Глава десятая

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир». Вторая рекреационная зона. Пятнадцатый уровень.

Утро в Агентстве начиналось для всех по-разному. Все начальники отделов жили в здании «Альтаира», и к их услугам была экспресс-доставка в кабинеты силами местных домовых, а также личные бары и холодильники. Старший, средний и младший оперативные составы также отдавали предпочтение комнатам и казармам (в случае Второго отдела), предоставленным Агентством. Зарплата даже рядового сотрудника «Альтаира» вполне позволяла снять квартиру, хоть бы и в центре города, но тратить время на дорогу до работы и отделять себя от коллектива считалось некоторым моветоном. Кроме того, в Агентстве были все необходимые условия не только для работы, но и для отдыха. Да, бесплатное меню в рекреационных зонах и столовых было несколько однообразным и непретенциозным: варёные, печёные и жареные птица-мясо-рыба, пять-шесть салатов, столько же вариантов гарнира, чай и соки — но достаточно вкусным. Да, за алкогольные напитки приходилось платить, и выбор их был не особенно велик (хотя о барах в переговорных, открытых для любого старшего оперативника, ходили дикие слухи). Да, новинки в кинотеатре регулярно запаздывали на неделю-две, а театральные постановки состояли исключительно из местной самодеятельности. Но на то и платились сотрудникам не самые малые средства.

— Логика должна быть логичной, — говорил Воин, подписывая зарплатные листы, — а экономика — экономной. Иначе наши ребята вообще перестанут тратить деньги, и что у нас тогда выйдет? Коммунизм? Спасибо, это мы уже пробовали, давайте как-то соответствовать капитализму.

Спортивный зал, бассейн, оранжерея, бальный зал, музей… Агентство заботилось о своих сотрудниках, стремясь, чтобы они ни в чём не знали недостатка. А роскошь, если она кому-то требовалась, была вполне достижима. Другое дело, что время на походы по магазинам было разве что у новичков.

Так или иначе, ситуация складывалась таким образом, что главы отделов нечасто появлялись среди рядового состава без особого повода. Никто не пытался увидеть в этом проявление высокомерия или пренебрежительности — все знали, насколько руководство загружено своими и общими проблемами.

Вышеупомянутые условия объясняли тот факт, что Воин, решивший позавтракать со своей командой, вызвал вполне естественный интерес сотрудников. Через несколько часов по Санкт-Петербургу и области начинался глубокий поиск оборотня-террориста, а после захода солнца к команде должны были присоединиться падре Бэрринг с дочерью. Пока что группа Воина отдыхала. Окна в помещении были приоткрыты, по залу изредка пробегал лёгкий ветерок, рассветное солнце отражалось в полированной стойке и пускало зайчики в глаза молодому бойкому бармену. Немногочисленные оперативники и аналитики пили кофе, уничтожали салаты и бифштексы и с интересом косились на тёплую компанию за угловым столиком.

Витольд и Гаури выглядели слегка помятыми: с вечера они поминали безвременно ушедшего напарника. Братья Самойленко синхронно зевали, каждый раз извиняясь и поясняя, что на новом месте им было неудобно спать. Рива, свежая и бодрая, пила сок, изредка бросая задумчивые взгляды поочерёдно на начальника отдела и штатного оборотня.

Наконец Воин хмыкнул, отложил в сторону вилку и кивнул девушке, принимаясь за кофе:

— Спрашивай, чего уж там. Я вижу, тебя что-то гложет.

Рива чуть замялась.

— Вчера вечером я была свидетельницей разговора Палача и Жрицы, — неуверенно начала она, — и в нём прозвучало слово «эмиссар». Сам термин мне, конечно, знаком, но мне казалось, что эмиссаров больше не существует.

Воин поморщился:

— Это не совсем так. Один точно остался, наблюдаем мы за ним довольно давно, просто стараемся не соваться особо. С этими ребятами лучше не связываться всерьёз.

— Может, расскажете подробнее? — Витольд с силой потёр лицо ладонями. — Молодёжи будет интересно, да я и сам с удовольствием послушаю. Новая информация отвлекает от ненужных мыслей.

