Глава двадцать первая

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир».

Медленно, но верно вечер вступал в свои права. Погода, установленная Агентством, приобрела вполне традиционную поддержку питерского болота: низкие свинцовые тучи не собирались сдавать свои права, невзирая на тёплый ветер и прогнозы синоптиков. Мелкая морось, которую местные жители отказывались считать за дождь, наконец выпустила из своих цепких объятий улицы и переулки. В воздухе разливался запах влажной земли и мокрого асфальта.

Первые лица Агентства стояли на крыльце здания со странным адресом, приютившего их организацию, и ждали. С момента захода солнца прошло не более четверти часа, встреча должна была начаться совсем скоро, и Александр Евгениевич по старой привычке «вывел воинство на поле брани» заранее, дабы определиться с манёврами.

— В целом испанское отделение показало себя не лучшим образом, — негромко говорил Светлов, поправляя очки. — Но в первую очередь это наш недочёт. Мы расслабились, господа и дамы. Привыкли к рутине, прерываемой кризисами, с коими следует справляться старшему руководству, и подобная ситуация выбила нас из колеи. Так нельзя. Решаем текущие вопросы, разбираемся со сложившимся положением, и, боюсь, у нас будет серьёзный разговор. Требуются перемены.

— «Дорогой Ватсон, я всегда вам об этом говорил», — пробормотал Палач.

— Сперва надо доработать то, что мы заварили. — Жрица тряхнула головой, отбрасывая с глаз прядь волос. — Будем надеяться, что всё пройдёт без эксцессов.

— Сразу же после встречи, сразу же, я отправляю тебя в Мадрид, Палач. — На лице Светлова ясно читалось откровенное неудовольствие произносимыми словами. — И ты разбираешься с их, так сказать, «кризисом» в течение суток. Не более. После чего я немедленно жду тебя назад. А ты, Жрица, садишься вместе со своими гениями и начинаешь выяснять, что происходит. У нас за последние несколько часов поднялась волна проблем по региональным отделениям. Ничего сверхъестественного, но всё крайне неприятно. Причём именно настолько, чтобы им и нам приходилось задействовать резервы. Мне это не нравится. Крайне.

— А мне что делать? — Воин закусил фильтр сигареты и прищурился на тучи.

— А ты будешь гонять нашего волка, как тебе и было сказано ранее. Потом ко мне — поможешь с Ольхой. Объект локализован?

— Который? — Жрица тонко улыбнулась.

— Волк, естественно. Со вторым я в состоянии разобраться самостоятельно.

— С точностью до трёхсот метров. Мы готовы действовать, как только будет окончательно сформирована новая команда.

— Прекрасно. В таком случае… — Светлов не договорил. Начали прибывать гости.

Лишённый асфальта и аккуратно огороженный невысокой решёткой участок напротив здания Агентства сделался непривычно многолюден. Шаманы потомков Корвинуса могли открыть дорогу для своих собратьев в пределах своих возможностей, но обязательно при наличии «живой» земли. Обычно для подобных случаев использовался садик Жрицы во внутреннем дворике «Альтаира», но сегодня условия были иные.

Они стояли плечом к плечу. Влас, напряжённо принюхивающийся к запахам. Лиховой, шаман клана, задумчиво перебирающий обереги на шее. Двадцать три охранника. И Яр. Глава рода, Первый Волк. Рыжий Волк. Невысокий, но чудовищно широкоплечий, хищный и стремительный в движениях, невзирая на более чем почтенный возраст: не так давно Яр разменял четвёртую сотню. И именно он первым шагнул навстречу руководству Агентства, широко раскрывая объятья и заключая в них Александра.

— Рад видеть тебя, голос, глаза и уши «Альтаира».

— И я рад, Первый из Волков, — ответил Светлов, в ответ обнимая главу рода, — надеюсь, дорога ваша была легка.

— Мы не любим каменные мешки, но путь всегда короче, когда в конце его встречаешь друга, — пророкотал Яр, низко кланяясь остальным. — Ночь только вступает в свои права, сегодня большое дело. Надеюсь, что слова-на-ветру принесут плоды.

В этом были все оборотни. Любые обсуждения и разговоры они почитали бессмысленными, покуда они не подкреплены делом.

