Глава 10. Магия ариго

Хрустальный гроб стоял посреди лужайки перед храмом. Факелы, зажжённые вокруг, бросали оранжевые блики на тонко выпиленные грани, а оттуда всполохи огня перебегали на лица собравшихся родных и придворных двадцать седьмого ариго. Солнце заходило, добавляя красных красок пейзажу. Завтра будет ветер.

Фириель не пожелала остаться с матерью, ослушалась Сенору, наверное, впервые в жизни и пристроилась по левую руку Фера. В парке было душно, как перед грозой, поэтому женщины вовсю обмахивались веерами. У сестры был веер из тончайших деревянных пластинок, привезённый очень давно послами из Шахства деев. Он принадлежал ещё матери Фера, но Сенора уже много лет пользовалась приданым и драгоценностями своей предшественницы. Вероятно, она и дала Фири эту безделушку.

В груди жгло и давило. Фер надеялся, что внешне никто не замечает его состояния, но сам он едва держался. Ноги затекли от долгого стояния, стали огромными и словно каменными, хотя это было почти неважным. Внутри его был пожар. И никто, кроме ныне покойного отца, не смог бы утешить и успокоить ариго.

Они лгали. Все. Долго и нагло. В лицо. Ладно, Сенора или канцлер, им вроде как по статусу положено скрывать неприятные вещи. Но матушка Мариель? Почему она лгала своему выкормышу? Почему не призналась, не обмолвилась словечком о том, что его настоящая мать жива и здорова? Почему никто, во имя драконов Нового света, не сказал ему правду за двадцать с лишним лет?

Фири придвинулась почти вплотную и шепнула на ухо:

— Как ты создашь аватар? Ты же потерял артефакт!

— Не знаю, — процедил Фер тихо и только сейчас осознал, как болит челюсть. Стиснул зубы, называется. Релакс, ариго! Всё будет хорошо! Перстень — только костыль…

— Я помогу тебе, братик!

Её нежный голосок, такой чистый и искренний, словно зелье на рану, облегчил его боль. Он никчёмен как правитель, но у него есть Фири. Его любимая маленькая сестрёнка. Неужели настал её черёд? Раньше он защищал Фириель, даже несколько раз брал на себя её вину, как за ту разбитую вазу из приданого Сеноры. Тогда его выпороли так, что почти неделю он обедал и ужинал стоя. Теперь Фири спасёт его честь и наследование престола своей магией и своим артефактом. Хотя, как знать, хватит ли у неё сил… Фири никогда не любила заклинания, неохотно заучивала формулы и проводила почти всё свободное время за сбором и сушением трав. Матушка Мариель с умилением пророчила, что ариголетта превзойдёт всех известных травниц эпохи. Сенора же только фыркала, отмахиваясь, мол, не годится наследнице лечить больной сброд и чтобы даже не думала об этой стезе. А Фири кротко улыбалась и продолжала молча сушить, нарезать и складывать в баночки душистые целебные травки. Эх, если бы они смогли помочь создать аватар...

Статуя Великого Магистра, пяти метров высотой, украшенная свежими лилиями, установленная несколько веков назад на входе в храм, внезапно осветилась лучами заходящего солнца. Узкое длинное лицо с небольшой бородкой и прямым ровным носом на закате всегда смягчалось. Казалось, сегодня Магистр скорбит по почившему правителю аригоната. Запели трубы. Вспыхнули ярче факелы. Зашевелились фигуры в белых балахонах, откинули единым жестом капюшоны и затянули ритуальную песню. Фер вздохнул раз, потом другой, третий, словно пытаясь подготовиться к позору. Фири коснулась пальцами его руки, нашла ладонь и сжала так крепко, как только могла. Надо собраться. Собраться и сделать это, вдвоём. Не думать, не волноваться, а просто сделать.

Древний язык заклинаний, который в Старом мире называли просто латынью, звучал отовсюду. Хор пел почти шёпотом, чтобы не заглушать торжественные голоса семьи и придворных. И от этого трагического шёпота Феру стало не по себе. Вот, сейчас, ещё немного… Ещё несколько куплетов… После фразы «фасере аватар этернам»… Сейчас!

