместо сорока шести в одной клетке

Тася положила на стол книгу и взяла листок с анализами — 92ХХУУ чернели в строчках.

«Всё-таки мальчик, а я ведь анализ делала, не только из-за хромосом, хотела узнать, кто у меня. Мальчика, наверное, не так жалко будет, если придётся делать аборт», — подумала она. От этой мысли внутри всё сжалось от боли. «Дура безжалостная!» — обругала она себя. — «Какая разница кто? Он же мой малыш!». Словно сквозь вату услышала вопрос мужа:

— Ошибки быть не может?

— Нет. Женщин в этот день было две. У второй анализы в порядке.

Сознание Таисьи словно раздвоилось. Часть её — жизнерадостная, счастливая, наслаждающаяся жизнью, которая верила, что с ней не может произойти чего-то плохого, бледной тенью стояла рядом со стулом и наблюдала, как вторая её половина хладнокровно анализируя, ищет выхода из сложившейся ситуации. Словно речь шла о каком-то существе, растущем у неё в животе, а не о её малыше.

— Доктор, были ли подобные случаи в вашей практике?

— У нас было три случая. Два закончились выкидышем, в третьем женщина сделала аборт. Плод при тетроплоидии обычно погибает в течение первых двух месяцев беременности.

— Можно узнать какой был возраст этих женщин?

— Той, что сделали аборт, было восемнадцать лет, двум другим не было ещё тридцати.

— Значит мой возраст здесь не причём. У меня уже четырнадцать недель. УЗИ не показало никакой патологии у плода. Может всё-таки ошибка?

— УЗИ не всегда выявляет скрытые пороки. Только генетический анализ показывает хромосомную патологию примерно девяносто восемь процентов. Мой долг предупредить вас: дети с таким диагнозом отягощены пороками развития.

— Почему в анализе клетки и тетраплоидные и диплоидные, — спросила Тася, разглядывая анализ.

— Вы совершенно верно это заметили. В данном случае можно предположить мозаицизм ограниченный плацентой.

— Что это?

— Это когда идёт сбой в делении клеток плаценты, а у плода всё нормально. Для уточнения этого диагноза необходимо ещё одно обследование — кордоцентез, но он выполняется не ранее восемнадцати недель, оптимальным является срок двадцать две — двадцать четыре недели. Аборт на таком сроке делать будет поздно, только искусственные роды.

— Я подумаю.

— У нас такого анализа не делают. Иркутск наших пациентов последнее время не берёт. Вам нужно будет обращаться туда самим.

— Дайте, пожалуйста, номер телефона, — попросил Александр, молчавший всё это время.

Врач написала на бумажном квадратике номер и пододвинула на краешек стола. Он взял листочек, машинально скрутил в трубочку. Шок от услышанного, смешал в голове все мысли. Мир, который они строили с Тасей все эти годы, рушился. С одной стороны сухие факты исследования, которые говорили, что шансы родить нормального ребёнка, ничтожно малы; с другой стороны надо было решиться убить своего смешного малыша, который теребил нос, играл пуповиной и совсем не походил на монстра. Душа от одной этой мысли кричала от горя.

— Спасибо доктор, мы всё обдумаем и скажем что решили, — произнесла Тася, поднимаясь со стула.

Всю дорогу до дома они молчали, чувствуя боль другого, каждый боялся ненужным словом растревожить её ещё сильней.

*****

Пока Тася переодевалась, Александр попросил сыновей оставить их с мамой вдвоём.

— Пап, я хотел рассказать, кого пригласил на день рождения, — обижено протянул Паша.

— Мы это обсудим позже, а сейчас отправляйтесь наверх.

Мальчишки, заметив расстроенное лицо отца, ушли.

Тася, как раненый зверь металась по комнате. Саша сидел на диване, молчал.

— Скажи, за что это нам? Врач во время УЗИ сказал: «Детей уродов Господь даёт родителям за тяжкие грехи их». Саша! Какие тяжкие грехи мы совершили?! Алкаши, беспробудные пьяницы совокупляются, и рожают нормальных детей! Мы с тобой не пьём даже пива, не курим, спортом занимаемся, а у нашего ребёнка генетические нарушения! Я не верю этому! Не верю! — она схватила стоявшую на столе вазу и с размаху бросила её на пол. Осколки хрусталя брызнули в разные стороны. Пройдя по битому стеклу, Тася рухнула на кровать, и глухо зарыдала в подушку.

На грохот в комнате родителей примчались сыновья, заспорили у дверей не решаясь войти.

Саша вышел, прикрыв за собой дверь.

— Что случилось? Почему мама плачет? — испуганно спросил Паша.

— Ничего страшного, просто уронила вазу.

— Ты никогда нас не обманывал, — внимательно глядя в глаза отцу, сказал Максим.

— Я не обманываю вас. Принеси щётку, совок и оставь у дверей, потом отправляйтесь к себе в комнаты, — сердито произнёс отец, и, хлопнув дверью, вернулся в комнату.

— Тася, давай поговорим. Только не надо бушевать, мальчишки уже напуганы, — устроившись на краешек кровати и поглаживая жену по спине, успокаивающе произнёс Александр.

