Начало

Часть 2

Темный кадр. За кадром оркестр играет марш, отчетливо слышны баяны и другие народные инструменты. Появляются крупные буквы «СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ СЕРИИ»

Затем бегущая строка мелким шрифтом: «йцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбю-панки!? — йцукенгшщзхъ-хер знает! — фывапролджэ— есть! — ячсмитьбю— разрешите выполнять.

Кадр просветляется.

В кадре малОй. /Имя, по понятным причинам, не называем. Должна же быть интрига/

Крупным планом экран деки. Модель старая, кое-где видны эбонитовые потертые детали и даже инвентарный номер «2012». Жало отстегнуто от нейропорта и проветривается, лежа на столе.

МалОй сидит перед экраном, голова его опутана проводами, которые идут от устройства и проходят сквозь множество фильтров. В колбах фильтров пузырится мутная вода. Это Вам не хрен собачий, это открытая виртуальная реальность или, как говорят враги, киберпространство. Здесь всякого говна можно в мозг зацепить. Нужно все тщательно фильтровать.

Путем несложных манипуляций МалОй вычисляет, что встреча непонятных панкиберов должна пройти в каком-то мрачном притоне под названием «Жопа с приколом».

МалОй протирает жало, пристегивает его к нейропорту. Наезд камеры. На тумбочке аккуратно сложена форма, поверх нее лежит кожаная портупея с кобурой и казенным бластером в ней. Но все это остается здесь. Сейчас МалОй в гражданском. Операция, блин.

Кадр темнеет. За кадром барабанная дробь и завораживающий хор балалаек.

В следующем кадре притон. Полумрак. В свете одинокой лампочки видны разгоряченные лица. Но все изображения смазаны и искажены. То ли объектив жала запотел, то ли это просто артхаус такой. Возникает ощущение малопонятной и малоприятной движухи. В размытом кадре видны ползуще-скользящие движения, спорадические вспышки. Фоном идут инфернальные звуки и шумы. Кадр держится до появления рвотного рефлекса.

Флешбэк. Место встречи панкиберов у пункта телепортатора. МалОй наблюдает издалека. Оказывается это не тотальные роботы, а вообще черт знает кто. Но публика явно мутная. Единственный общий признак — из башки у каждого торчит какая-то хрень. Причем у всех разная, но общие черты прослеживаются — какие-то огоньки и проводки. Жало уже эрегировалось и заметно выпирает. Объектив блестит. Но это все очень кстати. Типа, мимикрия. Несколько групп панкиберов уходит в притон. МалОй присоединяется к последней.

В новом кадре опять «Жопа с приколом». Но уже все контрастно. Вся компания в сборе. Все чего-то говорят. Слышны странные слова «каунт зеро — а я его раз! И апдейт…Апгрейд, бро… Ну а я и говорю апгрейд, но сначала апдейт, а потом коннект… коннект. А тут и гейм овер…»

МалОй в замешательстве. Его голос за кадром: «А молвят то все не по-нашему. Запад. Ненавижу, сцуко».

Кто-то предлагает из толпы:

— А давайте построим мост!

«Слава богу, понятно, — облегченно вздыхает МалОй. — Мост — он и у мониканцев мост. А куда, чего — разберемся»

Но нифига. Общая беседа комкается. Панкиберы замедляются, хрень в их головах /А это, оказывается, называется «чип» или «имплант»/ начинает тускнеть. Бармен в тесном притоне то появляется отчетливо, то растворяется в полумраке как призрак.

— Что это? — спрашивает МалОй.

— Голограмма, бро… Хай денсити… Это тебе не 256, а 2048! Да плюс еще и компресс-дата… — отвечают из толпы.

— Никаких расширителей! — кричит кто-то — Я Вам как админ говорю!..

МалОй понимает, что окончательно не в теме. От вражеских слов начинает тошнить. В длинном тамбуре притона начинается толчея. Панкиберы расходятся. Кадр постепенно темнеет и расфокусируется. Начинает тихо звучать инфернальная какофония…

Новый кадр. МалОй на улице. Дует сильный ветер. Одновременно идет град, снег, самум и дождь из лягушек /А может и рыб. Видно плохо/. Сверху густо сыплются полоски металлической фольги /Это пассивные радиопомехи. Ну и красиво. Все блестит и так прикольно вертится в воздухе/

Наш герой зябко ежится, приходя в себя после спертого воздуха «Жопы с приколом». Жало уныло опадает, его камера запотевает.

И тут в спину МалОго упирается что-то острое.

— Тсс-сс! Ни звука! — слышит он чей-то голос над ухом. И оттуда же появляется длинная-длинная рука в черной-черной перчатке.

А на ладони той руки — две таблетки. Красная и синяя.

И тишина…

Кадр темнеет. За кадром кто-то трогательно мычит и жестко сблевывает. В мычании легко угадывается мотив песни про память, дожди и снега.

Ту би континьюед.