Глава 6

Странно, но сидеть в замке безвылазно мне надоело довольно быстро. Если в городе я откровенно не хотела покидать дом без крайней необходимости, то здесь прямо тянуло куда-нибудь прогуляться. Например, в ближайший городок. Тем более, погода наконец-то установилась по-настоящему весенняя. Марика моё желание всячески поддержала, и сразу после обеда мы отправились в путь.

Ирун оказался городком небольшим, но богатым, потому довольно чистым. Постоялые дворы для проезжающих по Восточному тракту торговых обозов находились за его пределами, на небольшом отдалении. Там же неподалёку была и торговая площадь, но туда мы не пошли. Лавок хватало и в городе.

Особенно мне понравился местный травник. Тем, что цены особенно не задирал и товар предлагал действительно качественный, собранный и подготовленный как полагается, а не как побыстрее и побольше. В его лавке я провела не меньше часа, выбирая травы и настойки, которые могут пригодиться. Набрала запас на все случаи жизни. Ну, почти.

От травника мы направились к галантерейщику, но там ничего достойного внимания не оказалось. Марика намекнула, что стоит заглянуть ещё к ювелиру, но я только отмахнулась, никогда не питала особой любви к побрякушкам. Вот будь тут артефактор, зашла бы обязательно. Но артефактора не было, зато рядом с лавкой ювелира обнаружилась кондитерская.

Сладкое я всегда любила, да и есть уже хотелось, потому я решительно двинула на сногсшибательные ароматы ванили и карамели. Марика возражать даже не подумала, давно намекала мне, что я слишком худая, а мужчины, между прочим, не собаки. Особо я её не слушала, но и отказывать себе в маленьких удовольствиях причин не видела. Мужчин всё равно не поймёшь, чего им нравится, а вот пирожные вкусны всегда.

— Обедать не захочешь, — проворчала Марика, когда я, набрав целую кучу всяческих вкусностей, прямо на ходу принялась за печёное яблоко в карамели.

— До обеда ещё далеко, — беспечно парировала я, в последний момент успев отвести руку с яблоком в сторону, чтобы не запачкать платье каплей сока.

Отвела и застыла, на несколько мгновений даже дышать перестав. Потому что в каком-то десятке шагов от нас стоял Эрик Де’Гатар. И внимательно на меня смотрел. И уж это никак не могло быть случайным совпадением. Потому что сюда, в тихий городок, где годами если не веками не происходило ровным счётом ничего важного или интересного, он мог заявиться только из-за меня.

Нет, страшно мне не было. Что он сделает со мной на оживлённой улице? Ткнёт пальцем и заорёт, чтобы хватали тёмную? А чем докажет? Я теперь уже не подозрительная одинокая дамочка, я леди Эмори. Можно сказать, хозяйка этих мест, самого городка в том числе. Время сейчас не военное, без разбору никого не бьют, а как только начнут разбираться и выяснят, кто я такая… сидеть ему в кутузке за хулиганство. В лучшем случае. Если самого на чистую воду ненароком не выведут.

Медленно выдохнув, я откусила ещё кусочек яблока и улыбнулась Эрику. Холодно и равнодушно. Губы мужчины шевельнулись, прежде чем растянуться в ответной улыбке. Шевельнулись довольно быстро, но я ещё в детстве научилась читать по губам, потому успела понять, что он хотел мне сказать. Шлюха? Кто бы говорил!

Гордо вздёрнув подбородок, я развернулась на каблуках и пошла куда и собиралась: к таверне, где коротал время наш кучер. Пора было возвращаться в замок, чтобы успеть к обеду.

Де’Гатар двинулся следом, в паре шагов позади нас с Марикой. Спиной я чувствовала его пристальный взгляд, но реагировать на собиралась, ещё чего не хватало. Пусть первым скажет, чего от меня хочет. Не ради же одного банального оскорбления притащился в такую даль.

На улице, ведущей к воротам, к которым я направлялась, не оказалось ни души. Марика нервно оглянулась на Эрика, но я дёрнула её за рукав, вынуждая идти со мной дальше. Не слишком спеша, но и не останавливаясь. Как я и надеялась, Де’Гатар не выдержал первым.

— Хорошо устроилась, Алиссандра, — процедил он. — Нашла себе богатенького светлого ублюдка, да?

— Нашла, — не оборачиваясь, бросила я в ответ. — Ты прибыл сюда, чтобы сообщить мне только эту потрясающую новость? Право, не стоило так утруждаться.

— Ты же не дура, Лиса, — фыркнул Эрик.

— Смею полагать, — усмехнулась я. — Да и ты вроде бы не дурак, хотя однозначно подонок. Чего тебе от меня надо?

— А то сама не знаешь.

— Знала бы — не спрашивала, — отрезала я.

До таверны оставалось всего ничего, впереди уже виднелась её болтающаяся над дорогой вывеска в форме здоровенной пивной кружки. Совсем скоро и название можно будет разобрать. Если так и не ответит… что ж, всему своё время. Ждать я теперь точно умею.

Ещё шаг, ещё и ещё. Таверна называлась «Приют стражей», теперь я легко могла это прочесть. Ничего удивительного, раз уж расположилась она рядом с городскими воротами, стражники явно были её завсегдатаями. Скажет или нет? Де’Гатар не дурак, это верно, но вот чего ему всегда не хватало, так это сдержанности.

— Ты мне нужна, Лиса, — сдался он, когда до крыльца осталось от силы полсотни шагов. — Нужно снять печать.

Я едва справилась с нахлынувшим желанием остановиться, схватить Де’Гатара за шкирку и как следует тряхнуть, чтобы выложил всё и сразу. Нельзя было показывать, что я способна на магию посерьёзнее той, что нужна для варки зелий. Да и выдавать, что я понятия не имею, о какой печати речь, тоже едва ли стоило. Ты слаб, когда твой противник знает больше тебя. Плохо, когда ему известно о твоей слабости.

— Катись к демонам, Де’Гатар, — ледяным тоном ответила я. — Вместе со своим проклятым хозяином. Вас обоих там уже заждались.

Возле таверны обреталось довольно много народа. Парочка торговцев что-то с жаром обсуждала едва не посреди улицы, неподалёку от них на пустой телеге расположились трое стражников, увлечённых игрой в кости. Им, вероятно, следовало бы стоять у ворот, но пока никто не пытался ни въехать в город, ни покинуть его, они, как видно, предпочитали не торчать в душной караулке. И уж тем более не стоять в воротах с алебардами наперевес.

