ТОТАЛЬНЫЕ КИБЕРЫ. ФИНАЛ

Экран вспыхивает без всяких задержек и муторных прологов.

/Может быть эти задержки просто запарили — мы же должны ценить время зрителей? А может это сам Хронос диктует такой подход к своему континууму? Сказать трудно. Оставляем окончательную трактовку на откуп зрителям/.

Цвет отсутствует. Все представлено в черно-белом формате, соответствующих оттенках и всяких-разных градиентах. Картинка противоестественно контрастная, чувствуется гипер-супер-мега-высокое разрешение цифрового изображения. Это даже немного режет глаз.

Во всем широком монохромном кадре лишь одна деталь выделяется цветом. /Это типо, такая хай-тек примочка ну и, соответственно, нужный акцент. Прием, увы, не новый, но эффектный/

Ранний вечер. Конец рабочего дня. Грифельно серый Мегаполис. Серые тротуары, заполненные серыми толпами серых менагеров. По серым улицам медленно движется серый транспортный поток. Лица прохожих тоже серые. Присматриваясь к подробностям, зрители наблюдают странный эффект — стоит камере обратить свое внимание на лицо конкретного человека, как оно (лицо) неожиданно расплывается и расфокусируется. Несмотря на то, что секунду назад можно было с величайшей точностью рассмотреть узел на порванном шнурке или нитки аккуратной заплатки на модном плаще…

… В кадре черно-белый светофор неожиданно вспыхивает ярким зеленым светом. И зрители видят в угнетающем нагромождении усталых людей, уставших зданий и устающих ховеров маленький контрастный светящийся силуэт шагающего человека. Камера отъезжает назад, двигаясь синхронно с людским потоком, и зеленый человечек постепенно превращается в маленькую яркую зеленую искру. Искра теряется где-то на заднем плане, но свет ее по-прежнему виден. А вроде и не виден! Стоит прищуриться и напрячь глаз — как где-то на границе поля зрения отчетливо видна зеленая точка с зеленым прямоходящим. А как только расслабляешься вновь — искра исчезает опять. Но ощущение увиденного цвета все равно малопонятным образом остается в памяти — может это какие-то слабоизученные фишки синапсов-аксонов, а может просто какой-то цифровой глюк съемки. Сказать трудно.

Зрители видят МалОго. Камера выхватывает его из толпы и держит в кадре, меняя лишь ракурс съемки. Младший рыцарь одет в гражданское платье и спешит со службы домой. «Ну и дела!» — скажете вы. И, возможно, будете правы. Это же опасно-трудная служба — какой же здесь нормированный рабочий день! Должны быть злобные враги, бесконечные сраженья, тревоги, засады и всякие прочие оперативные мероприятия, а здесь по гудку — и домой… Непорядок!

И точно — дело странное! Физиономия сексота мрачная, его казенный мозг видимо загружен всякими неказенными думками…

Далее следует нарезка из «думок» рыцаря и городских пейзажей с присутствующим в них МалЫм. /Вообще Мегаполис стоит того, чтобы посвятить ему короткий видеоряд. Красив город, однако/…

…Зрители видят легенду. Легенда лежит в черно-белой общей палате больницы где-то в далекой столице Брегны. На месте правой руки пустота. Престарелая медсестра вытаскивает из-под него утку. На лице женщины написана многовековая усталость и равнодушие. Нет здесь никаких отдельных высокотехнологичных медкабинетов и персонального медобслуживания. Ничего не поделаешь — опала и НСС…

…В объективе опять Мегаполис и общее построение всего рыцарского состава местной епархии. Смотр проводится в бескрайнем подземном бункере на одном из глубинных этажей рыцарского замка. Вдоль черно-серых колонн рыцарей (со стороны их спин) медленно идет Глава местного отделения Ордена и внимательно вглядывается в мужественные затылки своих соратников. Где-то среди этих беззаветных борцов стоит и сам МалОй…

… Вот Глава, резко рубанув воздух взмахом руки, заканчивает зачитывать какой-то секретный приказ перед строем единоверцев… На архаичном листе бумаги, зажатом в его кулаке, видна сломанная ярко-коричневая сургучная печать с вензелем самого Гроссмейстера. Брови у местной Главы нахмурены, глаза свинцовые. Звука нет, но по губам можно прочитать «Во имя…».

… На смену рыцарским катакомбам в кадр вновь приходит МалОй. Он уже покинул конечную станцию телепортации и задумчиво бредет по родным серым новостройкам к ближайшему гипер-магазину. Почему-то зрителям показывают фрагмент его воспоминаний: мрачный подвал и его легко узнаваемая рука, приставившая бластер к безымянному рыжему затылку…

… На экране опять монохромный старый город. Камера показывает реку с плывущими по течению белыми льдинами, старинный черный мост, высокую серую стену Рыцарского замка, загруженный транспортом набережную и перекресток… С двух противоположных сторон к перекрестку приближаются два ховера дорожных ландскнехтов…

… Вновь в объективе МалОй. Вот он выходит из гипера со стандартным пищевым набором в пластиковом пакете. На сером пакете знакомый красный логотип «Зашибись!» Если посмотреть на рыцаря снаружи — то это один из миллионов безликих жителей Мегаполиса. Не хуже и не лучше. Обычные будни в соответствии с Инструкцией 081…

Какие могут быть к нему претензии? У кого?

