Сквозь брешь

Железный вал надвигался, как огромная волна; роботы подходили все ближе, неотвратимо, без намека на страх или ярость, ровным строем. Один из солдат Рима, кусая губы, не выдержал. Он выстрелил, и ружье, дернувшись в его руках, рявкнуло, окутав окоп горьким дымом. Пуля заставила робота-солдата покачнуться. Замедлившись всего на мгновение, андроид уверенно пошел дальше.

— Почему вы все еще сопротивляетесь? — вопрошал безликий голос.

Ответом ему стал залп пушек всех возможных калибров. Пули, снаряды и бесформенные куски металла застучали по броне первых линий, и роботы-солдаты активировали силовые щиты. Перешли на бег. Раскручивая гравитационные хлысты, сорвались с места берсеркеры. Орудийные платформы и транспортеры роботов, которые люди звали «мусоровозами», двинулись следом, паря в метре над землей.

— Огонь, огонь! Заставьте их отступить! — голос Линфельда гремел из динамиков командирского «Носорога».

Он, как и мы, стоял за стеной, у распахнутых ворот восточной границы, наблюдая за железным приливом, в то время как Михаил лично руководил защитой западных ворот. Стрельба превратилась в неумолкающие громовые раскаты. Роботы приближались так быстро… Сжав зубы, люди сражались за свою жизнь и будущее. Спины машин-солдат выпустили на волю сопла двигателей; расчертив небеса пламенем, они взмыли в воздух, по широкой дуге ринувшись в траншеи защитников. Копья выдвинулись подобно жалам — каждая машина выбрала свою цель. Снаряды попадали в их металлические тела в воздухе, и порой робот погибал в облаке дыма, осыпая землю обломками.

— Скоро наш выход! — прозвенела команда Линфельда; с механическим лязгом ворота захлопнулись.

«Носороги» зашагали к подземному ходу, черневшему подобно громадной пасти. Я, Весельчак и еще около тридцати стрелков двинулись следом.

— Главная цель — тяжелая техника и берсеркеры! Будьте начеку!

Первые выстрелы роботов-штурмовиков достигли позиций римлян. То тут, то там раздавался стон или вскрик, и Владимир Солнечный вместе с ассистентом спешил к раненому.

— Не шевелись, сейчас мы тебя зашьем… — низко наклоняясь над саквояжем, хирург вслушивался в жужжание пуль над головой.

В отличие от простых стрелков, штурмовики вели огонь жидкостью, сгусток которой летел на огромной скорости. Антикоагулянт. Рана была неглубока, но очень болезненна, а кровь могла не останавливаться часами.

Где-то вдали всколыхнулось пламя. Значит, огромные осадные машины плато закончили проверку систем; свист, грохот — недалеко от траншеи расцвел лиловый огненный бутон. Земля содрогнулась, заставив людей в спешке спрятаться за укреплениями.

— Скоро достанет, держать оборону! Нельзя дать им зайти за стены, крепитесь! Роботы-солдаты почти долетели — мы обязаны их остановить, еще чуть-чуть, и выпустим «Носорогов»!

Ужасающие выстрелы артиллерии вгрызались в землю все ближе. Защитников осыпало комьями грязи и вырванной с корнем травой. Первый солдат спустился с небес и пронзил копьем одного из бывших бандитов. Хрипя, человек скреб ногтями по гладкому металлу, проживая последние секунды жизни.

— Пора!

«Носороги» ринулись в проход, а мы — следом за ними. Внезапно снова распахнулись створки ворот, и несколько бронированных грузовиков выехали в поле, открыв шквальный огонь. У одного из них впереди был прицеплен бульдозерный отвал, у остальных — рамы, шипы — все, что могло послужить тараном. Едва остальные солдаты роботов приземлились, как были сметены грузовиками и вдавлены в грязь.

Потолок подземного хода мелко дрожал и посыпал нас пылью, пока мы неслись в атаку. Уничтожим орудийные платформы — подарим городу драгоценное время!

— Ну, в атаку!

Впереди мелькнул свет — потайная дверь распахнулась, и отряд боевых машин Линфельда оказался прямо посреди стрелков плато. Получив от них сигнал, берсеркеры моментально забыли о траншее и развернулись на бегу, даже не затормозив. Со всех своих механических ног они помчались назад, к новой угрозе. Время будто загустело — я посмотрел на наши позиции. Траншея кипела — люди вперемешку с роботами. Стрельба, крики, лязг, звук копий, вонзающихся в мягкие тела из плоти… Треск и скрежет падающих роботов, растерзанных оружием людей. Вокруг всего города картина была одинаковой.

Одна из тяжелых платформ с визгом исторгла из своей пушки сгусток черной энергии. Словно огромная капля воды, он ударил в кабину одного из передовых «Носорогов» — броня выдержала, и машина лишь чуть покачнулась. Ответный выстрел заволок все вокруг дымом и копотью, а металлическая болванка ударила в борт бронеплатформы. Водитель — робот, наполовину ставший частью техники, которой управлял, поспешил убраться подальше, искря пробоиной. Взмахи огромных секир встречались с телами штурмовиков, превращая ряды врагов в стальной фарш. Жидкость их автоматов была разработана специально против людей и просто растекалась по броне «Носорогов», едва царапая краску. Осознав тщетность сопротивления, штурмовики медленно отступали, пока роботы-стрелки поливали нас пулями.

