13.

Есть такая боль, которую не пожелаешь врагам. День за днем беспокойно вертеться в кровати ночью, пытаясь уснуть хоть в какой-то позе, а потом умирать, падая на подушки — одна из них. Нога, которая, казалось, зажила, начала снова болеть. Олег тысячу раз предлагает отвезти в больницу, сделать рентген, заказать томографию, но я всегда отказываюсь. Остается только одно — терпеть, закрыв глаза и сжав зубы.

Свадьба Яра совсем скоро, нужно собираться и поехать, вот только совсем нет сил. Больно.

— Зачем тебе ехать? Не думаю, что это лучшая идея, — он недовольно морщит лоб, стоя в дверях.

— Я должна.

Конечно, он не понимает, но он и не сможет.

Подходит и садится на кровать рядом со мной, заглядывает в глаза и обманчиво ласково спрашивает:

— Зачем?

На это есть тысячи причин, все они чрезвычайно важные, все они стоят того, что бы встать с кровати и идти.

— Что бы не произошло, Яр всё еще тот, кто всегда был рядом. Знаешь, когда я делаю какую-то глупость, и он злится, стоит только один раз извиниться, и он тут же прощает. Я это точно знаю.

Олег презрительно кривит рот, видимо, он не считает это уж таким достоинством.

— Что же в этом такого хорошего?

В ответ только улыбаюсь и пожимаю плечами. Олег сдается, я вижу это по его лицу — во взгляде появляется какая-то детская обида, дыхание становится более частым.

— Хорошо, собирайся, а то мы опоздаем.

— Ты можешь не ехать.

Поднимает брови, а затем с улыбкой до ушей наклоняется близко-близко.

— Даже не мечтай.

Раз.

Два.

Три.

И он нежно целует губы несколько мгновений, а затем отрывается. Внутри ему тоже все еще шестнадцать.

<center>***</center>

Церемония не впечатляет, вообще, ни разу — вычурные слова, сшитое под заказ платье Оли, и постоянные взгляды Яра в мою сторону. Когда священник спрашивает против ли кто-то, улыбаюсь во все зубы, несмотря на то, что сердце бьется втрое быстрее обычного. Высокие каблуки, которые приносят только боль, ладонь Олега на талии, узкое синие платье и духота — всё это слишком реально.

Мы сидим от новобрачных дальше всех, что, вообще, не удивляет. Приходится пить, есть и вести светскую беседу с дальними родственниками Яра.

Сидя, боль практически не ощущается, но всё равно хочется скинуть-сбросить-снять туфли, остаться совсем босой. Сбежать куда подальше — туда, где взгляды десятков людей не упираются в лицо.

— Значит, вы дружите с Яриком со школы? — спрашивает двоюродный дед Ярослава по отцовской линии.

Нужно отвечать, чтобы не выглядеть странно. Нужно улыбаться, чтобы не подумали, будто желаю этим двоим зла. Нужно не быть собой, чтобы никто ничего не понял.

— Да, мы познакомились в старших классах. Ну знаете, он уже тогда был таким — сильный, решительный, уверенный. Даже не знаю, почему он стал со мной общаться.

Улыбка. Улыбка. <i>Оскал</i>.

— Ну что Вы, милочка! Вы очень красивы.

— Возможно, сейчас, — прячу улыбку в уголках губ.

Чувствую, как напрягается Олег — он с невероятной силой сжимает моё колено. Всё это, должно быть, совсем ему не нравится.

— А как Вы познакомились со своим молодым человеком? — любопытный дедок, кажется, хочет узнать всё на свете.

— Евгений Владимирович, не смущайте её, — хотя голос у Олега и спокойный, внутри него целая буря эмоций.

Вежливо улыбаюсь, наклоняюсь ближе к родственнику и тихо рассказываю, будто делюсь самой страшной тайной в мире:

— Он мой преподаватель, — заговорщицки произношу, а затем ещё более тихо добавляю: — Понимаете, немного смущается своего возраста.

Дедок понимающе улыбается, а затем начинает хохотать. Его смех напоминает скрип старых тормозных колодок, и больше всего на свете хочется, что бы он замолчал. Остальные гости смотрят на меня почти с ненавистью.

— Молодой человек, тут нечего стыдиться, — с трудом произносит сквозь смех.

Олег с натянутой улыбкой наклоняется ко мне:

— Что ты ему сказала?

— Только то, что ты меня старше, а он это воспринял по-своему.

С наслаждение констатирую факт полной капитуляции Олега.

— Ох и получишь ты у меня экзамене! — с плохо скрытым раздражением произносит.

— Ага, пятерку. А, вообще, извини, тут так неловко, мне нужно было сделать хоть что-то против правил, — с виноватым лицом произношу. — Эти взгляды меня убивают, один Яр чего стоит.

Снова кошусь в сторону новобрачного и снова вижу взгляд, обращенный ко мне.

— Сколько времени ещё должно пройти, прежде чем наш уход не покажется побегом? — почти мурлыкает на ухо.

В голове прикидываю, что через час можно расходиться, но вслух произношу совсем другое:

— Идем отсюда.

Олег кивает, а затем встает, но его движение не остается незамеченным.

— Что-то случилось? — заботливо спрашивает Евгений Владимирович.

— У Алисы завтра экзамен.

— По философии, — добавляю, едва сдерживая смех.

Краем глаза замечаю, что на той стороне стола Яр тоже порывается встать, но цепкая маленькая речонка Оли крепко его держит.

Под десятки осуждающих взглядов покидаю свадьбу, держа в одной руке туфли, а в другой ладонь Олега. Уже на улице становится ужасно стыдно, что весь вечер вела себя, как стерва. Не стоило приходить.

— Мне просто было больно, — пытаюсь оправдать себя.

— Я знаю, — он не осуждает.

— Все эти годы. Давай попробуем быть вместе?

— Мы и так уже вместе.