Глава 22. А в это время где-то далеко...

***

Москва

Он повернулся на бок и зашипел, когда обожжённая рука в повязке задела за край кровати. Драконье дерьмо! Правой ничего не сделаешь без боли, замотана по локоть из-за огненного шара. Левой ещё долго пользоваться не сможет, пока пальцы не заживут, а сейчас — ни трусы подтянуть, ни в носу поковыряться… Сосед по палате сочувственно проскрипел:

— Чё, болит?

— Болит, — согласился он. И шумно выдохнул, как конь. Задолбало всё! Скорей бы выписали. И Фер куда-то задевался… Телефоны не отвечают, ни домашний на съёмной квартире, ни мобильный. Девчонки из универа забегали, конечно, но они тоже Фера не видели. Пропал, как в воду канул.

— Пива хочешь? — заговорщицки подмигнул сосед, гремя бутылками за тумбочкой.

Леви покачал головой. Чего-чего, а бухать ему сейчас совсем не хотелось. В милиции дело всё равно закроют — ведь напавших на него не найдут. Даже лучше для ментов, если не найдут. Огневик и кинетик — гремучая смесь, кто знает, что они могли натворить… Хоть бы Феру повезло, хоть бы его не нашли…

Он откинулся на подушку и еле слышно застонал. Нельзя так больше лежать в неизвестности. Пора валить отсюда!

— Слушай, — он повернул голову к соседу, — ты кипеш можешь устроить вечерком? У сестры на посту?

— Ну могу, а чё?

— Да мне надо кой-куда отлучиться, а не выпускают!

— Не вопрос, Лёвка! — подмигнул сосед. — Сделаем!

***

Авилон

— Смотри, Лива, вот эта часть — самое важное в этом растении!

— Шипы?

— Шипы, — улыбнулась Фириель, аккуратно отламывая острые колючки от стебля и складывая в ступку.

— А мы их выбрасываем, — сероглазая северянка пожала плечами. — Мы цветы сушим, а листья измельчаем и запариваем.

— Теперь будешь знать. В шипах есть такие маленькие пузырёчки с обогащённым соком, он там такой концентрированный, что одного растения хватит на длительное лечение больного.

Фириель взяла пестик и принялась растирать горсточку шипов в кашицу, попутно объясняя:

— Вот сейчас я всё хорошенько разотру, а потом смешаю со спиртом, с литровым пузырьком. И пусть настоится десять дней, а потом надо разбавить водой пять к одному и принимать внутрь при хронических болях в почках.

Лива кивнула, с улыбкой глядя на Фириель:

— Как хорошо ты знаешь ваши местные растения! Давно уже, небось, изучаешь?

— Да с малых лет, — пожала плечом Фириель. — Мама, правда, ругается, но мне удаётся незаметно улизнуть и идти собирать травки. А то прячусь в каморку матушки Мариэль, она мне всегда всё рассказывает и показывает. Я даже хотела в Старый мир идти, поступать на фармакологию, как мне Фер сказал, но мама не позволяет.

Фириель вздохнула. Столько об этом было говорено и переговорено с матерью, но та была категорически против и желала иметь дочь под рукой, а не в колледжах и институтах Старого мира…

Лива положила ей руку на плечо:

— Ты не расстраивайся, светлость, всё будет в своё время! Мы всегда хотим вырасти, повзрослеть раньше времени, но взросление — это не только достижение определённого возраста, а наращивание панциря, воспитание характера, способность принятия ситуации как она есть…

— Ты такая умная, Лива, — вздохнула Фириель, — ты так всё говоришь красиво… А ведь тебе ненамного больше лет, чем мне!

— Всего на три года, — засмеялась Лива и присела рядом.

— Наверное, ты быстрее повзрослела, чем я. А я так и останусь маленькой маминой девочкой…

— Ничего, вот выйдешь замуж…

— Не выйду, — отрезала Фириель, да так, что северянка с уважением взглянула на неё:

— А говоришь, мамина девочка! А почему не выйдешь-то? Встретишь хорошего, работящего парня…

— Нет, Лива, уже не встречу, — снова вздохнула Фириель и выскребла полученную кашицу в горшочек с разведённым спиртом. — Умер он. Погиб.

***

Москва

Леви оглянулся на приёмный покой, зорким взглядом окинул ожидающих пациентов, снующих туда-сюда медсестёр и толкнул стеклянную дверь, ведущую наружу. Кроссовки и куртку он одолжил у соседа, незаметно оставив в его тумбочке купюру в тысячу рублей. Сюда он не вернётся, надо по-быстрому переправляться в Новый мир, потому что дольше быть в неведении невозможно. Деньги у него есть, сейчас по-быстренькому на квартиру смотается, переоденется. А то в трениках с майкой и в чужой обуви как-то неприятно ходить.

