6.

Просыпаться не хочется совершенно. Кажется, что пробуждение может разрушить хрупкую иллюзию счастья, которую так часто дарят нам сновидение. Утро этого дня начинается с запаха табака и склоненного лица преподавателя философии — морщинки, морщинки, улыбка. Слишком прекрасно для того, чтобы оказаться правдой. Он откровенно рассматривает меня, а я (от смущения или удивления?) позволяю ему это делать. Представляя вместо него совсем другого человека, думаю только об одном — становимся ли мы счастливыми от того, что сбываются наши мечты? По логике вещей, именно так и должно быть, но почему-то в мире все гораздо сложнее.

Когда-то я так сильно хотела большего плюшевого медведя, что своими просьбами достала родителей, и они купили мне его. Вот только счастье почему-то так и не пришло, он оказался не таким красивым и приятным на ощупь, как мне казалось. А что, если и в этот раз медведь оказался бы не тем? И если все мои мечты об Ярославе — не более чем очень идеализированная реальность? Было бы больно?

Склоненное лицо Олега рассматриваю внимательно и терпеливо. Так близко вижу его впервые, и в этот момент не думаю о том, в каком положении нахожусь, а просто изучаю то, что мне интересно.

Такие длинные ресницы, такие теплые глаза. Кажется, что от Олега исходит свет, заставляя довольно морщиться в своих лучах. А еще он непозволительно взрослый — не поиграешь в отношения, тут все серьезно. Олег не может не притягивать к себе внимание, не может быть кем-то посредственным — он особенный.

В какой момент он недовольно отстраняется, и я едва сдерживаю себя от того, что бы недовольно не зарычать — привыкла. <i>Почти</i> растворилась в уюте и теплоте коричневых глаз. Такая приятная иллюзия, мираж на фоне мертвой пустыни, который хоть и не принесет настоящего спасения, подарит хотя бы иллюзию.

Не все хотят знать правду.

— Прости, — невнятно бурчит и удаляется в другую комнату, оставляя меня наедине со своими странными мыслями.

Одиночество пустой комнаты, в которой простыни все еще пахнут чистотой, но нет того, кто дарит надежду, буквально давит. И тишина в какой-то момент ставшая чем-то вроде наказания, мерзко звенит в ушах. В такой атмосфере мысли становятся ватными, а все позитивные мысли просто испаряются. Остается только одно — плыть по течению. Несколько минут банально смотрю в белый потолок, не думая ни о чем, а затем решаюсь на удивительную вещь — звоню Яру.

<i>Зачем?</i> Не спрашиваете. Вещи такого рода практически никогда не имеют нормальных объяснений — блажь, прихоть, желание, но никак уж взвешенное решение.

Он берет трубку не сразу, но когда это делает, в его голосе звучит радость. А еще он немного удивлен и, возможно, даже немного растерян, что очень редко с другом случается.

— Алиса? Рад тебя слышать. Что случилось?

Беспокоится, и от этого, наверное, морщит лоб. Слишком сильный удар по мне. Неужели догадывается о чем-то? Вот это поворот.

— Нам нужно встретиться, — звучит слишком сухо и немного отчужденно, но это единственное, на что я способна сейчас.

— Хорошо, — радость исчезает, а вот обеспокоенность становится еще более заметной. — Где и когда?

Несколько секунд думаю, но не больше — в таких ситуациях излишняя взвешенность решений может привести к трусости. Нет уж, если решила расставить все пропущенные запятые, то нужно это сделать.

— Ты можешь подъехать ко мне минут через сорок? — спрашиваю и надеюсь, что голос не дрожит.

— Я могу и через двадцать, — поспешно отвечает.

— Нет-нет, давай через сорок, — нужно время, чтобы доехать.

Молчит.

— До встречи.

