Весельчак

Я улыбнулся, прищурив один глаз. Она была у меня на мушке — бежать некуда. Дуло револьвера хищным зверем смотрело на цель, готовясь выпустить из своих недр воплощенную смерть.

— Скажи «прощай»!

Раздался выстрел, и бутылка из зеленого стекла со звоном разлетелась на тысячу осколков. Я усмехнулся и привычным движением сунул револьвер в кобуру. Как меня зовут? Все зовут Магнусом. Магнус Кетера. Я уже и сам не помню, когда придумал это имя — но при рождении любящая «мать» назвала меня иначе. Кажется, я даже могу вспомнить, как, но, пожалуй, сохраню это в тайне. Откуда я пришел? Это не имеет значения, равно как и мой возраст. Здесь, в одной из деревушек Двадцати Островов, все думают, что мне около тридцати пяти лет. Может, они правы, кто знает. Я давно поселился здесь — судьба и обстоятельства гнали меня из далеких краев к берегам моря, а я послушно плыл по этому течению. Мое прошлое известно лишь мне одному, и поверьте немолодому стрелку — вам лучше пока о нем не знать.

Я сел на землю, прислонившись спиной к стене собственной лачуги, что стояла на отшибе, в стороне от деревни и ее шума. Как и многие здесь, я связал свою жизнь с рыбалкой — нет, не той, на которую ходят ради развлечения; практически все мужчины в деревне Пятнадцать были добытчиками пропитания — рыбаками и китобоями. Не удивляйтесь такому названию — на каждом островке стояла деревня со своим порядковым номером, которому рано или поздно суждено было превратиться в название. Здесь жили люди — такие же, как до великой Катастрофы. Не мутанты подземного царства, не роботы Зеленого плато… Простой Человек вел здесь свой незамысловатый быт. Катастрофу принято считать точкой отсчета нашего летоисчисления — и прошло уже триста пятьдесят шесть лет. Из уст в уста среди выживших передавалась легенда, что когда-то человечество населяло всю эту планету (подумать только), а потом они в своей жажде власти над природой создали нечто такое, что погубило всех. Взрыв ли это был или некое излучение — неважно; главное, что человечество практически вымерло, а планета навсегда осталась покореженным куском породы, что висит в пустоте космоса. Извращенная природа и искаженные люди разбрелись кто куда — осколки цивилизации разноцветными стеклышками усеивали горы и долины. Знания были утеряны, все за считанные дни превратилось в прах и пепел. С тех самых пор люди пытаются влачить свое существование, выживая в новом мире, полном странных тварей, которых они сами же и породили когда-то.

Но не только существа из плоти и крови населяют эти новые просторы. Роботы, что были созданы как стражи, помощники, дворецкие и бог знает, кто еще, остались без присмотра. Они видели, как рушится мир, воздвигнутый людьми, и делали то, чему их смогли научить — думали. Мысль, заданная нулями и единицами, привела их к логичному, на их взгляд, выводу — они должны продолжать всеми силами помогать своим создателям-людям. Но раз люди так терзают свою же планету, уничтожают все вокруг и друг друга… Тогда нужно оградить их от самих себя. Ради безопасности. А самый надежный способ это сделать — уничтожить людей. Тогда они не смогут больше творить бесчинства, и роботы сумеют исполнить свое предназначение — уберечь человечество от любых невзгод. И с этой истиной в дулах орудий военные боты выступили из полуразрушенных ангаров, неся и так страдающим людям новую угрозу. Спустя почти сотню лет планета перестала агонизировать, упав без сил среди безграничной Вселенной. Роботы нашли себе пристанище — Зеленое плато. Так его называли оставшиеся в живых люди. Буйно покрытое растительностью среди океана пепла, оно высилось над безымянной долиной, угрожая всему миру. Что же привело туда роботов? Кем бы они ни были, им нужны были ресурсы, которые в избытке обнаружились на плато. Руды и минералы, древесина, различные газы, а также невидимые линии полей и энергий, привлекающие машин — роботы построили свою собственную цивилизацию, по праву наследования став хозяевами планеты. Они и ныне там, что им станется? Научив строить себе подобных, исследуя новый мир, они просто выполняли свои программы, совершенствуя их так, как их учили люди — любимые создатели. Забрести в земли, близкие к плато — значило навлечь на себя огромную опасность. Сенсоры проклятых машин превращали любое укрытие в бесполезную кучу мусора. От Зеленого плато во все стороны разлетелись осколки жизни — люди осели на островах, там, куда роботы еще не заходили; но были и те, кто ушел своим путем. Что с ними стало? Мало кто знает. «А ты, Магнус?» — спросите вы. Да, я знаю.