— Слыхал, прах Француза не так давно смели со стола собраний кровососов? — Яр ухмыльнулся. — Твоя работа?

— Отчасти, — не стал спорить Светлов, — но главное ещё предстоит.

— Не скажу слова против.

Воин осторожно толкнул Александра в бок и кивнул на сгущающийся по сторонам улицы туман:

— Охрана прибывает.

— Не только, — задумчиво ответил Светлов, окидывая взглядом Тринадцатую линию.

— Ты думаешь, что…

— Уверен. Это событие он не пропустит.

Ночь окончательно накрыла город чёрным покрывалом. Оранжевый свет фонарей стал ярче, и в этом свете к крыльцу Агентства подъехало семь автомобилей с наглухо тонированными стёклами.

Первым, как и полагается тому, кто назначал встречу, вышел падре Бэрринг. Вслед за ним «катафалки» покинули и прочие главы кланов и семей.

— Я рад приветствовать участников столь важного события в судьбе наших родов и счастлив, что сия встреча состоялась, — произнёс Андрэ, подходя и отвешивая поклон. Яр помедлил, меряя вампира взглядом, и медленно склонил голову. Серебряные пряди в его буйной огненной гриве сверкнули в неверном искусственном свете.

— Первый Волк приветствует старшего из Детей Каина в этом Городе, — эхом отозвался на движение Влас. Покуда договор не был заключён, со стороной противника мог говорить только голос Стаи.

Бэрринг ответил оборотню столь же внимательным осмотром. На фоне идеально сидящего костюма льняное полотно и меха одеяния Яра смотрелись… внушительно. Подчёркнуто «цивилизованный» стиль вампиров всё же проигрывал небрежной естественности оборотней. Андрэ тонко улыбнулся и кивнул какой-то своей мысли.

— Остался последний, — пробормотал Палач, и словно бы в ответ на эти слова в сумерках разлился тягучий звон колокола. Один удар. Второй. Третий… После одиннадцатого на улице показалась высокая широкоплечая фигура. На то, чтобы достичь собравшихся, ей потребовалось не более минуты. Сегодня отец Димитрий пренебрёг каноничными одеяниями священника. Кожаный жилет и портупея с кинжалами освящённого серебра на голый торс, простые штаны и армейские ботинки — вот и всё, что составляло костюм могучего старца. Нет, ещё одно. На указательном пальце правой руки сверкал серебряный же перстень с искусно обработанным агатом. Дети Каина и Потомки Корвинуса склонили головы при приближении Охотника.

— Орден Ока Недремлющего рад приветствовать тех, кто забыл о гневе и ненависти ради общего процветания, — скрипучий голос Димитрия прервал уважительное молчание. — Обещаю не чинить препятствий союзу сему, коли он будет утверждён. Равно как обещаю отринуть вражду нашу ради разговора сего. Охотники соблюдают нейтралитет на этой встрече.

— Дети Каина соблюдают нейтралитет на этой встрече. — Бэрринг поправил свой перстень и поклонился.

— Потомки Корвинуса соблюдают нейтралитет на этой встрече. — Голос Яра прозвучал как выстрел. Светлов не удержался от лёгкой гримасы удивления, Влас попросту поперхнулся непроизнесённой фразой. Рыжий Волк расправил плечи и с вызовом осмотрел окружающих.

Воин с трудом подавил ехидное хмыканье. Голос Яра означал одно: глава Рода уже принял решение. Но с ним согласны не все.

Повисла короткая пауза. Александр Евгениевич прищурился на туман, клубящийся у поребрика.

— Агентство блюдёт нейтралитет на этой встрече. Я рад приветствовать главу Охотников и старших представителей Детей Ночи.

Голос, раздавшийся от крыльца Агентства, заставил чуть вздрогнуть всех, кроме Светлова и Палача. У гостеприимно распахнутых дверей стоял средних лет брюнет с неприметным, ничем не выдающимся лицом. Обычный человек, вот уже более полутора тысяч лет управляющий структурой под названием «Альтаир». Собравшиеся при его виде склонились в глубоком поклоне.

— Ваше Высочество, — прошелестело в воздухе.

