Глава 4

Проклятая пробка не поддавалась, хоть тресни. Пришлось ухватить её зубами. Из флакона резко пахнуло знакомой сладостью, желудок сжался, к горлу тут же подступила тошнота. Поставив флакон, я оперлась руками о стол, переводя дыхание. Голова противно кружилась. Хорошо, что не успела позавтракать, иначе точно стошнило бы.

— Тринадцать капель, — сделав над собой усилие, проговорила я громко и чётко, обрывая поползшие по аудитории шепотки. — С дозировкой настойки рагара нельзя ошибаться, иначе зелье не получится.

Руки привычно делали свою работу, но головокружение так и не прошло до конца. Отсчитав капли, я вернула склянку на огонь, продемонстрировала, как её содержимое неторопливо меняет цвет с ярко-синего на прозрачный, и сообщила:

— Если этого не произойдёт, пробовать не вздумайте.

— А что будет, если всё-таки попробовать? — въедливо поинтересовался кто-то с задних рядов.

— На пару дней вашим основным занятием станет производство удобрения, — с усмешкой ответила я. — Свободны на сегодня, и не забывайте, что завтра проверочная.

Аудитория быстро опустела. Я дотащилась до лаборатории, прикрыла дверь и рухнула на диванчик. Голова, вроде бы, кружилась уже поменьше, но слабость никак не проходила. Неужели простыла? Или зря вчера вечером съела ту сомнительную отбивную? Очень уж много на ней было специй, не иначе пытались замаскировать душок. Или…

Последняя мысль заставила меня подскочить, быстро производя в уме подсчёты. И тут же обессилено откинуться обратно на мягкую спинку. Так и есть, регулярные женские неприятности меня давненько не посещали. А ведь должны были уже не только начаться, но и закончиться. За всей последней шумихой я об этом и думать забыла.

Дура. Великая Тёмная Мать, какая же я дура! Книга, сыскари, проклятый ящик, дохлая крыса, цветы — важные события, кто бы сомневался! Но как я могла начисто выпустить из головы, что могу попросту забеременеть?!

Нет, слабая надежда на измотанные за последние декады нервы и несвежее мясо всё равно оставалась. Хотя… я уж точно не первая и не последняя идиотка, забывшая принять меры вовремя, и теперь вот возносящая бессмысленные молитвы. Говорят: на богов надейся, да и сам не спи. А я вот спала, да. И, главное, спал мой разум.

Первой мыслью было воспользоваться магией и выяснить всё прямо здесь и сейчас. Но, поразмыслив, я не стала пытаться. Целительница из меня всегда была не ахти, а себя лечить и диагностировать в принципе сложнее, чем другого. Мало того, что вряд ли получится, так ещё и кто-нибудь может случайно оказаться поблизости, почувствовать магию и заинтересоваться, кто это тут балуется. Сыскарей, конечно, благополучно спровадили восвояси, но сплетни неудержимы и никогда нельзя точно знать, до кого они дойдут и не дойдут.

Идти к здешнему целителю тоже было нельзя. Разумеется, говорить о пациентах запрещено. И всё же правила правилами, но по большому секрету их всегда нарушали, а мой случай как раз тот, когда соблазн неприлично велик. И если дело правда не в усталости и отравлении, к вечеру новость будет известна всей Академии. Избави Тёмная Мать от такого счастья…

Выходит, придётся выбираться в город, к какому-нибудь тамошнему целителю, которому нет дела до здешних перипетий. Или не стоит? На самом деле, если исключить чудо, всё достаточно очевидно. Смысл себе врать?

Неочевидно другое: как быть дальше? Ни в один из тех жизненных планов, что я выстроила за последние годы, появление ребёнка не вписывалось. Сомневаюсь, что и Брайана такой сюрприз порадует. Назовёт меня идиоткой, поди, и будет совершенно прав. Повела себя не как взрослая, ответственная, образованная, в конце концов, женщина, а как малолетняя деревенская дурочка.

С этой стороны всё выходит довольно просто. Не время сейчас, никак не время. Сначала нужно довершить начатое. Не могу же я всю жизнь жить скрываясь, изображая из себя обычную добропорядочную светлую. Попросту не получится, рано или поздно правда всплывёт, и чем позже, тем будет тяжелее.

Просто, да. Но на другой чаше весов — самый тяжкий грех. Как искать Слово Матери, если эта самая мать лишит тебя благословения? Не лучше ли она, богиня, знает, что ей от тебя, жрицы, нужно?

Я тяжело вздохнула, устало прикрывая глаза. Вроде бы ещё не поздно принять любое решение. Но и до завтра мало что изменится. А рассказать Брайану всё равно нужно. Некрасиво как-то иначе получится.Обругает так обругает, не обижусь, заслужила.

** *

К целителю я всё-таки пошла, ближе к вечеру, после всех занятий. Слышала об одном из тех, что не разводит сплетен и, главное, не состоит на жалованье у Ноэля. Не хватало ещё, чтобы до этого паука новость добралась, мало ли как он решит ей воспользоваться.

Повод, к тому же, подвернулся крайне удачный. В лаборатории закончились сразу несколько реактивов. Раида пошла с этим к Торнеру, заместителю Эмори, а тот попросту выдал ей деньги, велел купить что нужно и потом принести в канцелярию счёт от торговца.

Обычно так не делалось, но официальная заявка могла проболтаться по кабинетам добрых декады полторы, а занятия нужно было проводить уже завтра. Раида заявилась на кафедру, ворча, что у неё ещё куча работы, стопка документов неразобранных потолок подпирает, а некоторые тут полагают, что других дел, кроме как мотаться по торговцам, у неё и нет.

Я вызвалась помочь, заявив, что сегодня вечером совершенно свободна, и мне совсем нетрудно сходить в город и всё там купить. Раида расплылась в довольной улыбке, вручила мне список и деньги и тонко намекнула на свою догадку, что не иначе как я готовлю какой-то сюрприз к возвращению понятно кого. Я загадочно усмехнулась, не став её разочаровывать. Сюрприз, да, и ещё какой. Правда едва ли приятный, но Раиде об этом знать совсем не обязательно.

Именно улыбочки Раиды помогли мне осознать, что зря я весь день колебалась, думая, стоит ли идти в город, опасаясь домыслов и кривотолков. Тех и других, очевидно, и без того было хоть отбавляй, а ни на что более интересное, чем визит в лавку дамского белья, фантазии местных сплетников не хватило бы.

