Вирус

— Магнус! Что там такое?

— Кажется, видел кого-то… Маленького. Искаженного, может быть.

— Я не слышал ни звука. Может, показалось?

— Как знать… — неуверенно ответил я, опускаясь на корточки.

Прищурившись, я так и не смог ничего разобрать, пока не включил фонарик. Свет несколько раз мигнул — кажется, батарейки оказались не так хороши, как я думал. Фонарь даже светил не так ярко, как в госпитале.

— Смотри, — я встал и указал улыбающемуся Весельчаку на пол.

В пыли вырисовывались следы маленьких ботинок.

— Ребенок?!

— Ты прекрасно знаешь, что детей можно встретить только за множество километров отсюда.

— Искаженный носит ботинки?

Обе версии звучали по меньшей мере глупо. В конце концов, я просто махнул рукой — нам все равно пока не разгадать эту тайну университета. Все, что мы могли сделать — усилить бдительность. Дверь на пост охраны плавно отъехала в сторону, и я с любопытством заглянул внутрь; логично, что уж сюда-то немногочисленные посетители добрались — помещение было обобрано до последней пылинки. Ничего ценного. Взвесив тесак в ладони, я присмотрелся к проходу, занавешенному толстой и липкой паутиной.

— Начали.

Свист — и лезвие шпаги рассекло белую нить. По толщине они больше напоминали лианы; мы очень медленно продвигались вперед, с отвращением стряхивая с себя липкие кусочки паучьих сетей. Вскоре откуда-то сверху раздалось знакомое шипение, будто кто-то открывал бутылку газированной воды.

— Назад! — крикнул я.

Отскочив, как потревоженный заяц, я спас собственную голову — туда, где я только что стоял, пролилась бесцветная жижа. Желудочный сок проклятых руинных пауков, который они выплевывали на своих жертв, прежде чем поглотить размягченное тело. Последнее, чего бы стоило в жизни хотеть — чтобы такая штука приземлилась за шиворот. Я взмахнул тесаком — издав пронзительный визг, огромный паук рухнул на пол и задергал ногами. Спустя пару минут я сбил еще двоих, а Весельчак прогнал одного куда-то в самый дальний угол прохода. После возни с многоглазыми уродцами нас встретил широкий зал, видимо, когда-то заставленный столами, шкафами и другими предметами интерьера. Дверь в его противоположном конце была закрыта, а целая свето-табличка демонстрировала слово, поразительно схожее с современным «библиотека».

Мы переглянулись.

— Римские грабители до сих пор иногда нападают из-за книг, — проговорил Весельчак, поправляя шляпу.

Дверь была сенсорной — створки распахнулись, как только я опасливо к ним приблизился. Увиденное внутри заставило меня выдохнуть от удивления, что тут же поддержал Весельчак — книг здесь было просто великое множество. Среди поваленных шкафов и полок лежали груды знаний, всеми брошенные и забытые.

Оставалось дело за малым — попробовать понять, о чем рассказывала та или иная книга. В Риме был переводчик, который в совершенстве знал старый язык — он переведет текст за определенную плату, но пока нужно было отыскать книги, достойные этого. Мы кивнули друг другу и разошлись по разным концам библиотеки, разглядывая в слабом голубоватом свете полустертые обложки и корешки. Это был настоящий сундук с сокровищами — учебники, художественные произведения — большего нельзя было и желать! Отдельные слова и названия я понимал: математика, физика, методички всевозможных направлений. Даже пособие по сельскому хозяйству! Вот уж чему точно обрадуются на островах… Но, что самое главное — дрожащей рукой я поднял поближе к свету большую книгу, на металлизированной обложке которой было написано «История древнего мира». Поразительная находка, невероятно ценная и важная! Теперь предстояло выбрать, какие книги я готов взять с собой — весили они немало, да и места занимали очень уж много. Пожалуй, я мог бы позволить себе три или четыре — как максимум. В университет определенно стоило вернуться еще раз, с командой деревенских носильщиков, оружием, инструментами и прорвой свободного времени. В конечном итоге, в мешок отправились пособие по сельскому хозяйству, история мира, учебник по физике и маленький экземпляр «Собрания стихов империи Ка’лон». По крайней мере, я прочел название тоненькой книжки именно так — о такой империи мне еще слыхать не доводилось. Я с досадой оглянулся на беспорядочную кучу книг — так жалко оставлять их здесь! До того, как я сам устроил себе «отпуск» от жизни искателя знаний, я с особым рвением гнался именно за книгами, особенно историей — меня чрезвычайно занимал быт и процесс развития человечества.