Она села рядом, уткнулась ему в плечо.

— Я не могу поверить, что это происходит с нами. Саша, я совсем недавно студентам лекцию читала, что генетический анализ позволяет вовремя выявить нарушения у плода и сделать аборт. Я искренне думала, что так и надо поступать. А сейчас, когда это коснулось нас, я не знаю что делать. А если они ошиблись и он нормальный?

— Конечно нормальный, мы его с тобой видели. Полежи, успокойся, а я чай тебе принесу.

— Нет! Пойдём вместе на кухню. Ты потом с мальчиками кино посмотри, успокой их, а я в интернете поищу информацию о тетраплоидии.

Зачем тебе это надо?

— Ты же знаешь, я не могу иначе. Я должна найти ответы и всё проанализировать.

— Хорошо!

*****

Когда Александр ушёл к сыновьям, Тася достала из кармана телефон, включила ролик, с записью первого скрининга. Она прокручивала запись раз за разом, разглядывая крохотного человечка — ручки с короткими пальчиками, слегка согнутые в коленях ножки, головка с оттопыренными ушками, на лице выделяется курносый носик, глазки, ротик — всё было в порядке. Он ничем не отличался от обычного ребёнка, только был ещё совсем крохотный. Ей надо было добраться до истины: почему злая судьба отметила малыша, наделив не присущим человеку, набором хромосом, да и была ли у него эта отметина? В первую очередь она открыла библиотеку диссертаций и авторефератов, чтобы найти исследования по тетраплоидии. Из всего прочитанного, она сделала неутешительный вывод: Елена Павловна была права. Риск ошибок, составлял мизерный процент, они чаще встречались, когда выявлялся мозаицизм ограниченный плацентой. Информации о детях, родившихся с тетраплоидией, тоже не было. Во всех научных трудах писали, что плод с удвоенным набором хромосом нежизнеспособен, если он и рождается, то с множеством физических дефектов.

«Может это всё-таки ошибка в анализе, сделанном в лаборатории? Надо посмотреть, часто ли встречаются ошибки генетиков» — размышляла Тася, задавая «поисковику» вопросы, отыскивая примеры в интернете. На одном из сайтов она нашла то, что искала. Женщины обсуждали врачебные ошибки и рассказывали о детях, родившихся здоровыми, вопреки поставленным анализам и исследованиям:

«Врач мне сказала: с такими анализами как у меня, одна из восьмидесяти пяти мамаш, рожает ребёнка с патологиями, что риск очень высокий, и отправила к генетику. Та сообщила мне, что 70% это будет даун, 30%, что ребёнок родится с пороками, и велела срочно делать хорионбиопсию. Я отказалась, так, как только что выписалась из больницы, где лежала на сохранении. Еле дожила до второго скрининга. Всё было хорошо, но червячок сомнения оставался. В итоге беременность до тридцати двух недель на нервах, в постоянном страхе, потом экстренное кесарево сечение. Ребёнок родился весом 1380 грамм. Полтора месяца пролежали в больнице… в общем ужас, проблем было много, но ни синдрома Дауна, ни хромосомных патологий у моего малыша нет!»

«Если вы готовы к тому, что ребёнок родиться больной, то рожайте. Может вам повезёт, как и мне. Мне про первого сказали, что даун. Родился здоровый. Но второй раз я бы не вынесла такого состояния во время беременности. Подумайте, сможете ли воспитывать больного малыша? Если к трудностям не готовы, то не рожайте. Но с другой стороны, бог никогда не даёт нам испытаний, которые мы не в силах перенести. Вам решать, сможете ли вы полюбить особенного ребёнка?»

Тася слышала, как скрипнула дверь, подошёл Саша, встал за спиной, обнял за плечи.

— Время четыре часа утра. Пошли спать.

— Пошли… Я нашла примеры, что врачи могут ошибаться с диагнозом, но в большинстве случаев женщины пишут о рисках, которые выявляют после скрининга. Почти никто не говорит об ошибках при хорионбиопсии. Они почти все пишут, что до конца беременности мучились от неизвестности, сомнений, жизнь превращалась в кошмар. А самое печальное, Саша, что я не встретила ни одного комментария про тетраплоидию, кроме научных статей, и то, всё поверхностно и скудно.

— Тебе вредно так много сидеть за компьютером. Посмотри, какие у тебя черные круги под глазами.

Тася посмотрела на измученное лицо мужа, спросила:

— Ты что, тоже не спал?

— Не могу… Лежал, думал, как вам с малышом помочь и ни одной светлой мысли в голову не пришло. Я ещё никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

— Тебе завтра на работу. Надо хотя бы немного уснуть, — Тася прислонилась головой к Саше, погладила его руку, лежавшую на её плече.

— Завтра у Паши день рождения. Ты поедешь с ним? — спросил он.

— Конечно, поеду. Он так ждал этого праздника.

— У меня заказчик, я не смогу рано появится в развлекательном центре.

— Приезжай сразу, как освободишься. Павлик будет ждать.

— Обязательно!