Воин сочувственно похлопал перевёртыша по плечу:

— Хреново, одиночка?

— А ты как думал? — оборотень отбросил политес и мрачно взглянул на начальника отдела. — Мы даже похоронить его по-человечески не можем.

— Н-да. Скверно получилось. Ладно, попробую немножко отвлечь тебя и расширить кругозор собравшихся. — Воин задумался на некоторое время. — Давайте все забудем на минуту о том, что вы узнали из официальных документов, и начнём с азов. Сам по себе эмиссариат — штука хитрая, и разбираться в ней проще «на пальцах». Я думаю, ни для кого не секрет, что древние, иначе «мёртвые» боги не являются мифом.

— Я слышала о кризисах, связанных с попытками возрождения древних, и читала отчёты, — отозвалась Рива. — Анубис, Кецалькоатль и Локи, кажется.

Воин кивнул.

— Всё верно, за исключением Локи. Это был не кризис, так… поцапались слегка. Жаль, что это случилось ещё до того, как я занял своё место здесь, — с удовольствием бы познакомился с этой сущностью. Впрочем, не важно. Едем дальше: помимо богов существует такая интересная штука, как глобальные, или высшие процессы. Дабы не разводить словоблудия, их называют просто «высшие». Любовь, Судьба, Время, Жизнь, Смерть и многие другие. Вопреки общественному мнению, процессы эти, во-первых, обладают некоторым сознанием, пусть и безумно далёким от человеческой психологии и морали, а во-вторых, могут быть определённым образом воплощены.

Витольд хмыкнул.

— То есть, сказки о том, как кое-кто спускался с небес и устраивал всем здесь похохотать, — правда?

— Конечно. Когда-то давно высшие были… м-м-м… несколько проще, что ли? Ну, представьте себе, к примеру, как за века и тысячелетия изменялось такое понятие, как любовь. Как она влияла на смертных, как её воспринимали и интерпретировали, что делали во имя её? Следите за мыслью? Высшие отнюдь не всемогущи. По факту, они даже больше зависят от живущих смертных и бессмертных, чем те же боги. В конце концов, древние черпали силы и из своих «доминионов». Асгард, Олимп, Аид — вера во всё это и сами эти пространства давали им силу. А высшие напрямую связаны с людьми и нелюдьми, с их представлениями о них самих.

Воин сделал паузу, отпил кофе. Вокруг столика начали собираться сотрудники: лекцию в исполнении кого-либо из начальников отделов удавалось послушать не каждый день.

— Правильно ли я понимаю, — протянула Рива, — что этим процессам время от времени необходимо напрямую влиять на кого-то из живущих? Изменять ситуацию и представление о себе. Так сказать, доносить свою волю, во имя дальнейшего движения вперёд?

— Абсолютно верно. Развитие — то, что стоит в основе всех мыслящих. Я мыслю, следовательно, существую, я существую и мыслю, следовательно, развиваюсь. Это аксиома. Теперь перейдём непосредственно к эмиссариату. — Воин достал сигареты, поискал взглядом пепельницу и передвинул её поближе. Из-за его плеча разом возникло пять рук с зажигалками. Начальник отдела усмехнулся, прикурил и продолжил:

— Как я сказал, в седой древности высшие могли воплощаться. Напрямую, так сказать. Этакая квинтэссенция процесса в отдельном существе — почти как аватары в Индии. А потом одёжка стала маловата. Они и так были глобальны до безумия, а развитие — палка о двух концах. Тогда и появились первые эмиссары. Фактически, любое достаточно сильное существо, подходящее по определённым моральным устоям и структуре внутреннего мира, может стать эмиссаром того или иного процесса. Цели этих ребят не ясны никому, кроме самих высших. Силы их если не запредельны, то очень и очень велики. Я знаю о шести случаях прямого столкновения Агентства с эмиссарами и не могу сказать, что мы всегда одерживали победу. Как правило, мы стараемся лишний раз не влезать в их дела, а их интересы редко пересекаются с нашими. Но если подобное происходит… в общем, лучше идти на мировую.