Мы кинулись врассыпную, и теперь каждый был сам за себя — только Весельчак старался держаться рядом со мной. Выстрел за выстрелом, бронебойные патроны моей новой винтовки жалили отступающих штурмовиков. Я знал, куда стрелять, намного лучше любого римлянина. С лаем винтовка швыряла пулю, которая обрывала «жизнь» очередного противника.

Бой затянулся. Мои патроны подошли к концу, и я перешел на револьверы. «Ноктюрн» и «Конкистадор» были верны мне и стреляли исправно, но порой их силы не хватало — требовалось несколько выстрелов, только чтобы опрокинуть противника на землю. Медленно мы продвигались все дальше, туда, где артиллерийские боты изрыгали чистую смерть.

— Линфельд, сзади! — что было мочи заорал я.

Командирский «Носорог» развернулся — как раз вовремя, чтобы увернуться от взмаха гравитационного хлыста. Невероятная сила его полей скрутила землю, спрессовав пыль в плотный жгут — берсеркеры вернулись в самый разгар боя. У Весельчака тоже кончились снаряды для пушки, которую он любовно окрестил «Дворнягой» — за то, что лает громко. Король мертвых подбирал с земли обломки штурмовиков и запихивал в приемник — оружие выплевывало перекрученный металл с поразительной эффективностью. Вольных стрелков с нами осталось едва ли больше десятка. Остальные встретили свой конец в бесконечной перестрелке со штурмовиками. Пара несчастных лежали, растерзанные в клочья хлыстами берсеркеров. Я увидел, как та же судьба постигла один из «Носорогов» — не выдержав мощи, нога машины свернулась в спираль, и он рухнул наземь. Водитель не успел вылезти — берсеркер, яростно размахивая оружием, наносил сокрушительные удары, превращая кабину в железную могилу. Почти со звериной свирепостью роботы схватились с отрядом Линфельда. Я орудовал чьей-то винтовкой, что подобрал с земли.

— По ногам! По ногам им стреляйте! — окликнул я стрелков.

Весельчак кивнул — с мощным ревом его оружие выплюнуло металлические пруты и скобы в ногу берсеркера. Тот, пошатнувшись, припал на одно колено — этого оказалось достаточно. Секира Линфельда отсекла голову робота от тела.

Внезапно что-то ухнуло, треснуло… Меня подбросило в воздух. В считанных метрах левее расцвел тот самый лиловый цветок смерти — артиллерия, случайно или нет, ударила прямо по нам. Несколько берсеркеров превратились в груду металлолома, кроме меня и Весельчака выжил только один римлянин-стрелок. Я должен в который раз отдать людям должное — он лишь молча стрелял, стрелял с остервенением, исступлением, не помышляя об отступлении. Обычный человек, каких много; ничем не примечательное лицо, но совершенно особенная душа.

Я сморгнул пыль. Все рецепторы кричали о повреждениях. Некогда. Я отключил их, чтобы сосредоточиться на битве. Кое-как поднялся на ноги и быстро осмотрел себя — разорвано несколько искусственных мышц, а в плече торчит большой железный обломок. Пустяки. Весельчак, все еще улыбаясь, восстал из пыли. Как всегда, ему невероятно повезло — только пара царапин, да и то неглубоких, даже плащ не порвал! На ногах осталось стоять пять «Носорогов» и всего-то два берсеркера. Не обращая внимания на урон, они вновь раскручивали хлысты, набирая энергию. Удар секиры, оглушительный выстрел — еще один робот пал, дергаясь и скрипя. Три бойца-ветерана Линфельда развернули свои пушки — завязалась перестрелка с орудийными платформами. «Носороги» уклонялись от черных сгустков, а роботы принимали на себя удары металлических болванок.

Увернувшись от взмахов исполинских топоров, последний берсеркер ударил прямо по «Носорогу» Линфельда. Ноги машины свернулись узлом, и она грохнулась на землю. Хартштайнер видел, что произошло с тем его соратником, что остался в кабине — рыча от боли, он повернул рычаг; раздалось шипение, и крышка кабины отъехала в сторону. Линфельд вдохнул горький воздух войны. Старик схватился за бок — шальной обломок пробил броню и впился в тело.

Тесс занесла секиру, но в сочленение руки врезался черный сгусток энергии — «подарок» одной из тяжелых бронеплатформ. Ее «Носорог» заело — рука бессильно повисла в воздухе. Я стрелял из чужого ружья, когда увидел, что кабина Тесс отворилась, и девушка спрыгнула на землю.

Весельчак застыл от неожиданности. Я закричал:

— Что ты делаешь?! Вернись назад! Назад!!!

— Отец! — Тесс не слышала меня.

Она видела, как огромный берсеркер заносит хлыст. Один взмах — и Линфельд Хартштайнер уйдет в историю. Похоже, выход был только один. Я собрал всю силу своих ног и оттолкнулся от земли, в один прыжок оказавшись между Линфельдом и роботом. Я почувствовал невероятный, ошеломительный, кошмарный удар — сила гравитации, что вилась вокруг хлыста, оплела мое тело. Искусственные мышцы и ткани не выдержали и лопнули — я завертелся на месте, как волчок. Они повисли на мне лохмотьями, залив землю красным заменителем крови. Металлический каркас стонал от натуги. Может, я и стыдился того, кем был, но сегодня роботы провели сами себя — мое тело оказалось достаточно крепким, чтобы принять удар берсеркера. Я упал лицом в грязь. Ноги и руки не слушались — система пыталась запустить дополнительные энергетические контуры, буквально вопя от количества повреждений.

— Магнус! — заверещала Тесс; все звуки доносились словно издалека — видимо, удар нарушил и слуховые системы.

