ТОТАЛЬНЫЕ КИБЕРЫ

Часть 9.

Думаете темнота?

Нет. Уже не до этого. Организм требует экшена.

Экран зеленый. Разрешение увеличивается почти до максимума. Зрители видят зеленое сукно стола и, практически, каждую ворсинку на нем. Может это игровой стол, может служебный — сейчас трудно определить. На сукно кто-то невидимый сверхъестественно быстро выбрасывает нечто похожее на игральные карты. Но «невидимый» — не крупье, а «карты» — это фотографии лиц, мелькнувших в предыдущих сериях. «Лица» раскладывается в неведомый пасьянс быстро, но зритель все равно успевает их разглядеть. Это Максимыч/в парадной портупее/, несколько лиц панкиберов из притона/у некоторых из них до странности грустный взгляд/, затем МалОй /эталон целеустремленности/. Здесь есть и негр, и добродушный бомж, и пару штурмовиков, и завлаб с аварийщиками. Невидимая рука раскладывает очередной вариант пасьянса и почти сразу же его смешивает фото. И так несколько раз подряд. Конечно, здесь есть и глазастая Рыжая, и обрезок Вил с глумливым Смелым, и улыбчивый Капитан Развалина. Наконец уже надоевшее мелькание заканчивается и на столе выстраивается короткий ряд лиц.

Максимыч. Рыжая. Малой и Другая.

Камера упирается в фото Другой, и зрители видят… ее живой взгляд. Глаза недобро сужаются.

Камера отъезжает. Какофония закончилось, пси-мелькание остановилось. В подвале повисает тишина, нарушаемая лишь стуком свихнувшихся голопроекторов о сорванные стопора.

Перед рыцарями /и зрителями/ вновь повисла Другая. Но она уже не вальяжно-раскинувшаяся, а требовательно-напряженная. Женщина наклонилась вперед, облокотилась на колени, сплела длинные пальцы в змеиный клубок. В тишине лаборатории отчетливо раздался хруст их суставов.

— Место. И я рву коннект, — Другая смотрит в упор. — И до 19.00, чмо.

Похоже, она видит в обратной связи только одну персону. Сейчас некогда разбираться, сколько экскурсантов запрограммировали чайникоделы — может одного, а может и нескольких. А может Другой все остальные просто похрену. Трудно сказать.

Малой приморожен. Жидкий азот циркулирует по его телу. Глаза и уши воспринимают всю информацию в реальном времени, но мозг рыцаря катастрофически заторможен. Младший борец за торжество уже успел понять, что шутки закончились. Смс-таймер на сетчатке равнодушно отщелкивает секунду за секундой. В застывшем от жидкого азота стеке памяти медленно копошится единственная мысль — «Надо назвать ей место стрелы». Малой напрягается и…

— М-м-ммм-о-оо-о-ссс-т… — с нечеловеческим усилием выдавливает он из себя.

Правая бровь Другой удовлетворенно взлетает вверх…

За всем происходящим, естественно, наблюдает Максимыч. И мозг его, естественно, варит — на то он и легенда Ордена. Вся эта виртуальная котовасия отозвалась в нем лишь болью в гранитном затылке. /Это привычно. Почти как с большого похмела. Беленькой полирнуть — и все отпустит/…

В кадре вновь глаза Другой. Зрители видят, как она моргает. Длинные черные ресницы замедленно ударяются друг о друга. Следующий кадр — ручонки МалОго. Его пальцы медленно-медленно сжимаются. Концентрируется, наверное. Теперь в кадре Максимыч. Скала, а не человек! Он уже владеет ситуацией /насколько это возможно/. И он уже на своем стуле. Качается на нем в такт своим мыслям. Медленно — медленно./ «Медленно» не потому, что легенда тормоз, а потому, что мы применяем такой операторский прием — меняем масштаб времени. Так как параллельно в кадре происходит масса событий, и их все надо показать зрителю/ .

Так вот. Максимыч.

Он уже понял, что МалОй назначил местом встречи мост. Но мост какой? Через реку? Какую? Может просто путепровод? Пешеходный или нет? Где лучше «забить стрелу»? Где удобнее подстраховаться и посадить снайперов? Мостов в Мегаполисе тьма, чем-чем, а мостами город богат издревле. Нужен не просто мост, а нужный мост! Надо перехватить инициативу разговора у младшего по званию! В чем-чем, а в перехвате инициатив и всяких словесных кундштюках-разводках Максимыч авторитет.

