Всему виной сюрреализм

Один поход в музей и спокойной, размеренной жизни пришёл конец. Ну, не нравились ей сюрреалисты и ладно! И что дёрнуло вступать в спор? Через час жарких дебатов решил: съем! Дурак буду, если не съем! Выпотрошу негодяйку! Ещё спустя час я был готов растерзать её прямо на людях. Но только уважение к шедеврам ушедших эпох, которые рисковали быть заляпаны кровью, сдержали меня от роковой ошибки.

Почему просто не развернулся и ушёл? Не знаю, что-то удержало. Жульен только посмеивался, глядя на мои метания, пока речь не зашла о классической литературе ХIХ века. И уже мне пришлось срочно тянуть домой нашего интеллигента.

Без ужина остались оба, что случалось крайне редко. Жульен проворочался в гробу весь день, а вечером сразу же отправился на поиски наглой девицы.

И нашёл! В драных джинсах, кедах и выцветшей от времени ветровки это чудо сидело в католическом костёле и слушало орган. Глаза широко раскрыты, бровки приподняты и улыбка ребёнка, ожидающего сиюминутного волшебства или хотя бы простенького фокуса. Жульен робко уселся позади и погрузился в свои мысли.

Ощущая себя третьим лишним, я молча удалился. Жаль девочку, но такова жизнь: ешь или съедят тебя самого.

Не тут-то было.

Перед рассветом, насвистывая «Oops,I Did It Again», мой друг еле вполз в собственный гроб. Таким пьяным его не видели уже лет сто двадцать, как минимум. Уснуть так и не удалось, потому что кто-то весь день храпел, периодически икая.

Догадываетесь, какое чудесное было пробуждение?

— Я её всё-таки убью, придушу голыми руками, — стонал Жульен над фарфоровым «другом».

— Сиди дома, пьянчужка. Сам справлюсь.

Люблю Хэллоуин — так легко слиться с толпой гуляк. Ах, прелестное стаккато сердец, рождающее трепет на кончике пальцев. Завлекающий выбор блюд, готовых собственноручно перевязаться парадной ленточкой. Столько свободы и соблазна. Как тут устоишь?

— На вампирскую попойку спешишь, — рявкнули мне прямо в ухо. Я вздрогнул и отскочил к стене, чуть резче, чем надо было.

— Ого, да ты Шумахер!

— Ты меня напугала, — вежливо кивнул, оправляя пальто. То, что это потенциальный ужин, не даёт право джентльмену забывать о манерах.

Кстати, перепугаться было с чего. Её лицо было тщательно выбелено, глаза густо подведены чёрным, алые блестящие губы, накладные клыки и в довершении образа — красные линзы с вертикальными зрачками. Жуть! Её мужской наряд аля ХVIII века был слегка потрёпан и запылён. Наверняка сдавался на прокат не первый год. Но девушке, несмотря на всю нелепость, этот образ шёл.

— Так ты на вампирушку или нет?

Неопределённо пожал плечами.

— В таком прикиде тебя не пустят.

— Чем вам не угоден мой наряд?

Девица скептически хмыкнула:

— Не тянешь ты на вампира, хоть убей.

Порывшись по карманам, извлекла маленькую косметичку:

— Сейчас подправим, — и, не дав возможности что-либо возразить, принялась меня пудрить. Я честно не знал: злиться или смеяться?

Решил пока понаблюдать. Съест-то всегда успею.

Наивный. Меня постигла та же участь, что и Жульена: совершенно не помню, как вернулся домой. Сплошная чёрная дыра и тошнотворная головная боль. Но хуже всего, что в уютном гнёздышке я был не один. Меня нагло впечатали в стенку гроба и умудрились свернуться калачиком под боком, лишив всякой возможности двигаться.

— Жуль, — позвал друга без всякой надежды на ответ.

Но крышка гроба тут же откинулась:

— А, проснулся, герой. Ну, как? Справился сам?

Злорадству друга не было предела.

— Умоляю, скажи, что я «не».

— Ты «да», — протянул ехидно Жуль. — И мне страшно интересно, она сломает тебе нос, когда переродится, или нет?

Я обречённо застонал.

— А она ничего, когда спит, — поразиться внезапной нежности в голосе вампира я не успел, девица что-то пролепетала, потянулась и медленно приоткрыла глаза…

Жульен ошибся, она пересчитала мне рёбра.