Вот так я и оказалась у целителя, благообразного пожилого мужчины, совершенно седого, но с удивительно яркими, молодыми синими глазами, наводившими на мысли о примеси эльфийской крови. Несколько мгновений он пристально меня поизучал, потом велел проходить за ширму. Даже не спросив, на что жалуюсь.

Я подчинилась, но всё-таки позволила себе поинтересоваться, будут ли мне заданы какие-нибудь вопросы о самочувствии. В ответ раздалось насмешливое фырканье, тут же сменившееся шумом воды.

— Красивая молодая женщина, бледная, нервная и напряжённая, — совершенно спокойно проговорил целитель, закончив мыть руки. — Голубушка, я таких как вы видел столько, что и не счесть. У всех у вас одна из двух жалоб: или зелье подвело, или голова.

Прикосновение прохладных пальцев заставило вздрогнуть. Волна магии знакомой щекоткой пробежала изнутри по позвоночнику. Я внутренне сжалась, ожидая приговора, в сладкой надежде, что он всё же не прозвучит. В напрасной надежде.

— Да, голубушка, вы правильно подозревали, — по-прежнему спокойно сообщил целитель, кивком веля мне одеваться. — Оставлять будем или как?

Я вцепилась в платье будто в последнюю надежду, прижимая его к груди. Почему обязательно нужно задавать вопросы, на которые я не могу ответить? Во всяком случае, прямо сейчас.

Флакон из тёмно-синего стекла со стуком встал на стол. Я уставилась на него в полной растерянности. Сама вполне могла бы приготовить, конечно, но нужна пара довольно специфических ингредиентов. В лаборатории они есть, но используются редко, чего доброго кто-нибудь заметит, что их поубавилось. Это я, конечно, на воду дую, поди не единственная там женщина, но иной раз лучше перебдеть, чем потом иметь дело с последствиями беспечности, вот как сейчас.

— По двадцать капель утром, в обед и вечером, до еды, — ровным голосом сообщил целитель, что-то записывая в большую тетрадь. — В течение двух или трёх дней, как пойдёт. Если воспользуетесь, на пятый день приходите ко мне снова, проверю. Если нет, заходите декады через две, погляжу, как идут дела.

Я покорно кивнула и взяла флакон. Молча положила на край стола монеты, выдавила из себя вежливое прощание и покинула кабинет. Нужно было ещё в лавку алхимика успеть. Хорошо, что есть дело, которым можно себя занять, хоть ненадолго отвлечься.

* * *

Спала я плохо. Можно сказать, совсем не спала. Вертелась с боку на бок, вставала, открывала окно, ложилась, снова вставала и закрывала. Мне было то жарко, то холодно, то душно, то просто неудобно.

Умом я понимала, что виной тому не воздух комнаты и не привычная кровать, а мысли, упорно толкущиеся в голове. Снова и снова они возвращались к запрятанному на самое дно сумки флакону. И к тому сну.

Я никак не могла понять, был ли он предупреждением Матери или же просто сообщением от неё. Дескать, так оно и будет, милая, как ты ни крутись. Или его вовсе породил мой разум, тайком просчитавший все возможные последствия предшествовавших событий и попытавшийся меня о них предупредить. Но это уже, по-моему, выходило бредом. Я что, во сне умнее сама себя наяву? Да ну.

Пить или не пить, вот в чём вопрос. И к первым лучам рассвета, невесть как пробившимся через затянувшие небо ещё с вечера тяжёлые осенние тучи, я приняла окончательное решение. Встала, закуталась в халат и полезла в сумку. Отыскала там флакон, обжёгший пальцы холодом стекла, пошла в уборную и вылила содержимое в канализацию.

Странно, но после этого мне стало легче. Гори оно всё огнём, раньше как-то справлялась и теперь справлюсь, не маленькая девочка. По пути обратно в комнату я даже удивлялась, как вообще могла всерьёз думать об… о том, о чём и думать-то грех, прости меня, Мать Дарсана, трусливую и слабую дуру.

Брайану, конечно, расскажу. И неважно, как он отреагирует. Разве только сдаст Хранителям… А что? Отличное решение двух проблем разом. Пара слов нужному человеку — и ни тебе забывшей своё место любовницы, ни нежелательного ублюдка. Но это я зря, конечно, до такого он не опустится. Разве что очень убедительно попросит меня покинуть Таленеди. Даст книгу, о которой я просила, бросит шавке косточку напоследок, и распрощается. Ну да и ладно, на большее я с самого начала не рассчитывала.

Вернувшись в постель, я спокойно проспала оставшиеся несколько часов. Проснулась от мерзкого звонка будильника, неторопливо оделась, даже попыталась привести себя в порядок, но быстро поняла, что бледность после почти бессонной ночи всё равно скрыть не выйдет, и бросила это дело. Собрала тетради и направилась на кафедру, готовиться к сегодняшним занятиям. И заодно к разговору.

Я честно думала, что время на подготовку, обдумывание ситуации и выбор подходящих случаю выражений у меня будет. По меньшей мере до вечера. Но тут ошиблась. Столкнулась с Брайаном в коридоре, едва поднявшись на свой этаж.

Паника приморозила меня к месту, и хорошо, иначе шарахнулась бы от Брайана, как от привидения. И пришлось бы долго объяснять, почему вдруг такая реакция. Ещё чего доброго вообразил бы, что я успела тут за месяц приискать ему замену. Или хотя бы временного заместителя.

Но замешательство моё всё равно незамеченным не осталось. Брайан удивлённо приподнял брови, оглядел меня с головы до ног, нацепил на губы официальную вежливую улыбку и спокойно попросил:

— Госпожа Дайрас, не уделите мне несколько минут?

Я честно хотела сказать, что очень тороплюсь, потому что через час у меня начинаются занятия, а я ещё не успела толком подготовиться, но вместо этого покорно кивнула и поплелась следом к дверям кабинета.

На счастье, в коридоре кроме нас никого не было. Хотя, если бы и были… всё равно уже все знают, никто бы и не удивился. Можно было, кстати, и представления не устраивать, изображая, будто у нас намечается сугубо деловой разговор. У здешних стен, конечно, есть уши, но они уже и без того давно слышали всё и даже больше.

Войдя в кабинет первой, я застыла в паре шагов от порога, глядя в окно на желтеющие листья. Тёплые ладони легли мне на плечи, увлекая в сторону. Я даже понять не успела, как оказалась на диване. Точнее, на коленях у Брайана, на этом самом диване расположившегося.

— Почему такая бледная?

— Плохо спала ночью, — буркнула я, отворачиваясь.