Не только дикие звери теперь скрываются в ночи и тенях, ожидая добычу. Разрушительная Катастрофа не пожалела своих создателей — тела людей изменились навсегда, дав жизнь чему-то принципиально новому. Многие народы населяют планетку, которую когда-то гордо звали Землей. Как и в старые времена, все хотят чего-то достичь, к чему-то стремятся. Власть, деньги — мало что поменялось, человеческие слабости и страхи пережили Катастрофу лучше всего. Но в новом, расколотом мире власть — это не только лишь грубая сила. Знания — вот, что действительно важно. Знания древних людей, тех, что обрели такую мощь, которая поставила планету на колени. Разрушенные здания, оставшиеся с эпохи Расцвета, лежат в руинах и пепле, как и прежде. Они кроют в себе невероятное количество знаний и технологий — забирай! Если бы только все было так просто.

Брел ли я по пыльным дорогам, ища полуразрушенные библиотеки и лаборатории? Может быть. Сражался ли я с роботами? Возможно. Важно только то, что сейчас я сижу в своем цветастом серапе и парусиновых штанах, разглядывая осколки бутылки, которую только что пристрелил. В моей кобуре лежит надежный соратник и верный друг — револьвер. Это чудо техники периода Расцвета пережило Катастрофу. Судя по древним книгам и электронным инфозаписям, люди изобрели множество способов уничтожения себе подобных: пистолеты, пулеметы, бомбы и ракеты… Но их более хрупкие конструкции не пережили смерти мира. А примитивные барабаны револьверов крутились так же надежно, как и раньше. Я же был счастливым обладателем двух таких — даже не спрашивайте, как я их нашел. Одного, который только что убил ни в чем не повинную бутылку, звали «Ноктюрн». Второй, что висел сейчас на левом бедре, назывался «Конкистадор». Эти забавные слова я прочел на серых прозрачных страницах одной книги. Едва я успел прочесть второе, как она рассыпалась от моего неосторожного движения. Очень жаль.

— Магни! Эй, Магни!

Кто-то поднимался на небольшой пригорок острова, пробираясь к моей лачуге. Я прикрыл глаза от палящего солнца — деревенский толстый мальчишка, нахмурившись и тяжело дыша, преодолевал холм с упорством альпиниста.

— Что, — весело крикнул я, — опять будешь клянчить револьвер пострелять?

— Нет, там это… Там, в деревне… — мальчик, задыхаясь, уперся руками в колени.

Я терпеливо ждал, пока он заговорит. В конце концов, я никуда не спешил — сезон рыбалки подходил к концу, и мой дом насквозь провонял вяленой и сушеной рыбой. Теперь наступала пора, которую на Двадцати Островах звали «сиестус» — косяки рыбы-топора и морских медведей ушли в северные широты, а это значило, что на ближайший месяц или два рыбаки остались без дела. Приходилось лишь праздно болтать или, как я, стрелять по банкам и бутылкам. Деревенские дети часто меня навещали — все-таки я слыл лучшим стрелком на Островах. Иногда даже я был настолько добр, что позволял сделать пару выстрелов из «Конкистадора». Грохот и запах пороха приводил детей в восторг. А иногда я показывал им свой любимый фокус — доставал «Ноктюрн» из кобуры и попадал в голову рыбе-топору, что висела на веревке у дома, так быстро, что они не успевали заметить даже движения. Лучшей наградой мне были их изумленные глаза.

— Там, — продолжал мальчик, — в деревне странный человек. Такая жара — а он весь укутался! Ищет тебя.

— Прямо-таки меня? — я удивленно посмотрел вниз, туда, где на фоне моря и неба лежала деревушка Пятнадцать.

— Стрелка. Говорит, ему нужен стрелок. Мы сразу все про тебя подумали. Пошли!

