Глава 11

Женщина довольно долго молчала, задумчиво гладя пальцами свою чашку. Потом внимательно, как-то испытующе посмотрела на меня. Будто прикидывая, чего стоит и не стоит касаться в разговоре. А потом осторожно поинтересовалась:

— Ведь вы знаете, чем они занимаются?

Я кивнула. Кто же этого не знает? Убийцы по найму, лучшие из лучших. Кого-то это, может, и отпугнёт, но я давно уяснила, что есть вещи много более страшные. И люди тоже.

— Это очень богатый и очень закрытый клан, — продолжила Илади. — Они почти не заключают смешанных браков и превыше всего чтут традиции и правила, свой кодекс.

— И по этому кодексу нужно отказываться от детей? — опять не сдержалась я.

— Насколько я знаю, нет, — покачала головой Илади. — И давайте не судить опрометчиво. Мы не знаем всей истории.

Я кивнула, признавая правильность этого замечания, но толком успокоиться не смогла всё равно. Никогда не отдала бы ребёнка, никому, даже мужу не оставила бы. А попробуй кто-нибудь забрать его у меня, горло бы перегрызла зубами. На всё бы пошла, чтобы вернуть своё дитя.

— Вы сами можете её обо всём спросить, — неожиданно заявила Илади.

— С чего вдруг мне лезть с такими вопросами?

— Да хотя бы с того, что вы должны знать, кому доверяете сына.

— Резонно, — согласилась я. — Но почему вы считаете, что она мне ответит?

— А как же иначе? — улыбнулась Илади. — Вы её повелительница.

— Да? — удивилась я. — Разве?

— Конечно. Другие кланы могут болтать что угодно, но для эрисэн лорд Брайан законный наследник князя Аэгрина.

Вот это было уже интересно. Сама я до сих пор полагала, что всё совсем иначе. Хотя ведь были, были поводы заподозрить, что Брайан не просто какой-то полукровка, имеющий высокопоставленную родню. Хотя бы поведение того эльфа, что разыскивал Де’Гатара…

— Причём тут другие кланы? — поинтересовалась я.

— Они полагают оскорблением то, что в совет войдёт полукровка, — усмехнулась Илади, беря ещё одну лепёшку. — И, тем не менее, я сомневаюсь, что смогут что-нибудь всерьёз возразить. И что вообще станут возражать, тоже не уверена.

— Ничего не поняла, — призналась я.

— Закон эрисэн однозначен, — пояснила Илади, пододвигая ко мне вазочку с вареньем. — Наследником становится первый прямой потомок мужского пола: сын, внук, правнук, появившийся на свет при жизни главы рода. Про его расовую принадлежность не сказано ничего.

— Они не имели в виду возможность смешанных браков, — усмехнулась я.

— Очевидно.

— Это довольно… непредусмотрительно.

— Надо полагать, — улыбнулась Илади. — Или совсем наоборот.

Я пожала плечами. Теперь вся эта история выглядела не только странной, но и со всех сторон нелогичной. Если эрисэн устраивает Брайан, к чему было расстраивать отношения его родителей? Было ли вообще это сделано? Эти вопросы, пожалуй, стоило задать не Илади. И даже не Брайану. Интересно, дорогая свекровь нанесёт мне сегодня визит?

В том, что нанесёт, я почти не сомневалась. И к этому моменту стоило подготовиться. Эльфы известные мастера красиво, умно и прочувствовано ничего не сказать. Чтобы добиться от них хоть чего-то, нужно задавать правильные вопросы. Но пока что я совершенно не понимала, какими они должны быть. Более того, вообще сомневалась, что сейчас подходящее время разбираться в эльфийской иерархии и вопросах наследования власти. Скорее стоило поговорить о том, что происходит.

Теперь я уже довольно точно представляла себе, где искать Ирагрид и Первый Храм. Но до сих пор совершенно не представляла, что найду. Вполне вероятно, Элланара знала об этом больше. И о Каменном Острове она знала. Вот и пускай объяснит, что происходит и как быть дальше. Чтобы с чем-нибудь покончить, нужно придумать, как это сделать. А что можно придумать, если даже не представляешь, с чем столкнулся?

— Пора мне, — сообщила Илади, поднимаясь из-за стола. — Если хотите, можем попозже на рынок сходить вместе, покажу вам тут всё.

— Хорошая идея, — улыбнулась я.

Вдвойне хорошая, учитывая, что здешнего языка я не знаю совершенно. И куда идти тоже не знаю. Блуждать одной по незнакомому городу… вообще-то мне к такому не привыкать, но зачем?

Оставшись в одиночестве, я ещё немного посидела за столом, но так ничего и не съела. Пыталась решить, готова ли сейчас поговорить с Ралиа. Понять эту женщину было довольно интересно, но так ли важно? Пожалуй, нет, это могло и подождать. Куда больше пользы сулил принести визит в библиотеку.

И всё равно на пороге я застыла в нерешительности. Хотелось пойти совсем в другую комнату, даже в две других сразу. Но и муж и сын сейчас наверняка спали, а на обычные нежности, как ни жаль, времени не было. К тому же, мне не хотелось лишний раз видеть Ралиа. Не из-за неприязни даже, скорее от неловкости. Мне хотелось понять эту женщину, но как было спросить? А сама она вряд ли собиралась что-нибудь мне объяснять, так что избегать разговора выходило проще.

А книги тут действительно заслуживали внимания. В основном по магии, и в другое время я их почитала бы с удовольствием, расширила познания. Но сейчас мой интерес был значительно конкретнее: Каменный Остров и Долина Шорохов. В первую очередь Каменный Остров.

И вот тут меня поджидал неприятный сюрприз. Хотя, не такой уж и сюрприз, если хорошо подумать. Следовало догадаться, что в эльфийской библиотеке и книги будут эльфийские. На эльфийском языке. Немного полюбовавшись на утончённо изящные и совершенно непонятные символы, я сердито захлопнула очередную книгу, села на стул и вздохнула. Едва ли в человеческих книгах найдётся что-нибудь ценное, так что вопрос, чем теперь заняться, вставал в полный рост. Поразмыслив немного, я решила всё же почитать. Какая-то польза всё равно будет, хоть знания освежу.