— Что мешало? Что тут вообще случилось, пока меня не было?

Вот так, сразу к делу, можно сказать. Ладно, лорд Эмори, как вам будет угодно. Я честно планировала сделать всё иначе, но раз вы сами предпочитаете прямоту, то получите.

— У меня для тебя три новости, — холодно сказала я. — Странная, плохая и очень плохая. С какой начать?

— К плохим нужна подготовка, к очень плохим — тем более, — задумчиво отозвался Брайан. — Начинай со странной и так далее.

— Дориан Верас пытается за мной ухаживать, — ответила я и сама не удержалась от насмешливого фырканья, настолько нелепо прозвучала эта фраза.

— Это с десятого курса? — уточнил Брайан. — Бывает. Уши оборву сопливцу. Дальше.

— Кто-то здесь, возможно, знает, кто я. В смысле, что я — тёмная.

— С чего ты так решила? — сразу напрягся Брайан.

Я рассказала про крысу. Меня выслушали не перебивая, но единственной реакцией стало задумчивое пожатие плечами. Кажется, версия про мстительную бывшую любовницу не мне одной казалась более вероятной.

— Это плохо, конечно, — заметил Брайан после небольшой паузы. — Но не смертельно, если не паниковать и не делать ничего необдуманного. Мы с этим разберёмся. Правда, теперь мне немного страшно слышать очень плохую новость, но давай уже.

— Я беременна.

На этот раз пауза затянулась. Долго я не выдержала, скосила глаза на Брайана. Лицо его было по-прежнему спокойным, но смотрел он куда-то в сторону. И было в его взгляде нечто такое, что я разом пожалела об обиде за холодную встречу, толкнувшей меня на такую резкость. Ещё через пару мгновений я запаниковала и попыталась высвободиться.

Как бы не так. Брайан решительно удержал меня, а потом наконец-то перевёл взгляд. Так посмотрел в глаза, словно хотел через них проникнуть в самые потаённые глубины моей души и посмотреть, что же там. А потом ледяным тоном спросил:

— Это, по-твоему, очень плохая новость?

Я попыталась разозлиться, но сил не хватило. Вместо этого только расплакалась, всхлипывая и размазывая слёзы по лицу. На задворках сознания промелькнула мысль, что вот я уже и эмоциями своими управлять не в состоянии. Здравствуйте, прелести материнства, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, нам с вами ещё долго дружить…

А ещё, и гораздо более внятно, я подумала, что слёзы всё-таки проверенный веками и безотказный инструмент управления мужчинами. Лёд мигом растаял, будто его и не было вовсе, меня прижали к груди и принялись медленно гладить по голове, успокаивая.

— Перестань, — попросили меня шёпотом на ушко. — Не плачь, всё будет хорошо.

— Хорошо… — всхлипнула я. — Тебе легко говорить. А мне… а я… а как же Слово? Что вообще теперь делать?!

— Милая, — всё так же шёпотом ответил Брайан, — то, что делали и делают все женщины от сотворения мира — рожать. Уверен, с этим ты справишься.

— А Слово? — не сдалась я.

— Слово… — задумчиво протянул Брайан. — Слово никуда не денется. К тому же, эта история настолько старая и хорошо забытая, что, вполне может быть, у нас не только дети — внуки успеют появиться прежде, чем мы отыщем в ней что-то действительно толковое.

Я хотела было возмутиться, но передумала. Как ни досадно, слова эти были чистой правдой. За семь лет я почти не продвинулась в поисках, сумев обнаружить лишь несколько довольно туманных намёков. И вряд ли даже возможности Брайана сильно ускорят дело.

— Видишь, ты и сама знаешь, что я прав, — вздохнул Брайан. — Вот и не переживай попусту. Тебе сейчас это совсем не нужно. А нужно больше отдыхать, как следует высыпаться и есть уж не дрянь из здешней столовой. Я ничего не забыл? Что там ещё обычно советуют будущим мамам? Ах да, обеспечить ребёнка папой.

Я вскинула голову и наткнулась на лукавую улыбку. Продолжая обнимать меня одной рукой, вторую Брайан запустил в карман брюк и извлёк оттуда небольшой мешочек из тёмно-синего бархата.

— Примерь, — попросил он, вкладывая его в мою ладонь.

Сначала я впала в ступор. А потом поперхнулась вдыхаемым воздухом, потрясённая осознанием. Он давно всё решил, проклятый мерзавец! Уж точно не сейчас, когда узнал новость. Да и вообще, новость ли это для него?

Столько любовниц… ни за какие на свете пряники не поверю, что ни одна из них не пыталась женить его на себе древним почти как сам этот мир способом. Но ведь никто же не преуспел! Ни одна хитрая стерва! А я вот так запросто, чуть ли не с первой попытки!

— Ты специально это сделал! — прошипела я, сжимая кулак и чувствуя сквозь мягкий бархат ободок кольца.

— Не совсем, — не стал отпираться Брайан, вновь не позволив мне вырваться из объятий. — В первый раз всё получилось случайно, честное слово. Я вообще не собирался заходить сразу так далеко, вот и не… в общем, не принял мер. А потом… потом подумал: вдруг узнав что хотела, ты просто исчезнешь? Я боялся потерять тебя, Лиса.

И я опять расплакалась. Всё, схожу с ума, держите меня семеро, пятеро не удержат. Так хотелось злиться, но не получалось. Я окончательно заплутала в собственных чувствах, застряла где-то между закономерным страхом и непонятным счастьем. И мне оставалось только плакать.

— Не плачь, — снова попросил Брайан, осторожно проводя кончиками пальцев по моей мокрой щеке. — Примерь лучше, вдруг с размером ошибся.

Я разжала кулак, немного поглядела на мешочек, потом осторожно открыла и вытряхнула на ладонь кольцо. Красивую, из белого золота, вязь каких-то листьев, среди которых ярко блестели прозрачные камушки. Явно эльфийская работа, люди так не умеют.

— Негодяй, — пробормотала я, невольно любуясь изящной вещицей. — Выходит, надеялся, вот и колечко заранее прикупил…

— Надеялся, да, — спокойно согласился Брайан. — Хотя наверняка знать не мог, конечно. Правда, ты ведь и так никуда бы от меня не делась, жрица.

— Но чтобы уж наверняка, — фыркнула я.

— Вроде того.

Он осторожно взял кольцо двумя пальцами, второй рукой поймал мою левую ладонь, завладел безымянным пальцем и надел на него кольцо. Нет, с размером не ошибся, оно оказалось точно впору.