Продолжать подозрительную беседу при всей этой публике Эрик закономерно не решился. Бросил мне в спину грязное ругательство, развернулся и направился обратно. Я медленно выдохнула, чувствуя, как тревога сменяется усталостью. Сейчас бы добраться до замка, передохнуть, пообедать. И уж потом думать, о какой печати может идти речь.

* * *

После обеда я прилегла отдохнуть. Добросовестно пролежала с закрытыми глазами полчаса, но заснуть так и не смогла. Слова Де’Гатара не шли из головы. Брайан был прав, я нужна Сартагу, причём именно живой, чтобы снять какую-то печать. Но какую?

О магии печатей я знала откровенно мало. Собственно, только то, что таковая в принципе существует. И ещё что это всегда магия на крови. Печати используются, чтобы что-то или кого-то очень надёжно запереть. И снять их, в отличие от запечатывающих рун и магических замков, может не любой, у кого ума хватит, а только создатель. Или его достаточно близкий кровный родственник.

Вроде бы это значительно сужало область поисков, но при этом не помогало ровно ничем. Я понятия не имела, что, где и зачем мог скрыть за печатью кто-то из моей родни. Но больше всего недоумения вызывало даже не это, а то, почему в таком случае Сартаг позволил мне скрыться, а не схватил сразу же. Была ведь куча возможностей. И, тем не менее, он этого не сделал, когда я была одинока и уязвима. Вместо этого позволил мне…

Осознание рухнуло камнем на голову. Нет, Сартаг всё рассчитал верно. Раньше я была одинока, да, но вряд ли уязвима. Чем он мог мне угрожать? Пытками? Казнью? Но собственной смерти я не боялась, да и сейчас не боюсь, а боль можно вытерпеть, если знать, во имя чего. И я знала, совершенно определённо. Так что действительно уязвимой стала только сейчас, когда появилась возможность угрожать не мне самой, а тем, кто мне дорог. Например, моему ребёнку.

Не сдержавшись, я глухо застонала. Ну почему каждый раз, как мне начинает казаться, что самое страшное позади, жизнь спешит поведать, что это были только цветочки, а самые ягодки ещё впереди?

И что это может быть за печать, демоны побери всё на свете?! Чем таким располагала моя семья, чтобы заинтересовать Сартага до такой степени? Таким, чтобы хранить за печатью? Лично я представить себе не могла ничего подобного. Была мамина лаборатория, очень хорошая, но вполне обычная, была библиотека, где хранилось множество ценных книг, но попасть туда не составило бы проблемы для толкового мага. И сокровищница, разумеется, имелась, куда без этого? Но я там бывала не раз, и никаких печатей не замечала. Вообще в замке, где родилась и выросла, я знала каждый уголок.

К тому же, существуй что-то подобное, отец рассказал бы мне. Ведь рассказал же про Слово Матери. Он вообще всегда и всем со мной делился, самый старший брат даже ревновал, говоря, что это нечестно: наследник вроде бы он, а поверенной во всех делах отец неизменно выбирает меня.

Поразмыслив так ещё немного, но ни к чему стоящему не придя, я сотворила вестника и отправила послание Брайану. Гадать попусту можно долго, нудно и без всякого результата. Проще схватить Де’Гатара и тряхнуть его как следует, чтобы всё выложил.

Как это можно сделать, я себе не представляла, но от всей души надеялась на фантазию мужа. Для меня… для нас это всё-таки было делом первостепенной важности. Если я действительно настолько нужна Сартагу, он никогда не оставит меня в покое, потому лучше постараться разобраться в этой истории как можно скорее. И не очень-то важно, каким способом, главное — результат.

Ответ от Брайана пришёл быстро — краткое обещание появиться в Эмори завтра. Вестник рассыпался серебристой пылью, на ладонь упала красная роза, вызвав невольную улыбку. Исправляется, значит, не отстаёт от тайных и нежелательных поклонников. Может, ещё и не гуляет, пользуясь моим отсутствием?

* * *

Разбудило меня лёгкое прикосновение к щеке чего-то нежного и прохладного. По виску скользнула холодная капелька, заставив поёжиться и открыть глаза, вдыхая нежный аромат цветка и знакомый, даже уже родной терпковатый запах мужчины.

— Соня, обед скоро.

Я потёрла глаза и сладко потянулась. От камина по комнате растекались волны приятного тепла, но выбираться из-под одеяла всё равно не хотелось. И вставать не хотелось, почти до утра я провертелась с боку на бок, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь связанное с загадочной печатью.

— Ты его нашёл?

Вчера роза, сегодня красный тюльпан. Признание в любви, да. Честно говоря, предпочла бы слова, а не цветок. Но слов, видимо, пока не заслужила. Или кое-кто просто не считал их необходимыми. Мысль о том, что признаваться и не в чем, я отмела как еретическую, чтобы не портила очарования момента. Мужчины устроены проще, предпочитают доказывать чувства делом, а не словами.

— Пока нет. Но если он здесь, то никуда не денется.

Я вздохнула. Может, здесь, а может, и нет. Что-то слабо верилось, что среди светлых Эрик крутился исключительно чтобы добраться до меня. Спорить могу, у него и другие дела имелись.

— Ты надолго?

— До завтрашнего утра совершенно свободен, — лукаво улыбнулся Брайан.

— В столице уже тихо?

— Нет, но у меня есть уважительная причина для отлучки. Капризы беременной жены святы.

— Ты прямо так и сказал? — хихикнула я.

Брайан кивнул, укладываясь рядом и касаясь губами моей шеи. Немного изогнувшись, я запустила руку в карман его брюк и вытащила оттуда часы. Всего-то четверть второго, до обеда ещё полно времени.

— Если ты здесь, кто ищет Де’Гатара?

— Те, от кого он не сможет спрятаться, — усмехнулся Брайан, спускаясь поцелуем к плечу.

— Эрисэн?

— И как ты догадалась?

— Перестань!

— И не подумаю. Времени до обеда ещё полно.

— Они найдут Де’Гатара?

— Если он здесь. Они не могут искать везде. И хватит уже об этом.