Следующую пару часов я читала и старательно повторяла пассы, только пару раз отвлеклась на плач сына. Вскочить и побежать к нему неизменно становилось первым побуждением, но я так этого и не сделала. Ралиа, кажется, отлично справлялась, заставляя меня чувствовать себя… лишней. В самом деле, я была не так уж и нужна сейчас. И это меня просто убивало. И не пошла я никуда просто потому, что боялась в этом факте воочию убедиться.

Множество детей, и я сама в том числе, выросли на руках нянек и кормилиц. Это было принято, традиционно, нормально. В обществе, к которому я с рождения принадлежала, ненормальной сочли бы меня и моё желание заниматься сыном самостоятельно. Конечно, это была простительная причуда. Другое дело, что сама я это причудой совсем не считала.

Пожалуй, именно это делало родителей и детей чужими друг другу людьми. Которые потом убивали и предавали друг друга корысти ради. И мне не хотелось, чтобы моя семья стала такой же. Но зайти туда, в комнату, и не знать, что делать… Нет, это было выше моих сил.

В конце концов я нашла себе идеальное оправдание: я только что немного успокоилась, привыкла к тому, что сына нет рядом со мной. И совсем скоро мне придётся опять его оставить. Ничего ещё не закончено. Так зачем лишний раз травить себе душу?

Это звучало ужасно, да и было ужасно, чего уж там, но именно это я сейчас чувствовала — извечное противоречие между желаемым и доступным, с которым требовалось как-то смириться. Возможно, многие осудили бы меня за это, но что с того? С удовольствием поменялась бы с ними местами и посмотрела, как они справятся с тем, что на меня свалилось.

* * *

— Выпей, — попросила я.

— Это яд? — с надеждой поинтересовался Брайан.

— Конечно, — усмехнулась я. — Немедленного действия. Ну вот, я же говорила…

— Прости.

— Да ничего, мне не привыкать.

Глядя на лужу на полу, я даже не поморщилась. Действительно было не привыкать, как-то раз три месяца пришлось проработать в таверне. Там тоже наливали разнообразные… яды, и далеко не всем посетителям удавалось удержать их в желудке хотя бы до крыльца. Так что пол приходилось мыть частенько. И ароматы там были куда гаже.

— Голова раскалывается.

— Верёвочкой подвязать? — поинтересовалась я, прополаскивая тряпку в ведре.

— Лучше дай настоящего яду.

— Запросто, — покладисто согласилась я. — Только через пару часов ты передумаешь, а будет уже поздно. Так что терпи. Первый раз, что ли?

— Нет, не первый, — пробормотал Брайан, откидываясь на подушку и закрывая глаза.

— Теперь мы, надеюсь, квиты? — уточнила я, вытирая пол.

Жалко, что в доме нашлось только два ведра. Хотя стоило, пожалуй, получше покопаться на кухне, может, там отыскалась бы достаточно большая миска. Тогда не пришлось бы сейчас мыть полы. Хотя это как знать. Мой личный опыт однозначно говорил о том, что сколько мисок и ведёр повсюду не расставь, раз-другой содержимое желудка всё равно на полу окажется.

— У меня была уважительная причина, — запротестовал Брайан, подозрительно закатывая глаза.

На этот раз я успела схватить и подставить ведро. Просто поразительно, откуда что берётся, да ещё в таких количествах? Собрав очередной урожай, я покровительственно похлопала мужа по плечу и не без язвительности парировала:

— У меня тоже.

— Это ты меня… угостила, — нашёлся Брайан.

— А меня ты довёл.

— Я тебя спас, между прочим!

— Спас и довёл, — согласилась я. — Не дал спокойненько сгореть на костре и больше не мучиться.

— Тебя бы не сожгли.

— Намекаешь, что мы встретились бы в темнице Каменного Острова? — невольно насторожилась я.

— Именно так.

— Расскажи, что там произошло.

— Сейчас. Дай только…

Я опять успела с ведром. Потом воспользовалась небольшой передышкой, чтобы смешать очередное снадобье, долить кружку водой и вручить Брайану. Судя по вопросительно приподнятой брови, очередной вопрос про яд был на подходе. Не сдержавшись, я изобразила на лице зверское выражение. Муж почёл за благо молча проглотить предложенное.

— Так что насчёт Каменного Острова? — не сдала позиций я. — Горю желанием послушать, что ты об этом знаешь.

— Сильно подозреваю, — пробормотал Брайан, — что ничего особенно нового ты от меня не услышишь.

— Я вообще что-нибудь от тебя услышу? — подпустила я в голос угрозы.

— Что-нибудь, — согласился Брайан задумчиво. — Представь, они с нами не откровенничали, да и вообще я не слишком хорошо помню, что именно там происходило. Так, обрывками.

— То есть, не расскажешь? — уже в самом деле разозлилась я, от души хлопая об пол только что подобранной и выполосканной тряпкой.

— Расскажу. Только не про ритуал, а про его… организаторов. Точнее, про трогательное единение тёмных и светлых, состоявшееся ради, для и во имя.

— Так-таки трогательное? — недоверчиво сощурилась я.

— Не особенно, — усмехнулся в ответ Брайан. — На самом деле именно такое, какое легко можно себе представить: даже если враги и объединяются ради общей цели, при этом они всю дорогу стараются обмануть друг дружку.

— В чём именно? — устало спросила я, присаживаясь на край кровати.

— Хранитель Оган и Сартаг это двое, — неожиданно подмигнул Брайан. — А главный приз — бессмертие и безграничную власть — может получить только один, согласись. Оган первым завладел Каменным Островом, но алтарь бесполезен без ключа. Они уже пытались его создать, как я понял, но не преуспели. Сартаг же утверждает, что у него есть ключ.