— Что ж получается, один, пусть и экстремально сильный, энергетик может составить конкуренцию всему «Альтаиру»? — Витольд недоверчиво покосился на Воина.

— Пойми, боец, это не просто «энергетик». За спиной эмиссара стоит непосредственно Процесс. А это, поверь мне, очень круто. Вон, кстати, стоит один человек, который может подтвердить мои слова. — Воин приподнялся с места и помахал рукой. — Палач!

Палач подошёл, с улыбкой обозревая стихийное собрание, вежливо поздоровался. Ярко-зелёные глаза насмешливо сощурились:

— Пользуешься популярностью. О чём речь?

— Просвещаю молодёжь в области структуры эмиссариата. Насколько я помню, в последние годы для тебя это не очень больная тема? Скажешь пару слов?

По лицу Палача скользнула тень, но он быстро взял себя в руки.

— Тема не очень больная, но всё же я стараюсь лишний раз её не касаться. Могу сказать одно: эмиссары опасны. Они не противостоят нам намеренно, но несут в себе угрозу, как неконтролируемая стихия. А в данном случае — это всё равно станет вам известно, господа и дамы, так что не вижу смысла разводить секретность, — мы имеем последовательницу одного из самых могущественных высших: Смерти. Да ещё и её ученик — мастер сновидений. Он уже равен мне, и страшно представить, чем он может стать в дальнейшем. — Палач обвёл взглядом мгновенно притихших сотрудников и чуть приподнял уголки губ. — Спокойнее, леди и джентльмены, кризис пока не объявлен. Просто я посчитал, что вам следует знать, с чем мы работаем в данный момент. Воин, заканчивай лекцию и приступай к работе. А у меня совещание: кажется, по новому делу возникли проблемы.

— Как скажешь, старшой, — Воин пожал плечами и поднялся. — Пора приниматься за дела, мальчики и девочки, халява кончилась.

***

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир». Двадцать минут спустя.

Кабинет Александра Евгениевича утопал в солнечном свете. Хозяин помещения сидел за столом спиной к окну и внимательно смотрел на группу оперативного слежения. Палач с кружкой кофе в руке развалился в кресле у входа и буравил взглядом спины агентов, что явно не доставляло им удовольствия.

— Подытожим, — медленно произнёс Светлов. — Вы дали себя обнаружить, после чего запаниковали и бросили объект. Потеряли его.

— Он не мог нас заметить! — в отчаянии простонал старший группы. — Мы были под пологом. В моём отчёте…

— Ваш отчёт — торжество некомпетентности и трусости, юноша, — холодно оборвал его Палач. — Вы утверждаете, что полог был ослаблен, в результате чего объект вас засёк. Я лично проверил как его дом, так и окрестности. Всё говорит о том, что в радиусе пяти километров в последние пять часов никто, кроме вас, не применял никаких заклятий. Полог был стабилен. Помимо аномальной устойчивости к Рубежу, Ольха не обладает способностями, превышающими человеческие. Я делаю вывод: вы облажались сверху донизу и теперь пытаетесь прикрыть свой прокол.

— Если вам угодно, вы можете подвергнуть меня допросу четвёртой степени, равно как и моих подчинённых, — голос старшего чуть дрожал, — но я утверждаю, что мы действовали в рамках протокола. Ситуация была штатной до момента обнаружения. Приступ паники был наведённым. Скажу также, что придя в себя, мы попробовали заново отследить объект, и у нас ничего не вышло. Его кто-то прикрывает. Александр Евгениевич, Палач, я готов нести ответственность за потерю объекта, но прошу рассмотреть моё заявление на считку памяти.

Он подался вперёд и положил на стол листок, который до этого нервно крутил в руках. Светлов задумчиво взглянул на заявление, потом перевёл взгляд на Палача.

— Что скажете?

— Скажу, что я удивлён, — Палач откинулся на спинку кресла. — Ольгерд, вы понимаете, чем вам грозит допрос четвёртой степени, в случае если ваша вина подтвердится?

