Глава 1

На темной поверхности Воды Первоздания, словно чужеродный нарост на теле велистогра, вырос огромный пузырь. Настало время рождения чуда. Юный Рери смотрел одним глазом из пузыря на предстающий перед ним мир. Его взгляд тянулся к единственному источнику света, который тлел в этом холодном и темном подземелье — факелу, который зажгла старуха Гисменит в надежде, что он поможет найти Перворожденному путь и не даст сгинуть в темных пучинах опасных Вод. Но этого маленького огонька хватило для того, чтобы в пузыре возникло движение. Грудная клетка Рери начала постепенно ритмично подниматься и опускаться. Губы зашевелились, произнося какие-то таинственные слова. До сих пор никому не известно, что за слова произносят Перворожденные, появляясь на свет. Эта загадка уходит вглубь веков. По поверью народа Синерги, в начале времен цикла Перерождения на гладкой поверхности бесконечного черного и пустого космоса образовалась капля. Капля воды, которую впоследствии нарекли Водой Мироздания. Она блуждала в космосе тысячи циклов, пока не достигла чертогов вечности. Пожиратель Миров Нимп с удивлением обнаружил, что не всё, с чем он боролся миллиарды циклов, уничтожено. Осталась эта единственная капля, которая посмела бросить вызов и нарушить его покой. В бешеной ярости он бросился на нарушительницу своего спокойствия, пытаясь разорвать ее на атомы, а атомы превратить в сок, который так необходим ему для долгого и крепкого сна. Разогнавшись до невероятной скорости, Нимп открыл пасть и проглотил каплю. Однако тот, кто раньше одним движением уничтожал целые миры и галактики, не смог сделать ничего против одной-единственной маленькой капли. Ибо написано на вечных скрижалях времени: «И тьма проглотит свет. Но нет в мироздании такого закона, который позволил бы существовать этим двум противоположностям одно без другого». Нимп, ослепленный жаждой превращения мира в пустоту ради собственного ничем не рушимого сна, давно уже забыл этот непоколебимый закон, за что и поплатился. Пожиратель миров в тот же час умер, оставив свое тело, подверженное космическим ветрам, дрейфовать тысячи циклов в пустоте. И вот, спустя много времени, мёртвое тело постепенно начало разлагаться. Миллион глаз выпали из глазниц, образовав ядра миров. Какие-то из них сделались обитаемыми, другие стали безжизненными и пустынными. Но в тех мирах, где возникла Вода Первоздания, обязательно появлялась жизнь и при рождении Перворожденных в бесконечный Космос уходили слова, произнесенные ими в первые минуты появления на свет. Эти слова отпечатывались в большой Книге Жизни, расположенной в скрытой от глаз всех смертных Библиотеке Миров. Так говорят легенды народа Синерги, которые живут уже целую вечность в ледяных горах Элигард.

Юный Рери, сделав запись о своем рождении в большой Книге Жизни, решил, что, наверное, уже хватит сидеть в этом уютном и безопасном месте. Факел на стене угасал, времени на размышления уже не оставалось. Нужно было действовать. Он начал усиленно грызть острыми зубами оболочку пузыря, пытаясь проделать в ней достаточно большое отверстие, чтобы можно было выбраться наружу. Это действие потребовало больших усилий с его стороны. Зубы уже начали болеть, а во рту образовалась склизкая противная масса, которую приходилось постоянно сплевывать. Нужно было торопиться. Наконец, ему удалось проделать небольшое отверстие, в которое тут же хлынула вода. Он вцепился в оболочку руками и изо всех сил потянул в стороны, отчего в ту же секунду выпал из пузыря в темные Воды Первоздания. Мальчик попытался инстинктивно сделать вдох, но, к своему ужасу, осознал, что дышать под водой он не может. В голове у него что-то сильно запульсировало, причиняя боль, легкие наполнились водой, и он камнем начал погружаться на дно. Постепенно свет факела уходил все дальше и дальше от него. Не успел Юный Рери родиться, как Вода Первоздания забирала его к себе словно трофей, ее триумф в этом мире. Она забирала себе самое совершенное смертное существо, когда-либо произведенное на белый свет. Но задуманному не суждено было так скоро свершиться. В этом вновь рожденном слабом теле загорелась искра жизни, которая дала ему второе дыхание. Юный Рери сделал рывок к поверхности, потом еще один. Оставалось всего ничего. Однако, это оказалось непосильной задачей для Перворожденного.