— И он у него есть?

— Полагаю, что нет. Но он знает, где его достать.

— За печатью, — догадалась я.

— Именно, — кивнул Брайан.

— Ну, тогда пусть он никогда его не получит, — пожала плечами я. — Он ведь не получит его, если не доберётся до меня, правильно?

— А в это время Оган будет вновь и вновь пытаться создать новый ключ, — с лёгкой укоризной заметил Брайан. — Станет снова и снова убивать. И вдруг да преуспеет.

Я отвернулась, досадливо стукнув себя кулаком по коленке. Власть и бессмертие, ни больше, ни меньше. Вполне достаточный стимул действовать раз за разом в попытке добиться своего. И ведь в самом деле может получиться. И что будет тогда? А главное, как быть сейчас?

— Ключом, Лиса, двери можно не только открыть, не забывай.

— То есть, ключ нужен и нам? — уточнила я. — И что, придём, заберём его у Сартага из-под носа, а потом опять явимся на Каменный Остров и под носом уже у Огана закроем дверь навсегда? Как ты это себе представляешь, позволь спросить?

— Примерно так, как ты только что изложила, — усмехнулся в ответ Брайан. — С одной небольшой поправкой: сначала нам нужно будет найти Слово Матери.

— Зачем? — озадачилась я.

— А ты вспомни миф… ладно, легенду.

Я честно припомнила старинный текст. Формулировки там были как на подбор витиеватыми и расплывчатыми, трактовать их можно было, в общем-то, как угодно. Но в целом речь шла о том, что Тёмная Мать оставила своё воплощённое Слово, чтобы дать миру защиту. От чего — сказано не было, даже намёком. Может быть, как раз от того, что ждёт по ту сторону этих самых Врат?

— Мы даже не знаем, что оно из себя представляет, — вздохнула я. — И тем более неизвестно, как его нужно использовать.

— Найдём и узнаем.

— И как же мы его найдём?

— Но ты ведь уже поняла, где нужное место, верно?

— Догадливый ты, — кивнула я. — Но это, знаешь ли, довольно неконкретное знание. Мало прийти в то место, где когда-то стоял Ирагрид, нужно ещё пройти через него. А это, надо полагать, был немаленький город. Предположим даже, что мы отыщем тот самый путь и найдём Врата Заката. Сможем ли мы их открыть? Куда попадём, если сможем?

— Ты так говоришь об этом, что прямо хочется никуда не ходить, — фыркнул Брайан. — Неужто после стольких лет поисков ты отказываешься действовать?

Я болезненно поморщилась. Стыдно признаться, но такие мысли меня уже посещали, и не раз. Да, это было бы позором, предательством того, чему отец посвятил жизнь, а потом доверил мне, чтобы я довела дело до конца. Но я уже слишком устала, мне просто хотелось уже хоть немного нормальной жизни. А после того, как судьба подразнила меня ею, стало тяжело вдвойне.

— Не отказываешься, — уверенно сказал Брайан. — Тебе просто нужно немного отдохнуть.

— Разве у нас есть время на отдых? — с горькой усмешкой спросила я.

— Этот мир подождёт пару-тройку дней.

— А если нет?

— Подождёт, — уверенно отмахнулся Брайан. — Следующую попытку создать ключ Оган сможет предпринять через месяц, не раньше.

— Тогда ладно, — согласилась я. — Готов поесть чего-нибудь?

— Готов попробовать это сделать.

— Тогда ведро лучше прихватить с собой, — вздохнула я. — Так, на всякий случай.

— Хорошая мысль, — согласился Брайан.

Ведро, к счастью, не пригодилось. А потом я принялась мыть посуду. Можно было, конечно, оставить её Илади, та говорила мне, что всё сделает, когда придёт, но мне это отчего-то показалось очень неловким. За годы скитаний я привыкла делать всё самостоятельно, и привычка эта так и осталась со мной.

Нет, в замке Эмори я, разумеется, посуду не мыла, даже и вовсе на кухню не заглядывала, зачем бы? Но замок, полный слуг, приносящих еду в столовую и уносящих оттуда пустые тарелки это одно, а небольшой дом, где ты хозяйничаешь сама, совсем другое. Не видишь — не волнуешься, а здесь я грязную посуду очень даже видела.

Закончив с уборкой, я поднялась наверх, но Брайана в спальне не застала. И в библиотеке его тоже не оказалось. Сначала я озадачилась, потом растерялась, а потом даже слегка испугалась, не понимая, куда и почему он мог уйти, не предупредив меня. Но в детскую всё-таки заглянула. К моему удивлению, именно там Брайан и обнаружился.

Это было нечто совершенно для меня новое. Конечно, я и раньше не сомневалась в наличии у Брайана тёплых чувств к сыну, но подобным образом они до сих пор никогда не проявлялись. Сказать по правде, это казалось мне совершенно нормальным: мужчинам свойственно избегать близкого общения с младенцами. Просто потому, что они не представляют, что с ними делать. И ещё, пожалуй, попросту боятся сделать что-нибудь не так, испугать, причинить боль — список таких страхов можно до бесконечности продолжать.

До сегодняшнего дня Брайан вёл себя ровно так: мог постоять у кроватки, наблюдая за спящим малышом, один раз с почтительного расстояния — из кресла в углу — смотрел, как я его кормила. Собственно, всё. На руки он на моей памяти брал Дэни всего дважды. Первый раз в храме и потом ещё однажды, когда я попросила помочь со сменой пелёнок. И оба раза испытал вполне очевидное облегчение, сдав любимое сокровище мне с рук на руки.

А вот сейчас он сделал это сам, без необходимости и просьб. И глядя на эту трогательную картину я пыталась сглотнуть поселившийся в горле колючий комок и хоть немного разобраться в наших сумбурных отношениях.