— Вот еще! — я махнул рукой и пошел к своему дому. — Это я ему нужен, а не наоборот. Пусть поднимается сюда, так ему и передай.

Стерев пот со лба, толстяк затрусил вниз, передавать мой ответ. Я же сбросил с себя маску спокойствия и, нахмурившись, проверил револьверы.

Спустя десять минут на тропинке показалась уже совсем не детская фигура. Я в расслабленной позе стоял у стены дома, прищурив глаза. Укутанный в черный плащ, путник шел под немилосердным солнцем Островов. Высокие сапоги, широкополая шляпа, руки затянуты в перчатки… Да, одевался незнакомец явно не по погоде.

— Немалый путь проделали! И что вам нужно?

Путник коснулся своей шляпы в приветственном жесте. Лицо его частично скрывал серый шарф, но из-за слоев ткани сверкнули белоснежные зубы:

— Как вам уже передали, мне нужен стрелок. Я, видите ли… Путешественник. В ваших краях впервые, мне нужен проводник и надежный компаньон на случай непредвиденных встреч.

— И вы рассчитываете вот так просто меня нанять?

— Насколько я слышал, лучше вас на многие мили вокруг не сыскать стрелка.

— А зачем же вы прячете шпагу под плащом?

— А у вас почему кобура расстегнута? — ехидно парировал незнакомец.

Секунду мне удавалось сохранить серьезное выражение лица, а потом я не выдержал и расхохотался. Застегнув обе кобуры, я раскинул руки:

— Здесь, на Островах, так не встречают гостей. Прошу в дом!

Незнакомец явно был рад такому повороту событий. Он расслабился и убрал руку подальше от шпаги.

— Признаться, я думал, вы выстрелите. Я выгляжу подозрительно для ваших мест, не правда ли?

— Еще как, — сказал я, уже проходя в дом.

Человек в черном плаще вошел в мои скромные апартаменты и принялся осматриваться. Одежду он, однако, не спешил снимать.

— Разве вам не жарко? Солнце печет не по сезону…

— Спасибо за заботу, но я не чувствую жары.

Незнакомец отстегнул шпагу и присел на скрипучий стул. На моем столе покоилась кастрюля с еще не до конца остывшей оо-кхой — рыбным супом Двадцати Островов. Налив щедрую порцию гостю, я присел напротив.

— Итак, что вас привело сюда, в государство людей?

— Я — охотник за знанием, как и многие сейчас. Я уверен, вы знаете, кто это такие и чем занимаются. Ваш край мало исследован и изучен — здесь могут скрываться осколки того знания, которые помогут нам сделать мир чуточку лучше. Книги, флеш-накопители, дискеты, диски… Ну, знаете… — гость сделал неопределенный жест рукой.

— Давайте начистоту — что конкретно вы ищете? Обычный охотник за знанием не придет сюда, в это забытое место, ради какой-то эфемерной цели. Вы наверняка напали на след важного артефакта, но не знаете местности и ее обитателей — поэтому вам нужен не проводник, не ходок, а именно воин. Я же вижу, что вы пришли издалека; я даже не могу определить, человек вы или нет.

Незнакомец не переставал улыбаться.

— Вы пошли на слишком большой риск, пройдя столько миль, — продолжал я. — И теперь хотите перестраховаться, решив, что я глупый островитянин, который неплохо управляется с пушкой. К сожалению для вас, я знаю больше, чем вам кажется.

— Знаете, у меня тоже припрятано несколько козырей, — незнакомец зашевелился. — На своем долгом веку я повидал много мест, нашел множество книг и всевозможных носителей информации. Я слышал про одного человека. Стрелка, который вооружен двумя револьверами. И одет в серапе, подозрительно похожее на ваше. Известный был искатель знаний, да вот только, говорят, сгинул он давным-давно. А еще ходят легенды, что этот самый человек даже побывал на Зеленом плато и ушел оттуда живым. Говорили, он нашел там нечто, что поведало ему о причинах Катастрофы. Как думаете, это все правда?

Я спокойно смотрел в лицо незнакомца.

— Какие интересные вещи вы рассказываете! Даже и не знаю, уж очень похоже на сказки для деревенских мальчишек. Кто бы мог выйти живым с плато?