Весельчак громко выругался. Выстрел «Дворняги» раздробил ногу робота, и берсеркер замешкался, пытаясь сохранить равновесие. Линфельд что-то заорал и активировал пушку своего поверженного «Носорога»; орудие рявкнуло, выплевывая снаряд, который вонзился в грудь последнего берсеркера. Взрыв, свист, лязг — робот осыпался на землю.

Весельчак подскочил ко мне первым.

— Ох, черт, приятель, ты как?

Я сумел выговорить:

— Великолепно.

Слова будто не принадлежали мне, их говорил кто-то другой, какой-то чужой Магнус… Или мне так только казалось? Изрыгая ругань, Линфельд вылез из кабины и посмотрел вслед своим бойцам. Мимо, подняв клубы пыли, пронеслись грузовики — потрепанные, иссеченные, но по-прежнему смертоносные. Значит, роботов не подпустили к стенам. Я смог даже улыбнуться. На сегодня Рим останется жить.

Зажав рану, Линфельд заковылял к нам. Казалось, он стал еще старше — осыпанный пеплом, в грязи и крови, он шел, роняя слезы. Тесс на трясущихся ногах плелась за ним.

— Вот черт. Старик Линфельд сейчас увидит, кто ты такой. Извини, но сделать ничего не могу.

— И не надо, — ответил я, — они все равно не поверили бы, что я человек. После такого… Даже если бы металл не торчал.

Слух, зрение и голос возвращались к своим нормальным версиям — видимо, система нашла запасные источники питания.

— Бедняга Магнус, — хрипел Линфельд. — Из-за меня… Все из-за меня… Старый, никчемный дурак…

Увидев то, чем я стал после удара, старый воин потерял дар речи. Тесс упала на колени, открыв рот.

— Что… Кто ты?..

Весельчак вздохнул.

— Я вам обязательно все расскажу. Но потом. Сейчас не время и не место. Хотя, Магнус и сам все может вам рассказать… Как видите, он еще жив. Можешь себя не винить, Линфельд.

— Ты… Ты робот. Машина. Такая же, как они.

— Да, робот. Но не такой же, — с усилием я перевернулся на спину. — Ох, черт. Ну и удар. Весельчак, я очень плохо выгляжу?

Мертвец отряхнул руки.

— Хуже некуда. Я бы принял тебя за кучу мусора.

— Мне нужно… Нужны детали. Механизмы. Я могу привести себя в порядок, если донесешь до какого-нибудь ангара или склада в городе.

— Сделаю, друг. Кажется, тебе нужен Солнечный. Сошьет все эти обрывки в подобие тела.

С усилием Весельчак поднял меня на плечо. Глаза Линфельда красноречиво говорили о том, что он ошеломлен. Едва он успел оправиться от шока, как рация старого воина зашипела.

— Хартштайнер? Командующий Хартштайнер!

— Да… — медленно, будто в трансе, Линфельд поднес рацию к губам.

Я узнал голос Михаила, повелителя воров и, видимо, нового правителя города. Даже искаженный помехами, он звучал самоуверенно и гордо.

— Как дела на восточном фронте?

— Отбились… Остатки «Носорогов» и техники прорываются к артиллерии роботов. Мы разбили их! Но и сами понесли огромные потери.

— Отлично! У нас тут… Нечто странное. Муравьи! Они вышли из лесов и вступили в бой с роботами! Кажется, мы заработали себе несколько дней передышки. Весельчак с Магнусом там, с тобой? Живы?

— Живы… Если можно так сказать. Ты знал, что Магнус…

— Робот? Знал. Расслабься, он свой. Дожмите противника на своей стороне, и пусть они отправляются как можно скорее. Пока зияет брешь.

С хрипом связь оборвалась. Я вздохнул и посмотрел вдаль, туда, где грохотали пушки грузовиков.

— Весельчак, у нас не так много времени. Наверное, придется стрелять снова, чтобы вырваться к восточным землям. Я отключусь. Отнеси меня куда-нибудь в ангар, пусть кто-то захватит останки этих берсеркеров. Видишь кнопку? Под бронепластиной между лопатками… Нажми, когда донесешь.

— Хорошо, — улыбнулся мертвец.

Последним, что я испытал перед отключением, стало удивление — в жаре схватки Весельчак умудрился не потерять шляпу.

***

Я очень редко отключал питание, потому что не любил включение. Все звуки мира сразу вливаются в уши, все запахи бьют в нос, а тело гудит, как системный блок древнего компьютера.

— Оно очнулось?

«Оно»? Что-то новенькое.

— Кажется, шевелится. Эй, Магнус! Ты тут?

— Да. Дай мне минутку.

Медленно ангар обретал свои очертания и переставал быть расплывчатым грязным пятном. Вскоре и стены перестали ходить ходуном. Перед глазами поплыли надписи и показания приборов, перенастроились жизненные показатели, прицельная сетка, распределилась энергия. Включил датчики и предупреждения — и не смог сдержать стон. Боль пронзила мое тело раскаленным клинком.

— Все в порядке? Магнус?

— Да-да… Сейчас, — сдавленно отозвался я.

Прямо у лица возникла вечная улыбка Весельчака, который бледными глазами внимательно вглядывался мне в лицо.

— Сколько прошло времени?

— Около получаса, — ответил мертвец. — Мы тут привлекли к работам пару бойцов — у тебя есть два разбитых берсеркера и три робота-солдата.

— Отлично, — процедил я сквозь зубы.