Гудки служат подтверждением того, что Яр меня уже не слышит, поэтому с удовольствием выдаю витиеватое ругательство — заслужил. Интересно, Яр хотя бы когда-то задумывался о нас? О том, что могло бы быть, но никогда не случалось? Я вот почти ни дня не упустила после своего совершеннолетия — думала. Конечно, дурость и трусость, надо было сказать еще тогда о том, что чувствую, но все же прошлого не вернуть.

— Как интересно, — голос Олега выводит меня из ступора.

Он стоит в дверях, сложив руки на груди и улыбается. Солнечные лучи освещают лицо, делая его еще более красивым и еще менее похожим на учителя. В этот момент осознаю, что все те слова, что он сказал ночью, не могут быть правдой. Взрослый, успешный мужчина просто так не влюбится в такую, как я. Вероятность того, что все именно так, как сказал Олег, ничтожна мала, ведь хэппи энд не приходит так скоро, а жизнь слишком жестока для того, чтобы помогать неудачникам.

Не смущаюсь, нет. Теперь откровенно рассматриваю его, немного прищурив глаза, а потом спрашиваю то, что хотела узнать:

— Ты отвезешь меня домой? Мне нужно там быть.

Хмыкает, улыбка мгновенно сползает с его лица, оставляя на нем только тень прежнего веселья. Сквозь эту маску мне чудится недовольство и удивление, которые быстро сменяются желанным беспокойством.

— Зачем это тебе? — подходит ближе, мгновенно правильно оценивая ситуацию.

Интуиция редко подводит, не так ли?

Выдерживаю паузу, которая ставит точку в моих сомнения. Да, конечно, на все есть свои причины, но верить фактически незнакомому человеку просто так… Уж тем более не стану жить в его квартире. Нет, немедленно нужно возвращаться домой, поговорить со Яром и наконец решить наш общий вопрос. А Олега следует забыть и выбросить даже мысль о нем, уж слишком темная лошадка, которая в будущем принесет много неприятностей.

Видимо, мысли отражаются на лице, так как преподаватель не спорит и даже не пытается уговорить, просто кивает и вновь выходит на балкон покурить, позволяя привести себя в порядок.

Собираюсь быстро, надеваю вчерашнюю одежду, аккуратно складываю выданную футболку, поправляю рукой растрепанную по невозможности шевелюру и, прихрамывая, иду в коридор.

Олег не спрашивает и не говорит ничего, просто помогает мне спуститься в машину, довозит и также помогает добраться до квартиры. Уходит не прощаясь. Видимо, мы прекрасно поняли друг друга.

<center>***</center>

Ярослав приезжает через несколько минут после того, как я сама захожу в квартиру, которая теперь кажется такой чужой. Всего за один вечер привыкаю к тому, что кто-то находится рядом и в случае чего может услышать или помочь. Зябкий холод укутывает с ног до головы, приходится доставить из недр шкафа старый, толстый свитер, который когда-то связала бабушка. Шерсть неприятно колется, но зато наконец-то тепло.

В дверь звонят. Прихрамывая, медленно подхожу к ней, чтобы, открыв, обнаружить за ней Яра. Сегодня он мне не кажется таким уж прекрасным, и, на удивление, блекнет на фоне Олега — все же нет той уверенности и силы в каждом движении. С Олегом можно не бояться того, что что-то произойдет, так как кажется, что он может уладить все на свете.

А этот — глупый мальчишка, все еще не ставший взрослым.

Подобная мысль пугает, и я вздрагиваю. Нет, я же пообещала себе, что не стану зацикливаться на преподавателе!

Тем временем Яр привычно входит в мою квартиру, заботливо закрывает дверь, закрыв ее на замок, и, не оборачиваясь, спрашивает:

— Ты что-то хотела?

Я же, не медля выдаю то, на что не могла решиться уже очень давно. То, что мешало мне жить. То, от чего я так сильно мечтаю сейчас избавиться. Альфа и омега всех проблем.

— Слава, я люблю тебя.