— Действительно, любопытно… Кто бы мог…

— Расскажите мне, что вы ищете здесь, и я подумаю над вашим предложением.

Незнакомец колебался. Доев свой суп, он откинулся на спинку стула и смотрел мне в глаза. Его взгляд был тускл, словно поплывший воск. Улыбка не сходила с лица ни на секунду. Наконец, махнув рукой, он облокотился на стол.

— Будь по-вашему. Я ищу диск с… Нестандартным содержимым. В одной из книг, которые я находил, мне удалось прочесть о том, что когда-то люди писали программы для роботов. Машины не обучались сами, а выполняли набор определенных действий. И все бы ничего, но в какой-то момент появились маленькие программы-вирусы. Они заражали диски и ленты с программами и заставляли роботов функционировать совершенно неправильно. Или вовсе отключаться. Я ищу диск, зараженный таким вирусом. Все улики, что мне удалось собрать, указывают на то, что недалеко отсюда есть руины бывшего университета — места, где умные люди раньше обучали неопытных. И я слыхал, что класс с вычислительными устройствами поразительно хорошо сохранился. Но, по определенным причинам, мне нужен надежный стрелок… Не только из-за того, что я не знаю местности. Если вы согласитесь — а заплачу я вам щедро — приготовьтесь стрелять.

Я ухмыльнулся и пристально посмотрел на гостя. Каков хитрец! Кажется, я понял, какое место станет его целью, когда он доберется до такого диска.

— Вы только что рассказали мне об одном человеке, который якобы смог войти на Зеленое плато и остаться в живых. Войти туда непросто, но выйти — воистину адское испытание.

— В том и дело, — незнакомец понизил голос до шепота, — выходить уже не придется.

На минуту я задумался.

— Мне не нужны деньги. У нас здесь все равно другая валюта. В здешних краях бродить одному неразумно… Я пойду с вами — просто ради охотничьего азарта — при условии, что все, что я пожелаю забрать, будет моим. Пожалуй, еще не вся жажда знаний из меня выветрилась.

— Кроме диска.

— Идет.

— Тогда я согласен. По рукам! — воскликнул человек в черном плаще и довольно ударил ладонью по столу. — Сказать по правде, я и не рассчитывал так легко с вами договориться. В наше время талант купить непросто! Нам нужно выдвигаться как можно скорее. Иначе стрелять придется раньше, чем планируется.

— Уж это-то я умею делать. Вы, кстати, не представились.

Гость вновь коснулся края шляпы и сверкнул зубами:

— Весельчак. Меня все так зовут.

***

— Уходишь? И надолго? — старейшина помогал мне делать последние приготовления к отплытию на материк.

— Не знаю, Артур. Может, скоро вернусь, а, может, и вовсе никогда больше не появлюсь здесь.

Весельчак стоял у входа в дом, сложив руки на груди. Он выглядел обеспокоенным; укутавшись в свой черный плащ, он то и дело осматривался, с подозрением вглядываясь в лица людей. Жители деревни сторонились незнакомца — их пугала его вечная улыбка от уха до уха.

— А что же тогда делать с твоим баркасом? Пропадет без хозяина…

— Забирай себе, если я не вернусь к рыбному сезону.

— Как скажешь, Магнус, — старик подтянул узел на вещмешке. — Ну вот, твои вещи готовы. Что мог — собрал. Здесь пеммикан, вяленое мясо, всякие инструменты, вода, веревка, спички…

— Спасибо, Артур. Ты мне очень помог! Что бы я без тебя делал!

— Как всегда, как всегда…

Я забросил вещмешок на плечо и осмотрел револьверы. Все было в полном порядке, оба заряжены и ждут своего часа. Патронов у меня было еще много — должно хватить на любого, кто решит помешать Весельчаку. Много профессий я успел освоить, но мне еще не приходилось примерять на себя роль наемника-телохранителя. Я, нагнувшись, вышел из дома старейшины. Весельчак переминался с ноги на ногу:

— Ну что, готов? Моя лодка у южного берега.

— Твои вещи в ней?

Казалось, он немного замялся.

— Да, кое-что есть. Мне мало что требуется в пути.