Он вытянул дрожащую ладонь к небу, глядя на хрустальный гроб, прошептал нужные слова, заученные давным-давно и повторённые вчера вечером. Фириель поддержала его руку снизу, и ручеёк её силы смешался с ручьём его собственной магии. Голубое свечение поднялось лёгким облачком из ладони, вытянулось в свечку, расширилось, клубясь светлой дымкой по краям. Кто-то из присутствующих дам всхлипнул, другие восхищённо зашептались. Но Фер чувствовал, что магии не хватит. Выйдет крохотный зверёк вместо великолепного зверя. Пшик выйдет...

— Папа! — шепнул Фер, — Папа, помоги мне!

Он прекрасно понимал, что мольба эта — глупая и детская, но ему отчаянно хотелось разрыдаться и броситься на грудь отцу вместо того, чтобы создавать звериное подобие правителя. У него никогда не получится, он не станет ариго, потому что недостоин этой чести...

Дымка всё тянулась и тянулась, всё ширилась и принимала облик медведя. И это была не его магия. Не Фера и не Фириель. Он не мог понять, откуда идёт такой мощный приток, но думать было некогда: надо было спасать свою честь. Медведь встал на задние лапы, вскинул передние, поднял пасть к заходящему солнцу и, обнажив призрачные клыки, издал мощный рёв самца-победителя.

— Он прекрасен, мой брат, мой ариго, — прошептала сестрёнка, и в её голосе было столько восхищения, что Фер даже удивился. Раньше она так говорила только об отце...

Аватар, ведомый тонкой нитью магии, приток которой не иссякал всё это время, проплыл над лужайкой, подражая настоящему медведю и даже лапами перебирая, как прогуливающийся зверь, легко вспрыгнул на закрытый гроб и, издав последний рык, улёгся сверху.

Хор взорвался высокими голосами мальчиков, и все зашевелились, подняли руки, синхронно заговорили. Заклинание левитации, произнесённое пятьюдесятью магами одновременно, заставило огромное произведение искусства с заключённым внутри телом двадцать седьмого ариго подняться в воздух и медленно поплыть в сторону гробницы. Фер выдохнул и стиснул руку Фири. Сестра покачнулась и стала оседать на землю.

— Что с тобой? — подхватив Фири, Фер похлопал её по щекам. — Очнись, кузнечик! Эй, кто-нибудь! Воды!

— Магия… Столько магии сразу… — еле слышно пробормотала сестра.

— Да, я тоже её ощутил, но не знаю, откуда она взялась!

— Светлость, держи!

Рука телохранителя протянула Феру фляжку с водой. Другая рука, грубая, женская, влажным платком обтёрла лицо Фириель. Подняв взгляд, он увидел пронзительные серые глаза на красивом, с резкими чертами, лице. Охранница сестры. Девушка быстро отступила в тень, а Валь подмигнул Феру:

— Ничего страшного, просто малость чужой силы. От неожиданности светлость и упала в обморок. Дай ей немного воды, сейчас придёт в себя.

От влитого в рот глотка Фириель действительно очнулась, обвела взглядом склонившихся над ней мужчин и слабо запротестовала:

— Ведь возложение власти, Фер! Опоздаешь, мой ариго!

— Всё будет хорошо, Фири, — он помог ей подняться. — Без меня никто не начнёт.

— Смешной ты… — пробормотала сестра, оправляя платье под строгим взглядом спешившей к ним Сеноры.

Упреждая гнев мачехи, Фер вскинул руки:

— С ней всё в порядке, можно продолжать церемонию!

— Одни проблемы с тобой! — зашипела Сенора, приблизившись. — Где ты — там проблемы! Как ты вообще умудрился создать аватар, понять не могу!

— Я...

Фер хотел было сказать про непонятный источник магии, влившийся в его тело, но почему-то промолчал. Мачеха сверлила его взглядом, в котором было столько досады и злости, что ему пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем получилось ответить:

— Возможно, потому что я — ариго!

И он расправил плечи, отправив ей ответный взгляд. Хватит его унижать, он и сам себя унизит. Но сам. Другие на это права уже не имеют! Тем более, Сенорель, вдовствующая ариготта.