— Эй, Весельчак, нашел что-нибудь?

— Разумеется! Да здесь чего только нет… Глянь-ка! — он кинул мне небольшую книжечку.

Я поймал ее на лету. С трудом прочел название: «Анатомия человека». Да уж, сведения бесценные! И не только для людей, но и мертвецов тоже — как знать, вдруг именно эта книга поможет им познать собственное тело? Я ухмыльнулся и отдал книгу назад.

— Меня тревожит только одно, — вполголоса сказал Весельчак. — Почему книг так много и их никто не разобрал? Ведь библиотека на первом этаже — добраться до нее легко, подумаешь, разогнать пауков, велика беда…

— Да, эта мысль мне тоже в голову приходила, — я задумчиво потер подбородок.

Солнце постепенно отходило ко сну, и в университете стало еще темнее, чем прежде — тени из серых фантомов обернулись черными демонами. Мысленно упрашивая фонарь поработать еще хоть немного, я снова зарылся в книги, но, спустя минуту, резко отдернул руку и попятился — из-под металлизированных листов торчала скрюченная иссохшая ладонь.

— Весельчак!

— В чем дело?

Я молча указал пальцем. Мертвец выругался и почти с раздражением достал шпагу. В руинах никогда не знаешь, чего ожидать — даже такая обыденная вещь, как чей-то труп, может оказаться маскирующимся Искаженным. С щелчком я взвел курок револьвера и пинками разбросал книги. Под ними лежал человек — давным-давно мертвый; самая настоящая мумия — тело бедняги было полностью обезвожено. На худом лице застыла гримаса ужаса — сжатые зубы и пустые, жуткие глазницы. Пальцы левой руки скрючены в сильном спазме, а вторая ладонь сжата в кулак.

— А вот мы и нашли одного из двух счастливчиков, что закончили свой жизненный путь в университете, — осклабился Весельчак.

— Значит, Искаженный настиг его в библиотеке… Теперь понятно, почему книги целы. Смотри — этот монстр его выпил, как бутылочку воды.

— Точно. Интересно, он всегда так питается, или еще и ест неугодных?.. По крайней мере, мы точно знаем, что он носит ботинки.

Я невесело улыбнулся. Внезапно Весельчак наклонился к трупу:

— Что у него в другой руке?

Шпага отсекла мумии пальцы, и на свет показался ключ. Да не простой, а от термозамка.

— Ага! Вот так удача! — мой спутник радостно подхватил маленькую пластинку. — Прости, друг, тебе это больше не нужно.

— Ну что, планы меняются? Пойдем во внутренний двор?

— Да, так и сделаем. Все взял, что хотел?

— Не-а, тогда пришлось бы вывозить библиотеку целиком. Подобрал, что поместилось.

Я осторожно заглянул назад, в проход. Паук все еще сидел далеко в углу, не решаясь вылезти. Поделом — трупы собратьев на полу будут ему хорошим напоминанием. В холле было пусто — по крайней мере, так казалось.

— Чисто. Пошли.

Мы остановились у толстых створок термодверей. Один шанс — если ключ именно от них, а не от какой-то еще двери выше этажами. Иначе с этой стороны нам во внутренний двор больше не попасть. Весельчак медленно вставил золотистую пластинку в замок; тот щелкнул и зажужжал.

— Неужели не подходит?..

Но, завибрировав, замок с треском раскрылся. Путь во внутренний двор был открыт.

— Ну что, заходим?

— Я готов. — мой компаньон встал с другой стороны прохода.

— Раз, два… Три!