Все положенные ритуалы мы проделали в каком-то странном, говоря откровенно, порядке. И первое подобие разговора о чувствах у нас состоялось… да чего там, так до сих пор и не состоялось. То признание, сделанное, когда родился Дэни, едва ли можно было считать разговором. И вообще, это был такой эмоциональный момент, когда много всего сказать можно было.

Когда-то в ранней юности я набралась храбрости и спросила у настоятельницы, как понять, встретила ли я любовь. Тогда она улыбнулась и ответила, что когда я её встречу, сама всё пойму. И вот пожалуйста: мы уже женаты, у нас уже ребёнок, а я так ничего и не поняла на самом деле.

Единственное, что осознавалось вполне чётко: это не имеет отношения к наивным девичьим фантазиям о том, как всё будет прекрасно и удивительно. Реальные отношения такими не бывают. В смысле, прекрасными и удивительными. Они всегда непростые и очень часто ужасные, даже иногда такие, что хочется всё бросить и сбежать. И в них, что бы там ни сочиняли в сказках, есть сомнения, тревоги, неуверенность не только в другом, но и в себе самой. И никуда от этого не денешься, с этим приходится жить.

В каком-то смысле, правда, нам повезло: мы не настолько ещё много времени провели вместе, чтобы успеть надоесть друг другу всерьёз. И судя по всему, в ближайшее время погрязнуть в житейской скуке нам не грозило. Хорошо это или плохо? Поди знай…

— Лиса?

Я вздрогнула, выныривая из потока мыслей. И так и не нашлась, что ответить на вопросительный взгляд. Только испытала неожиданную отчаянную неловкость, словно меня застукали за каким-то очень неприличным занятием.

— Я… я тебя искала, — выдавила я, чтобы не молчать, стоя столбом.

Ралиа поднялась с кровати и тихо выскользнула из комнаты. Как ни странно, то, что мы остались наедине, не принесло мне облегчения, чувство неловкости только усилилось. Я сглотнула, заставив себя подойти.

— Он опять спит, — заметил Брайан как-то растерянно.

Эта фраза принесла мне неожиданное облегчение. Я усмехнулась, подходя совсем близко, посмотрела на Дэни. Он действительно мирно спал, явно сытый и довольный жизнью. Не так уж много нужно в этом возрасте для счастья.

— Спит, — согласилась я. — А ты надеялся с ним побеседовать?

— Я думаю, он меня не помнит.

— Он и меня не помнит, — вздохнула я. — Наверное. Если честно, я не знаю.

— Это ведь ужасно.

— Ужасно, — согласилась я. — Но, может, лучше, если это произойдёт сейчас. Потом он не вспомнит, что нас когда-то не было рядом.

Брайан задумчиво посмотрел на меня и кивнул. Я осторожно перевела дыхание. Как-нибудь это всё равно закончится, причём довольно скоро. И если у нас ничего не получится… будет ли Дэни в безопасности даже здесь? Я практически не сомневалась, что нет.

— Он поймёт, когда вырастет.

— Да, — кивнула я. — Обязательно.

Только для этого нужен мир, в котором можно вырасти. А каким он будет, если Оган или Сартаг — неважно даже, кто именно из них — добьются своего? Можно много рассуждать о том, что никому не нужна власть над пустыней, но как оно получится в действительности? Ни одна такая попытка ещё ничем хорошим не закончилась.

— Пусть спит, — шепнул Брайан, делая шаг к кроватке. — Нам нужно ещё многое сделать.

Я не двинулась с места, наблюдая. Дэни поёрзал, устраиваясь поудобнее, но не проснулся. Нам очень повезло с ребёнком, надо сказать. Пока, во всяком случае, он не капризничал, всегда был на удивление спокойным. Но всё, конечно же, было ещё впереди. Да хоть те же зубы. При одном воспоминании о том, какие концерты закатывал в это время мой племянник, у меня мороз продирал по коже. Вот уж момент, который очень хотелось бы пропустить. И пусть кто угодно назовёт меня за это плохой матерью. Хотеть, чтобы чего-то не было — не преступление. Это не означает, что я в самом деле сбегу, ни в коем случае. Если только будет возможность остаться рядом.

— Идём, покажу тебе одну книгу.

— Тебе не одну придётся мне показать, — усмехнулась я.

* * *

Но книга оказалась действительно стоящей. В ней какой-то добрый человек сподобился собрать воедино практически всё, что на сегодняшний день было известно о Долине Шорохов. Карту, список населяющих это гиблое место тварей с их краткими описаниями, места, где можно остановиться на ночлег — самое, в общем-то, необходимое в задуманном нами путешествии.

— Если ты с самого начала знал, где находился Ирагрид, почему молчал? — чуть обиженно поинтересовалась я, листая страницы.

— А я не знал, — беспечно отозвался Брайан, поудобнее устраиваясь в кресле у окна с какой-то другой книгой. — Это была такая же версия, как и твоя, только основанная на одних слухах и легендах, потому вполне могущая оказаться ошибочной. Ты же отыскала факты.

Я скептически фыркнула. Мои сведения тоже могли называться фактами с определённой натяжкой. Но если двумя путями получилось прийти к одному и тому же выводу, вероятнее всего, этот вывод правильный.

А книгу, пожалуй, стоило захватить с собой. И ещё на всякий случай приготовить несколько копий карты, мало ли. И снадобьями запастись, и вооружиться… да, на подготовку уйдёт некоторое время. Но потратив его здесь, мы куда больше сэкономим там.

Обдумывая, прикидывая и вспоминая, не упустила ли ещё чего-нибудь важного ненароком, я откопала в памяти ещё один момент, с которым одно время очень хотела разобраться, но потом в потоке событий более примечательных и волнительных начисто позабыла. О Равиларе и его попытке выжить меня из Таленеди. Попытке, надо сказать, довольно неловкой и даже откровенно странной.

— Знаешь, — начала я неуверенно, с трудом подбирая слова, — давно хотела кое о чём тебя спросить.