Наконец, боль ушла, вытесненная другими сигналами тела. Кроме короля мертвых в ангаре присутствовали трое. Владимир Солнечный, врач, взирал на меня со странной смесью ужаса и любопытства. В стороне стояли Линфельд с дочерью.

— Спасибо, Весельчак, что сделал все, как я просил.

Мертвец осторожно похлопал меня по плечу. По крайней мере, по тому, что от него осталось.

— Чем… Чем могу помочь? — удивленно спросил Владимир. — Я хирург, а не техник…

— Когда я покончу с работой над механизмами, мне понадобится как раз помощь хирурга. Сможете сшить эти лохмотья? Чтобы я снова стал похож на человека?

— Ох, — хирург приподнял брови, — я постараюсь, конечно, но ничего не обещаю.

Должно быть, я выглядел жутко. Тесс прятала глаза, а Линфельд принимался рассматривать носы собственных сапог. Покачиваясь, я встал. Передо мной сложили целую груду деталей, в которые я и поспешил зарыться — медлить не стоило. Несколько полезных модулей, пара листов брони… Я превратился в настоящую маленькую фабрику; создатели хорошо позаботились о моей безопасности. Для восстановления тела хороши все средства, особенно, если умирать не торопишься — останки тяжелых берсеркеров пришлись как нельзя кстати. Сам себе ящик с инструментами. Я приваривал, прикручивал, подсоединял и отбрасывал лишнее, пока не остался доволен результатом и показателями систем. Жаль, что гравитационный хлыст слишком велик…

— Я нашел это в пыли, там, на поле боя, — Весельчак положил «Ноктюрн» рядом со мной, — извини, но второй… Сломан.

Я горестно вздохнул. Меня больно колола скорбь в самое сердце — будто потерял кого-то очень близкого. Эти два револьвера, как братья, сопровождали меня дольше всех людей, которых я знал. И теперь один из них превратился в обломки… По крайней мере, второй все еще со мной. Щелкающими пальцами я сжал рукоять револьвера и придвинул поближе.

— А винтовка?

— С ней все в порядке, только приклад треснул.

Я кивнул своему другу, а затем сел и обернулся к Владимиру. Он посмотрел в ответ, нервно покусывая губу.

— Дело за вами.

— Мне еще тогда, в клинике, вы показались странным… — хирург приблизился, разложив инструменты. — Слишком твердый взгляд, шрамы на теле, так похожие на дыры от дроби… Вам не будет больно?

— Не будет.

Чуть помедлив, хирург вставил иглу в клочок того, что когда-то было заменителем кожи. Я молча выслушивал сигналы системы о новых повреждениях тканей. Линфельд подошел и откашлялся.

— Так значит… Значит, ты… Машина.

— В самом деле?

— Признаюсь — я запутался. Ничего не понимаю. Я хотел пристрелить тебя на месте, но Весельчак так себя вел… И тот парень, что сейчас всем заправляет, сказал, что ты — «наш»… Как это возможно? Откуда ты? Почему так похож на человека? Что ты…

— Ты всем врал, да? — тихо спросила Тесс. — Улыбался для вида, смеялся, разговаривал? К чему это? Зачем притворяться?

— Слишком много вопросов, — усмехнулся я.

— Позвольте мне! — Весельчак шутливо поднял руку, как школьник. — Я люблю рассказывать интересные истории. А эта в моем арсенале, пожалуй, самая интересная. Магнус, можно?

— Как угодно.

Я наблюдал за иглой хирурга, которая снова и снова жалила меня, как разозленная оса. Слова нескончаемым потоком лились из уст Весельчака, открывая перед удивленными, пораженными Линфельдом и Тесс правду обо мне. Старый вояка лишился дара речи — в который раз за сегодня. Быть созданным для предательства, но пойти собственным путем и стать первым роботом, который бросил плато. Робот, ставший обычным рыбаком, чтобы познать быт простых людей. Горечь потери и гнев — эмоции, такие человеческие, которые нашли отклик в стальных механизмах. Машина, которая нанесла смертельный удар сородичу в порыве ярости. Единственный, кто пришел предупредить Рим о страшной беде… Тот, кто с оружием в руках еще какой-то час назад бился на стороне людей. Робот ли он теперь? Или человек? Или нечто между этими понятиями? Каждый, кто с ним знаком, решает для себя сам.

— А как считаешь ты, Весельчак? — спросила Тесс.

— Я считаю его человеком. Он заслужил.

— И что же теперь? — посмотрел на меня Линфельд. — Ты действительно сделаешь это? Ради нас попытаешься пробраться на Зеленое плато?

— Не знаю, зачем создатели наделили меня снами, но я еще вижу по ночам мертвое лицо старейшины деревни, Артура. Мои настоящие сородичи — вы. И между мной и моей целью стоит все плато. Раньше я не хотел иметь с ними никакого дела и просто жить, изучая любопытных высших приматов, то есть, вас. И вашу историю. Катастрофу и ее причины. Но теперь… Теперь это уже личное, а я ведь все-таки машина — значит очень настойчив в достижении цели.

— Я всегда считал благородство уделом людей. Очень немногих людей, — вздохнул Линфельд. — Теперь вижу, что был неправ.

— Это так странно… Мы всю жизнь бьемся с роботами, а теперь перед нами сидишь ты, — промолвила Тесс.

— Значит, — начал Линфельд, — ты можешь есть, спать… Обучаться, чувствовать эмоции, прямо как мы?

— Да. Таким меня создали.

— А почему тогда тебя не отправили сразу в Рим, а в какое-то небольшое поселение?