— Леди Алиссандра Теона Лорейн Де’Раоли, — тихо прошептал Брайан в самое моё ухо, — окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Я не стала даже спрашивать, откуда ему известно моё полное имя. Раз уж он знает, что случилось с отцом и кучу других обстоятельств, приведших меня в Таленеди… да и вообще, как-то раньше имя такой знатной и богатой особы никогда не было тайной.

— Можно подумать, я могу отказаться, — проворчала я, упрямо не желая сдаваться.

— Теоретически, — протянул Брайан, явно любуясь кольцом, — можешь. Но ведь не станешь, правда?

Я только вздохнула, отрицательно мотнув головой. Отказаться, в общем-то, было можно, но… Но внебрачные связи это одно дело, на них давно уже смотрят сквозь пальцы, в полку борцов за нравственность как таковую за последнее десятилетие сильно убыло. Не такая уж давняя война коснулась всех, тогда случалось всякое, вот и общественное мнение переменилось. Но внебрачные дети — совсем другое.

В военное время мужчины гибнут. И женщины, рожавшие тогда без мужей, почитались почти героинями, за то, что не сломались в одиночестве, продолжают род павших воинов. Причём почитались даже те, что совсем не с воинами своих чад нагуляли, в подробности никто не вдавался. Но сейчас время мирное, и всё вернулось на круги своя.

Про меня саму, конечно, ничего нового ни в глаза, ни за глаза уже не скажут. А вот каково будет ребёнку жить с клеймом ублюдка? Да и не имею я никакого права из упрямства, нелепой гордыни и тому подобной ерунды обрекать его на такую участь. Вырастет, и что узнает? Что папа честно хотел и предлагал, но мама упёрлась, а ему теперь до конца дней выслушивать оскорбления?

— Ну? — поторопил Брайан.

— Согласна, — опять вздохнула я. — Только…

Великая Тёмная Мать! Как же мы вообще сможем пожениться? Ведь для этого придётся пойти в храм! Ладно, положим, этот визит сам по себе я переживу, амулет защитит. Бывала уже в доме Светлого Отца, и не раз, неприлично там совсем не бывать, хоть по великим праздникам, но нужно, иначе могут заподозрить, что никакая я не светлая, и проверка себя ждать не заставит. Но свадьба — случай особый.

Жрец оглашает имена новобрачных, это обязательная часть церемонии. Потому перед ней эти самые имена нужно ему назвать. И тут соврать никак не получится, артефактов там столько, что ничем не прошибёшь. Выходит, придётся говорить правду. Интересно, как долго после этого придётся ждать сыскарей? Подозреваю, и часа не пройдёт, как заявятся по мою душу.

— Как же ты любишь всё усложнять, Лиса, — фыркнул Брайан, видимо, угадав ход моих мыслей по выражению лица. — Разумеется, я это учёл. Есть у меня знакомый жрец, не выдаст, не переживай.Только увы, без толпы гостей придётся обойтись.

Я устало рассмеялась. На всё-то у него готов ответ. И каждый шаг просчитан заранее.Прямо даже страшно немного становится быть рядом с таким человеком. Ладно, наполовину человеком, сути это не меняет.Влипла как муха в паутину, и каждое отчаянное движение лишь приближает момент, когда стану обедом паука, её раскинувшего. Но помирать — так уж не молча.

— А как же твои родственники? — поинтересовалась я. — Что они скажут, узнав, что лорд, наследник графа Эмори, женился на простой безродной женщине?

— Лиса, — усмехнулся Брайан, — мой отец женился на эльфийке из клана эрисэн, уж он-то точно меня не осудит. А на мнение остальных мне, честно говоря, наплевать. И тебе до него тоже не должно быть никакого дела. Или ты мечтаешь-таки блистать при дворе?

— Ещё чего не хватало! — выпалила я.

Доводилось мне, как изящно выразился Брайан, блистать при дворе. Бесконечно давно, в прошлой жизни, когда я ещё была леди Де’Раоли, знатной и богатой наследницей и завидной невестой. Не припомню ничего более нудного и омерзительного, чем это купание в волнах насквозь фальшивой любезности. Каждый раз чувствовала себя вымазанной в грязи от макушки до пят.

— Но ты не теряй надежды, — лукаво подмигнул Брайан. — Вот найдём Слово, покончим с войной, и объявим во всеуслышание, что ты — леди Де’Раоли. И тогда…

— Не тогда и никогда, — отчеканила я. — Этого счастья с меня хватит до конца дней.

— Тогда о чём ты переживаешь? Обо мне? Так не стоит. Я тоже, знаешь ли, не из тех светских хлыщей, что засыпают и просыпаются с мыслями о своей драгоценной репутации.

Я невольно улыбнулась. Что да, то да, о Брайане Эмори можно было наговорить много и всякого, и далеко не только хорошего, но назвать его светским хлыщом, зависящим от чужого мнения, ни у кого, пожалуй, язык не повернётся.

— Вот мы всё и решили, — подвёл итог Брайан. — Значит, завтра идём в храм.

— Завтра? — сглотнула я. — Вот прямо так сразу?

— А чего тянуть? Не будем упрощать задачу желающим вычислить, что я сделал тебе раньше — ребёнка или предложение.

Эта граничащая с откровенным цинизмом прямота заставила меня отчаянно покраснеть, вызвав у Брайана очередную лукавую усмешку. Нет, каков всё-таки мерзавец! Ещё и потешаться надо мной не стесняется!

— Мне идти надо, — взмолилась я. — Хоть немного к занятиям подготовиться.

— Иди, — милостиво разрешил Брайан.

Я попыталась было встать, но он удержал меня за талию. Выдержал мой долгий вопросительный взгляд, подмигнул и поинтересовался:

— А поцеловать?

Представив, в каком виде после этого появлюсь на кафедре, а потом и перед студентами, я сжала губы и отрицательно мотнула головой, вызвав этим новую, на этот раз уже откровенно насмешливую улыбку.

— Всё равно скоро все узнают. К тому же, ты ведь не рассчитываешь, что никто не заметит колечка?

Я чуть не застонала от досады. Снова он оказался прав! Никогда особо не верила, что беременность отрицательно сказывается на умственных способностях женщины. И, видимо, зря. Потому что прямо сейчас веду себя как полная идиотка. Хорошо хоть пока в состоянии это осознавать.

** *

Стоило мне, порядком уставшей после двух практикумов подряд, шагнуть через порог кафедры, как Вилена обрушилась на меня, будто коршун на добычу. Ухватила за руку и не сдержала восхищённого выдоха:

— Красота!