— О чём? — приподнял одну бровь Брайан, не отрываясь от чтения.

— Равилар — помнишь такого?

— Смутно припоминаю. Городской маг, вроде бы, из сыскарей. А может даже и нет, — откровенно неуверенно сообщил муж. — Он вёл какие-то занятия в Академии, встречал его имя в учебном плане. А ты к чему о нём вспомнила?

— Он сделал мне одну гадость, — ответила я. — А потом до меня дошли слухи, что этот тип очень хочет, чтобы я убралась из Таленеди.

— И причём тут я? — наконец-то посмотрев на меня, недоумённо поинтересовался Брайан.

— Как это причём? — опешила я. — С чего вдруг человеку, с которым я и знакома-то почти не была, строить против меня такие козни? Разве это не ты чем-то ему насолил?

— Я? Нет.

Ответ прозвучал твёрдо и уверенно, настолько, что я действительно усомнилась в своей первоначальной версии. С чего вообще решила, что этот Равилар гадит мне, чтобы отомстить Брайану? Ведь у таких поступков мотивы могут быть далеко не только личными. Но если не личными, какими тогда?

— Может, не непосредственно ему? — всё-таки продолжила допрос я. — Может, его родственнице какой-нибудь? Или другу. Или у него самого…

— Девушку отбил? — оборвал меня на середине фразы Брайан. — Это вряд ли возможно, у нас слишком разный круг общения, да и вкусы, кстати, тоже. Но даже если и так, с какой стати ему бы понадобилось выживать тебя из Академии и вообще из города?

Я неопределённо шевельнула плечами. Вообще-то надеялась получить ответ на этот вопрос от Брайана, но уже поняла, что этого не случится. А ещё начала думать, что и впрямь зря сосредоточилась тогда на Брайане и его делишках.

Очевидно, Сартагу о печати известно уже давненько. И следит за мной, ища способ меня заполучить, он далеко не первый день. Может, это была как раз одна из таких попыток?

Если он заявляет светлым подельникам, что ключ у него в руках, значит, едва ли он готов позволить им узнать, что для его получения ему необходима сбежавшая девица. И что эта самая девица находится в столице светлых, да ещё и в Академии — протяни только руку, и верти потом Сартагом, как захочешь. Нет, это проклятый ублюдок однозначно желал сохранить в тайне.

А раз так, ему вполне могло быть выгодно добиться того, чтобы я сбежала из Таленеди сама, добровольно. Сбежала и сгинула, но никто ведь уже не поинтересуется, куда я подалась и что со мной сталось, кому это нужно?

Правда, если всё так, то методы воздействия были избраны довольно… странные. Ладно Равилар, но Сартаг-то не мог не понимать, что после всего, что мне довелось повидать и пережить, ни ревнивая истеричка, ни ушат болотной воды, ни даже мёртвая крыса не напугают меня настолько, чтобы всё бросить и удрать. Неужели не мог дать своему прислужнику пару добрых советов?

— С чего вообще ты решила, что это какая-то очень сложная и опасная интрига? — неожиданно поинтересовался Брайан. — Может, просто твоё тёплое местечко кому-то понадобилось?

— А у меня было такое уж тёплое местечко? — несколько удивилась такому повороту я.

— Вполне. Помнишь, я говорил, что до тебя за пять лет сменилось шесть преподавателей? Все они были друзьями и родственниками кому-то в Академии и по моим ощущениям просто отсиживались, ничего не делая за вполне приличное жалованье.

— А я, как дура, работала, — хмыкнула я. — У меня ведь родни и покровителей не было.

— За это я тебя и ценил, — ухмыльнулся в ответ Брайан. — И именно поэтому считаю, что истерики Брейнар и тот нелепый ушат воды на ректорскую голову… ну согласись, не тянут ни на что серьёзное. Только на попытку выжить тебя с места, очень подходящего кому-то другому.

— Наверное, — кивнула я. — Сам понимаешь, пуганая ворона и куста боится.

— Думаю, на это они не рассчитывали.

Я вздохнула. Если всё так, как предположил Брайан, то конечно, Равилар и не думал, что я испугаюсь разоблачения, рассчитывал, что я просто разозлюсь, не выдержу да и сбегу куда-нибудь, где поспокойнее.

— А если всё-таки дело в печати? — не удержалась я от вопроса.

— Так ли это важно теперь? — устало поинтересовался Брайан. — На тот момент они не преуспели, а сейчас это уже и не имеет значения. Вот и выбрось ту историю из головы, переключись на вещи более насущные.

— А ящик Тамаи? — так и не вняв совету задуматься о будущем, вспомнила я ещё одну прошлую историю.

— Тот, который сменил расцветку Бруно? — со смешком уточнил Брайан. — А с ним что не так?

— Почему он внезапно открылся?

— Лиса, этот ящик с полвека, не меньше, стоял на складе. Мало ли что с ним за это время могло произойти?

— Такие ящики и подольше, бывало, стояли, — решительно возразила я на этот, мягко говоря абсурдный аргумент. — И ничего с ними не случалось.

— То есть, по-твоему его специально открыли? А зачем? Повеселить народ в Академии поутру?

— Там и не шутиха могла быть, — заметила я несколько обиженно. — Это могла быть попытка убийства.

— Ну да, — согласился Брайан. — Лиса, я тебе открою страшную тайну: на складе Академии никогда не хранилось действительно опасных ящиков Тамаи. Все они там были с шутихами вроде той.

— Ты точно это знаешь? — уточнила я настороженно.

— Абсолютно точно.

— А кто ещё знал это? Ну, кроме тебя.

Подслушанный мною разговор ректора с Бруно никак это заявление не опровергал. Речь могла тогда идти и о хулиганстве — поступке, заслуживающем наказания, хоть и не представлявшем опасности. А тот факт, что объектом шутки стал декан, делал поиск виновных совершенно необходимым. Спустишь такое, и студенты совсем распоясаются.