— Тест. Мало ли, как я мог себя повести, что натворить? Искусственному интеллекту нужно пройти обучение, прежде чем приступать к основным обязанностям. В любом случае, как видишь, их идея завершилась провалом. Тот, чей разум стал человеческим, никогда не подчинится воле машин.

Тесс вклинилась в разговор.

— А что станет с тобой, когда мы… Если мы сможем достичь цели?

— Ничего, я полагаю.

Владимир сделал последний стежок.

— Ну вот, теперь сойдете за человека. Вроде все на месте… Есть только пара вопросов. Первый — немного деликатный… Зачем вам это? — доктор указал пальцем чуть ниже пояса.

— Я должен полностью соответствовать мужчине средних лет. Предусмотрительность — отличительная черта роботов. Если понадобится, я могу размножаться, чтобы не нарушить «прикрытие».

— Я могу взять образец ваших тканей для изучения? Уже видно, что раны затягиваются — поразительная скорость регенерации! Это может совершить переворот в медицине!

— Конечно. Если нужно — берите. Я даже об этом никогда и не думал…

Владимир нагнулся и стал колдовать над саквояжем, извлекая пробирки, инструменты, шприцы и колбочки. Все эти скальпели и иглы впились в меня, как голодные хищники, а я молча терпел сигналы системы. Когда он, наконец, закончил, я встал на ноги.

— Идти можешь? — спросил Весельчак.

— Да, все в порядке. Можем выдвигаться.

— Уже? Секунду, я только соберу все необходимое! — спохватилась Тесс.

— Лучше не терять времени, роботы могут сомкнуть кольцо снова в любой момент, а оставлять грузовики и «Носороги» на страже слишком расточительно, — Линфельд подошел ближе, вздохнул и крепко пожал мне руку, — когда-нибудь я привыкну, что есть машины, которые не пытаются нас погубить. Спасибо тебе — ты спас меня от смерти. Ужасной смерти. Принял на себя удар — теперь я обязан тебе по гроб жизни. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится…

— Спасибо. Я рад, что ты выжил в этой мясорубке, — улыбнулся я. — Будь осторожен. Не хотелось бы прийти в следующий раз в Рим и обнаружить твою могилу.

— Уж постараюсь. Береги мою дочь и Весельчака. Надеюсь, вы покончите с этим логовом зла и металла.

Весельчак кивнул.

— Сделаем все, что в наших силах.

— И не забудьте о том, что я просил, — Михаил, сложив руки на груди, стоял у входа в ангар — никто даже не заметил, как главарь Безымянных появился, — это очень важно. Не только для меня, но и для всего человечества. Донесите прибор на Зеленое плато — помни, Магнус, ты обещал.

— Я помню, не переживай.

Тесс, собрав рюкзак, подбежала к нам, а я накинул одежду, которую приволок Весельчак — удобные штаны, простую майку и куртку с нашивкой Рима — перекрещенными гаечными ключами. На ногах красовались новенькие военные сапоги прямо со склада. Линфельд положил на длинный стол два пустых вещмешка и поставил рядом ящики с инструментами и патронами самых разных калибров.

— Даю вам пять минут.

Мы быстро собрали все, что нужно. В кобуру на поясе лег одинокий «Ноктюрн», а винтовка, перемотанная скотчем, уютно устроилась на спине. Весельчак еще раз проверил свою пушку. Несколько раз извлек шпагу из ножен.

— Сначала двинемся через прорыв к восточному Серому нагорью, — потянувшись, сказал он.

— Ну, идем.

Мы вышли из ангара и в последний раз окинули взглядом Квартал Пороха. Весельчак обернулся, хитро поглядев на Линфельда.

— Хочешь еще один сюрприз, старый друг?

— Какой еще сюрприз?

— Я ведь тоже не человек.

Линфельд нахмурился.

— Шутишь, что ли?

— Ничуть. Я — как вы там нас называете? — мясо. Мертвец, одним словом.

Хартштайнер промолчал. Спустя пару секунд лишь пожал плечами:

— После Магнуса я уже ничему не удивляюсь.

Тесс, видимо, почувствовала то же самое. Раз ей довелось идти рядом с роботом, мертвец уже не вызывал неудобств.

***

Когда ночь опустилась на тракт, деревья и долину, пришла тишина. Люди перезаряжали орудия, готовились к худшему, продолжая надеяться на лучшее. У них было несколько часов, чтобы унести мертвых и помочь раненым. Первая атака Зеленого плато была похожа на удар стального кулака — оборона выдержала, но ее броня оказалась смята. Роботам незнакомо понятие мира, перемирия или отдыха. С ними нельзя договориться — а это значит, что в любой момент небо снова заполнит толпа летящих солдат, что готовят копья. Они многочисленны и повторяют тактику осиного роя, атакуя всем скопом, нанося смертоносные уколы. Пусть на стороне людей грубая огневая мощь, но машины крепки и живучи — не так-то просто заставить такого упасть замертво. Порой защитники не выдерживали и бежали из траншей, с ужасом оглядываясь на приближающуюся тучу копий.

Плато отступило, трезво оценив потери и расстановку сил. Грузовики и «Носороги», с которыми роботам еще не приходилось сталкиваться, нанесли серьезный урон орудиям и пехотным силам — нужно было перестроиться, экстренно отремонтировать поврежденные соединения и снова броситься в атаку. Теперь образ боевой машины людей нашел свое место в базах данных Зеленого плато. Роботы-вычислители надрывались, просчитывая слабые места и предпочтительные тактики борьбы. Едва затихли выстрелы, как над стенами Рима снова пронесся монотонный голос, вопрошающий, почему люди сопротивляются освобождению.