Я просто пожал плечами. В моем мешке запаса еды хватит только для одного человека — если спутник не позаботился о себе, ему придется охотиться самому. На улицах деревни Пятнадцать было поразительно многолюдно этим утром. На рынке активно шла торговля, рыбаки судачили о насущных проблемах, а дети увлеченно гоняли мяч по пыли.

— Куда направимся?

— Смотри, — Весельчак достал из-под плаща карту и сел прямо на землю, расстелив ее у себя на коленях. — Эта схема только примерно показывает, где могут находиться развалины людских поселений. Но вот это, — Весельчак ткнул пальцем в значок дома, который был обведен красным кружочком, — местоположение точное. Там раньше стоял госпиталь. Ну, знаешь, это место, где людей лечили…

— Можешь не пояснять, держу пари, я прочел древних книг не меньше твоего.

Весельчак кивнул.

— Так вот, там мы сделаем первую остановку. Поищем что-то полезное, отдохнем и двинемся дальше. В теории, руины университета должны быть не очень далеко, но местности я совершенно не знаю. Будем полагаться на счастливый случай, мою интуицию и твои знания.

— То есть, доходим до госпиталя, а дальше плана нет.

— Можно и так сказать.

— Что ж, ты здесь главный. А теперь расскажи мне поподробнее, кого ты так боишься? Чтобы я знал, в кого стрелять без вопросов.

Весельчак открыл было рот, но осекся. Я проследил за его взглядом — тусклые глаза моего спутника смотрели на трех мужчин, что стояли на другом конце улицы. Двое озирались по сторонам, а третий присел на корточки, разговаривая с тем самым толстым мальчишкой, что вчера героически покорил холм. Толстяк радостно кивнул и показал пальцем в мою сторону. Трое неизвестных повернулись к нам.

— Как сказать, кого я боюсь… — выговорил Весельчак. — Вот их. Кажется, пора уходить.

Мужчина, что сидел на корточках, рывком поднялся на ноги. С такого расстояния трудно было рассмотреть незваных гостей в деталях, но, сощурившись, я приметил, что за спинами неожиданных противников висят какие-то посохи — не слишком длинные. Одеты они были бедно. Изорванные одежды едва прикрывали торсы, поношенные джинсы (и где они их только раздобыли?) перехватывали ремни и пояса. Обуты незнакомцы были в высокие сапоги, а лица скрывали белоснежные маски. Они выглядели так, будто их носили уже не первый десяток лет. На ровной белой поверхности красовались только прорези для глаз — а выше них, прямо в лоб, был ввинчен механизм с часовым циферблатом.

Секунда промедления — и они бросились к нам, расталкивая ребятню. Весельчак подскочил, как ужаленный, и помчался к лодке. Я выхватил револьверы и последовал за ним — стрелять в деревне было слишком плохой идеей. Улочки деревни Пятнадцать сменились небольшим пустырем. Он давно зарос бурьяном, но тропинки на нем говорили, что люди не забыли это место. За пустырем крутой обрыв вел на прекрасный пляж, где любили проводить время дети. Мелкий песок и ровные берега — как раз то, что нужно. Сейчас он пустовал, а на сыром прибрежном песке покоилась небольшая лодчонка. Весельчак не врал — вещей в ней было мало. В основном, инструменты, карты и всякие походные приспособления. Весельчак выбежал к ней первым и, упираясь сапогами в податливый песок, принялся стаскивать ее в воду. Я резко затормозил у самого обрыва и повернулся. Люди в масках уже бежали по пустырю; посохи успели оказаться в руках преследователей, и я удивленно вскинул бровь — это были примитивные гладкоствольные ружья. Старые, сотню раз починенные, обмотанные полосками ткани, они все еще выглядели устрашающе. У главаря этой маленькой банды в руках сверкал полированными стволами обрез двустволки — вещь, которую в наши времена не каждый и за всю жизнь может увидеть. Со стволов свисали многочисленные амулеты и обереги на цепочках.

Один из преследователей остановился на мгновение и выстрелил. Я усмехнулся — с такого расстояния попасть из этой палки было практически невозможно. Скорее всего, он хотел напугать меня, но незнакомец не знал, с кем имеет дело. Воспользовавшись моментом, я прицелился, и «Ноктюрн» выплюнул пулю. Звякнув, ружье вылетело из рук стрелка. Тот упал и удивленно воззрился на собственные ладони. Еще двое незнакомцев в масках все приближались, и оставаться на обрыве значило рискнуть получить удар дробью.