Он очень постарался идти обычным шагом, а не бежать, как вор, поэтому до проспекта добрался через долгих пять минут. Такси тормознуло почти сразу. Леви сел на заднее сиденье и назвал адрес, одновременно сунув водителю деньги. Скорее бы уже портал пройти и обнять мать с отцом, узнать, что с Фером. Или его тоже достали, или он в Ностра-Дамнии отсиживается. Вряд ли достали — артефакт у девчонки. Тот ещё интересный факт. Ведь нельзя снять магический перстень без воли хозяина, вон ему пальцы отрубили, чтобы снять кольцо.

Леви машинально потрогал повязку на кисти. В хирургии пришили, сказали, что надо перевязывать, разрабатывать потом, массажи всякие, хренажи делать… Ничего, мама разберётся. Натирки и мази у неё всегда отлично получались. Такси въехало на Тверскую, остановилось напротив дома, водила обернулся и сказал:

— Приехали, сейчас сдачу дам.

— Оставь себе, мужик! Всё, давай!

— Ну спасибо!

Леви выскочил из машины, оглядываясь, пошёл к дому. Вряд ли эти маги ещё за ним охотятся, но осторожным быть не помешает. Просто на всякий случай.

В квартире явно кто-то пошарил. Пропало кое-что из одежды, в том числе, и Фера. Леви довольно улыбнулся: он не ошибся, братишка спасся и пришёл сюда позже. Забрал деньги из портмоне, телефон тоже исчез. Великий Магистр, телефон-то ему зачем? Разве что Фер в Москве, но почему не в квартире? У кого живёт? Неужели у своей девчонки?

Нет, это нонсенс. Фер должен быть дома, в Новом мире, там у него больше шансов, чтобы выжить. Хотелось бы выяснить, что всё-таки случилось, кто на него напал и почему охотились на перстень Фера. Маги были незнакомые, Леви их никогда в жизни не видел. А это значит, что кто-то их нанял со стороны, чтобы артефакты снять с трупов. А вот Федькин перстень сбежал, как будто чуял опасность…

Голова пухла от всех этих мыслей. Вот Фер умеет думать, он умный. А ему, Леви, думать никогда не надо было. Братишку защищать — вот его предназначение. Из их парочки один умный, а второй сильный, вот и весь секрет. Был бы сейчас Фер рядом, он бы в два счёта догадался, кто и зачем артефакты хотел забрать. Леви же хватило только на то, чтобы спрятаться в больнице, закрыться от поисковой магии, чтобы никто не нашёл — ни враги, ни друзья.

Ладно, пора домой. Там всё выяснится, нечего долго здесь рассиживать. Леви переоделся, раскопал на нижней полке шкафа смену одежды для Ностра-Дамнии и вышел, захлопнув за собой дверь. До ближайшего моста минут двадцать пешком. Хорошо, что уже стемнело, можно особо не светить ожогами на роже. Такси брать не стоит, лучше прогуляться после больницы, пусть выветрятся из крови лекарства. В путь!

***

Авилон

Лива сосредоточенно установила в чаше ароматическую свечу. Зажгла. Отблески и тени, пугая, заплясали по стенам. Фириель поёжилась. Она не совсем хорошо понимала смысл этого ритуала. Но чувствовала, что его надо провести. Надо. Ведь тело Леви так и не нашли, придворные дознаватели вернулись из Старого мира хмурыми и недовольными собой. Молочный брат Фера пропал, исчез бесследно. Ни его ауру, ни его самого никто не мог обнаружить. А ведь искали: по больницам, по моргам, на улицах… Матушка Мариель потемнела, похудела и сгорбилась. Мастер Миш, всегда такой разговорчивый и весёлый, теперь целыми днями молчит. А Фириель плачет в подушку по ночам, отчего утром долго возится с опухшим лицом и красными веками, дабы придать себе обычный беззаботный вид.

Леви… Высокий, красивый, добрый… Ещё в детстве она кокетничала с ним, то выпрашивая разные мелочи, то дразнясь и убегая. Фер злился на сестру, не понимая, зачем она лезет к ним двоим, зачем всё время пытается вклиниться в их игры. А Леви просто молча улыбался и выполнял её детские требования. Всегда.

— Ты готова, светлость? — тихо спросила Лива.

Фириель кивнула, сжав в пальцах батистовый платочек с личным вензелем. Северянка накрыла её руки ладонью и ласково улыбнулась:

— Ну что ты, не бойся, всё будет хорошо! Ты ведь хочешь узнать, правда?