С треском створка двери распахнулась от моего удара. Кувыркнувшись, я перекатился в сторону и тут же вскинул револьвер. И распахнул рот от удивления. Весельчак вбежал внутрь и чуть не выронил шпагу от неожиданности.

От пола к крыше университета тянулись огромные растения, шевелящиеся лианы и прекрасные громадные цветы. Весь внутренний двор представлял собой гигантскую оранжерею.

— Поразительно… — выдохнул Весельчак.

Я не видел таких красивых цветов за всю свою жизнь. Но больше всего удивляло другое — перед нами были древние растения, не подвергшиеся мутациям, неизвестно как сохранившиеся за этими термодверьми. Они не пытались нас сожрать и не протягивали к нам ветки — это было даже немного странно. Словно истуканы, деревья стояли недвижно, и лишь искусственный ветерок, создаваемый нагнетателями воздуха, колыхал их листья. Во дворе было тепло и влажно — для растений создали необходимый микроклимат.

— Интересно, какие установки сохраняют здесь нужные условия… — Весельчака, как всегда, больше интересовала техническая сторона вопроса.

Теперь мы могли разглядеть высоко наверху купол из биостекла — наверное, именно поэтому растения чудом уцелели. Сквозь стекло на нас бесстрастно взирали звезды, захватывающие небо у заката цвета розовых лепестков.

— Эти краски… Я запомню их навсегда, — пробормотал я, опуская револьвер.

— Романтизируешь, мой дорогой друг, — съехидничал мертвец, — в Риме после вечерних попоек полные канавы таких мечтателей.

— Как ты вообще умудряешься спокойно заходить в Рим? Ты же мертвец — они таких сразу выставляют за ворота или, чего хуже, пускают пулю в лоб.

— Видишь ли, я очень хорошо разбираюсь в людях. Я знаю, с кем стоит говорить, а с кем нет; кому можно открыть свою сущность, а при ком лучше держать ухо востро.

Мы медленно прохаживались под сенью стариков-деревьев, разговаривая о самом крупном городе человечества на планете. Я словно попал в прошлое, на страницы учебников истории — идти среди обычных растений было так странно и непривычно… Я читал о том, что раньше все леса были такими — безобидными и по-своему прекрасными, но никогда до конца не верил, помня, как каждая сосна пыталась оттяпать кусочек мяса от путников. Кажется, книги все-таки не врали.

— Может, устроим небольшой привал? Посидим у цветов, чуточку отдохнем… Не хочется уходить от такой красоты.

— Почему бы и нет, — ответил Весельчак, — самыми страшными противниками были пауки. Нужно пользоваться моментом, пока не пришел кто-то покрупнее.

Но стоило ему плюхнуться на траву и запустить пальцы в зеленые стебли, как я заметил что-то за толстыми стволами — на другом конце двора.

— Это еще что?.. — пробормотал я, напрягшись.

— Где? — мертвец обернулся. Он тоже что-то разглядел и нахмурился. В сочетании с его вечной улыбкой выглядело комично.

Но мне было не до смеха; сжимая в одной руке «Ноктюрн», а в другой — тесак, я отодвинул в сторону мягкие листья. На другой стороне оранжереи, оазиса среди руин, в стене красовался пролом, который вел куда-то на третий этаж. А перед ним…

Весельчак подскочил, как ужаленный, и поднял шпагу. У края «поляны» стояла девочка. Обычная маленькая девочка, каких много бегает по городам и поселениям, в простом платье и маленьких ботинках. Картина была настолько сюрреалистичной, что наводила еще больше страха, чем дюжина «пациентов» из госпиталя. Ее не должно было здесь быть. Мало того — в руинах просто не могло быть детей. Я прекрасно понимал, что под крышей университета мы могли встретить только пауков да Искаженного. На паука девочка не была похожа, значит, оставался только один вариант. Именно ее я видел в холле — следы ботинок отпечатались на пыльном полу.

— Отходим. Медленно.

Я сделал шаг назад, прицелившись в голову девочки. Стрелять не очень-то хотелось — я не знал, что это был за Искаженный и как он может отреагировать. Уж лучше бы, действительно, это была очередная уродливая груда плоти. Ребенок широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Одну руку девочка держала за спиной, а другую протянула нам.