Куртка, звякнув серебряными заклёпками, упала на пол. Я нахально запустила ладони под рубашку, чуть нажимая провела ногтями по коже. Всё на свете должно быть в равновесии: если я не хочу одеваться, пусть Брайан раздевается.

В результате вставать расхотелось окончательно, хоть и было уже действительно пора. Но я лежала с закрытыми глазами и не хотела возвращаться к реальности. Хотелось хоть немного продлить момент спокойствия и безмятежности, просто отдохнуть от всех забот и неприятностей.

— Он толкается, — шепнул мне на ухо Брайан.

— Хочет внимания, — улыбнулась я.

— Он хочет, чтобы ты меньше волновалась.

— Так найди Эрика. Это очень поможет мне успокоиться.

— Ты не умеешь не волноваться, — вздохнул Брайан.

Спустил ноги с кровати и потянулся за отброшенной рубашкой. Поднял её, встряхнул и принялся одеваться. Я в который уже раз лениво потянулась и закуталась в наконец-то доставшееся мне целиком одеяло по самый нос.

— Всё равно ещё рано обедать.

— Пойдём, покажу кое-что.

— Это просто что-то красивое или по делу?

— То и другое. Давай, поднимайся, вредно лежать круглыми сутками.

* * *

В подвале было холодно и немного сыро. Я поплотнее запахнула тёплый плащ, пряча руки в рукава и огляделась. На стенах здесь имелись крепления для факелов, но все они сейчас пустовали. Единственным источником света был пляшущий над плечом Брайана красно-оранжевый огонёк, от которого вокруг плясали зловещие тени.

— Призраки тут есть? — не удержалась я от вопроса.

— А то как же, — фыркнул муж. — В каждом углу сидят. В пыточной так вообще пара десятков.

— Тут и пыточная есть? — невольно ужаснулась я.

— Правильнее сказать — была. Разобрали за ненадобностью лет этак триста назад.

— А раньше, значит, надобность была, да?

— Наверное, — пожал плечами Брайан. — Успокойся, нет тут никаких призраков. По крайней мере, я ни разу ни одного не встречал.

— Куда вообще мы идём? — задала я вопрос по существу, переступив через самого подозрительного вида лужу.

— Увидишь.

Тёмный коридор казался бесконечным. По обе стороны то и дело встречались запертые двери, окованные железом. Очень хотелось поинтересоваться, что там за ними, но я удерживала любопытство на коротком поводке. Захочет — сам скажет. Нет — может, мне и правда лучше не знать.

Шагов через полсотни коридор круто свернул вправо, и мы упёрлись ещё в одну такую же запертую дверь. Я с сомнением поглядела сперва на внушительный замок, потом на Брайана. Не похоже, чтобы где-то в кармане у него мог заваляться подходящий ключик.

Впрочем, ключ и не понадобился, дверь оказалась незапертой. Я уже хотела было шагнуть через порог следом, но Брайан, вытянув руку, заставил меня остановиться. Что он в это время делал второй рукой, я разглядеть не успела, потому что буквально через пару мгновений меня всё-таки втянули в помещение. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, и словно в ответ на этот жутковатый звук вспыхнул яркий свет.

Проморгавшись и оглядевшись, я невольно ахнула. Это была ещё одна библиотека, не такая большая, как наверху, но, пожалуй, даже более впечатляющая. За хранившиеся тут книги можно было отправить на костёр всю родню Брайана до десятого колена, включая и всякую седьмую воду на киселе.

— И твой отец не боится? — выдохнула я, не в силах отвести взгляда от этого богатства.

— Не знаю, — пожал плечами Брайан. — Я лично побаиваюсь, но это ничего не меняет. Книги не виноваты в человеческой глупости.

— И ты просто хотел показать мне эту библиотеку? — уточнила я. — Думаешь, она мне пригодится?

— Думаю, — после некоторой паузы отозвался муж, — здесь правда есть кое-что, что может тебя заинтересовать. Потом покажу, как сюда правильно входить, сама посмотришь. А сейчас глянь-ка вот на что.

Я ещё раз огляделась, задержавшись взглядом на входе. Ничего необычного не заметила, если и была какая-то магия — а она была, в этом я не смела сомневаться — то очень и очень хорошо замаскированная.

Брайан тем временем подошёл к одному из шкафов. Постоял перед ним, будто в задумчивости, потом протянул руку и быстро шевельнул пальцами, складывая их в неизвестный мне жест. С самой верхней полки выскользнула довольно толстая книга и плавно опустилась на покрытый тёмно-синей скатертью стол. За ней следом отправилась вторая.

Подойдя, я присела на широкую скамью и осторожно взяла первую книгу. Изображение на переплёте из светло-коричневой кожи стёрлось от времени, пришлось открыть и взглянуть на первую страницу. «Общие вопросы магии крови». Да уж, плачет костёр по хозяевам этого места, прямо обрыдался уже…

— Ты на имя автора глянь, — посоветовал Брайан.

— Жерман Ар’Раоли, — послушно прочитала я вслух, и изумлённо повторила: — Ар’Раоли?

— Насколько я помню, в Ладаре приставка «Ар» соответствует баронскому титулу, а приставка «Де» — графскому.

Я кивнула. Ничего сложного, на самом деле, просто давняя традиция. Больше ни в одной стране она не принята, но как по мне — удобно. Сразу понимаешь, с кем имеешь честь, без долгих пояснений и перечисления владений и регалий.

— Теперь взгляни на вторую книгу.

Я послушно выполнила просьбу. Здесь надпись на обложке сохранилась получше, даже поддавалась прочтению. Книга называлась «Печати сохранения и сокрытия». То, за что сожгут ещё вернее, особенно здесь, в землях светлых.

— Автор — Жерман Де’Раоли, — опередив меня, сказал Брайан. — Написана вторая книга пятью годами позже первой. Неплохо возвысился твой предок, из баронов в графы. Часто такое случается в беспредельно консервативном Ладаре?

Нет. Прямо скажем, я затруднялась припомнить хоть один подобный случай. Для этого требовалось оказать короне исключительно значимую услугу, такую, чтобы следующие сто поколений по праву гордились. Но ничего подобного в истории своей семьи я не припоминала хоть убей. Даже не знала, что когда-то мы были баронами, не графами. Об этом… умалчивали. Да, пожалуй, стоило выразиться именно так.

— Было нечто, о чём корона предпочитает не распространяться, — эхом моих собственных мыслей отозвался Брайан. — И это «что-то», весьма вероятно, связано с магией крови и конкретно печатями.