— Да, я хочу узнать, — пробормотала Фириель. — А там будь что будет…

— Знать правду о том, кого любишь, всегда лучше, чем быть в неизвестности Но тогда исчезнет надежда. Дай мне его подарок.

Получив браслетик из мелких чёрных бусин гематита, Лива положила его в чашу возле свечи, взяла одной рукой Фириель за пальцы, а другой подожгла сушёную веточку вереска. Горький запах горящей травы постепенно наполнил комнату. Северянка начала тихо мычать на своём заунывном языке бесконечную и непонятную песню. Словно жрица Великого Магистра, молящаяся вполголоса. Фириель снова задрожала, не от холода, но от страха. Что если сейчас Лива скажет, что её любимый умер и больше никогда не вернётся, не обнимет, не поцелует… Никогда не скажет, как похожи глаза ариголетты на июньское безоблачное небо… Правда или надежда? Что же лучше? Ещё не поздно всё остановить, но тогда, возможно, Фириель никогда не узнает, что случилось с Леви…

— Я вижу… — произнесла Лива с закрытыми глазами. — Я вижу…

***

Ностра-Дамния

Портал под мостом засветился кристаллами, сияние которых было видно только магам. «Авилон» — сосредоточился Леви на выбранном пункте прибытия. Представил себе дворцовый парк во всём его великолепии, беседку у пруда, дорожку, огибающую клумбы и ведущую к одному из портиков. И шагнул в переливающуюся всеми цветами радуги пелену.

Но оказался не в парке. И даже не рядом. Леви вышел в небольшую комнатку с голыми стенами, в которой стояла лишь скамья у стены. В противоположной стене была закрытая дверь, а рядом висел шнурок, как в покоях ариго, для вызова прислуги. Сказать, что Леви был удивлён, значит, не сказать ничего. Он даже поморгал пару секунд, протёр глаза, чтобы убедиться в реальности комнаты. Потрогал стены, скамейку, помотал головой и решительно двинулся к двери. Как и следовало ожидать, она оказалась заперта. Можно, конечно, взломать, но… Дверь явно защищена заклинаниями. К чему такие предосторожности? Сейчас он узнает. Леви усмехнулся и дёрнул за верёвочку.

Мелодичный звон колокольчика раздался за дверью. А вслед за ним — тяжёлые шаги и стук кованых каблуков по гулкому коридору. Гвардейцы? Великий Магистр, это что за тюрьма такая? В замке заскрежетал ключ, дверь рывком распахнулась, и Леви увидел хмурые, напряжённые лица двоих солдат с обнажёнными саблями, а между ними стоял седой сгорбленный старичок в чёрном камзоле со связкой ключей в руке и пергаментом в другой.

— Что происходит, ваша милость? — Леви слегка поклонился в знак уважения к возрасту и оглянулся на комнату.

— Имя, род и степень магии, — спросил старик, словно скрипнули подошвы старых туфель.

— Леви из рода Натаниель, общая магия второй степени, левитация и защита, — на автомате выдал он, всё ещё не понимая причин такого приёма.

— Цель вашего прибытия в Ностра-Дамнию?

— Я домой вернулся! — начал закипать Леви. — Я на учёбе был в Старом мире, попал в больницу, теперь возвращаюсь. А в чём дело?

— Мы проверим.

Старик старательно поводил ладонью над свитком, потом подержал руку перед лбом Леви и недоверчиво глянул на него поверх крохотных очков:

— Вы, оказывается, живы! А вас ищут по всем мирам!

— Ну так выпустите меня отсюда, наконец! — проворчал Леви.

— Конечно, ваша светлость, конечно! — старичок посторонился, и оба гвардейца тоже отступили. Леви нахмурился:

— А что вообще произошло? К чему такие строгости?

— Вы не в курсе, ваша светлость? — старик кашлянул. — Страна на особом положении, возможно, будет война, мы остались без правителя… Вот и крутимся, как можем, всех прибывающих проверяем.

— Как без правителя?! — крикнул Леви. — Что с ариго?

— Ариго Армер отравлен. Ариго Фер исчез, — скорбно склонил голову старик. — Но вам лучше поспешить во дворец, там вы узнаете подробности.

— Коня здесь можно найти? — уже шагая по коридору, обернулся Леви.

— Найдём, не беспокойтесь!

***

Авилон

— Он жив! — всхлипнула Фириель, сжимая платочек в руке. — Жив! Лива! Ты уверена?