Внизу, в темных водах уже зашевелились низглоты в предвкушении сытной трапезы. Циклами они лежали неподвижно, запутавшись в один большой узел. И вот настал момент, когда они, увидев беспомощного мальчика, идущего ко дну, постепенно стали распутывать клубок из тел. Они в нетерпении терлись друг о дружку, производя тем самым люминесцентное свечение. Не было смысла плыть за ним сейчас и тратить драгоценную энергию, которая так необходима для продления существования и воспроизведения будущего потомства. Жертва сама спустится к ним, прямиком в пасть. Но та не спешила на пиршество. Юный Рери с большим усердием греб ногами и руками, стремясь все выше. И вот, когда до поверхности осталось всего ничего, он на секунду допустил, что бороться бессмысленно. Его рождение. Он создан был только для того, чтобы накормить ненасытных низглотов. Этой секунды отчаяния хватило, чтобы руки опустились, и он начал вновь движение вниз, возвращаясь на дно. В ту секунду, когда, казалось, уже все кончено, в воду нырнула чья-то костлявая рука. Она нащупала волосы Перворожденного, крепко сжала их и потащила прямиком к поверхности.

И вот, после всех усилий по спасению из темных Вод Мироздания, предпринятых неизвестным, Юный Рери полз по холодной каменной поверхности катакомб, тычась в стены, как слепой крампен. Из легких уже вытекла вся вода, но рвотный рефлекс по-прежнему возникал, как будто требовал вынести вместе с оставшимися каплями воды все внутренности. Силы покидали измученное тело, и Рери ничего не оставалось, как лечь на каменном полу и уйти в полное забытье.

Мальчика разбудил шум, который, как оказалось, производила старуха, одетая в лохмотья. Сгорбившись, она старательно разжигала костер, при этом издавая довольные крякающие звуки. Перворожденный приподнялся, с интересом наблюдая за происходящим. Наконец, когда пламя костра заиграло всеми красками, старуха присела и протянула костлявые руки к огню. На лице застыло блаженное выражение счастья и удовлетворения. Спустя некоторое время она обратила внимание, что Юный Рери уже проснулся и наблюдает за каждым ее шагом. Старуха усмехнулась и сказала дребезжащим голосом:

— Ну, с добрым утром, Юный Рери. Как тебе спалось?

Он молча продолжал смотреть на нее.

— Ну что ты молчишь? Твой язык успели откусить низглоты? Давай, включай речевой аппарат. Ты вполне способен производить те же звуки, что и я и прекрасно понимаешь все, что я говорю тебе, — она подбросила еще дров в костер, отчего он вспыхнул, и на стенах забегали, почти как живые, тени, заставив выйти из оцепенения Юного Рери.

— Старуха, кто ты, и почему спасла меня? — наконец произнес он.

Та усмехнулась и погрозила Рери пальцем:

— А ты шутник, как я погляжу. Какая я тебе старуха? — она засмеялась дребезжащим голосом.

Громкое эхо пронеслось по катакомбам, словно ветер, нарушив древнюю тишину, обитающую в этих коридорах. Звук был настолько сильным, что от него после долгого сна проснулся месмильдир.

— Мое имя Гисменит. Я здешняя жительница. Вот уже много циклов я обитаю в этих подземельях. До сей минуты от меня было скрыто мое предназначение, пока я не встретилась с тобой, Перворожденный. И, как видишь, прибыла вовремя. Еще бы несколько секунд, и ты бы переваривался в длинных кишках низглотов, продлевая их жизнь еще на тысячу циклов, — она прибрала в пучок растрепанные волосы. — Но сегодня, видимо, не их день. Ты голоден?

Юный Рери кивнул головой. Очень хотелось есть. Но чем питаться в этом мире, он не знал. Одно из предназначений старухи как раз было в том, чтобы вложить в мальчика максимум знаний, которые помогут выжить. И никто из ныне живущих, кроме нее, не мог это сделать лучше.