— Ну уж нет, спасибо, поиграй с кем-нибудь еще, — прошептал Весельчак.

Он обернулся и посмотрел на открытую дверь. До нее оставалось никак не меньше сотни метров. Девочка сделала шаг навстречу нам.

— Бежим!

Мы развернулись и помчались прочь, к выходу. Ребенок звонко засмеялся и припустил следом.

— Она все равно пробьется через двери! — крикнул мне Весельчак.

— Не сможет! У меня есть идея, как выиграть время — пока она не пойдет в обход!

Мертвец финишировал первым — а я выбежал из оранжереи следом, захлопнув термодвери. Помешкав всего секунду, я сунул острие тесака в замочную скважину; механизм отреагировал мгновенно — не распознав верного ключа, он намертво сварил створки между собой. Я прижался ухом к двери — девочка подбежала вплотную и тихонько посмеивалась. Жуткое ощущение.

— Она там? — спросил мой спутник.

— Да. Стоит. Пойдем скорее отсюда.

***

Уже битый час мы обшаривали класс за классом, зал за залом, не находя совершенно ничего интересного. Второй этаж пустовал — голые стены да заваленный мусором пол. Очередная сенсорная дверь приоткрыла перед нами аудиторию, и мы настороженно заглянули внутрь. Лишь темнота, пыль и обломки — везде картина была одинаковой. Я напрягся до предела, ожидая в любое мгновение увидеть из-за очередного угла улыбающееся лицо ребенка. В следующей комнате все было точно так же, как и раньше — покосившиеся столы и стулья, подрагивающие голографические портреты великих ученых ушедшей эпохи. Исключение составлял лишь огромный экран во всю стену. Напротив него стояло запыленное устройство; черная матовая поверхность экрана казалась нетронутой — лишь несколько царапин уродовали гладь монитора.

— Вот эта штука управляет экраном, — кивнул мне Весельчак, показав на маленький агрегат. — Я встречал такие и раньше.

Мертвец осторожно подошел ближе к управляющему блоку. Мягко нажал на несколько клавиш, и черный экран подернулся рябью — сквозь помехи проступило улыбающееся человеческое лицо. Рот незнакомца раскрылся, и из скрытых динамиков полилась речь — на едва понятном языке, со странным акцентом…

— Любопытно, — Весельчак слушал, подбоченившись.

— О чем он говорит?

— Кажется, об истории происхождения каких-то земных животных. Пожалуй, нельзя такое упускать… — мой спутник принялся колдовать над проектором. — Куда же это… Я же в прошлый раз… А, вот она!

Щелчок — и из маленького паза на боку проектора выскочила карта памяти. Весельчак бережно положил ее в один из многочисленных кармашков походной сумки. С самого начала она не показалась мне большой, но, как выяснилось, могла вмещать в себя поразительное количество вещей.

— В Риме найдется человек, который расшифрует эту запись полностью. Каждую крупицу истории мы должны искать с особой тщательностью — и тогда пазл, наконец, сойдется. Мы узнаем, что произошло с людьми, и как так вышло, что Землю постигла Катастрофа.

Я молча кивнул — наши цели с Весельчаком сходились. История обещала приоткрыть завесу тайны над судьбой целой планеты, и многие ее обитатели жаждали сокрытого знания. Я тоже преследовал эту самую достойную из целей, более рьяно, чем многие — пока не остановил поиски в деревне Пятнадцать. Тихая жизнь деревни могла дать зацепку для моих исследований. Ответ лежал на поверхности, но одновременно исчезал отовсюду — руины давали лишь обрывки информации, которыми искатели ни с кем не желали делиться, только усложняя путь к истине. Был и другой вариант — на плато машин стоял главный вычислитель, Уста Истины, как звали его романтики нового мира. И в его ячейках памяти хранилось абсолютно все — каждая песчинка знания, накопленная человечеством со времени создания подобной машины. А создан он был задолго до Катастрофы, значит, помнил каждую минуту трагедии. Я был на плато, да — отрицать не стану, но тогда я даже не подозревал, к чему готовит меня жизнь. К сожалению, почерпнуть знания в электронном мозгу Уст Истины — задача практически невыполнимая, роботы уничтожат любого, кто попытается подойти к Зеленому плато. Более того — они с завидным постоянством атаковали Рим, все сильнее желая «спасти» людей от самих себя, и этим превратили изначально мирный город в осажденную крепость.