Остальные подтянулись за лидером, и небольшая комната мигом наполнилась ахами, охами и восклицаниями. Я чуть не впала в панику, пытаясь припомнить формулу ближней телепортации, прямо-таки мечтая переместиться куда-нибудь за стену и удрать, пользуясь общим замешательством. Еле удержалась от искушения так и сделать, честное слово.

— Глазам своим не верю! — громко объявила Раида. — Он правда сделал тебе предложение?

Я обречённо кивнула. Чего уж там, такую новость, и верно, как шило в мешке — ни за что не утаишь. Слухи по Академии распространяются со скоростью элементальной магии в ограниченном пространстве: так, будто действительно пребывают во всех его точках одновременно. Узнает ректор, узнает его секретарь, и понесётся по кочкам.

— И когда свадьба? — нетерпеливо поинтересовалась Вилена.

Я неопределённо шевельнула плечами: глупый вопрос. Разумеется, дата ещё не назначена. Это вон с Кайлом, который делает сейчас вид, что занят вознёй с бумагами и вовсе не интересуется женскими сплетнями, можно хоть прямо завтра. А тут, как-никак, целый лорд. Нужна подобающая подготовка к торжеству, родственников, опять же, созывать полагается.Пока все получат приглашения, пока ответят, пока соберутся и доберутся. Иной раз дело затягивается на целый год. Если, конечно, невеста не… Тут уж, конечно, не до соблюдения этикетов.

В общем, скоро все всё поймут, разумеется. Можно сказать, уже завтра к вечеру, самое позднее — послезавтра к утру. Но пока мне не хотелось ни в чём признаваться, просто слишком устала для этого.

— Повезло тебе, дорогая, — неожиданно тепло улыбнулась Раида. — Брейнар лопнет от злости. Гляди, колечко-то эльфийское. Поди, специально заглянул за ним к родне матушкиной.

Я кивнула. Злость внутри шевельнулась каким-то совсем уже слабым отголоском. Да, воспользовался моей глупостью. Но ведь моей же, совершённой вполне добровольно, так что некого винить, кроме самой себя. А если бы я не сглупила, вовремя подумала головой? Тогда не подарил бы? Или всё было бы так же? И что бы я ответила тогда?

Разумеется, я бы отказала. И что дальше? Мы бы продолжили тайные свидания у всех на глазах, бесперебойно снабжая академическую публику свежими сплетнями? Или не стоило продолжать вовсе? Но что-то подсказывало: такого бы не случилось. Брайан Эмори всегда получает то, чего хочет.

— Главное, чтобы родственники его не заартачились, — серьёзно заметила Лайла.

— Ты думаешь, Эмори волнует мнение родственников? — недоверчиво хмыкнул Кайл. — Он, по-моему, вообще не тот человек, который интересуется чьим-либо мнением, кроме собственного.

Я невольно улыбнулась. Кайл вообще отличался наблюдательностью — важным качеством для травника — и на этот раз, как обычно, высказал совершенно верное замечание по существу. Избавив меня от необходимости делать это самой.

— Вообще да, — согласилась Раида. — Богатое приданое ему не нужно, титулов своих хватает, какой тогда резон связываться с одной из этих великосветских кукол, с манерами, но без мозгов?

Наверное, мне следовало обидеться, хоть немного. Совсем даже не все знатные и богатые девушки — пустоголовые ветреницы, разбирающиеся только в модных фасонах. Разве я сама тому не доказательство? Но мне нынешней такие рассуждения не подобали. К тому же, в значительной степени это всё же было правдой.

— Всегда так, — вздохнула Вилена, косясь на шкафчик, где хранился чай. — С одной крутят, с другой, с третьей, каждая уже платье примеряет в мечтах, а то и не в мечтах, а потом берут и женятся совсем на другой.

— Ты всё своего Арана вспоминаешь? — фыркнула Раида, поднимаясь и ставя чайник греться. — Так плюнь. Пускай теперь с той стервой мается всю жизнь, так ему и надо. А ты себе ещё в сто раз лучше найдёшь. Или смотри, этак и Брейнар пожалеешь.

— Вот ещё! — проворчала Вилена, пересаживаясь к чайному столику. — Эту курицу в жизни жалеть не стану, обойдётся.

Я тоже присела к столику. Хотелось чего-нибудь сладкого, да и просто немного отдохнуть. Напряжённый выдался день, а завтра будет ещё веселее. Хотя, вроде бы, и волноваться не о чем. Придём, постоим, послушаем, ответим как положено, только и всего. И никаких волнений о своём внешнем виде, о гостях и праздновании.

Даже на минуту задумалась, хотела бы традиционную свадьбу или нет. В совсем уж ранней юности, честно сказать, мечтала. Чтобы платье было красивое, и фата до пола, и чтобы отец привёл меня в храм, и родные собрались, и друзья. А потом чтобы обязательно большой бал, и я, вся такая красивая, в центре зала танцую с любимым. И много-много цветов везде. А потом…

Отца больше нет. Родные если и остались, то только те, что предусмотрительно от нас с ним отреклись, так что родными их можно больше не считать. И раньше, наверное, не стоило, но кто же знал? С друзьями та же история. Всё, что потом, уже состоялось, потому и белое платье, символ непорочности, надевать как-то даже неудобно. Все ведь знают, что мы не только за ручки держались и цветочки нюхали.

Словом, девичья розовая мечта в силу неумолимых обстоятельств напрочь утратила для меня своё очарование. Теперь хотелось совсем другого: просто выжить, найти Слово, сделать так, чтобы у будущего ребёнка была нормальная жизнь. А всякая мишура… вот уж что перестаёт быть важным. Это называют взрослением? Или это уже старость?

— Пригласишь хоть на свадьбу-то? — подмигнула мне Лайла.

— Размечталась, — осадил её Кайл, отмеряя чай в заварочный чайник. — Там такая будет публика, среди которой нам не место. Может, и его величество даже почтит.

— Тогда не надо, — испуганно замахала руками Вилена. — Если будет его величество, я тогда точно в обморок от волнения упаду, вот стыдно будет!

Я сама чуть не поёжилась, представив себе подобное. Спасибо Тёмной Матери, что уберегла. Взросление, старость… какая разница? Главное — спокойствие. И никаких венценосных особ поблизости. Ведь если он решит присутствовать, его охрана непременно пожелает удостовериться в моей благонадёжности. И тут уже никак нельзя быть уверенной, что при этом не обнаружится ничего для меня нежелательного.