— Большинство преподавателей, — уверенно ответил Брайан. — Ривер с Бруно так уж точно.

Я сердито захлопнула книгу и положила её на столик. Получается, все знали правду, все знали, что та история — сущий пустяк. И я одна столько времени переживала, гадая, что за кошмар творится.

— А как же сыскари? — спросила я. — Почему они явились копаться в этом деле? Вдруг кто-то не знал, что ящики не опасны, и пытался таким образом…

— Ты сама ответила на свой вопрос, — ответил Брайан спокойно. — Именно эту версию они и расследовали. Но всё оказалось куда проще. Никто не трогал тот ящик, но была проблема с другим артефактом. Очевидно, его магический выброс и стал причиной внезапного открытия ящика.

— Не сказала бы, что это уж так очевидно. Почему тогда остальные ящики были в порядке?

— Разная конструкция запирающих чар.

— Ты слишком упрощаешь, — поморщилась я.

— А ты слишком усложняешь, — парировал Брайан. — И копаешься в том, что сейчас несущественно.

— А ты… ты выплёскиваешь с водой ребёнка! — возмутилась я. — Все эти события должны быть связаны!

— Не всё на свете связано, бывают и случайности.

— Не такие.

— И такие тоже.

— Ты невыносим! — не выдержала я.

— А ты просто слишком долго жила в страхе разоблачения. Как ты там выразилась: куста боялась? — с лёгкой иронией ответил Брайан. — Потому и видишь в каждой мелочи что-то большое и страшное.

— Ты так говоришь, потому что действительно в это веришь, или потому что хочешь, чтобы я в это верила? — сердито спросила я.

— А если то и другое?

— Я в это не верю, — фыркнула я.

— Почему? — вскинул брови Брайан.

— Может потому, что ты знаешь обо мне всё, а я о тебе — ничего?

— А что бы ты хотела знать обо мне?

— Твоя мать назвала меня наследницей стражей, — вместо ответа сказала я. — И ещё она сказала, что не знает, что это значит. Что я сама должна знать. Ты тоже знал, кто я, верно?

— Знал, — просто кивнул Брайан.

— Так ты меня и вычислил.

Это не было вопросом, но Брайан кивнул снова. Я невесело усмехнулась. Столько времени гадала, где ошиблась, как получилось, что моя тайна стала известна. А на самом деле всё было наоборот. Брайан не нашёл во мне тёмную, он искал тёмную, совершенно конкретную тёмную, и нашёл меня. Вопрос — зачем искал?

— Нам удалось узнать, что Хранитель Оган пытается создать новый ключ. И что ведёт переговоры с Сартагом. Мы просто хотели выяснить, в самом ли деле он уже обладает ключом.

— И стали искать семью стражей, так?

— Так, — подтвердил Брайан. — Но все они оказались уже мертвы. Кроме тебя. Ты сбежала и пропала. Я прошёл по твоему следу… а потом просто сопоставил факты. И понял, что давно с тобой знаком.

— Какая ирония, — не удержалась я.

— Да уж.

Мне захотелось задать ещё один вопрос, но слова застряли в горле. Не хотелось верить, не хотелось даже думать, что всё между нами тоже было всего лишь частью какого-то плана, о котором я просто не знала. И не знаю.

— И… и что потом? — только и смогла спросить я.

— Иди сюда, — попросил Брайан, протягивая мне руку.

Я подошла, остановилась в полушаге, не отводя вопросительного взгляда. Потом всё же преодолела разделяющее нас расстояние, присела на подлокотник кресла. Брайан обнял меня, пересадил к себе на колени, коснулся губами шеи за ухом и прошептал:

— А потом я всё испортил. Или нет. Рано пока судить.

— Почему испортил? — так же шёпотом спросила я. — Или не испортил?

— У нас свои планы. У тех, кто над нами, свои, нам неизвестные. Ты жалеешь о чём-нибудь?

— Нет, — покачала головой я.

— И я не жалею. Один план никуда уже не годится, так давай следовать другому. Богиня ведь знает, что делает, верно?

— В это мне всегда хотелось верить, — улыбнулась я.

* * *

Ночью я долго не могла заснуть. Снова и снова перебирала в голове прочитанное, обдумывала будущий поход. И иногда возвращалась к так толком и не состоявшемуся разговору.

Умения менять тему у Брайана было не отнять. Если он не хотел о чём-то говорить, мне даже пытаться завести об этом беседу не стоило, всё равно без толку. Так и на этот раз. Я узнала много всего нового о далёком прошлом, и совершенно ничего о собственном муже. Он так и остался для меня практически загадкой.

После долгих раздумий в голову ко мне даже забрела отчаянная мысль поговорить со свекровью. Это было глупо — княжна, уж наверняка, не меньше Брайана смыслила в дипломатическом искусстве много и красиво говорить, но ничего при этом так и не сказать. Но какие ещё у меня остались варианты? Разве что в принципе отказаться что-либо выяснять.

Вполне возможно, именно так мне и стоило поступить. В сравнении с тем, что творилось на Каменном Острове, личные тайны Брайана — мелочь, не стоящая никакого внимания. Задевал меня сам факт их существования. Разве теперь мы не семья? Правда, кое-что я признавала: сейчас на выяснение отношений банально не было времени. Но как я должна доверять тому, кто не доверяет мне? Или во всяком случае никак не показывает, что доверяет.

Вопросы в голове множились и множились, я лежала, тупо глядя в потолок и не могла от них отделаться. Это злило и вместе с тем странным образом забавляло. То, что все вокруг меня знают что-то, и я одна блуждаю в потёмках, пытаясь нащупать ответы, отыскать правду. А нужна ли мне эта правда вообще?

Уснула я только перед самым рассветом, окончательно измучившись. Проспала всё утро, открыв глаза только к полудню, и обнаружила Брайана рядом на кровати, читающим всё ту же книгу. На столике рядом стояла накрытая салфеткой миска с пирожками.