— Уверена, светлость, — мягко улыбнулась северянка. — Нет его среди мёртвых!

— А где он сейчас? — Фириель схватила браслетик из чаши и попыталась сама завязать его, помогая себе зубами. Лива аккуратно отстранила её и помогла, затянув шнурочек браслета бантиком.

— Где же, Лива?

— Этого я, к сожалению, не могу сказать, но он придёт к тебе, обязательно!

— Пойдём в парк, пожалуйста, — взмолилась она, заглядывая в серые тёплые глаза северянки. — Мне нужно подышать воздухом, здесь так душно!

Лива глянула на неё с сомнением, нахмурив чётко очерченные густые брови, потом кивнула:

— Ну ладно, пойдём, только ненадолго. Не нравятся мне прогулки по саду в темноте, хотя на тебя вряд ли нападут. Но надо быть предельно осторожными, понимаешь?

— Понимаю… — кивнула Фириель. Встала, поправила юбки, накинула на плечи шаль и с готовностью повернулась к Ливе: — Пойдём. Ничего со мной не случится!

Они вышли из комнаты. Гулким, слабо освещённым коридором прошли до выхода в сад. Глубоким вечером он выглядел таинственно и даже немного страшно. Ветки деревьев казались костлявыми лапами монстров, цветы превратились в головки ужасных гномов, а шары голубоватого света, парящего над ножками светильников, потрескивали слегка, неслышные днём, но такие громкие после заката. Фириель поёжилась и стянула концы шали на груди, словно простой платок мог защитить её от нечисти. Лива, державшаяся сзади, коснулась её плеча:

— Может, вернёмся?

Но Фириель упрямо качнула головой. Она должна была быть в саду, просто должна — и всё.

***

Авилон

Коня Леви дали отличного. Вороного, быстрого, горячего. Он так быстро домчал его до столицы, что Леви даже не успел хорошенько обдумать, что скажет и что сделает по приезду во дворец. Хоть бы с Фером было всё в порядке! Его светлость Армер скончался, но в том маленьком пропускном пункте на границе никто не знал подробностей. Фер исчез, неизвестно при каких обстоятельствах. В груди жгло чувство страшного непонимания. И надежда, что во дворце ему всё объяснят…

Он осадил коня у городских ворот, и тот торопливо гарцевал на месте, пока дежурный маг проверял личность приезжего. Потом Леви, даже не слушая приветственных слов от хорошо знавших его охранников, погнал дальше. Ещё немного — и он дома…

В дворцовом саду на цветочной лужайке, недалеко от беседки, стояли две женские фигурки. Освещенные голубоватыми отблесками магических огней, они были похожи на старинную гравюру, которая висела в зале прикладной магии: Аллиель, дочь первого ариго, ждёт возвращения из похода возлюбленного. Светлые волосы девушки заставили Леви сглотнуть и резко остановить коня. Фириель! Она словно знала, что он едет, вышла навстречу…

Леви спрыгнул с лошади, бросил поводья и медленно направился к ариголетте. Сердце билось, как сумасшедшее, а в голове стучала одна лишь мысль — он забыл её, совсем забыл! А она ждала и мучилась… Такая маленькая, нежная, хрупкая, такая слабая… Такая взрослая, как настоящая женщина, хотя совсем ещё ребёнок!

Он взял Фириель за руки, стиснул тонкие кисти, стараясь не сжимать слишком сильно, вдохнул её запах — вереск, мёд, горькая полынь. Фири всегда пахла травами, и от этого Леви чувствовал себя защищенным, как в детстве с мамой…

— Леви… Ты пришёл, — выдохнула она, глядя в глаза снизу вверх с такой нежностью, что он чуть концы не отдал на месте.

— Я пришёл, — согласился он, наслаждаясь её запахом, гладкостью кожи, овалом лица, сиянием голубых глаз. — Я больше никогда тебя не оставлю, обещаю!

Фириель счастливо улыбнулась и прижалась щекой к его груди. А потом начала оседать. Леви подхватил её на руки:

— Ну что же ты, ариголетта!

Служанка, до того стоявшая поодаль, приблизилась и тихо велела:

— Несите её в комнату. Переволновалась светлость. Я вас скрою, никто не увидит…

— Спасибо, — бросил Леви. — Я этого не забуду.

— Всё будет хорошо, — улыбнулась девушка. — Вас соединят боги, я это видела.

— Ты кто?

— Тень ариголетты. Я никому не позволю её обидеть. Даже вам!

Леви бросил на неё короткий взгляд и кивнул на входную дверь:

— Давай-ка отнесём её, и ты мне всё расскажешь, что тут творится, раз ты тень.