— Надеюсь, не почтит, — с чувством сказала я.

По комнате поплыл приятный аромат трав. Раида вытащила из бездонного, кажется, ящика своего стола коробку печенья. Честное слово, у меня иногда появлялось подозрение, что они, эти коробки, там самозарождаются. Ни разу не видела, как их туда клали. Правда, всегда старалась не проводить на кафедре слишком уж много времени.

— Даже жаль, что ты скоро уйдёшь, — вздохнула Раида, перекладывая печение в корзинку.

— Почему уйду? — невольно вырвалось у меня.

— Ну как же, — мигом поддержала Лайла. — Сначала свадьба, потом и детей ждать недолго. И вообще, зачем тебе надо будет работать, при таком муже?

— Чтоб не скучно было, — пожала плечами я.

— И так не будет. С детками не заскучаешь, — мечтательно улыбнулась Раида.

— Может, это и нескоро ещё будет, — задумчиво протянула я, радуясь, что хотя бы здесь и сейчас меня не спрашивают, не на подходе ли уже малыш. То ли в коллегах вдруг проснулась тактичность, то ли загодя купленное кольцо навело их на мысль, что решение было принято не прямо сейчас и потому едва ли под давлением подобных обстоятельств.

— А чего тянуть? — присоединилась Вилена. — Если мужчина женится, значит, готов обзавестись наследниками. Да и ты уже не девочка, как-никак, пора.

Подумав, я кивнула, принимая у Кайла чашку. В самом деле, если так рассуждать, Вилена была права. Девушки моего круга обычно выходили замуж лет в двадцать, не позже, а мне уже пошёл двадцать восьмой. И все мои прежние далеко идущие планы… определённо, Мать Дарсана мудрее меня.

Брайан появился к самому концу чаепития. Тактично постучал, поздоровался со всеми и тонко намекнул на поздний час и своё естественное желание проводить меня домой. Я не стала спорить.

До самых дверей моей комнаты мы выглядели обычной парой, состоящих в отношениях близких ровно настолько, насколько это дозволено статусом жениха и невесты. Но едва дверь за нами закрылась, Брайан сбросил маску. Скрестил руки на груди и скомандовал:

— Собирай вещи.

— Что? — несколько оторопела я.

— Собирай вещи, — терпеливо повторил Брайан. — Здесь ты не останешься.

— Это почему? — поинтересовалась я из чистой вредности.

— Потому что, — сухо ответили мне. — Во-первых, мы завтра должны успеть в храм до его открытия, потому тебе лучше заночевать в городе. Во-вторых, не хочу, чтобы тебе испортили настроение ещё какой-нибудь мёртвой крысой.

Спорить и возражать я не решилась, покорно направившись к шкафу. Там у меня всегда наготове лежала дорожная сумка с самым необходимым. Собрала я её, разумеется, на случай вынужденного бегства, но и сейчас она вполне годилась. Брайан тем временем прошёлся по комнате и остановился у окна, внимательно глядя на гвоздику в вазе.

— От кого подарок? — подозрительно спросил он.

Сумка выпала у меня из рук, по спине пробежал мерзкий холодок. Несколько раз вдохнув и выдохнув, чтобы хоть немного успокоиться, я подняла сумку, обернулась и медленно выговорила:

— Думала, от тебя.

Брайан сдвинул брови, продолжая смотреть на злосчастнуюгвоздику. Потом осторожно коснулся лепестков кончиками пальцев, словно в поисках чего-то. С непонятной бережностью взял цветок в ладони, поднёс к лицу, понюхал, брезгливо поморщился и дунул на него. Лёгкое облачко серого пепла растаяло в воздухе.

— Что-то было? — испуганно спросила я.

— Ничего, — спокойно ответил Брайан. — Цветок как цветок. Зачарованный просто чтобы не завял. Мне следовало бы сделать тебе такой подарок, но я был слишком далеко и слишком занят, прости. Кто ещё мог его… подарить? Верас?

Я отрицательно качнула головой. Верас принёс лилию, с запиской. И высказал мне всё достаточно прямо. Вряд ли он стал бы тайно оставлять ещё один цветок, с совершенно иным смыслом.

— Ещё варианты?

— Не знаю! — выдохнула я почти отчаянно. — Ничего такого я не замечала.

— Ладно, — пугающе равнодушно ответил Брайан. — С твоим тайным обожателем ещё разберёмся. Ты собралась?

Я торопливо сложила в сумку домашний халат и нарядное тёмно-синее платье, чтобы было в чём завтра идти в храм, и покорно кивнула. Пока больше можно было ничего не брать, а там будет видно.

* * *

Утро выдалось по-осеннему прохладным и сумрачным, моросил мелкий дождь. Выбравшись из экипажа, я невольно поёжилась, обняв себя руками под плащом. Сама не понимая, от холода или от волнения. Не то, чтобы я не верила Брайану, но перестать нервничать всё равно не могла.

В храме было пусто и тоже холодно, а ещё довольно мрачно. Свечи у статуй Пресветлого ещё не зажигали, огромная люстра тоже оставалась тёмной. Только высокие, в человеческий рост, лампы у алтаря уже горели, пламя трепетало от вездесущих сквозняков, и от этого по залу плясали жутковатые тени.

Жрец, совершенно седой старик, ждал нас у алтаря, чуть склонившись над какой-то старинной книгой. Подойдя, я мельком глянула на изрядно закапанные воском страницы. Да уж, в окружающую обстановку «Канон мучеников» очень даже вписывался. А вот поводу собраться всё-таки, надеюсь, не соответствовал.

Мы в почтительном молчании застыли в двух шагах от алтаря. Жрец неторопливо дочитал до конца страницы, бережно закрыл книгу, отложил её в сторону и наконец удостоил нас взглядом. Внимательно изучил с головы до ног и неожиданно тепло улыбнулся:

— Доброе утро.

— Доброе, отец Лорест, — ответил Брайан с лёгким поклоном.

— Уверены в своём решении?

Мы синхронно кивнули. Чего уж там, отступать некуда, сомневаться надо было раньше. До того, как пришли в храм. А лучше — до того, как оказались в постели. Последняя мысль заставила меня вспыхнуть, вызвав этим у жреца лукавую усмешку.

— А чего такую тайну развёл? — спросил он, переведя взгляд на Брайана. — Или боишься, что иначе все твои бывшие сбегутся и учинят скандал?