— Вопрос в том, что именно, — вздохнула я.

— В этих книгах ничего нет, — не без некоторой досады сообщил муж. — Я читал их обе, потому и вспомнил. Общие вещи о данном виде магии, не более. Хотя твой предок хорошо разбирался в том, о чём писал, этого не отнять.

— И где тогда искать ответ?

— Понятия не имею. Но рискну предположить, где-то в биографии этого Жермана.

Я только вздохнула. Вот ещё один вопрос, ответ на который теоретически существует, но практически поди знай, где его искать. Будь у меня возможность покопаться в фамильной библиотеке, было бы куда проще. Но какие сведения могут быть у светлых о тёмном, к тому же, жившем давным-давно?

— Пойдём обедать, — тоже вздохнул Брайан. — Потом тут покопаешься.

* * *

За разговором я наблюдала из окна. Несмотря на расстояние и на то, что не рискнула воспользоваться магией, чтобы подсмотреть и подслушать, сразу поняла, что собеседник Брайана не человек. Каждое неуловимо лёгкое движение высокой, тонкой фигуры, закутанной в серый плащ, буквально кричало об этом.

Эрисэн… сильные мира сего боялись этих невидимых убийц до нервной дрожи. Мало кому удавалось их в самом деле нанять, зато на них обожали списывать все банальные промахи охраны и тайных служб. Эрисэн — и этим всё сказано. Уже не надо объяснять, почему стражники дрыхли на посту, да так крепко, что мимо них не только что эльфийский убийца — стадо быков могло незамеченным прошествовать.

Фигура в плаще почтительно низко склонилась, видимо, прощаясь. Брайан кивнул, скорее обозначая ответный поклон, заставляя меня невольно задуматься о странной двойственности этих отношений. Внук князя, но полукровка, кто он для эльфов? У него нет никаких наследственных прав, значит, получается, никто. Но ему кланяются, как повелителю. Почему?

Брайан Айвэ Даранэйл Эмори. Я задумалась ещё тогда, когда впервые услышала его полное имя. Почему не Арэн, «любимый»? Ведь именно такое второе имя дают всем полукровкам. Айвэ же означает «первенец», для эльфов это понятие тождественно наследнику. Зачем давать такое имя тому, кто наследником не может быть по определению? Вот знай я значение третьего имени… но эльфы не очень-то большие любители рассказывать людям о своих традициях.

Задумчиво покусывая губу и размышляя, стоит ли всё-таки пристать к Брайану с расспросами, я проводила взглядом фигуру в плаще. Эрисэн буквально растворился в сгущающихся сумерках — только что был здесь, на виду, и вот уже исчез. Я не уловила, когда и как это произошло. Неудивительно, что их так боятся.

Больше смотреть было не на что, и я вернулась к чтению прихваченной из тайной библиотеки книги. «Заметки о Фохайской хронике» тоже не отличались подробностью и полнотой. Порой хотелось воскресить их давным-давно покойного автора и убить его с особой жестокостью за обыкновение вместо детальных пояснений и комментариев попросту ссылаться на первоисточник. Ну вот не думал он, разумеется, что этот самый первоисточник однажды окажется утраченным.

Из-за этого я постоянно теряла нить описываемых событий, приходилось вновь и вновь возвращаться к уже прочитанному, обдумывать каждое слово в попытке хоть как-то заполнить пробелы в фактах и логике.

Брайан вернулся в комнату, присел рядом на кровать и взял листок, на который я выписывала всё, что могло помочь выяснить, где же именно находился Ирагрид. Ориентиры в разных источниках упоминались самые разные, но как на подбор давно не существующие. Поэтому на первый взгляд могло показаться, что нашла я немало, а на деле — ничего.

— Что-то знакомое.

Я вздрогнула, чуть не выронив книгу, резко повернулась и посмотрела на Брайана. Тот полулежал на кровати, задумчиво глядя на мой список. Потом поднял взгляд на меня и договорил:

— Шиарревинад, — без запинки выговорил он. — В переводе с лирестанского это означает «дорога пепла».

— И что? — не поняла я.

Вместо ответа Брайан легко поднялся с кровати, дошёл до стола, взял карту, снова улёгся и разложив её перед собой, ткнул пальцем куда-то в самое сердце Дрожащих гор. Я присела рядом и посмотрела, куда именно он показывает.

— Вот здесь проходит Морадский караванный путь, — пояснил Брайан, ведя пальцем по карте. — Насколько помню, по Ущелью Лезвий и дальше, через Вьюжный перевал.

— Это я знаю, — кивнула я. — Что с того?

— Ущелье Лезвий когда-то имело два выхода. Сейчас один из них завален льдом и там никак не пробраться. Но я читал, что когда-то путь в Морад был на два дня короче, потому что пролегал именно через него. Он выводил к месту, которое в той книге называлось Маэтвенар. Чёрный перевал. Знаешь, почему эльфы назвали его так?

Я неопределённо пожала плечами. Эльфы славились своей манерой давать всему на свете беспредельно странные с человеческой точки зрения названия. Видимо, нужно было быть эльфом, чтобы понимать логику, которой они при этом руководствовались.

— Ох, Лиса, — вздохнул Брайан, — то, что ты чего-то не понимаешь, ещё не означает, что в этом нет смысла. Но тут всё как раз довольно просто. Относительно недалеко от Маэтвенар есть вулкан, периодически извергающий облака пепла. А ветер там дует так, что большая часть этого пепла оседает именно на том перевале, делая снег чёрным. Потому это место так и назвали.

— Дорога пепла… — пробормотала я.

— Угу, — кивнул Брайан. — Одна проблема: туда сейчас никак нельзя попасть.

— Да и не надо! — радостно выпалила я, хватая свой листок. — Охота пришла по горам бегать. Главное, теперь я точно знаю, что есть всего четыре места, где мог находиться Ирагрид! Кстати, а ты что, знаешь лирестанский?

Брайан отрицательно качнул головой:

— Не сам лирестанский. Просто однажды пришлось целый год прожить в Бешиете, а это, по сути, осколок Лирестана. Язык, на котором там говорят, соответственно, осколок лирестанского, правда, примитивный до крайности. Но кое-что с тех пор понимаю.

— Здорово, — протянула я и без перехода поинтересовалась: — Де’Гатара нашли?