Максимыч поворачивается к завлабу, тычет в него пальцем, потом показывает на себя. Вроде как, обращает на себя внимание. Легенда шевелит губами /не произносит вслух/:

— Секи /значит «наблюдай», «лови», «ищи»/ ее! — артикулирует он завлабу.

/Многим может показаться, что «секи» — это «феня». И они правы — в фене рыцари сильны, можно сказать, что это их секретный язык/.

Завлаб не на жидком азоте — он соображает. Шарит рукой в клавиатуре — два ИскИна начинают экстренно отслеживать по киберпространству обратные связи Другой.

— Экзоскелет! — артикулирует легенда.

Завлаб кивает за спину. У стены стоит экзоскелет. Обычная армейская модель, стандартный гаджет для профилактической работы в виртуальной реальности. Ну и не глубже пары терабит киберпространства тоже можно прогуляться. Завлаб вновь рукоблудит в клавиатуре — на экзоскелете зажигается индикатор экстренного прогрева.

Максимыч вновь начинает рыцарскую игру на пальцах, и, внимая его манипуляциям, три очухавшихся аварийщика подтаскивают экзоскелет за спину МалОму.

/Все это происходит достаточно быстро. Рыцарское мастерство не пропьешь/

Максимыч стекает со стула и, елозя большим животом по полу, подползает к экзоскелету и влезает в него. Тихо щелкают браслеты, фиксируя гаджет на разжиревшем теле легенды.

— Ж-ж-ж… — начинает жужжать Максимыч. Все. Инициатива перехвачена, — …ж-ж-жжж-железнодорожж-жж-ный! С-сс-то пп-пяяя-тьдес-ссят третий!

/Мост один такой. Пешеходы по нему не ходят/

Левая бровь Другой удовлетворенно ползет вверх.

— ОК, — зловеще улыбается Другая.

И…

— ХВАТАЙ С-ССУКУ!!! — внезапно орет Максимыч. Экзоскелет с растопыренными пальцами и с легендой внутри прыгает вперед к голограмме сидящей Другой. В азарте охоты легенда сносит МалОго, который отлетает к стойке с азотом. Завлаб делает мощный аккорд на сетке клавиатуры, выпуская в виртуал свору казенных пси-вирусов…

…Голова Другой дергается, словно она получила хук справа…

…Но взметнувшаяся угольно-черные грива быстро вернулась обратно в первоначальное состояние. Из разбитой губы женщины течет алая струйка. Но теперь глаза Другой — это две узких черных щели, из которых фонтанирует злость.

— В 19.00, чмо, — произносит она, и…

…экзоскелет Максимыча с лязгом отлетает к стене. Часть титановой конструкции отваливается, унося с собой оторванное правое предплечье легенды…

…По бетону медленно катятся рассыпавшиеся детали искалеченного гаджета…

…Катятся медленно…

…Очень медленно…

Камера показывает оторванную руку. Пальцы ее дергаются, как умирающее насекомое…

Теперь в кадре легенда. Из его плеча хлещет кровь. Виден белесый развороченный сустав… Глаза Максимыча закатились — он в отключке от болевого шока. Аварийщики бросаются к нему, на ходу вскрывая спецмедпакеты… По бетону растекается кровь…

— Если ты в экзоскелете ЭЗСМ-008Б… — зло шепчет Другая, — …то ты мудак. Там заводской брак всей серии. Шарниры К11 и К11А имеют запас прочности всего в четверть от штатного… И два крепления сервопривода отсутствуют… Прое##ли военпреды… Пока, чмо…

Другая исчезает.

Просто.

Без спецэффектов.

Экран белый. Больно смотреть.

Это не виртуал.

В белом тумане еле видно, что кто-то раскладывает пасьянс. Мелькают контуры рук и контуры карт. Кто-то отрывисто ругнулся.

/Если вы ожидали привычное «fuck», то нет…

Это привычное…/

— ####ь!

Слышна музыка. Это «Серенада солнечной долины». Глен Миллер.

На фоне музыки слышны слова завлаба:

— Засек...