Она только фыркнула в веер, по обыкновению закатив прекрасные глаза. И отвернулась. А Фер очень постарался скрыть улыбку. Сенора начнёт уважать его, рано или поздно.

Тихий шёпот сзади обжег его ухо:

— Я бы с ней не ссорился, светлость.

— Валь, твоя задача — меня охранять, а не влезать в семейные конфликты! — сквозь зубы ответил Фер. Тоже мне, советник нашёлся! Каждый лезет не в своё дело, прямо эпидемия какая-то!

Телохранитель невразумительно хмыкнул и с поклоном отступил на шаг. Фер понял это как жест покорности и снова вскинул голову, оглядывая собравшихся перед храмом магов. Верховный жрец поднял руки. В воздухе мелькнули белые лепестки, а потом ещё и ещё — и вот уже целое облако воспарило над лужайкой, блестящее, переливающееся всеми оттенками оранжевого в свете заходящего солнца. По мановению пальцев главного мага лепестки послушно собрались в одну линию и одновременно, словно в замедленной съёмке, упали на траву. Фер ступил на эту белую дорожку, ведущую к статуе Великого Магистра, и пошёл, чувствуя, как колотится сердце. Ещё немного — и он станет полноправным ариго, перед магией и подданными. Ещё немного — и на его голову возложат венец из белых лилий: символ власти, символ честности и преданности своему народу!

Дорожка заканчивалась, верховный жрец с венцом был уже близко, вот он уже поднял сплетённую из цветов корону, Фер приготовился опуститься на колено, чтобы принять её.

И в один миг всё пошло не так...

Толчок в плечо — и Фер летит на землю, приземлившись на руку. Боль пронзает локоть и бедро. Кто-то кричит, пока хор продолжает петь, но заклинания стихают. Теперь кричат все. Валь на земле, подмятый чем-то чёрным и бесформенным, он тоже кричит, отрывисто и резко, на своём странном языке, полном шипящих звуков. Его коллега, охранница Фири, в полутрансе отрывисто двигает руками перед собой, а голос её вибрирует на одной ноте едва различимым во всеобщем хаосе звуком. Чёрное нечто поднимается в воздух, словно недавний аватар, — угрожающее жуткое облако — и маги падают один за другим, не зная, как с ним бороться. Воздух словно сам улетучивается из лёгких, и Фер только хрипит, выпучив глаза… Конец близок, паника завладевает всем телом, не давая пошевелиться, но Валь, освобождённый от бесформенного нападающего, хватает Фера за ворот парадного камзола и тащит куда-то за храм, не разбирая дороги...

Они бегут.

Долго.

Фер падает, выдохнувшись...

И наступает чернота.

… Треск веток в огне заставил его подскочить, резко открыв глаза. Знакомый звук, знакомый запах — запечённой на вертеле дичи, знакомое место — почти знакомое, потому что они с Леви всегда выбирали прогалину на двести метров дальше. Здесь был горячий источник, жаркий даже зимой, и поэтому всё подмокало от таявшего снега… Но сидевшему у костра на это было наплевать. Когда Фер пришёл в себя и сел, схватившись за голову, Валь искоса глянул на него и хмуро бросил:

— Прошу к столу! Куропатка на ветке — как раз для почти правителей!

— Что… Что это было? — спросил Фер, вспомнив чёрную бесформенную массу. — Заклинание? Нечисть?

— Рагуль, — коротко ответил Валь, переворачивая ветку и золотистую тушку птицы на ней. Фер нахмурился. Никогда ещё он не слышал такое название, даже в книгах не читал о рагуле. Что за зверь такой?

Когда он задал этот вопрос Валю, подсаживаясь ближе к костру, телохранитель покрутил головой, отчего его косичка мотнулась по спине и свесилась с плеча. Откинув её назад, он ответил:

— Рагуль это очень сильное проклятие. Настолько сильное, что даже лёгкого облачка хватает, чтобы вызвать смерть в течении двух дней. Под лёгким облачком я подразумеваю вот такое ма-а-аленькое облачко, — и он показал кольцо из большого и указательного пальцев.