— Нет, — недовольно скривился Брайан. — Здесь его нет, успел унести ноги.

Я сердито засопела. Вот ведь гад! Специально появился, чтобы напугать, и тут же удрал по своим делам. Явно в надежде, что я тут буду сидеть и бояться каждого шороха. Да не дождётся. Всё равно ведь поймают рано или поздно.

— Не хотелось бы, чтобы он угодил в лапы сыскарей, — проворчал Брайан. — Я попробую что-нибудь придумать.

Поразмыслив, я кивнула. В том, что угодив на дыбу, трусливый подонок сознается во всём на свете, чтобы выторговать себе спасение, сомневаться не приходилось. Этак ещё чего доброго и про меня расскажет.

— Попробуй, — вздохнула я. — А лучше придумай.

* * *

Теперь в одиночестве скука мне не грозила. Книг, как полезных, так и просто интересных, появилось хоть отбавляй. Подсказка, найденная Брайаном, оказалась просто невероятно полезной. Собственно, это был первый и единственный реальный ориентир для поисков города. И какой!

Теперь я искала описания Ирагрида, чтобы понять, в каком из четырёх возможных мест он некогда стоял. Тут было и не угадать, что конкретно окажется в итоге полезным. Сгодиться могло даже описания красот, открывавшихся из окон какого-нибудь тамошнего примечательного здания. Красоты хороши тем, что бывают уникальными.

Пока, правда, я натыкалась исключительно на всяческие оригинальные метафоры, о смысле которых можно было гадать и гадать. Нет, вообще-то я любила подобные штуки, они придавали историям вкус, помогая погружаться в атмосферу места и времени. Но сейчас вся эта поэзия образов вызывало одно раздражение.

Устав сопоставлять, сравнивать, гадать и попросту фантазировать, я переключалась на поиски сведений о своей семье. Точнее, о Жермане Де’Раоли. Эти изыскания были столь же интересны и познавательны в общем и безуспешны в плане достижения конкретных результатов. И неудивительно. Если уж у себя дома я никогда ничего о нём не встречала, чего было ожидать тут.

День летел за днём, страница за страницей. И всё было так хорошо и спокойно, что казалось навеки застывшим именно в таком состоянии: мира, тишины и сладкой надежды на лучшее, не спешившей оправдываться, но и не исчезающей. В какой-то момент я настолько увлеклась процессом, что позабыла про всё на свете. Пугающей действительности вокруг для меня просто не стало.

Словом, я позабыла ожидать от жизни новостей. И совершенно напрасно, потому что они не замедлили случиться. Вполне такие себе закономерные и логичные новости. Заснув над очередной книгой, проснулась я посреди ночи от весьма неприятного ощущения, давно и крепко позабытого. Лет этак примерно с четырёх не просыпалась в мокрой постели.

Спросонок я ужасно смутилась. Последнее время бегала по малой нужде очень часто, но вот чтобы не добегать… стыдно всё-таки, не маленькая. Хоть даже и во сне. Потом разум немного пришёл в себя и понял, что помимо сырости в наличии и другие ощущения, куда более неприятные.

Стыд сменился страхом. Одно дело иметь об этом теоретические представления, совсем другое — приобрести практический опыт. Я замерла в подушках, не зная, можно ли мне встать, чтобы позвать кого-нибудь, или лучше лишний раз не шевелиться и просто заорать. Второй вариант показался более безопасным.

Прибежавшая на крик Марика деловито откинула одеяло, полюбовалась пятном на простыни, спросила, что я чувствую. Выслушала мой доклад, покачала головой, велела не волноваться и куда-то ушла.

Я честно попыталась последовать её совету, но получилось не очень. К моменту, когда Марика вернулась с местной повитухой, я металась по кровати и готова была выть и на стенку лезть. Правда, говоря честно, пока больше от страха, чем от боли.

В храм часто приходили рожать. Обычно бедные женщины, которым нечем было заплатить повитухе или, тем более, целителю. Чтобы и родить спокойно, и сразу благословения для ребёночка попросить у богини. Я порой помогала и очень часто видела, как всё происходит. И, разумеется, слышала. Не услышать такое было невозможно при всём желании.

Уже и не помню, когда решила для себя, что не стану позориться подобным образом. Что после всего пережитого уж это-то точно смогу вытерпеть. Ох, не знала я тогда, дура наивная, о чём говорю! Может, тирендские изуверы-маги кое-что и смыслят в пытках, но куда им до матушки-природы…

И, кстати, до здешней повитухи тоже. Деловито меня осмотрев и загадочно поцокав языком, эта старая ведьма велела мне встать и ходить! Я хотела было возмутиться, но было так больно, что все слова попрятались по тёмным углам разума.

Не знаю, сколько продолжались эти хождения по комнате, потом лежание в кровати. Помню, что искусала губы в кровь, стараясь не кричать. И всё равно закричала, чувствуя, что сейчас потеряю сознание от бесконечной боли, уже не замечая ничего и никого вокруг. Мир сжался до тихого голоса, шептавшего мне на ухо что-то успокаивающее, и тёплой твёрдой ладони, в которую я вцепилась мёртвой хваткой.

А потом мне под нос сунули отвратительно вонючий клочок ваты, вынуждая вернуться из полузабытья. Я выругалась последними словами, хватая воздух ртом, распахнула глаза и огляделась. И только тут поняла, кому принадлежали голос и ладонь.

— Ты давно здесь? — хрипло прошептала я.

— Нет, — бодро соврал Брайан.

— Тужься давай, — скомандовала повитуха. — Ну же, не ленись.

Я была уверена, что не смогу, что силы закончились. И опять ошиблась. Кажется, даже боль теперь пошла на убыль. Сначала медленно, а потом сразу и резко. Не успела я осознать это, как услышала возмущённый детский крик. И сквозь пелену застилающих глаза слёз увидела маленькое орущее тельце в руках повитухи.

— Поздравляю, милорд, — довольно усмехнулась она, осторожно передавая ребёнка Марике. — С рождением наследника.

Я прикрыла глаза, роняя голову на подушку. Желание поскорее прикоснуться к своему ребёнку боролось во мне с безумной, невероятной усталостью. Марика гремела чем-то в углу, крик затих, потом опять возобновился и снова затих. Тихий шёпот вновь коснулся моего уха:

— Я люблю тебя.