Гисменит растворилась в темноте, оставив Юного Рери наедине со своими мыслями. В голове у него возникал вопрос за вопросом, но ни на один из них он не находил ответа. Знания, заложенные при рождении Водой Первоздания, по какой-то причине, проскакивали перед ним обрывочными фрагментами, удерживая в завесе тумана полную картину бытия. Требовался некий ключ, который был утерян при рождении, для того чтобы все кусочки мозаики сложились воедино, показав мальчику, что же скрывает от него подсознание.

Через некоторое время старуха Гисменит вынырнула из тьмы катакомб, держа в руках визжащее скользкое существо, которое усиленно плевалось, стараясь попасть похитителю слюной в лицо. Старуха только усмехалась, вытирая с морщинистой кожи белые ошметки вязкой жидкости.

— Вот зловредная дрянь, эта каспилома. А теперь внимай, Юный Рери. Внимай всем моим словам и смотри, что нужно делать, чтобы выжить. Ибо когда ты уже не будешь Юным, то вспомнишь все мои учения со словами благодарности. По крайней мере, я надеюсь на это.

Гисменит ловким движением схватила голову визжащего существа, открутила от туловища и бросила в темные Воды Первоздания. Через некоторое время на поверхности показалось множество пузырьков. Старуха указала на них костлявым пальцем.

— Смотри, это то, чем сегодня будут пировать низглоты. На месте этой головы мог бы быть ты, — она улыбнулась Юному Рери, обнажив ряд гнилых зубов. Но тот даже бровью не повел на эти слова. Расстроившись, что не произвела должного эффекта, Гисменит продолжила сухим и нравоучительным голосом. — Хорошо, раз это тебя никак не впечатлило, давай продолжим наш урок. Запомни, голову нужно сразу оторвать и выбросить, иначе в ее тело начнет проникать яд, который сразу сделает каспилому непригодной в пищу. Если съешь отравленное тело, все твои внутренности начнут выходить наружу, и через пару дней ты уже будешь корчиться в муках, моля Творца о том, чтобы он даровал скорую смерть.

Гисменит гордо выдохнула и посмотрела на Перворожденного, пытаясь различить в нем хоть каплю заинтересованности в сказанных словах. Опять никакого эффекта. На лице Юного Рери не дрогнуло ни мускула. Старуха уставилась на него, думая, стоит ли вообще продолжать разговаривать с этим черствым сухарем. Тот, недолго думая, прервал ее мысли:

— Продолжай, старуха Гисменит.

Та скрипнула зубами. Ничего не оставалось, как смириться с его хамским поведением. Она взяла еще трепыхающееся тело каспиломы и начала потихоньку сдирать с нее шкурку.

— Вот, смотри. Кожу у нее не едят. Хотя если ты гурман и тебе нравится вкус помета распиноса, то что-то подобное ты ощутишь, когда вкусишь ее кожу.

Она расхохоталась, довольная собственной шуткой. И вновь никакого эффекта! Похоже, у этого Перворожденного нет даже зачатков чувства юмора, все ушло на дно Вод Первоздания. Старуха взяла в рот мизинец с торчащим из него ногтем, смочила в слюне и разрезала брюхо существа.

— Вот, теперь смотри внимательно. Выкидывай потроха, но оставь этот камень, который находится у основания правого ребра каспиломы, — она вынула из тела окровавленный камушек. — Это самая ценная вещь, без которой здесь не выживешь. Пара таких камней — и ты сможешь высечь искры, когда захочешь развести костер.

Старуха протянула Перворожденному этот камушек. Тот посмотрел на него внимательно, покрутил в руках, понюхал, попробовал на вкус и затем отложил его в сторону.

— Я усвоил, старуха, твой урок. Я благодарен тебе.

Та наконец пришла в норму. Эта похвала сразу подняла настроение. Она достала из большой сумки, висящей за плечами, тонкую палку, нанизала на нее тушку и начала жарить на костре. Пьянящий аромат пищи разнесся по коридорам. От удовольствия и предвкушения Юный Рери закатил глаза. Ему вдруг стало так уютно и хорошо, что возник даже порыв обнять это старое тело Гисменит. И вот блюдо готово. Старуха не взяла себе ни кусочка, с удовольствием наблюдая, как жадно ест Юный Рери. Поев, он громко отрыгнул и улегся у костра, свернувшись клубочком. Гисменит немного поохала, но тоже решила прилечь рядом. Завтра предстоял долгий путь домой.