Валь протянул руку за спину, сорвал мокрый лист лопуха и положил на него снятую с огня куропатку. Достал из ножен на груди маленький острый нож и принялся ловко отрезать небольшие кусочки от ножек.

— Но там, на лужайке, оно было… Такое...

— Да, светлость, ты удостоился огромного рагуля, — усмехнулся Валь, протягивая ему кусок мяса. — Мне даже интересно, кто твой враг!

— Мне и самому интересно, — пробормотал Фер. — Возможно, тот, кто убил отца.

— И, скорее всего, таким же способом. Ведь ваши маги так и не нашли яд. Потому что никакого яда не было, а был симпатичный рагуль, точечно направленный на ариго.

— Ты в этом уверен? — Фер вскочил, отбросив недоеденную куропатку.

Валь с неодобрением покосился на него:

— Между прочим, мне стоило большого труда поймать твою еду...

— Извини, — отмахнулся Фер. — Но для вызова этого самого рагуля нужна большая сила, не так ли? Наши маги не могли с ним справиться, я видел это! Они падали! Его вызвала та твоя сероглазая?!

— Сядь.

Спокойный тон телохранителя покоробил Фера. Сидит здесь, рассиживается, жрёт куропатку, а на лужайке перед храмом, возможно, лежит сотня трупов, в том числе и...

— Фириель! — он подскочил к Валю и схватил его за грудки. — Надо вернуться за ней, этот рагуль убьёт её! Она там...

— Сядь! — рявкнул Валь, одним мощным толчком отправив Фера на землю. — Ты раньше видел рагуля?

— Нет, — буркнул Фер.

— А я видел. Много раз. И Вилма с Ливой тоже. И мы умеем нейтрализовать это проклятие. Это всё, что тебе нужно знать. Твоя сестра в порядке. Остальные тоже.

Фер обнял голову руками, закачал её, баюкая. Он не знал, что думать. Хотелось верить телохранителю, очень хотелось, но как? Они знакомы всего два дня, у Фера нет никакой информации о Вале, тот может быть как шпионом, предателем, так и честным парнем… На выбор, что называется.

— Держи.

Фер взял протянутое ему крылышко и с отвращением оторвал зубами кусок мяса:

— Суховато.

— Учту. В следующий раз будет сочнее.

— В следующий раз?! — Фер уже замахнулся крылышком, но передумал и только помахал им возле уха. — Мы что, обедать тоже здесь будем? Мы здесь вообще надолго?

— Пока не найдём убийцу, — с каменным спокойствием ответил Валь. — Не беспокойся, мы найдём его быстро.

— Откуда такая уверенность? Ты телохранитель или частный детектив? — хмыкнул Фер, ещё раз осматривая его с ног до головы. Обычный парень, ничего особенного — ни стати, ни масти. Глаза вот только… Цепкие, умные глаза. Знакомые… Где он мог видеть Валя? Где он мог видеть сероглазую охранницу, которая там, на лужайке, впала в транс? Что она делала: спасала их от рагуля или, наоборот, направляла его на Фера?

Как разобраться во всём? Как отделить правду от лжи? Даже ноябрьского мухомора нет под рукой… Хотя он уже употреблял его несколько дней назад! Фер лихорадочно размышлял, меряя шагами пятачок сырой земли вокруг костра. Лес молчал, придавленный тяжестью снега, лишь кое-где слышался одинокий треск ветки под лапами ночной птицы. Валь тоже молчал, обгрызая мясо с ножки. Надо бы аккуратно расспросить северянина: кто его нанял, откуда он вообще взялся, какие обязательства взял на себя. И, возможно, даже поймать на нестыковках...

— Я приготовлю тебе постель, — ровным голосом сказал Валь. — А потом отвечу на все твои вопросы, если, конечно, у тебя есть вопросы.

Он поднял голову, и Фер поймал взгляд телохранителя. Добродушный, даже почти ласковый, такой… Опасный взгляд. И поёжился. Что толку спрашивать, если подозреваешь человека в предательстве и лжи? Что толку слушать ответ, если каждое слово может оказаться вымышленным? И не проверишь, и не поверишь...

И где всё-таки он мог видеть Валя раньше?