— Да заткнись уже!

— К черту тебя и твое освобождение! — послышались выкрики из траншей.

Роботы не могли их слышать, но эти проклятия, полные злости, придавали защитникам немного уверенности в собственных силах. Хотя каждый, кто сжимал в руках ружье, понимал — теперь за них взялись серьезно. Или падет город, или плато потерпит поражение. Что крайне маловероятно. По всей линии обороны уже пролетел слух о смельчаках, что решили проникнуть в самое сердце крепости машин, чтобы уничтожить их раз и навсегда. Жители впервые за много лет молились — не богам, но тем, кто шел сейчас под вуалью ночи, рискуя своими жизнями ради блага всех оставшихся на планете людей.

Ночной покров не мог скрыть три крадущиеся тени от сканеров машин, но создавал иллюзию безопасности. Роботы направили все свои мощности на другие задачи, и именно сейчас появился шанс проскользнуть. Ради этого и затевался дерзкий удар по рядам наступающих «железок» — теперь Михаил и Линфельд переводили войска в режим глухой обороны. Нужно было выиграть время. Много времени.

— Три… Два… — я чуть замялся, наблюдая за неподвижными рядами штурмовиков. — Один. Пошли!

Весельчак скользнул вперед, словно змея, отчаянно пытаясь не греметь шпагой. Я с нечеловеческой скоростью помчался за ним, пригибаясь так низко, как только мог. Может, сканеры неактивных роботов и отключены, но у них все еще есть «глаза». Тесс аккуратно последовала за мной, но я обернулся и заметил, как один из штурмовиков слегка повернул голову к нам.

— Замри! — прошептал я.

Тесс послушно застыла на месте. Я видел, как катится капля пота по ее виску. Видел, как в нерешительности шевелится голова робота с плато. Он оценивал вероятность того, что видел врага. Вскоре я вздохнул с облегчением — штурмовик отвернулся и снова застыл. Видимо, решил, что шансом появления противника в этих местах можно пренебречь.

— Очень медленно иди за мной, — я протянул Тесс руку.

Она поколебалась, но взяла мою теплую ладонь. Что за мысли крутились у нее в голове? Почему рука теплая? Почему я так похож на человека? Не время вдаваться в философию. Весельчак уже нетерпеливо оглядывался — мы миновали первый рубеж сил врага, и числа роботам не было. Страшная картина… Рим не просто был зажат в клещах — он напоминал остров среди бушующего океана металла. Его волны сейчас были спокойны, но скоро шторм разразится вновь. Выстоят ли берега?

— Смотри, Магнус. Артиллерия.

В темноте, выделяясь на фоне темно-синей гуаши неба, стояли исполины, высотой метров в пятнадцать, несущие на своих плечах орудия войны. Я видел в темноте куда лучше других — их тела и толстые ноги были изрезаны выстрелами. Тут и там торчали обломки снарядов — боевые грузовики задали им хорошую трепку. Длинные стволы пушек, покрытые странной субстанцией, слепо взывали к небесам, ожидая команды. В голове промелькнула мысль — почему все-таки роботы так долго тянули с Римом? Ведь это главный опорный пункт всего человечества; удар по нему — все равно что кинжалом в сердце. В конце концов, именно это промедление спасло всем жизни — плато слишком долго пробовало оборону на прочность. Люди привыкли к боям, закалили тела, научились стрелять без промаха. Люди всегда ко всему привыкают.

Освещая темноту снопами искр, роботы-ремонтники в спешке пытались вернуть с того света одного из таких гигантов — удачными выстрелами он был превращен в недвижную груду металла.

— У нас есть взрывчатка.

— Я знаю, Весельчак. Если мы покажемся хоть на секунду, нас размажут. Прибереги ее для чего-нибудь еще.

— Далеко ли нам? — прошептала Тесс, осматривая роботов-артиллеристов с ног до головы.

— Раз мы дошли до этих сотрясателей земли, значит, почти вышли из кольца, — ответил я, — они всегда держат их позади. Все это время высокая трава долины скрывала нас от посторонних глаз. Надеюсь, последний рывок будет таким же. Перейдем Гневливую — считай, что ушли. Весельчак, ты помнишь, где брод?

— Совсем близко. Слышишь шум воды?

Сезон половодья давным-давно прошел. В едва освещаемой луной тьме неспокойная река несла свои воды. Как расплавленное серебро, ледяная вода бежала навстречу морю, облизывая камни, покрытые зеленым скользким налетом. Озираясь по сторонам, я ступил в реку, почти увязнув в иле — течение в этом месте не так сильно, а роботы были слишком уверены в том, что заперли людей в городе, чтобы охранять еще и брод. Тесс вздрогнула от холода, когда волны захлестнули ее сапоги. Почти подойдя к противоположному берегу, она сощурилась и схватила меня за плечо, указывая куда-то влево:

— Гляди, что это там, в камышах?

И правда — что-то яркое, но измазанное грязью, медленно колыхалось меж длинных стеблей. Я настроил яркость входящего изображения — зонтик. Смятый и растоптанный, но очень знакомый.

— Кажется, Кассандра с приближенными хотела удрать. Не вышло. Теперь понятно, куда она запропастилась… Уж лучше бы стояла в окопах — так хоть был шанс выжить.

Последние линии роботов стояли прямо перед нами — за реку машины решили вынести большинство ремонтных зон. Мы притаились за одиноким деревом; Тесс дрожала от холода, а Весельчак выливал воду из сапог.