Следующая аудитория неожиданно отказалась открывать перед нами свои двери.

— Кажется, сенсор полетел… — задумчиво проговорил Весельчак.

Я прижался лицом к полупрозрачной стене класса, пытаясь разглядеть, что кроется внутри. Тьма окутывала университет и хотела мне помешать, как и ее подруга — пыль. Я уже было разочарованно вздохнул, как вдруг разглядел мерцающий зеленый огонек.

— Эй, Весельчак…

— Да?

— Кажется, там какие-то устройства. Смотри, огонек мигает. Не удивлюсь, если мы все же нашли компьютеры.

— Неужели?! А ну-ка...

Мертвец подскочил к двери и с размаху врезался в нее плечом. Никакой реакции — сенсор, может, и сломался, но старые-добрые замки и петли держались надежно. Как ни старался Весельчак, ничего не получалось — дошло до того, что он с остервенением начал колоть дверь шпагой, без какого-либо эффекта; удары по биостеклянной стене тоже не дали результата — разрезы моментально зарастали. Наконец, мертвец опустил руки.

— И что же нам делать?.. Взрывчатки нет, а выбить — сил не хватит! И, как назло, дверь без ключа!

— Позволь мне, — я подошел ближе и легонько постучал пальцем по входу, как будто оценивая прочность.

— Магнус, если не выбил я, то ты...

Я с размаху ударил в дверь ногой и та, треснув, не выдержала. С хрустом и скрежетом створки распахнулись, подняв клубы пыли и открыв проход в аудиторию.

— Как… Ты просто доломал то, что я ослабил.

— Ну разумеется, — засмеявшись, ответил я Весельчаку, — а теперь давай побыстрее проверим комнату и уберемся подальше.

Сквозь пылевую завесу я прыгнул внутрь, а Весельчак пролез следом, и нашим глазам предстали… Компьютеры. Множество компьютеров; экраны моргали отовсюду, излучая слабое синеватое сияние. На корпусах машин перемигивались зеленые огоньки, лампочки и диоды, которые я и заметил через матовое стекло. Клавиатуры и неизвестные мне приборы громоздились на столах, превращая всю комнату в обитель древних технологий. Весельчак захохотал и достал считывающее устройство. Переглянувшись, мы бросились на поиски.

Прошло около двадцати минут, и откуда-то из-за компьютеров раздался голос Весельчака:

— Сколько у тебя?

— Нашел пять! — приглушенно ответил я, ползая по полу в поисках дисков.

— У меня — три. Притормози — проверим, что есть. До сих пор не могу поверить, что мы их нашли! Признаться честно, я уже начал подумывать, что все это — компьютеры, диски — враки искателя.

Я поднялся и отряхнул штаны от вездесущей пыли. Мой компаньон беспорядочно щелкал по всем клавишам, до которых мог дотянуться, с интересом изучая символы на экранах.

— Что тут написано?

— Понятия не имею. Даже приблизительно не могу разобрать, о чем речь. Ну да ладно, мы не за этим пришли… Сначала решим вопрос с дисками, а со всем остальным — потом! Приступим!

Первый диск вошел в паз как влитой. Устройство Весельчака тихо загудело и моргнуло красной лампочкой. Над ним повисло изображение человека, вырисовывающего какие-то формулы.

— Знать бы еще, что за наука требует таких вычислений…

Пока Весельчак воевал с блестящими кружочками, я решил закончить обход класса, обшаривая каждый стол и каждую машину. Ничего интересного — а блоки питания вычислителей слишком тяжелы для того, чтобы забрать с собой. Лишь одна вещица привлекла мое внимание — маленький накопитель, «флэшка», как его называли по-старому. Для него точно местечко найдется. Что на нем записано? Можно было проверить и потом, в более спокойной обстановке. Каждый кусочек информации обладал невероятной ценностью.