— Повтори, — прошептала я, чуть повернув голову, но не открывая глаз.

— Я люблю тебя, — чуть громче повторил Брайан.

Глаза я открыла, но так и не придумала, что сказать в ответ. Мысли и чувства в слова не складывались. Спасибо, и я тоже? До чего глупо! Даже не глупо, как-то пошло и банально. Это меньше, чем мне сейчас хотелось выразить.

Спасла меня Марика, вернувшаяся из угла. Просто положила мне на грудь крошечное, чуть копошащееся тельце и отошла, краешком рукава вытирая слёзы. А я застыла, глядя на это… чудо. Чудо с лавандовыми глазами.

За окном опускался вечер. Но сколько бы это ни длилось и как бы ужасно ни было, оно того стоило. Всё стоило, каждое мгновение. Ради того, что я сейчас чувствовала, можно было пережить это снова. И потом ещё раз. Ради тепла, ради мягких шевелений, ради первого прикосновения крошечного ротика к груди.

Повитуха чем-то гремела, что-то говорила Марике, может, и Брайану тоже. Я была слишком сосредоточена на себе и сыне, чтобы обращать на это внимание. И почему тот сон был таким ужасным? Вот реальность получилась другой…

Нечто похожее на ощущение из того кошмара мелькнуло только когда Марика забирала у меня заснувшего малыша. Я не хотела с ним расставаться, но не смогла сопротивляться. На миг испугалась и сразу провалилась в сон.

* * *

Просыпаться не хотелось, но Марика была настойчива. А сердитый плач оказался вообще совершенно неотразимым аргументом. Как и жестокое обещание найти кормилицу, если сама я предпочитаю бессовестно дрыхнуть, когда ребёнок голоден.

— А где…

— Завтракает, — не дав мне закончить вопрос, сообщила Марика.

— Тоже хочу, — пробормотала я. — Завтракать.

— Сейчас принесут.

Я кивнула, задумчиво глядя в окно на безупречно чистое голубое небо. День обещал быть ярким и солнечным, будто тоже решил отпраздновать такое примечательное событие. Да, Матерь Тёмная, отпраздновать… Совсем забыла, что это полагается делать. Ужас какой.

Мысль о том, что в замке соберётся куча незнакомого мне народу, будет радостно пить и орать заздравные речи, привела меня в ужас. Вот зачем вообще существует эта нелепая традиция? Новорожденному ребёнку нужны еда и сон, его матери — покой и отдых. И только молодому счастливому папаше — повод напиться с дружками. И ведь именно его желание выходит самым… уважаемым!

А потом я осталась наедине с завтраком, спящим в колыбельке сыном и всё теми же мыслями. Пить будут, сволочи. Веселиться. И выбирать имя ребёнку. Моему. Без меня. Так принято, так всегда происходит, и у светлых, и у тёмных. Женщину, этого ребёнка выносившую и родившую, в муках, между прочим, родившую, никто не спрашивает.

— Мне позже зайти?

Вздрогнув, я посмотрела на Брайана, прислонившегося к дверному косяку. На лице его застыло выражение задумчивого интереса. Какого-то откровенно исследовательского, как у безумного учёного в процессе рискованного и нелепого эксперимента.

— Что, так ужасно выгляжу? — не удержалась я.

— У тебя такое выражение лица, что я невольно опасаюсь за свою жизнь, — фыркнул муж, закрывая дверь.

— Умеешь ты уходить от ответа, — проворчала я.

— Красота в глазах смотрящего, — после небольшой паузы сказал Брайан. — Поэтому ты самая красивая женщина на свете. Только вот что тебя так разозлило?

— Пить сегодня будешь? — поинтересовалась я нарочито равнодушно.

— Нет, — ответил он, чуть качнув головой. — Я плохо переношу алкоголь.

Я фыркнула от досады на саму себя. Верно, не подумала. У эльфов отношения с выпивкой… своеобразные. В отличие от людей они не пьянеют. Вообще. Выпить могут хоть бочку — и ни в одном глазу, что называется. Зато похмелье у них потом бывает, и гораздо более жестокое. Довелось раз наблюдать. Врагу не пожелаешь.

— Но если бы мог, напился бы, — вдруг ехидно усмехнулся Брайан. — Чтобы мы с тобой были в расчёте.

Вспомнив свою давешнюю выходку, я мучительно покраснела до корней волос. Надо же было так опозориться… Хотя, если подумать, именно с этого всё и началось. Кто знает, что бы сейчас было со мной, не реши я тогда попросту залить горе и страх вином.

— Не думаю, что ты остался внакладе, — сообщила я в ответ. — Если бы я тогда не напилась, сейчас тебе не пришлось бы думать, как назвать сына.

Вот только что, всем на свете клянусь — только что он стоял у дверей, а через мгновение переместился ко мне на кровать. Склонился надо мной, упершись руками по обе стороны подушки, и доверительно прошептал на ухо:

— Малышка, зря ты так. Трезвая или пьяная, ты бы всё равно оказалась тогда в моей постели.

— Это почему? — с трудом выдохнула я, сглотнув и облизнув разом пересохшие губы.

— Потому что это судьба, — усмехнулся Брайан, чуть тронув губами мою шею. — И потому, что я так решил.

С первым я поспорить не могла, а со вторым было попросту лень. Или не хотелось. Честно сказать, больше всего сейчас хотелось поспать. Но сначала нужно было поговорить, и не о прошлом, а о настоящем.

— Решил он, — фыркнула я. — А как сына назовёшь, решил?

— Пришёл тебя спросить, — с обескураживающей прямотой ответил Брайан.

— Аллан или Дэниэл, — выпалила я в ответ прежде, чем успела подумать.

— Почему не Ирвин?

Я закрыла глаза, подавив тяжёлый вздох. Да, традиция. Первого сына называют в честь отца женщины, если она — старшая дочь в семье. Именно этого я больше всего и боялась. Того, что ко мне, матери, проявят традиционное уважение, традиционно же не спросив, нужно ли мне оно такое.

Никогда особо не верила в приметы, но одна не давала мне покоя довольно долго. Как-то раз родители принесли в храм умирающего ребёнка. Наставница провозилась с ним трое суток, делая всё возможное и невозможное. Под конец даже провела странный, никогда прежде не виденный мной ритуал. Но всё оказалось бесполезно, мальчик умер. И вот тогда-то она, вернувшись после долгого разговора с его родителями, обмолвилась, что нельзя называть детей в честь тех, кто умер медленной и мучительной смертью.