— Что-то уж больно их много… — пробормотал я. — Весельчак, есть план?

Мертвец оглядел окрестности и кивнул.

— Можем пройти здесь, — палец Весельчака указал чуть левее нашего изначального маршрута; ремонтник запаивал какие-то соединения на оставшемся в «живых» берсеркере чуть в стороне от остальных.

— Прямо у него за спиной?

— Иначе рискуем больше.

— Есть идея. Дай сначала мне.

Тесс запротестовала.

— А если тебя заметят? Уничтожат? Без тебя нам никогда не пробраться на плато!

— Вполне возможно, что меня как врага в базе ремонтных частей еще нет.

Я прокрался к нескладному, высокому и худому роботу. Почуял запах металла и припоя. У каждого ремонтника есть аварийная кнопка перезагрузки — на случай повреждений системы. Где-то сзади… Вот она — на левой ноге худощавой машины. Внезапно ремонтный бот обернулся и смерил меня взглядом единственного глаза. Тесс и Весельчак схватили оружие, оставаясь в укрытии, но я подал им знак — пока рано стрелять.

— Повреждения каркаса, внешние нарушения покровов. Функции в норме. Был произведен полевой ремонт. Ваш приоритет — шестьдесят семь. Ожидайте очереди на ремонт в блоке Гамма.

Так и есть! Я был занесен в базы противников только для боевых частей. Робот отвернулся, а я щелкнул по нужной кнопке. Ремонтный бот вздрогнул и сложил руки; инструменты непостижимым образом уместились в тонком теле, и он начал перезагрузку. Я махнул друзьям; мертвец кивнул, взял Тесс за руку и двинулся к долгожданной свободе. Еще несколько сотен метров — и мы вырвемся из окружения! Конечно, это не значит, что мы не наткнемся на какой-нибудь патруль в полях, горах или лесах… Но, по крайней мере, сможем идти в полный рост. Я удовлетворенно вздохнул и бросил еще один взгляд на ремонтника. И обомлел. Берсеркер, которого он чинил, смотрел на меня. Наполовину разбитая голова на покореженном теле взирала на меня потрескавшимися видоискателями. Я знал, что это значит. Я уже чувствовал топот стальных ног оживших штурмовиков. Вся долина зашевелилась, будто покрытая червями, с той лишь разницей, что их роль выполняли железные марионетки.

— Скорее, бегите! — мой крик разорвал тишину, и ему вторили сигналы машин.

Весельчака никогда не нужно было просить дважды — выпрямившись, он помчал вперед, рассекая шпагой траву. Тесс не отставала — надо было признать, бегала она отлично. Для человека.

Я выхватил «Ноктюрн» и всадил несколько пуль в механизмы берсеркера. Исторгнув из себя клубы дыма, громила рухнул наземь. Кажется, ремонтник здесь уже бессилен… Напрягая искусственные мышцы, я бежал следом за своими напарниками и стремительно их нагонял — в скорости мало кто мог со мной тягаться.

— Плотнее! Бегите друг за другом — сейчас начнут стрелять! — надрывая голос, кричал я.

Тесс обернулась, посмотрев мне за плечо. Штурмовики выстраивались в ряд и готовили винтовки, в воздух взмыли два патрульных-солдата. Нам повезло, что мы оказались так далеко в тылу — основные боеспособные части несли вахту ближе к стенам.

— Не оборачивайся, беги! Видите, на краю долины начинается лес и овраги? Давайте туда!

— Мы не видим в темноте так, как ты! — ответил Весельчак. — Укажи направление!

— Возьми левее! Еще! Вот так.

Мимо меня просвистел заряд жидкости из винтовки штурмовика.

— Бегите передо мной, я закрою вас от выстрелов!

— А как же ты сам? — спросила Тесс.

— Я — робот. Мне их оружие ничего серьезного не сделает.

По спине застучал антикоагулянт. Я почувствовал, как, отказываясь свертываться, побежали струйки искусственной крови, пропитывая одежду. Все равно — это лишь видимость человека. Только куртку жалко. Мы уже почти достигли первого оврага, как вдруг перед Весельчаком с грохотом приземлился робот-солдат. Копье ударило его по ногам, и мертвец рухнул в траву. Тесс отреагировала мгновенно, как настоящий воин — болт из ее арбалета отбросил ногу угловатого робота назад, и он, потеряв равновесие, упал. Я на ходу скинул с плеча винтовку. Солдат стал подниматься, но я, не замедляя бег, перепрыгнул через его массивное тело и в полете отправил пулю прямо в двигательный узел управления. Робот замер на земле, шевеля видоискателями. Тесс схватила Весельчака за локоть и рывком поставила на ноги.

— Бежать можешь?

— Конечно.

Второй солдат под свист турбин опустился за моей спиной. Я развернулся и выпустил оставшиеся патроны револьвера ему в голову. Он замешкался, и этих секунд хватило — пушка Весельчака проделала дыру в теле машины. Но он попал не туда, куда нужно было — робот качнулся и устоял. Вложив всю свою силу в удар ногой, я опрокинул солдата на землю.

— Нет времени добивать, бежим!

Двадцать метров, десять… Спасительный овраг. Пересеченная местность, куда роботы не полезут. Не потому, что им трудно здесь пройти — вовсе нет. Просто это нерационально — гнать трех человек, тратя драгоценные ресурсы. Можно было немного сбросить скорость.

— Оторвались?

— Сюда не пойдут, — я вздохнул и сбросил куртку.