Второй диск содержал в себе запись какого-то литературного произведения. Его Весельчак тут же забрал себе.

— Люблю читать, — кивнул он мне, — к счастью, моя жизнь не так коротка, могу позволить себе несколько вечеров с интересной книгой.

Третий диск закрутился и вновь заставил изображение ожить. Смешное пушистое животное играло с какой-то бумажкой. Мертвец хохотнул и опустил диск в сумку, видимо, решив, что такая запись тоже чем-то ценна. Весельчак запустил четвертый диск… Сначала в воздухе зависло мужское лицо. Оно принялось говорить что-то на неизвестном языке, но вдруг запись поплыла, а голос смазался и превратился в жуткий вой. Устройство считывания затрещало и, пустив сноп искр, затихло. Запахло паленым.

— Неужели нашли?.. — дрожащей рукой Весельчак извлек диск и посмотрел на меня. — Или просто мой считыватель сломался? Я нечасто его использовал.

— Надо заканчивать и прочесывать оставшиеся этажи, пока эта тварь не поймала нас. Кто знает, что этот Искаженный из себя представляет… Нет времени размышлять. Предположим, что это и есть вирус — раз он испортил проигрыватель, то и на роботов подействует. Доволен?

— Еще спрашиваешь! Конечно, доволен! Идем, я уверен, проход на третий этаж где-то зде…

Позади нас раздался детский смех.

— Так и знал! — крикнул я и, выхватив револьверы, обернулся.

Не раздумывая ни секунды, я выпустил все двенадцать пуль в лицо маленькой девочки, а та странно замахала руками. Грохот наполнил компьютерный зал. Пороховой дым рассеялся, но Искаженный остался стоять там, где стоял — улыбаясь, девочка держала в раскрытой ладони двенадцать пуль. Вторую руку существо все еще прятало за спиной. Перестав смеяться, «ребенок» распахнул пасть почти до пола и, со свистом втягивая воздух, двинулся вперед. Ладонь показалась из-за спины — страшная огромная лапа с загнутыми когтями.

Сапог Весельчака с хрустом врезался Искаженному в нос.

— Бежим!

Мы помчались по коридору, а сзади вновь запрыгал эхом от стен звонкий детский смех.

— Куда теперь?!

— На выход, давай на выход! Переждем ночь снаружи! Иначе нас просто сожрут — видел, как она твои пули поймала?!

Сзади застучали маленькие ботинки, и существо вновь шумно втянуло воздух. Но двери университета были так близко! Всего несколько ступенек… Пробежать холл…

Мы ни разу не обернулись и выскочили из «замка тьмы», окунувшись в ночь. Со смехом Искаженный побежал дальше по коридорам своего обиталища, бросив добычу — то есть, нас. Как и все другие мутанты руин, девочка не станет выходить за пределы университета, а будет терпеливо ждать, когда любопытные искатели заглянут к ней в пасть. Но монстр быстро выветрился из моей головы, и причиной тому был не свежий ночной ветерок. Я со злостью и досадой смотрел перед собой. Весельчак развел руки:

— Джентльмены, давайте будем благоразумны…

— Заткнись, мясо, — на нас смотрел сквозь щели маски один из принудителей. По одному только взгляду можно было понять, что он ухмыляется во весь рот. — Бросай шпагу.

Спорить с обрезом — плохая идея. Со звоном клинок упал на камни.

— Ну, а ты, — жерла стволов кивнули мне, — давай-ка сюда свои игрушки.

Сплюнув, я протянул оба револьвера. Главарь кивнул своему прихвостню, и тот поспешно схватил мое оружие.

— Смотри, не испачкай — мне потом из них еще стрелять, — я ехидно подмигнул храмовнику.

— Кажется, ты не в том положении, чтобы шутить, незнакомец. Скажи-ка, какой продажной тварью нужно быть, чтобы помогать этому… Этому отродью? — принудитель махнул рукой в сторону Весельчака.

— Нужно быть человеком.