Она так толком и не объяснила мне, почему. Тогда сказала, что я ещё мала и всё узнаю, когда вырасту, перед замужеством. Но случиться этому оказалось не суждено. И вот теперь я твёрдо знала только одно: Ирвином моего сына звать не будут. И пусть обо мне думают что угодно. Что я непочтительная дочь, что просто дура капризная — главное, чтобы с ребёнком всё было хорошо.

— Примета плохая, — ответила я коротко.

— Хорошо, — не стал, к моему удивлению, спорить и выспрашивать подробности Брайан. — Но я ведь должен как-то объяснить свой выбор. Почему, скажем, Дэниэл?

— Так звали моего брата, самого старшего. И именно так я назвала отца Лорейн Дайрас, если ты забыл. Так что глупых вопросов, полагаю, не будет.

— Забыл. Хорошо, а почему Аллан?

— Потому что так звали моего очень героического предка, — усмехнулась я. — И мне просто нравится это имя.

— Сойдёмся на Дэниэле? — предложил Брайан.

— Договорились, — согласилась я.

* * *

Лестница покачнулась. Я мёртвой хваткой вцепилась в край полки, поспешно зашептав молитву Матери. Давно этого не делала, как-то и не хотелось, но вот сейчас момент наступил. И совсем не потому, что из-за резкого неосторожного движения я едва не улетела с немаленькой высоты. Дело было в книге, попавшейся мне в руки.

Как я раньше её не заметила? Столько раз смотрела на эту полку, читала надписи на корешках и каждый раз пропускала эту, почему-то убеждённая, что здесь всё не то. Словно нечисть какая глаза отводила. Кстати, проверить бы это место, мало ли, вдруг тут правда какая-нибудь тварь водится… но это потом.

Сейчас у меня образовалось дело куда более важное. Хотела я знать, где именно находится Ирагрид? Так вот оно. И плевать, что сентиментальный роман. В отличие от всяких там исторических хроник, в подобных произведениях часто описываются окружающие красоты.

Задаваясь по пути вопросом, что вообще подобная книга может делать в этой библиотеке, я спустилась с лестницы и отправилась к себе. Дэни наверняка уже проголодался, пока я тут перебирала старинные писания.

На обратном пути я задумчиво перебирала страницы. Пока ничего не находила, но в успехе почти не сомневалась. И чувствовала по этому поводу радость, смешанную с лёгкой досадой. Желанная разгадка была так близка, и в то же время дальше, чем когда бы то ни было. Ребёнка не бросишь, не сорвёшься искать исчезнувший город. Сколько ещё придётся ждать? Не меньше года.

В то же время я понимала, что не очень об этом и сожалею. Не так ужасно оказалось просто взять и начать жить чем-то ещё, кроме поисков. Искать можно, и можно надеяться на успех. Но нельзя при этом не понимать, что он лишь возможен, не гарантирован. Если легенда о Слове Матери на самом деле только легенда, что тогда останется у меня, после меня? Теперь ответ на этот вопрос я знала точно.

Марика встретила меня недовольным ворчанием. Обозвала книжным червём и посоветовала больше дышать свежим воздухом, а не пылью веков. Я с самым честным видом пообещала, что отныне так и буду поступать. С книгой можно и в саду посидеть, пока ребенок спит.

— Молоко выпей, — проворчала Марика напоследок, сунув мне кружку.

Ежедневный ритуал теперь, да. Никогда не была большой любительницей молока, но почла за благо не спорить. Всё равно ведь выпью, никуда не денусь. Только дополнительную лекцию о своей безответственности предварительно выслушаю.

Когда кормишь ребёнка, совершенно невозможно заниматься чем-то другим. Это особое состояние погружения в себя, когда ничего внешнего не требуется. Да и не воспринимается оно, если уж честно. Я очень скоро поняла, что надо иметь огромную силу воли, чтобы не превратиться в мамочку-наседку, интересующуюся только делами своего драгоценного чада и в упор игнорирующую остальной окружающий мир. Раньше меня это в других раздражало, а теперь… мамочки, в вашем полку прибыло. Потому что не хочется ничего другого, хоть убивайте. Надо, знаю, но не хочется. Во всяком случае, пока что. Может, попозже это пройдёт.

— Возвращаться, надеюсь, не собираешься?

— В столицу? — уточнила я, укладывая заснувшего сына.

— Да, — кивнула Марика, складывая в шкаф выглаженные пелёнки из корзины.

— Нет, ещё чего, — фыркнула я. — Ничего я там не потеряла.

Да и не разрешали мне пока возвращаться. И действительно, не слишком хотелось. Де’Гатар, скорее всего, там обретается — вот уж от кого желательно держаться подальше. А уж какие сплетни гуляют по городу и по Академии, лучше не представлять даже, особенно перед едой. Мигом аппетита лишишься. Нет, спасибо, мне и здесь хорошо.

Вернувшись в кровать, я наконец-то открыла книгу и принялась за чтение. Увидь меня сейчас кто-нибудь из старых знакомых, сначала глазам бы не поверил, а потом пополнил бы гильдию убеждённых, что женщины бывают или умные, или замужем.

И ведь не поспоришь никак. Валяюсь среди бела дня на кровати, кое-как одетая, добросовестно жую зелёное яблоко и читаю сентиментальный роман. С интересом, причём читаю и со всей увлечённостью. Ну и пускай. Главное — я сама знаю, что и зачем делаю, а чужие мнения не волновали меня отродясь.

Хотя чтиво и впрямь оказалось ещё то. Главная героиня лепила глупости одну за другой, и у меня, явно вопреки авторской задумке, это не вызывало ни малейшего к ней сочувствия. Честное слово, нашла чем терзаться. Не так на неё посмотрели, видите ли. А как, интересно, нормальный взрослый мужик должен смотреть на привлекательную особу женского пола? Она, поди, не статуя мраморная, для чистого восхищения предназначенная, радовалась бы, что её раздеть мечтают. Трагедия женская, вообще-то, наступает, когда о подобном мечтать перестают.

Правда, главный герой, записанный героиней в гнусные похотливые животные, был тоже мало чем лучше. Судя по прочим его деяниям, описанным большей частью стыдливыми умолчаниями, девица неверным путём пришла к правильному выводу. Нет, я не из тех, кто считает, что мужчине следует вести монашескую жизнь вплоть до нахождения единственной и обожаемой той самой, но тут был всё-таки перебор, пожалуй.