— Прекрасно понимаю, — старший повернулся к Палачу и поклонился, — именно поэтому и подаю заявление.

Некоторое время прошло в молчании. Начальники отделов переглядывались, Ольгерд потел, группу слежения начала бить мелкая дрожь. Они прекрасно понимали, чем может закончиться для них эта ситуация. Наконец Светлов встал из-за стола, взял заявление и демонстративно разорвал его пополам.

— Вы оправданы, Ольгерд. Вашего заявления я не видел. Идите. Объект будет передан другому агенту. Пока отдыхайте, я вас вызову.

Оперативники поторопились покинуть кабинет, на их лицах читалось облегчение. Светлов хмыкнул, подошёл к окну и распахнул его. В кабинет ворвался свежий ветер, пошелестел бумагами на столе, ласково коснулся щеки Палача и, будто устыдившись, утих. Палач выбрался из кресла и встал рядом со специалистом по связям с общественностью.

— Верну тебе твой же вопрос, Алехандро. Что скажешь на всё это?

— Не знаю, — Светлов не обратил ни малейшего внимания на фамильярность Палача. Более того, из его собственной речи пропали привычные сложные обороты. — Что-то происходит. Активизация Чтеца. Сумеречное Братство вновь поднимает голову. Ольха, носящий в себе аномалию, с которой мне предстоит столкнуться лично. Да ещё и этот оборотень… Слишком много всего, а наши сотрудники в кои-то веки не справляются. Жалобы на отдел аналитики валятся, как листья по осени, Жрица всё чаще впадает в депрессию, а наши планы в любых отношениях начинают трещать по швам. У меня создаётся впечатление, что затее Его Высочества начинает сопротивляться само мироздание.

— Я слушал мир. И проделываю это регулярно. Поверь, мироздание отнюдь не против. Когда нас пугали мелкие неурядицы?

— Когда мы планировали нечто настолько глобальное?

— Никогда, тут ты прав. Но не ты ли сам учил меня, что не стоит отступать перед трудностями? — Палач коснулся его плеча. — Скажи, тебе страшно?

Светлов кивнул, не оборачиваясь.

— Да, Смерть. Я всё-таки отчасти человек. И могу испытывать эмоции.

— Что-то часто мне начали припоминать моё старое имя, — пробормотал Палач. — Не к добру это.

— Прости. Что ж, вернёмся к нашим… хм… объектам. Предлагаю то, что я хотел сделать с самого начала.

— Глубокое внедрение, — начальник отдела бархатного вмешательства ловко вскочил с ногами на подоконник и наклонился, выглядывая на улицу. — Контакт четвёртого порядка. Согласен. Пусть Птаха попробует себя в поле, не всё же ей с техникой возиться. Хотя работающие на Рубеже мобильные она нам так и не смогла сотворить. А грозилась.

— Не суди её строго, она и так сделала больше, чем мы ожидали. Твоя заслуга, кстати.

— Не буду спорить, — Палач спрыгнул с окна, с размаху рухнул в кресло Светлова и крутанулся. — Ладно, что будем делать с оперативным составом? Нужны реформы, Алехандро. А то так и погрязнем в мелких проблемах.

— Что-то ты сегодня не в меру весел, — Александр Евгениевич задумчиво посмотрел на собеседника. — Если память мне не лжёт…

— Оставим эту тему, прошу тебя, — Палач поморщился. — Мне и так и вчера, и сегодня с утра напомнили.

— Три тысячи триста тридцать три года, — Светлов прищурился. — И тысяча четыреста семьдесят пять лет со второй попытки. Не пора ли попробовать начать всё заново?

— Нет. Я больше не возьму учеников, Алехандро. Двоих было вполне достаточно. Закроем тему, хорошо?

— Хорошо. Что касается твоего предложения — инициатива наказуема, Палач. Займись оперсоставом Тройки, и Двойку тоже подготовь. Подними личные дела и проверь всех. Пора устроить чистку рядов и пополнить их свежей кровью. Отбери тех, кто готов пройти переаттестацию, отдельно отметь претендентов на возможность получения личного оружия. И поговори, в конце концов, с Мэрионн. Нам необходим четвёртый старший. Если она не согласна вернуться, то пусть займётся обучением преемника.