— Ты хотела знать, кто я, Лиса? — спросил он, увидев, что взгляд мой обрёл осмысленность. — Подумай сама.

— Голову уже сломала, — проворчала я, устраиваясь в подушках и заглядывая под салфетку.

— Я полукровка, — неожиданно продолжил Брайан. — Наполовину человек, наполовину эльф, но в конечном счёте — ни то и ни другое. Ни одна из сторон не может записать меня в свои ряды. Ни одна из сторон во мне не уверена. Обе считают меня странным, непредсказуемым и потому опасным. А ведь ты знаешь, как чаще всего поступают с тем, что вызывает страх.

Я кивнула. Не знаю, как эльфы, но люди обычно стремятся уничтожить то, что их пугает. Думаю, более древние и ушастые не ушли от нас далеко в этом вопросе. Это своего рода основной инстинкт, мало подвластный разуму. Залог выживания.

— Ты везде чувствуешь себя чужим? — спросила я.

— Тебе ведь это чувство знакомо?

Подумав, я кивнула снова. Именно так и было: я очень хорошо знала это чувство, жила с ним долгие годы. Только со мной было чуть иначе. Окружавшие меня люди не всегда считали меня чужой, но только потому, что не знали, кто я на самом деле. Но это хорошо знала я, никогда не могла забыть.

— Тогда ты должна понять, — сказал Брайан, закрывая и откладывая книгу. — На самом деле я никому не нужен. Особенно здесь.

— Они считают тебя хуже себя? — невесело усмехнулась я.

— Они считают меня другим, и этого им вполне достаточно.

— Достаточно для чего?

— Ты правда хочешь это знать?

— Да, — ответила я твёрдо. — Потому что я не замечала, чтобы у тебя были особенно сложные отношения с… с эрисен.

— Не в них дело, — поморщился Брайан. — Эрисен сами по себе не очень любимы остальными эльфийскими кланами. Думаю, ты понимаешь, почему.

Да, догадаться было несложно. За что любить клан, занимающийся шпионажем и убийствами? Такие не вызывают ничего кроме страха и тех чувств, что непременно следуют за ним: неприязни, отвращения, ненависти. Шаг за шагом — к желанию уничтожить, к желанию, исполнить которое невозможно, что порождает ещё большую ненависть.

— Эрисен чтят свои клятвы и никогда их не преступают, — продолжил Брайан. — Это правила игры, залог… безопасности в обращении с ними.

— Могу себе представить, — хмыкнула я.

— Только вот дело в том, что я — не эрисен. Не совсем эрисен. А люди известны своим не слишком уважительным отношением к клятвам.

Этого нельзя было не признать. Насчёт эльфов я точно не знала, но слышала, что они связаны магией рода или чем-то вроде того, так что преступать клятвы им выходит себе дороже. Люди в этом вопросе были куда как свободнее.

Теперь эльфийская настороженность стала мне вполне понятна. Что будет, если главой клана убийц станет тот, чьим клятвам нельзя верить? Я бы на месте остальных кланов почувствовала себя неуютно. И сделала бы всё возможное, чтобы избежать такого расклада. Вопрос в том, насколько далеко они решатся в этом деле зайти.

— Твоим клятвам нельзя верить? — спросила я, не удержавшись.

— Считаешь, я лжец? — прищурился Брайан.

— Я не это имела в виду, — растерялась я, запоздало сообразив, как можно было понять мой неосторожный вопрос.

— Я понял, — примирительно улыбнулся Брайан. — Что бы я ни ответил, это может оказаться неправдой. Поэтому реши сама, можно ли мне верить.

— Легко сказать, — вздохнула я.

Пирожки успели уже остыть, но были всё ещё очень вкусны. Я съела парочку, взяла третий и застыла с ним в руке, заглянув через плечо Брайана. Вчера я заметила, что книга, которую он читал, была на эльфийском. Но сейчас разглядела слова родного языка на её страницах, хотя обложка была точно та же самая. С тем же тёмным пятном посреди корешка.

— Что ты читаешь? — спросила я, невольно подавшись ближе.

— Сочинение твоего предка, — ответил Брайан. — Пытаюсь понять, что же спрятано за печатью.

— И как успехи?

— Никак. Здесь очень мало сведений о путешествии, принесшем ему новый, более высокий титул. В основном записки об исследованиях, на тот момент уникальные, но сейчас общеизвестные. И да, ты была права насчёт Равилара.

— То есть? — недоверчиво уточнила я.

— Он хотел, чтобы ты убралась из города, и чтобы твоё исчезновение не привлекло ненужного внимания.

— Ещё совсем недавно ты считал иначе.

— Нет, хотел, чтобы ты считала иначе, потому что не был уверен. Но сегодня утром узнал кое-какие новости.

Я вдруг почувствовала, что совершенно не хочу эти новости узнавать. Просто ужасно разозлилась. Что вообще это сейчас такое было? Попытка меня защитить, обманув? Чтобы я… не волновалась? И это всё сейчас, когда любая мелочь может помочь или погубить!

— Я не думал, что это по-настоящему важно, — явно оправдываясь, продолжил Брайан. — В любом случае. Мы ведь уже давно знаем о Де’Гатаре. И выяснили, зачем ты нужна Сартагу.

— А теперь думаешь? — спросила я, не без труда, но всё же взяв себя в руки.

— Равилар, как оказалось, слуга двух господ.

— И это всё-таки важно?

— В некотором роде, — неопределённо пожал плечами Брайан. — Не само по себе, он достаточно мелкая сошка. Но его связь с Де’Гатаром, так, к слову, и не пойманным несмотря на все старания Хранителей, может иметь значение.

— Понятно, почему это важно для Хранителей, — задумчиво протянула я. — Но почему это важно для нас?

— Возможно, позже будет видно. Дело в том, что Равилара отправили на Каменный Остров. И с тех пор о нём нет никаких вестей.