— Прошу под наши своды, господа и дамы. — Его Высочество повёл рукой. — Нам есть что обсудить.

— Присутствие Его Высочества, полагаю, означает, что вопрос уже решён? — шёпот Бэрринга тихо, почти неуловимо прозвучал у самого уха Светлова. Тот не стал оборачиваться, зная, что вампир услышит и так:

— Нет. Это значит, что встреча происходит на высочайшем уровне.

Ответа не последовало.

Они прошли через пустующий на этот раз вестибюль и поднялись на второй этаж, туда, где обычно располагался общий рабочий зал. Сегодня вечером за простой деревянной дверью раскинулись своды древнего замка. Огромное, теряющееся во тьме помещение, освещённое неверным мерцанием факелов. Справа, неподалёку от входа, стоял большой круглый деревянный стол, обрамлённый спинками кресел. Чуть дальше в стене угадывался растопленный камин. Воин тихонько хмыкнул. Он даже не сомневался, что количество сидений в точности совпадёт с количеством присутствующих. Когда все, повинуясь гостеприимному жесту хозяина, расселись, выяснилось, что демон ошибся. Одно из мест осталось свободным.

Как будто само собой вышло так, что главы ночных народов оказались друг напротив друга. Отец Димитрий скромно занял место возле шамана оборотней, ничем не выказав недовольства таким соседством.

На некоторое время за столом воцарилось молчание. Пришедшие осматривали и оценивали друг друга, переглядывались со своими товарищами и с интересом озирались: никто не ожидал столь древнего стиля отделки помещения в центре современного города. Высокие колонны тёмного камня, уходящие ввысь, деревянные панели на стенах, угадывающиеся в свете факелов гобелены, каминная полка с резьбой по камню, относящейся как минимум к одиннадцатому веку… и слабо колеблющийся у стен туман.

Тишину нарушил голос главы Агентства:

— И во второй раз я говорю, что рад приветствовать вас в нашей скромной обители, дамы и господа. Сегодня мы собрались с целью обсудить и исполнить беспрецедентный акт перемирия между четырьмя сторонами и тремя народами. Полагаю, что стоит придерживаться старого обычая и говорить по старшинству. Со своей стороны могу сказать, что Агентство в данном случае своими силами представляет человечество. Голос Стаи?

Яр наклонил голову. Влас открыл было рот, но голос Рыжего Волка прозвучал первым:

— Голос Стаи сегодня молчит. Я буду говорить сам за себя и своих родичей. Потомки Корвинуса готовы сказать своё слово.

— Я слышу главу рода, — кивнул Его Высочество. — Отец Димитрий?

— Орден Ока Недремлющего готов сказать своё слово.

— Прекрасно. Лорд Бэрринг?

Вампир мгновение помедлил, переваривая уровень осведомлённости главы Агентства. «Лордом» в среде вампиров называли только тех, кто достиг высшего уровня и овладел одним из трёх древних заклинаний. «Воля Каина», могущее подчинять представителей ночного народа, «Тень Носферату», дающее возможность в течение десяти-пятнадцати минут находиться под солнечными лучами, и «Правосудие Графа», уничтожающее любого из Детей Каина вне зависимости от их силы и статуса. Ещё несколько дней назад падре Бэрринг был недостоин этого звания.

— Дети Ночи готовы сказать своё слово.

— Вопрос только в одном, — ироничный голос Воина прорезал пафос собрания, как отточенный клинок, — едино ли это слово?

— Воин, — осуждающе произнёс Светлов и чуть обернулся к Его Высочеству. — Прошу слова.

— Да. — Выражение лица главы Агентства не изменилось.

Светлов поправил галстук и встал:

— Уважаемые господа и дамы. Я, как второй в Агентстве после Его Высочества, беру на себя честь вести данное собрание. Первый вопрос нашей встречи столь же сложен, сколь и прост: мы объявляем территорию города, известного как Санкт-Петербург, нейтральной. Это означает, что ни Дети Каина, ни Потомки Корвинуса не охотятся на данной территории, получая необходимое им питание из иных, более… цивилизованных источников. В случае вампиров речь идёт о крови, в случае оборотней — о свежем человеческом мясе.