— Хм, Воин передумал отбивать Риву у Жрицы?

— Нет, с вероятностью в восемьдесят четыре процента Рива станет его ученицей, но главой отдела ей не бывать, по крайней мере, в ближайшие тридцать-сорок лет. И даже в этом случае она будет самой молодой начальницей за всю историю Агентства. Я пока не готов к настолько кардинальным переменам.

— Хорошо. Я поговорю. Что-нибудь ещё?

— Тебе недостаточно? Тогда посети Мо и спроси у него, где комплект облегчённых бронежилетов, который он обещал ещё две недели назад. И если он готов, то почему ещё не введён в эксплуатацию. Остального тебе хватит на ближайшую неделю, по самым скромным подсчётам. Воин будет заниматься оборотнями и вампирами, Птаха возьмёт на себя Ольху, а я буду сидеть и ломать голову: что делать с осколками Сумеречных.

— Мы упустили момент, — Палач потянулся, — надо было либо рисковать, выводя Нама из комы, либо убить его. А мы допустили стазис ситуации, растянувшийся на три года. Умри Нам, и мы могли бы предложить Син и Виту помощь. Пусть мы не знали о ребёнке, но это было бы к лучшему. Так или иначе, они остались бы нам обязаны. За поддержку в сложной ситуации.

— Ты прекрасно знаешь отношение Вита к нам, — Светлов бесцеремонно извлёк Палача из своего кресла и сел. — Ни тогда, ни сейчас у нас нет агента, который мог бы войти к нему в доверие.

— Ну, думай, Алехандро. В конце концов, стратегия — твой конёк. Я у нас скорее тактик.

Палач пересёк кабинет, открыл дверь, и на пороге его догнал вопрос Светлова:

— Ты не ошибся в оценке сил Вита? Я, разумеется, не ставлю под сомнение твою компетентность, но всё-таки?

Начальник отдела на мгновение задумался, потом, не оборачиваясь, покачал головой:

— Нет. Вит опасен. Настолько же, насколько его наставница. А в перспективе станет ещё опаснее.

— Стоит ли сейчас сводить их с Воином?

— И опять нет. Будет дуэль. И не факт, что демон победит.

— Я понял тебя. Благодарю.

Дверь закрылась. Светлов поставил локти на стол и сплёл пальцы на уровне глаз.

— Мне нужен кто-то… — пробормотал он, — кто-то, кому Вит сможет доверять настолько, чтобы подпустить к себе. Но кто?

***

Палач вошёл в свой кабинет, тщательно запер дверь, отдёрнул тяжёлые плотные шторы с высокого окна. Открыл бар, постоял перед ним в нерешительности, потом налил в высокий бокал красного вина и подошёл к зеркалу. Из резной рамы на него взглянул загорелый молодой мужчина с чуть раскосыми глазами. Чёрные брюки, строгая чёрная рубашка, чёрная кожаная жилетка. Чёрный давно был единственным цветом, который он носил в пределах здания «Альтаира».

Палач провёл ладонью по короткой причёске и легонько звякнул бокалом о зеркальную поверхность.

— А не отпустить ли нам волосы, дружище?

В пустом кабинете голос прозвучал глухо и неестественно. Мужчина нервно сделал глоток из бокала, не отрывая взгляда от своего отражения. Отражение безмолвствовало. Палач отпил ещё, резко развернулся, подошёл к столу и нажал кнопку на селекторе:

— Мэрионн.

— Слушаю вас, Палач, — отозвалась секретарь.

— Подготовь мне дела сотрудников Третьего и Второго отделов — тех, кто готов пойти на повышение. И зайди ко мне. Есть разговор.

— Хорошо.

— Да, и ещё… свяжись с Воином. Пусть заглянет ко мне под вечер, как освободится. Кажется, мне необходима компания.

— Слушаюсь.