— Эй, скорее! Сюда! — Весельчак махал мне руками.

Я спрыгнул с обрыва и побежал к лодке, взметая клубы песка. Войдя в воду по колени, я кое-как забрался в утлое судно Весельчака; сам он возился в задней части лодки, поспешно срывая какой-то брезент.

— Как мы уйдем от них?! Мы не успеем уплыть на нужное расстояние! С такой дистанции нас могут разорвать из ружей на части!

— Без паники, мой новый друг! — Весельчак отбросил парусину прочь. Под ней оказался старый мотор.

— Мотор для лодки?! Где ты его нашел?

— О, долгая и интересная история, но расскажу я тебе ее как-нибудь в другой раз!

Мотор зарычал, и винт, борясь с водой, понес нас к материку. На обрыве показались преследователи и, ни на секунду не замедлив бег, открыли шквальный огонь. Дробь безжалостно хлестала по воде, но мы уже были слишком далеко.

— Ха! — крикнул Весельчак и показал людям в масках непристойный жест.

Я вздохнул и вложил в кобуру «Ноктюрн». Потом повернулся к Весельчаку:

— И с каких пор тебя преследуют храмовники?

Весельчак прищурил один глаз.

— А, так ты знаешь, кто это… Тогда, наверное, ты уже понял, кто я такой.

Да, я уже догадался. Весельчак был мертв. Конечно, только в определенном смысле. После Катастрофы, словно в фильме ужасов, начали вставать мертвецы — те, у которых был цел мозг и более-менее сохранилась нервная система. Почему? Никто не знал — на планете просто не осталось ни одного человека, который мог бы объяснить, что так влияет на мертвые тела, превращая их в разумных кадавров. Может, какое-то поле, может, новые микроорганизмы… Оставлю решение этой загадки более сведущим людям. В любом случае — проснувшись в новом мире, обретя вторую жизнь, мертвецы не помнили, кем они были до смерти. Процессы гниения останавливались, но каждый вставал с разными повреждениями. Весельчаку, видимо, повезло — он был вполне похож на нормального человека, если бы не серый цвет кожи и выцветшие глаза. Но, пожалуй, я понимал, какие нервы не смогли у него восстановиться окончательно, когда смотрел на вечную улыбку своего нового спутника.

Поговаривали даже, что мертвецы строили свои собственные деревушки в глубинах Туманных Топей, что далеко на востоке… Но лично мне еще не доводилось там бывать — слишком уж это опасное место. Под мутной болотной водой покоились километры старых кладбищ — с каждым днем все больше новых жителей планеты освобождалось от леденящей хватки гробниц и склепов. В последнее время, однако, смерть усилила хватку, и мертвецы стали подниматься куда реже. Машины Зеленого плато сначала не знали, как идентифицировать новую форму жизни. Но, в конце концов, рассудили, что по внешним признакам мертвецы схожи с их создателями-людьми, а, значит, их тоже нужно «спасти». От этого спасения покойники укрылись на болотах — там, куда роботы пока не могли добраться. Люди отвергли своих бывших сородичей — мертвецов ненавидели, гнали, пытали, в них стреляли и бросали камни. Несмотря на весь кошмар Катастрофы, первобытный страх людей перед всем неизведанным никуда не делся — даже усилился. И покойник, восставший из могилы, наводил ужас ничуть не меньший, чем робот с плато. Много лет назад оживших покойников заклеймили словом «мясо» и изгнали из всех людских поселений. Отчаявшись найти помощь у своих же сородичей, они ушли, понурив головы. Но люди в своем слепом страхе пошли дальше. Они стали преследовать «мясо», хоть мертвецы и мирно покинули города и деревни.