…Опять в кадре черно-белый перекресток. Два легковых ховера с включенными проблесковыми маяками уже неподвижно стоят поперек встречных полос движения. Один метров за двести от Замка, другой — у моста. Из машин выходят два дорожных ландскнехта. На их головы одеты стандартные стилитовые шлемы, лиц не видно под опущенными забралами. Каждый из инспекторов перекрывает свой транспортный поток. Отрезок улицы пустеет…

…Вдруг на одном из светофоров появляется ярко-зеленый пешеход…

В этот момент к Замку с четырех разных направлений подъезжают четыре инкассаторских ховера-фургона. Камера резко взмывает вверх на высоту птичьего полета…

…Появляется звук, и уставшие от тишины зрители слышат оглушительный рев четырех работающих турбин. Затем раздаются четыре синхронных хлопка, и четыре многотонные машины, лязгнув броневыми плитами, врастают в дорожное полотно у стен Замка, вонзив невидимые якоря в антрацит асфальта…

… Вздрагивает вся картинка на экране…

Это взрыв.

Зависшая на высоте камера, словно получив невидимую контузию, начинает транслировать окружающую обстановку в замедленном темпе. Зрители видят, как судорожно вздрагивают фургоны. Из них неторопливо вырываются жала направленных взрывов… и сходятся на двух точках многоэтажного здания…

… И в облаке пыли Замок медленно опадает на землю…

…Два ландскнехта снимают опознавательные жилеты патрульной службы, выкатывают из кузова стоящего в пробке грузовика два эндуро с турбоприводом. Хором рявкают два двигателя — и перекресток окончательно пустеет…

…Из клубов оседающей серой пыли вылетает что-то металлическое и падает на капот ближайшего ховера. Это кусок киберманипулятора. Три уцелевших пальца кисти намертво сжимают остаток рулевого колеса…

…В следующем черно-белом кадре опять появляется МалОй. Он все также задумчив и уже входит в арку проходного двора. Но на выходе из темноты появляется чужая рука. Она отбрасывает рыцаря к противоположной стене. Зрители слышат глухой хлопок — и красно-голубая кашица задумчивого мозга медленно стекает по стене по буквам «ПГ 10\30» и «ху»…

Рука в перчатке вставляет матово черный машинган с длинным глушителем обратно в нагрудную кобуру. Лицо неизвестного скрыто под маской, и лишь на шее зритель успевает увидеть татуировку буквы «ять» в стиле арт-нуво. / Может это «МастѢрские»? Или экипаж миноносца «СмѢлый»?/.

Незнакомец достает из кармана тачпад. Весь его экран заполнен матрицей из нулей и единиц. Легкими касаниями ловких пальцев человек инвертирует несколько бит и нажимает пусковое поле «Enter»…

…Камера вновь над Замком. Точнее над грудой бетона. Пыль уже осела. Поток транспорта вновь хлынул в обе стороны. Камера поднимается еще выше, и зрители неожиданно видят, как на серых улицах города вспыхивают красные точки. Это взрываются мобилы, вживленные в головы рыцарей… Они похожи на красные цветы…

Наступает Весна.

Экран гаснет. Появляются мелкие титры…

Вы думаете это все? Нифига!

Вновь вспыхивает экран. Ранние сумерки. Зрители видят легенду. Он в женском платье и длинном блонди-парике /Согласно традициям матерых отечественных нелегалов/. В уцелевшей руке он несет кожаный саквояж. Рыцарь-броневик неловко семенит на высоких каблуках к выходу с железнодорожного перрона. В кадре появляется явно мониканское название станции — «Вжегчечможецветице». У человека-ледокола здесь давно прикуплена маленькая пивная.

Жизнь налаживается…

Но в конце перрона стоит четверка смуглокожих мужчин. Их лица небриты. Глаз не видно. Один из них бросает голодный взгляд на спешащую ему навстречу «блондинку», громко рыгает и произносит:

— Давно нэ видэл бландынки из Брегны! Лублу я их лубить!

Максимыч замедляет шаг. Останавливается. Разворачивается и бежит в противоположный конец перрона. Следом за ним слышен топот четырех пар ног и громкий плотоядный смех…

Экран темнеет.

В темноте слышна возня, гортанные ругательства, многоголосные стоны и сдавленное ритмичное дыхание…

Тишина.

И темнота.

Через некоторое время в темноте проступают малопонятные предметы кубической формы. Вдали вспыхивают фары случайного ховера, и зрители видят освещенный их лучами мусорный контейнер. Из его открытого люка безжизненно свешивается рука Максимыча с накрашенными ногтями.

Конец легенде.

Кадр следующий.

Мастерская. /А может быть МастѢрская?/ В центре ее стоит ховер. Его моторный отсек вскрыт. Кто-то залез в него чуть ли не по пояс. Человек разгибается. Зрители видят яркий фонарь, закрепленный у него на лбу, солнечные лохмы и до боли знакомые зеленые глаза…

Конечно это Рыжая…

Девушка обходит ховер и, повернувшись к зрителям спиной, вновь погружается в электрические потроха авто. Короткая футболка задирается, и все видят на месте позвоночника, переломанного в подвалах Рыцарского Замка, матовые детали импланта от «Мацуда-Про»…

Жизнь налаживается… Типо, «хай-тек, лоу-лайф» /Не совсем в тему, но близко/

Где-то за 2, а может быть за 10 или за 64 квартала от Мастерской прислонившись к стене дома на нагретом асфальте сидит наш старый знакомый бомж. Он довольно жмурится в теплых лучах весеннего солнца и пьет из пакета просроченный кефир. Неожиданно за кадром вновь раздается хлопок — взрывается вживленная мобила. Содержимое чьей-то рыцарской головы кровавым веером выплескивается на бороду бомжа. Тот неторопливым жестом стирает с лица красные ошметки и делает очередной глоток кефира. Ему пофиг. Он в астрале…

Солнце светит.

Небо голубое…

The End.

Совпадение описанных событий с реальностью является случайным, а персонажи вымышленными…))))))))))))))