Виталий, ставленник клана Кинжала, поморщился: представитель Агентства слишком прямо называл вещи своими именами. В ответ на его реакцию Александр склонил голову, признавая несколько излишнюю жёсткость своих слов, но всё же продолжил:

— Источники данных ресурсов имеются, но часть оных, равно как и доступ к ним, находится под контролем Охотников. В данном случае мы стремимся к полному нейтралитету, посему отец Димитрий присутствует здесь и также готов заключить соглашение. Покуда представители вышеупомянутых народов не тревожат жизни мирных граждан города, им позволяется свободно интегрироваться во все структуры и жить, не опасаясь преследований.

— Вы посадите нас на консервы. — Виталий криво усмехнулся.

— Вас будут сдерживать, Дитя Каина. — В голосе святого отца прозвучал металл. — И если лично тебе это не нравится, то твоё присутствие за этим столом лишается смысла.

Влас передёрнул плечами:

— Ему пока вообще не давали слова. Пусть Дети Ночи говорят в свою очередь… — Тяжёлый взгляд Яра заставил голос Стаи замолчать, но было поздно.

— Пусть хвостатый заткнётся! — горячая кровь предков не давала Анвару покоя. — Его тоже к слову не допускали, да?

Светлов обернулся к Его Высочеству, как бы прося поддержки, но тот лишь молча смотрел на единственное пустующее за столом кресло.

Тем временем скандал за столом набирал обороты:

— Дай волю хвостатым, они нас не на консервы — на берёзовый сок посадят! — глава рода Ворона оскалился.

— Вас не на сок, вас на тюрю из тряпочки сажать надо, зубы выбив. — Влас, наплевав на гневный взор Вожака, опёрся обеими ладонями на стол и подался вперёд.

— Успокойтесь, господа… — Бэрринг отчаянно пытался призвать собрание к порядку. В глазах Анны появился опасный алый огонёк. Она привстала, но Анвара уже несло:

— Если эти коврики готовы жрать свинину ради нашего процветания, то пусть так и скажут, а не строят из себя невесть что!

Яр не успел даже открыть рот, как Влас взвился со своего места, с грохотом отодвигая кресло:

— Можем выяснить, чья плоть вкуснее — твоя или свиная, упырь!

Светлов в отчаянии ещё раз посмотрел на Его Высочество. Направление абсолютно спокойного взгляда Принца не изменилось.

— Господа, — вновь начал Бэрринг, поднимаясь со своего места, однако главу Семьи Ворона было уже не остановить:

— Если он хочет поединка…

И в этот момент, на долю секунды опережая роковые, непростительные слова с обеих ярящихся сторон, где-то под высокими сводами зала раздался звонкий и резкий, как плеть, женский смех. Отразился от каменных стен, заметался эхом меж колонн — и кинулись с потолка вниз крылатые тени нетопырей, а от пола, навстречу им, тени вздыбивших шерсть волков с ощеренными пастями. Две волны сшиблись в одной точке, ровно над спинкой незанятого кресла, раздался негромкий хлопок — и на мягкое сиденье опустилась бледная женщина в пурпурном платье. Глаза её заполняла непроглядная тьма, не делая различия меж белками и радужкой, а туман струящихся чёрных волос сжимала чёрная же зубчатая корона, подобная шлему.

Внезапная пришелица легко возложила руки на подлокотники, обвела присутствующих бездонным взглядом и белозубо улыбнулась.

— Только хотела спросить: «Что за шум, а драки нет?» — но поняла, что этот вопрос может вот-вот запоздать. Пришлось появиться несколько раньше, чем я предполагала. Доброго вечера всем присутствующим. Как это вы там говорили? Ах, да… Тень Теней готова сказать своё слово.

Лёгкая улыбка Палача. Ехидная усмешка и расширенные от возбуждения и восхищения зрачки Воина. Холодный смешок Жрицы. Глубокий вздох Светлова. Короткий кивок Его Высочества. Дети Каина и Потомки Корвинуса, не сговариваясь, встали и отвесили земной поклон. Отец Димитрий тяжело поднялся, кивнул, приветствуя даму, и сел обратно. Вампиры и оборотни остались стоять, не смея поднять взгляд. Несколько секунд прошло в молчании, затем Яр с Бэррингом одновременно подняли головы. Хищная усмешка на мгновение озарила грубое лицо Рыжего Волка. Падре ответил тонкой улыбкой и обратил свой взор к гостье:

— Госпожа Ночь позволит своим недалёким детям занять свои места?