В какой-то момент я поймала себя на том, что мне уже интересно, чем закончится эта феерия обоюдного идиотизма. Вот если бы финалы подобных писаний хоть иногда были сколь-нибудь непредсказуемыми, даже дочитала бы. Но подобного никогда не случалось и не случится, так что процесс выходил явно важнее результата.

Вот в этом самом процессе, после очередной нелепой ссоры на ровном месте, я и нашла именно то, что так долго искала. Выскочив на балкон, чтобы остыть после негодующих криков, прекрасная дева узрела перед собой дивный горный пейзаж: вершины-близнецы, окружённые дюжиной пиков пониже, в лучах закатного солнца.

Ухватив с прикроватного столика карту, я развернула её и довольно улыбнулась: вот и ответ. Ирагрид находился к востоку от Дрожащих гор и к югу от Вьюжного перевала. Будь он северней, Ледяной хребет не позволил бы увидеть Вечных Братьев. Есть только одно подходящее место — Долина Шорохов.

Место, надо сказать, жуткое. Вот уже несколько столетий там не просто никто не живёт, его предпочитают обходить стороной. Считается, что это логово призраков-ранги, усыпляющих людей и высасывающих у них жизнь. Научных подтверждений существования этих тварей нет, но народные поверья не возникают на совсем уж пустом месте. Может, не пресловутые ранги, но что-то опасное там должно быть обязательно.

Каков вывод? Долина Шорохов — не то место, куда можно соваться очертя голову и уповая на удачу. Понадобится основательная подготовка. И для начала неплохо бы изучить обитаемые окрестности и бытующие там поверья, чтобы понять, к чему вообще стоит готовиться. Тут как раз пригодится библиотека Академии. Тамошние специалисты по нежитеведению собирают такие сведения постоянно.

Я уже начала было подумывать написать об этом Брайану, чтобы покопался, а может, и поговорил с кем-нибудь из коллег, но вовремя опомнилась. Спешить совершенно некуда. Прямо завтра, и даже в этом году я никакой Ирагрид искать не буду. А если в столице до сих пор неспокойно, вести подозрительные расспросы — большой риск. Люди болтливы, а сыскари подозрительны, можно ненароком привлечь их внимание, и неизвестно, чем это в итоге обернётся.

Нет уж, всему своё время. Пусть пока завершится и забудется история со шпионом. Периоды суеты и поисков врага всегда сменяются затишьем, когда все устают бесконечно озираться и расслабляются. Вот тогда и надо будет приступать к этому делу.

Грохот за спиной заставил меня выронить карту и подскочить, резко разворачиваясь. Дэни, разумеется, проснулся, завозился и захныкал, пока лишь намекая на намерение поднять крик, если мама немедленно не подбежит и не успокоит его. Горничная, прихода которой я за раздумьями даже не заметила, так и застыла столбом, глядя на выроненное серебряное блюдо.

— Простите, миледи, — пробормотала она, сообразив, что я смотрю на неё.

Зайна. Разумеется, кое-какое знакомство с этой особой, помимо подслушанного однажды разговора, я свести успела. Даже как-то не хотелось и гадать, было ли падение блюда случайностью. Другое дело, что никогда раньше она в моих комнатах не появлялась, их всегда убирала Девиса, уже немолодая и очень приятная женщина, быстро нашедшая общий язык с Марикой. Благодаря дружеским отношениям этой парочки я неизменно узнавала самые свежие и достоверные сплетни.

— Осторожнее, — сухо посоветовала я, уже склоняясь над сыном.

— Да, миледи. Простите, миледи.

Девица подняла блюдо и принялась торопливо составлять на него остальную посуду, тайком косясь на меня. Неодобрительно так косясь, даже с некоторым презрением. Я чуть было не фыркнула: подумать только, чьей критики тут удостоилась.

Конечно, обычно знатные дамы сами своими детьми не занимались. Сдавали с рук на руки кормилицам и нянькам, возвращаясь к балам и приёмам. Чего уж, моя собственная мать поступала именно так. Потому, наверное, по-настоящему близкие отношения у меня и сложились с отцом, но никак не с ней. Нет, отец меня, конечно, тоже не кормил и не менял мне пелёнки, но хотя бы интересовался моим воспитанием, не ограничиваясь краткими замечаниями по поводу внешнего вида.

Мне очень не хотелось, чтобы мой ребёнок сохранил обо мне такие же воспоминания. Да и вообще, от мысли отдать его в чужие руки внутри поднимался отчётливый протест. Это моё, родное. Даже самая лучшая нянька не будет любить моего сына так, как я.

По мнению Зайны, это выдавало во мне простолюдинку. По моему мнению, это её мнение выдавало простолюдинку в ней, хоть девица и пыжилась изобразить из себя настоящую леди. Не в манерах разница, не в речи — в том, как ты думаешь. Если совсем точно, в способности иметь независимые суждения.

Даже называя себя Лорейн Дайрас, я остаюсь Алиссандрой Де’Раоли, аристократкой в сто затёртом поколении. И мне нет нужды что-то кому-то доказывать. Я не диадема Аринэ, чтобы нравиться всем и каждому, от королей до воров. Но если я кому-то не нравлюсь, это не моя проблема.

— А где Девиса?

— Приболела, миледи.

— Понятно, — кивнула я. — Полей, пожалуйста, цветы в гостиной.

— Разумеется, миледи. Сейчас всё сделаю.

Дэни, так и не успев разреветься, сладко засопел у меня на плече. Походив ещё немного по комнате, чтобы он уж наверняка заснул, я уложила его обратно в кроватку, подошла к окну и призадумалась. Хорошо, Девиса приболела, но почему именно Зайна? Не она ли давеча заявляла, что никогда не унизится до прислуживания мне? Да, да, благодаря Девисе я была в курсе всех сплетен, гуляющих по замку и городку.

Она вошла тихо, не постучав, не спросив разрешения, не узнав, нужно ли мне что-нибудь. Собственно, за такое я вполне могу её прогнать. Могу, но, разумеется, не стану. И глаз с неё отныне попрошу не спускать. Сдаётся, девица за мной шпионит, не помешает узнать, зачем, почему и, главное, для кого.