Брайан опустил глаза. Пристыжено — в этом я могла бы поклясться хоть перед алтарём Тёмной Матери. Вот уж не думала, что этот мужчина в принципе умеет смущаться, тем более подобных вещей. Или это смотря кто упрекнёт?

— Отцу хоть сказал?

— Матери, — ответил Брайан, так и не поднимая глаз. — У отца я не был пока.

— Следовало бы, — с лёгким укором ответил жрец. — Ну да ладно, не мальчик уже, разберёшься. Вставайте сюда и произносите клятву.

Коснувшись левого плеча сложенными щепотью пальцами и чуть склонив голову, он обошёл алтарь, извлёк откуда-то из-под него ещё одну, тоже старую и закапанную воском книгу и зашуршал страницами. Потом неожиданно посмотрел на меня и спросил:

— Клятву-то хоть знаешь, тёмная?

Я даже слегка обиделась. Столько раз слышала, что посреди ночи разбуди и попроси повторить — повторю без единой запинки. Как бы, интересно, я иначе сумела столько лет успешно скрываться среди светлых? К тому же, клятва Матери почти ничем и не отличается.

— Знает, — вместо меня ответил Брайан.

— Так давайте, приступайте. До утреннего богослужения не так много времени осталось, — чуть ворчливо потребовал отец Лорест. — Нечего тратить его попусту.

Не помню, как медленно и внятно выговаривала заученный текст. Только в самом конце, когда назвала своё полное настоящее имя, решилась поднять голову и наткнулась на изумлённый взгляд жреца.

— Алиссандра Де’Раоли? — недоверчиво переспросил он. — Правда?

Я кивнула. И опять слегка обиделась. То, что я тёмная, вроде бы не означает, что я стану лгать, стоя перед алтарём бога, пусть и не того, которому посвящена. Покарать меня за ложь ему это совершенно не помешает.

— А я слышал, тебя сожгли в Тиренде.

— Они обознались, — сухо ответила я, не желая вдаваться в подробности той истории.

Чем больше я об этом думала, тем отчётливей понимала: прихвостниСартага прекрасно ведали, что творят. Они точно знали, что та девушка — не я, не та, кто был им нужен. Но то ли слишком рвались выслужиться перед хозяином, то ли сам хозяин приказал наконец официально покончить со мной, чтобы избежать малейшей возможности смуты.

— Жаль твоего отца, — вздохнул отец Лорест. — Умный был человек, прими и упокой Тёмная Мать его душу.

— Спасибо, — почти прошептала я.

Дальнейшее мне тоже не очень запомнилось, и вообще прошло как в тумане. Все эти помпезныеречи о браке, семье, долге, ответственности и прочем в том же духе были, несомненно, правильными, но я никогда не видела смысла повторять их вот так, напоследок. Эти простые, очевидные истины человек должен постигать в течение всей жизни. А объяснить их нельзя, пожалуй, никакими словами.

Запомнила я только, как дрожали мои пальцы, когда мы обменивались кольцами. И как потом стояли, держась за руки, и слушали последнее, заключительное наставление. И как выходили из храма. Только уже на полпути обратно к дому Брайана я осознала главное: мы теперь женаты, окончательно и бесповоротно, раз и навсегда. Всё, точка.

— Доволен? — спросила я у крыльца. — Теперь никуда не денусь.

— Доволен, — совершенно спокойно ответил Брайан. — Ты бы всё равно никуда не делась, но так оно надёжнее.

Я изловчилась и хорошенько ткнула его локтем в бок. Просто очень хотелось выразить недовольство таким подходом. Не нужно пытаться сделать из меня игрушку или собственность, не выйдет.

Жаль, не догадалась сразу и отскочить. Впрочем, скорее всего не успела бы. Слишком быстро меня сгребли в охапку и понесли по ступенькам, не обращая внимания на слабые попытки трепыхаться.

— Уважай древние традиции, — спокойно попросил Брайан, ловко перехватывая мою руку. — Через порог жену после свадьбы полагается переносить на руках.

— Полагается, — мрачно согласилась я, прекратив брыкаться. — А если ещё сначала дубиной по голове приласкать, то и вовсе не будет никаких возражений, делай что хочешь. Эта традиция ещё древнее. И проще: к кому применил, та и жена.

— Нет уж, — возразил Брайан, как-то изловчившись и открыв дверь. — Настолько углубляться в историю мы не будем, ограничимся цивилизованными действиями.

Марика ждала нас посреди холла, вытирая руки полотенцем. Передник её был изрядно запачкан мукой и украшен большим красноватым пятном, похожим на наполовину отстиранную кровь. Вот честное слово, именно про кровь бы и подумала, если бы не умопомрачительный аромат клюквенного пирога, расплывающийся по дому из приоткрытой двери столовой.

А на столе было столько всего, словно к завтраку ожидался десяток гостей, не меньше. И запахи стояли такие, что я невольно сглотнула, почувствовав, насколько голодна. Брайан, не разводя церемоний, подвёл меня к столу и выдвинул стул. Я села и мигом схватила ложку. Глаза разбегались, а желудок буквально умолял поскорее приступить к еде.

— Кушай, детка, — ласково попросила Марика, вошедшая за нами следом.

Долго упрашивать меня не пришлось. Попробовать хотелось буквально всё, и это даже пугало. Потому что первым, к чему потянулась моя ложка, были ненавистные прежде маринованные помидоры. Теперь их кисло-солёный вкус стал буквально вожделенным.

Ела я молча. И только наевшись до отвала и стойкого подозрения, что выбираться из-за стола придётся боком, решилась задать давно уже, с самого выхода из храма, волновавший меня вопрос. Внимательно посмотрела на доедающего паштет Брайана, увидела на его лице спокойствие довольного жизнью человека, и поинтересовалась:

— Почему ты не говорил с отцом? Потому что он был бы против?

— Нет, — коротко ответил Брайан, дожевав последний кусочек. — Потому что я у него не был, вот и всё.

— А почему не был? — въедливо уточнила я.

— Потому что.

Кажется, от меня и моих расспросов упорно пытались отделаться. Не тут-то было. В конце концов, я имею полное право знать, как ко мне относятся новообретённые родственники, разве нет?

— Брайан, — со вздохом сказала я, — не ври мне, пожалуйста, и не пытайся отмахнуться, не отстану. Честное слово, не обижусь на правду. К тому, что все вокруг меня мягко говоря не очень любят, я успела привыкнуть, за семь-то лет.

— При чём тут не любят? — слегка раздражённо, но всё же ответил Брайан. — Ты и наши с тобой отношения тут вообще ни при чём. Я не был у отца, потому что был у матери, вот и всё.