Второй принудитель успел обойти нас сзади, и я получил резкий удар под колено. Словно змеиные кольца, нас с Весельчаком стянули крепкие веревки. Я тихо выругался, а мертвец невесело покачал головой.

— А теперь отвечайте, — принудитель пинком отшвырнул револьверы подальше и направил дула обреза Весельчаку в голову, — где наше священное писание?

Свисавшие с оружия амулеты тихо позвякивали. Весельчак рассмеялся храмовнику в лицо:

— Попробуй угадать! Так я тебе и сказа… — тяжелый удар сапога заставил мертвеца упасть на траву.

Ружье перевело свой «взгляд» на меня.

— Говори, или твой друг умрет. Посмотрим, так ли для тебя важен этот паршивый наемник. А ты, — храмовник повернулся ко мне, — перед смертью поймешь, с кем связался.

Внезапно мне пришла в голову мысль. Отчаянная… Но может сработать. Я украдкой посмотрел в сторону университета и решил разыграть небольшой спектакль.

— Скажи им! — вскричал я, со страхом глядя на обрез. — Прошу! Ты погубишь нас обоих!

Весельчак снова сел и воззрился на меня. В его бледных глазах мелькал немой вопрос.

— Тупой мертвяк! — я толкнул Весельчака плечом, а храмовники зашептались. — Из-за тебя я погибну здесь, в этих чертовых руинах!

Пока принудители разговаривали, я одними глазами показал Весельчаку на университет. Мертвец сначала нахмурил брови, а потом слегка кивнул. Я подмигнул компаньону; сильная рука главаря оттащила меня в сторону.

— А ну, потише! Ну так что, мясо, мы ждем. Скажи нам, куда ты спрятал своими мерзкими руками нашу священную книгу, или… — я почувствовал холодное металлическое прикосновение обреза на своей груди.

— Хорошо… Черт вас дери, хорошо! Только не стреляйте!

— Говори.

— Так и быть, — Весельчак картинно понурил плечи, — я… Я отдал ее на хранение.

— Кому?

— Здесь, в этих забытых руинах, живет ребенок — дочь моего очень хорошего старого друга.

— Что?.. Какая еще дочь? Не мели чепухи!

— Она живет в старом университете, — Весельчак кивнул на здание неподалеку, что в ночной тьме выглядело еще более угрожающе. — Я решил, что здесь ее точно никто не найдет. Да и кто бы мог подумать, что у ребенка хранится священное писание Великого Предопределения? Прошу вас! — взмолился Весельчак. Выглядело очень натурально. — Она же всего лишь ребенок! Заберите книгу, но оставьте ее в живых — она такой же человек, как и вы! Проявите хоть каплю милосердия!

Принудители вновь принялись оживленно шептаться. Наконец, лидер сказал:

— Девочка, значит? Человек… Она предала человеческий род, доверившись тебе, как и этот наемник. Я не детоубийца, но ее время пришло — она сама подписала себе приговор. Ей суждено умереть, и ты станешь этому свидетелем. Кража книги непростительна! А твоя вторая жизнь до сих пор не оборвалась только потому, что ты знаешь, где она.

Храмовник кивнул, будто соглашаясь сам с собой. А затем повернулся ко мне:

— Как тебя зовут?

— Магнус Кетера, — выдавил я сквозь зубы.

За маской было невозможно понять, что на уме у фанатика.

— Поднимай мертвеца! Пойдет с нами — выведет к девчонке, — сказал главарь принудителей своему помощнику.

Тот рывком поднял Весельчака на ноги и повел к воротам университета. Главарь же вновь повернулся ко мне, потирая механизм своей маски.

— Твое время пришло, Магнус Кетера. Да простит тебя Предопределение за грехи.

Я лишь успел широко раскрыть глаза. Мощь выстрела отбросила меня назад — дробь впилась в тело, превратив серапе в решето и разорвав путы. В наступившей тишине звенели медальоны фанатика.

— Магнус! — закричал Весельчак, вырываясь из хватки принудителя.

— Чего стоишь, веди его внутрь! — пустая гильза прыгнула лидеру храмовников в руку. — Одним предателем меньше.