Религию и верования оказалось так же тяжело уничтожить, как фобии и страхи. Хотя мало кто мог ответить, в чем между ними различие. Многочисленные фанатики создали целый храм, веру — Великое Предопределение. Они верили, что каждому человеку отмерен свой срок жизни на этой планете, не больше и не меньше. Мертвецы обрели вторую жизнь, чем оскорбили их бога, их правила, саму их идею. Вооружившись примитивным оружием, они стремились уничтожать мертвецов везде, где только могли — наиболее активные охотники на нежить получили прозвище «принудители». На голове они носили особые белые маски, в которые встраивался специальный механизм, отмерявший срок их жизни. Как только он подходил к концу, устройство срабатывало и убивало носителя, уничтожая мозг. Так он не мог встать второй раз и, конечно, по их вере, отправлялся в лучший из миров, где ему возносили всяческие почести. И сейчас трое принудителей угрюмо смотрели на удаляющуюся лодку, в которой сидел радостный мертвец и улыбался бесконечной улыбкой.

— Ты неплохо сохранился для нежити.

— Спасибо, Магнус. Да, к счастью, пострадали только лицевые нервы. Я, знаешь ли, долго искал информацию о том, кем я был в прошлой жизни. Так и не нашел. Может, оно и к лучшему.

— Теперь мне понятно, почему ты так кутаешься — чтобы тебя просто-напросто не погнали прочь из человеческих селений.

— Хорошо соображаешь.

— Ты так и не ответил. Давно за тобой идут принудители?

— Да, уже не первый год. И все время разные! Дело в том, что мне удалось украсть их священную книгу. Кажется, они называют ее «Календарь жизней». Разумеется, я сделал это из научного интереса! К сожалению, храмовники прекрасно набили руку на уничтожении мне подобных — знают, куда стрелять. Приходится спасаться бегством.

Я постучал пальцем себя по лбу, а Весельчак утвердительно кивнул. Я цыкнул зубом и, усмехнувшись, принялся наблюдать за игрой солнца в водяных брызгах. Мотор лодки ровно шумел, невероятным образом умиротворяя разум… Как вдруг меня осенила внезапная мысль. Я повернулся к Весельчаку:

— А зачем же ты тогда ел оо-кху у меня дома? Тебе же не нужна еда!

— Из вежливости, конечно!

— Тьфу, — я сплюнул в воду, — столько хорошего супа на тебя потратил.

Остаток дороги прошел в молчании. Я насвистывал себе под нос одну известную песенку, а Весельчак правил лодкой, одной рукой постукивая по эфесу шпаги в такт моему свисту. Спустя несколько минут нос лодки зарылся в прибрежный песок, и большой материк встретил нас распростертыми объятьями лесов. Бор из плотоядных сосен раскинулся на многие километры, нам же предстояло пройти его насквозь, чтобы выйти ближе к тракту. Оттуда уже можно было выбрать нужное направление, которое так или иначе приведет нас к руинам — я примерно знал, куда нужно идти, мне даже не нужна была карта. Сам я там ни разу не был, поэтому и согласился на предложение Весельчака так быстро. Много лет прошло с тех пор, как я сменил жизнь искателя знаний на быт рыбака. Кажется, пришел конец моему импровизированному «отпуску».

Храмовники никогда не бросали своих целей просто так — они славились твердолобостью и упорством, впрочем, как и любые фанатики, даже во времена Расцвета. И если Весельчак так им насолил… Патроны могли кончиться гораздо быстрее, чем я предполагал. Будь проклята скрытность нежити! Если бы мой компаньон рассказал все при первой встрече, я бы подготовился куда лучше. Весельчак с лязгом извлек шпагу. Она была в прекрасном состоянии — видно, что мертвец души в ней не чаял.

— И где ты достал такой раритет? Во времена Расцвета такую найти было трудно! — воскликнул я.

— Я за ней семь лет охотился! И из них два года копал. Глубоко под землей оказался музей старинного оружия. В специальных боксах, все как положено. И оттуда я извлек свою красавицу… — Весельчак, как завороженный, медленно взмахнул клинком. — Конечно, сохранный бокс я тоже забрал.

— Я не сомневался.

— Ну что ж, ходил когда-нибудь через леса плотоядных деревьев?

— И не раз, — я снял со спины вещмешок и достал небольшой тесак в кожаных ножнах. Закрепив его на поясе, проверил, насколько легко он выходит на свет солнца. — В моем опыте ты можешь не сомневаться.

— Отлично. Тогда идем! Скажи мне, как устанешь, сделаем привал. И не застегивай кобуру, — Весельчак кивнул на «Конкистадора». — В этих лесах опасность таят не только деревья.