Смысл ответа дошёл до меня не сразу, да и не уверена я была, что поняла его правильно. Поэтому решилась уточнить:

— Твои родители в плохих отношениях друг с другом?

— Мои родители в никаких отношениях, — мрачно отозвался Брайан. — Последние пять лет.

— Почему? — брякнула я и немедленно пожалела о своей несдержанности.

Брайан сидел теперь, не глядя на меня, опершись подбородком о сцепленные в замок пальцы. Брови его сдвинулись, между ними залегла глубокая вертикальная складка. Кажется, я неосторожно задела за очень больное место. И как-то сразу захотелось испариться из столовой куда подальше. Я даже начала прикидывать портал в холл, но осуществить задуманное не успела.

— Моей матери, Лиса, — глухо проговорил Брайан, не поднимая лица, — девяносто четыре года. По эльфийским меркам она совсем молода, даже не достигла полного совершеннолетия. Отцу семьдесят шесть, и он не маг.

Я прикусила губу. И как раньше эта мысль не приходила мне в голову? Эльфы ведь живут долго, намного дольше людей. Следовало догадаться, что мать Брайана ещё молода и красива, едва ли она вообще сильно изменилась со дня своей свадьбы, а его отец давно старик. Каково им должно быть вот так вместе? Каково ей видеть, как он стареет и угасает? А ему — как она остаётся прежней? Рядом с ним.

— А ещё, — продолжил Брайан, — мама — единственная дочь князя Аэгрина. И новым князем после него должен стать её сын. Не я, разумеется, я ведь полукровка. Другой сын, от другого брака, решение о котором было принято ещё даже задолго до моего рождения. Может быть, дед решил, что уже достаточно долго ждал, когда дочь одумается, и как-то надавил на отца. Может, была другая причина, этого я не знаю. Но пять лет назад отец развёлся с мамой и выгнал её из дома. Под идиотским надуманным предлогом.

Я даже спрашивать не стала, под каким. И без того было ясно: чтобы жрецы разрешили развод, причина может быть только одна — измена. Причём измена женщины, на мужские они предпочитают смотреть сквозь пальцы, советуя обманутым жёнам лучше блюсти семейный очаг.

Словом, если никакой измены на самом деле не было… ох, не знаю, как бы я после такого оскорбления относилась к бывшему мужу. Едва ли продолжала бы беззаветно любить. А эльфийка, наверное, очень любила, раз уж пошла ради мужчины против отца и даже, видимо, покинула клан. И каково после такой истории самому мужу…

— Я не хочу врать. И не могу говорить правду, — резко выдохнул Брайан, наконец посмотрев на меня. — Мне так проще: честно посмотреть в глаза и ответить, что не знаю, что там и как, потому что давно не был и не видел. Вот и всё. Видишь, ты тут совершенно ни при чём.

Продолжать разговор мне не хотелось. Теперь вообще жалела, что начала его. Вот молчала бы, потом бы сама всё понемногу узнала. В конце концов, ту же Марику на досуге расспросила, экономки всегда много знают о хозяевах, а по её отношению к Брайану я вообще подозревала, что она знает его чуть ли не с детства. Но ведь нет же, дёрнул демон за язык…

Но Брайан молчал, продолжая смотреть на меня как-то выжидательно. Будто желая, чтобы я спросила его о чём-то ещё. Словно ему хотелось уже хоть перед кем-нибудь выговориться. Но не навязывая эту исповедь.

— Ты не хочешь говорить, что они оба страдают из-за этого расставания, потому что вернуть ничего нельзя, и будет только больнее? — почти шёпотом спросила я после бесконечно, как мне показалось, долгой паузы.

— Да, — кивнул Брайан.

Я тайком перевела дыхание. Кажется, я правильно всё поняла, и ему стало от этого легче. Неужели он боялся… чего? Моего осуждения? Обвинения в трусости? Того, что я скажу, что он неправ, и должен всё рассказать как есть?

— Брайан, — почти шёпотом спросила я, — а сколько тебе лет?

Вот ведь. Только сейчас и поняла, что никогда этого не знала. Раньше меня этот вопрос вообще не волновал, а потом как-то не было случая поинтересоваться. Ему-то что, он про меня многое знает, уж возраст точно, потому и разговор на эту тему не заходил.

— Сорок девять, в середине зимы будет пятьдесят.

Я сглотнула. Никогда бы не дала ему больше тридцати, честное слово. И то с некоторой натяжкой и потому, что должность и положение в обществе обязывали к определённой солидности образа. Если переодеть во что-то менее строгое и официальное, а ещё волосы распустить… ну двадцать пять, ей богу не больше.

Эльфийский полукровка всё-таки. Без всякой магии лет сто пятьдесят прожить может запросто, а с магией так и все триста. С кем я, дура, связалась? Придёт время, и я окажусь на нынешнем месте его отца, только мне, женщине, будет ещё хуже.

— Знаешь, — хрипло выдавила я, — пожалуй, лет через пятьдесят я тоже от тебя уйду.

Брайан в ответ невесело рассмеялся:

— Ты странная, Лиса, — сказал он. — Совсем недавно боялась, что не сегодня-завтра тебя на костре сожгут, а теперь переживаешь из-за того, что будет через полвека. Может быть будет. Как-то это непоследовательно, милая. Столько лет, между прочим, ещё прожить надо. И вообще, и вместе. И тогда, уж поверь, станет виднее, чем сейчас.

— Ладно, — согласилась я. — Поживём — увидим. Я вот чего ещё хотела спросить: мне самой сегодня пойти к ректору, или ты…

— Или я, — отмахнулся Брайан. — А ты в ближайшие пять дней никуда не пойдёшь. Пусть первая волна эмоций уляжется. Расписание уже изменено, не переживай.

— И что я буду делать? — невольно ужаснулась я перспективе просидеть столько времени в четырёх стенах.

— Не найдёшь занятие? Одежду себе закажи хотя бы. Твоя старая… не вполне соответствует твоему новому статусу, уж прости, дорогая, но это так.

— Ну ты ещё узнаешь, какая я дорогая! — прошипела я, задохнувшись от возмущения. Нет, вообще он был прав, конечно, но всё равно обидно.

— Переживу, — лукаво улыбнулся Брайан. — Кстати, книга, которую ты так хотела повидать, лежит в библиотеке на столе. Библиотека на втором этаже, третья дверь налево.

Последнюю фразу я услышала, уже распахивая дверь столовой.