— Двурушники, бывает, попадаются, — развела руками я.

Брайан покачал головой, словно я сказала какую-то ерунду, даже откровенную глупость. Я удивлённо вскинула брови. По-моему, умозаключение вышло совершенно логичным.

— Нет, ты права, он просто попался. И, разумеется, рассказал в числе прочего и о тебе. Точнее, о том, что Де’Гатар тобой интересовался. Остальное, полагаю, Оган понял сам. Он отлично знает, что Де’Гатар — человек, весьма приближённый к Сартагу. Думаю, Хранитель теперь изо всех сил старается выяснить, чем ты могла так заинтересовать Сартага.

— Он узнает, — раздражённо бросила я.

— Узнает, — подтвердил Брайан. — Но не вешай нос, дорогая, на самом деле всё не так плохо. То, что тёмные и светлые станут теперь охотиться на тебя наперегонки, толкаясь локтями в попытке стать первыми, нам как раз очень на руку.

— Ты меня так порадовал, — не удержалась я от сарказма.

— Брось, — с неожиданной улыбкой протянул Брайан, переворачиваясь на бок, поймав мою руку и мягко, но настойчиво потянув меня к себе. — Это многое упрощает.

— Что именно?

Я попыталась сохранить равновесие, но не преуспела. Свалилась на подушку, продолжая сжимать во второй руке пирожок, и невольно ответила на улыбку, оказавшись с Брайаном нос к носу.

— Пока две собаки грызутся, третья убегает себе с косточкой. И никому до неё дела нет. Поделись пирожком, я голодный.

— Ни за что, — ухмыльнулась я, быстро запихнув пирожок в рот.

Целиком он, разумеется, туда не поместился. Брайан неуловимо быстрым движением опрокинул меня на подушки, оказался сверху и откусил остальное. Я хихикнула и, конечно, чуть не подавилась, но слишком уж это было забавно: почти поцелуй, но на самом деле делёжка еды. И то, как мы смотрим друг на друга и усиленно жуём каждый свою долю сдобной добычи, тоже было очень… весело. И немного интригующе.

Дожевав пирожок, Брайан тоже негромко рассмеялся. Мы так и смотрели друг другу в глаза, и это вызывало у меня странное чувство. Совсем недавно мне предложили самой решать, могу ли я верить этому мужчине. Моему мужу, как-никак. Тому самому, который клялся мне в любви и верности и всём остальном полагающемся. И которому я клялась в том же самом. Недоверие разве не нарушает этих клятв?

— Илади здесь, — тихо сказала я.

Вот в чём было дело. Недоверие возникало каждый раз, когда я думала. То есть, было со мной почти всегда. Потому что я постоянно думала… обдумывала каждый шаг. Скитаясь, скрывая, кто я на самом деле, я сама обманывала решительно всех вокруг, причём постоянно. И привыкла считать всякую свою недоговорённость защитой, а всякую чужую — угрозой.

— Она внизу, — подмигнул Брайан. — Слышишь, гремит посудой на кухне?

Я никому не доверяла не только из страха за себя, но и пытаясь защитить тех, кто был рядом. Недоверие было моим жизненным принципом. Не так-то просто изменить его в одночасье. Причина моего недоверия к Брайану была скорее не в нём, а во мне самой. И лучший способ с ним справиться был, возможно, в чём-то парадоксален: мне надо было меньше думать и больше чувствовать. Не осознать, а ощутить наши отношения.

— Ралиа здесь. Через дверь от нас, — шепнула я, закрывая глаза.

— Она не зайдёт.

Чувствовать легче всего, когда для мыслей не остаётся места. Как сейчас, например, когда наконец-то вернулось почти забытое. Мы не были близки… физически близки ни разу после рождения Дэни. Я уже почти забыла, как это. Но зато прекрасно помнила, как это помогает не думать. Иногда даже слишком помогает.

— Услышит, — пробормотала я, не слишком старательно пытаясь увернуться от поцелуя.

— Не услышит, — твёрдо пообещал шёпот, согрев и пощекотав ухо и шею.

И очень скоро я поймала себя на том, что кусаю губы, не позволяя ни единому лишнему звуку сорваться с них. А ведь мне обещали, что нас не услышат. И даже думая, я не могла отыскать причину не верить, что это обещание будет исполнено в точности.

— Ну скажи мне что-нибудь. Можно даже неразборчивое.

Мне уже давно было жарко, но это не помешало почувствовать, как вспыхнули щёки. Вряд ли Брайан истолковал моё тихое поведение так же, как я сама, но менее стыдно от этого не было.

— Я люблю тебя, — шепнула я.

— О, ты всё же это сказала, — улыбнулся в ответ Брайан.

— Так важно именно сказать? — спросила я, заставив себя открыть глаза.

— Нет. Но это очень приятно услышать.

Я собиралась с этим согласиться, но не успела. Фраза более-менее сложилась в голове, но вместо неё получился только стон. Да, я очень многое позабыла. В том числе и то, как эти пальцы умеют добираться, кажется, до самого моего сердца. Пальцы, губы, слова. Я позволяла им играть с собой, но, наверное, только потому, что всегда чувствовала: никакая это не игра.

— Люблю тебя, — повторила я.

Я ничего сейчас не знала и не хотела знать. Достаточно было самой возможности ощутить нечто настоящее, живое в собственной душе. В собственном сердце. У чувств далеко не всегда есть разумные объяснения, они бывают вовсе неправильными. Но как прожить без них?

— Ты можешь мне верить, — тихо сказал Брайан. — Если только захочешь.

— Хочу, — выдохнула я. — Очень.

— Но не можешь, так?

— Ты не говоришь мне правды. Всей правды.

— Никто не знает всей правды, — прошептал в ответ Брайан. — Каждый — только свою часть. Нам нужно просто сложить головоломку первыми.

— Знаешь, — сказала я, невольно выгибаясь от очередного прикосновения, — давай подумаем об этом завтра.