— Мать Ночи позволит нам сесть? — эхом откликнулся оборотень.

— Я передаю слово Тени Теней, — с нескрываемым облегчением проговорил Светлов.

В чёрных глазах загорелись лукавые огоньки.

— Мать Ночи позволит своим детям разогнуть спины и опустить свои седалища на ровные поверхности, потому что любит их, какими бы недалёкими они ни были. И я говорю вам: можете выпрямиться и сесть. Ибо Матерь свою нужно почитать с открытым взором и распахнутым сердцем, а не в… полусогнутом состоянии.

«Светлов будет должен печеньку за то, что я не сказала про форму буквы «зю»!»

— Мы слушаем тебя, Госпожа Ночь, — прошелестело за столом. Вампиры и оборотни заняли свои места. Глаза, как и полагается в присутствии высшего существа, опущены, руки сложены на коленях. Только трое выделялись из общего ряда: Бэрринг, не отрывающий взгляда от своего оппонента, Яр, так и не убравший ухмылки с лица, и… Анна, с достоинством держащая осанку и глядящая прямо в омуты мрака на лице Леди Ночи.

Именно голос госпожи Шварц нарушил очередную паузу:

— Поскольку старшие из старших молчат, вторая старшая из младших готова услышать волю Повелительницы. Твои дети ждут слова, Тень Теней.

— Твои дети ждут слова, Тень Теней, — повторил Яр, не сводя испытующего взора с Бэрринга. — Мы готовы выслушать твоё мнение и твою волю, — секундное молчание, — и последовать ей.

— И последовать ей, — одними губами произнёс падре.

— Орден Ока Недремлющего готов услышать волю Хозяйки Ночи, — с достоинством произнёс Охотник.

Медленно, один за другим, взгляды вампиров и оборотней обратились от столешницы к женщине в короне.

Недолгая тишина — и бледные губы раздвинулись в улыбке.

— Хозяйка Ночи всегда с интересом следит за деяниями своих детей. Вот почему я здесь, — мне интересно. Впервые за долгое время Дети Каина и Потомки Корвинуса пытаются пойти на подобное перемирие, да ещё и под присмотром Ока Недремлющего — и при поддержке рода человеческого. Это — вызов всем четырём сторонам, вызов посерьёзнее иной битвы, ибо поддержание мира во веки веков было куда сложнее любой войны. Мать Ночи милостива к своим детям и принимает их такими, какие они есть. И мне… очень любопытно, смогут ли Дети Ночи и сыны человеческие последовать этому примеру. — Черноволосая гостья плавно заложила ногу на ногу и подпёрла рукой подбородок. — Я, Тень Теней, передаю своё слово. Можете говорить.

— Я не хочу оспаривать первенство возраста. — Духовник клана Печати провёл рукой по галстуку. — Пусть Потомки Корвинуса скажут своё слово.

Рыжий Волк поднялся со своего кресла и тряхнул волосами, отбрасывая с глаз длинную чёлку:

— Я, Яр Рыжий Волк, говорю за себя и свою стаю. Невзирая на все разногласия меж нашими семьями — пусть будет мир.

На круглый стол легла тень главы Охотников.

— Я, глава Ордена Ока Недремлющего, говорю за себя и за детей своих. Невзирая на разногласия меж нашими родами — пусть будет мир.

Глаза Бэрринга сверкнули.

— Каждый из птенцов может сказать слово против. Я, лорд Бэрринг, духовник клана Печати и голос Совета, говорю: пусть будет мир.

Тишина была ему ответом.

Его Высочество встал со своего кресла.

— Благодаря моим посланникам, всем вам известны условия сего союза. Я, Принц без королевства, глава Агентства «Альтаир», говорю: пусть будет мир. И Агентство будет его гарантом.

— Решение принято. — Голос Светлова после пережитых эмоций был тих и равнодушен. — Теперь на повестку выносится второй и не менее важный вопрос. Охота на Седого Волка.