Вся в дырах. Как решето… На первом привале придется зашивать.

— Ты в порядке? — Тесс провела мне рукой по спине, ощупывая раны.

Кровь до сих пор не желала останавливаться.

— Да. Это же ложная плоть.

— Мне к такому никогда не привыкнуть, наверное, — вздрагивая, Тесс касалась дыр, — если бы ты был человеком, я бы уже трогала мертвеца. Столько крови… И она так похожа на настоящую…

— Отвратительно, как только они придумали такое оружие. Страшная смерть.

— Идем, — бросил нам Весельчак, — эти деревья уже начинают пытаться оторвать от меня кусочек.

Мы стали медленно углубляться в лесок, отрубая голодным растениям цепкие ветви.

— До плато не так далеко, как кажется, — Весельчак завел разговор. — Пройдем этот лес, окажемся на Сером нагорье. За ним — развалины города, под которым — Кардарат. В нем еще много интересных зданий — может, даже сумеем добыть что-то ценное. Искатели довольно редко туда заходят...

— Почему? — поинтересовалась Тесс.

— В центре города стоит храм — Великое Предопределение. Не самые спокойные соседи. Мне не стоило бы там появляться, но выбора нет. Это — самый безопасный путь. Севернее — неприступные горы, а южнее — Море Обломков. Нам в нем не проплыть, даже на берег не пройти — нужны месяцы, чтобы найти путь между рифов и скал.

— Я, кстати, слыхал от рыбаков, что на мусоре в Море Обломков стоит целый город. Как думаешь, это правда?

Весельчак пожал плечами.

— Я тоже слышал про него, но не знаю ни названия, ни того, кто там обитает. Мне кажется, это выдумка, миф. Люди любят придумывать себе интересные истории просто так, ради развлечения. Но было бы здорово, если бы такой город действительно существовал. Хотя даже не могу представить, как можно плавать по такому морю.

— А что в нем опасного? — любопытство Тесс буквально распирало.

— Как можно понять из названия — обломки, — ответил ей я, — пластик, дерево, даже необычный металл, что плавает на поверхности — оно так засорено, что мусор образовал острова. Каждую минуту рискуешь получить в корабле пробоину.

— Верно, — кивнул Весельчак, — но давайте вернемся к нашему пути. Как выйдем из города, снова попадем на тракт — он ползет через несколько маленьких деревушек. Скорее всего, теперь уже разрушенных, роботы наверняка растоптали их в пыль. Леса, реки, заброшенные поля, а после — поселение люгров на горном перевале. Преодолеем его — спустимся в Туманные Топи, к моему народу. Эти болота — точно чай в чашке со стенками из гор. А за ними… Зеленое плато. Наша цель.

— Неблизкий путь, — выговорила Тесс.

Она успела запыхаться, отсекая тонкие ветки хищных берез и осин.

— Если будем идти быстро, то не так уж все плохо. Меньше привалов, больше времени в пути — видишь ли, отчасти из-за этого мы и не хотели тебя брать. Мы-то можем практически не есть и не спать. Но теперь от тебя не избавиться — назад ты точно не дойдешь.

— Я бы и не дала вам от себя избавиться, — насупилась Тесс, — а что насчет этих люгров и Кардарата? Они могут нам помочь?

— Про Кардарат я тебе уже говорил — они не станут даже выходить на поверхность, — ответил я, — но, возможно, позволят пополнить припасы. Храмовники нам не помогут — повезет, если сразу не пустят пулю в лоб. Мы ведь с Весельчаком, а он у них не на самом хорошем счету. К тому же, мертвец… Люгры — дикари. Скорее, они попробуют помешать нам.

— К сожалению, да, — согласился Весельчак. — Перевал — дом для этого племени. Я там жил когда-то, среди них, но гостеприимства от них не жди. Разумеется, они меня помнят, но не станут помогать чисто из вредности.

Вскоре мы остановились, решив сделать небольшой привал. Нас с гостеприимством встретил большой овраг, на дне которого тек тонкий холодный ручеек. Безопаснее было переночевать здесь — меньше шанс, что случайный патруль обнаружит трех путников. Костра разводить не стали — ночи еще довольно теплые, а Тесс привыкла к всяческим лишениям. Я зашивал куртку, Весельчак думал о чем-то своем, поглаживая перчаткой лезвие шпаги.

— Как там диск? — поинтересовался я, не отвлекаясь от работы.

Мертвец извлек надежный бокс, в котором виднелся целый диск с, предположительно, вирусом.

— Здесь с ним ничего не случится. А ты не потерял устройство, которое дал Михаил?

Я пошарил в вещмешке. Жидкость штурмовиков потрепала и его, но для неорганических вещей она была не так страшна. Вот он — плоский странный прибор. Я покрутил его в руках.

— Вроде цел. Трудно сказать — я не запомнил, каким он был изначально.

— Вы заключили сделку с этим Михаилом? — спросила Тесс; она жевала паек и запивала сухую массу горячим чаем. — Подозрительный тип. Мой отец вроде говорил, что он как-то связан с Кварталом Воров.

— Связан — это слабо сказано. Судя по всему, — Весельчак загнал шпагу в ножны, — он теперь станет новым правителем Рима. Один выстрел в минуту сомнений — и вот он уже выше всех других в глазах толпы.

— В любом случае, это лучше очередного «мягкотелого», — пожала плечами девушка.

Я улыбнулся.

— Спи, Тесс. Пока есть возможность. Через час-другой снимаемся с места — скоро начнет светать.